Отдел II. Общественный строй в эпоху Римской империи

Глава 1. Рабство

Землевладение

Если мы желаем понять воззрения, характерные для данной эпохи и отличающие ее от воззрений другой эпохи, то мы должны поставить на первом плане исследование свойственных ей проблем и нужд, коренящихся в последнем счете в присущем ей способе производства, в способе, каким общество данного времени добывало себе средства к жизни.

Прежде всего мы проследим от самого начала развитие хозяйства, на котором покоилось римское общество. Только таким путем мы поймем своеобразные черты этого развития к тому времени, когда закончился этот процесс, т. е. в эпоху императорской власти, и особенные тенденции, вызванные к жизни этим развитием.

Основу способа производства тех стран, из которых образовалось римское государство, составляли крестьянское земледелие и рядом с ним, хотя и в меньшей степени, ремесло и торговля. Главным образом преобладало производство для удовлетворения собственных потребностей. Товарное производство, производство для продажи, было еще мало развито. Ремесленники и купцы очень часто владели земледельческими участками, тесно связанными с домашним хозяйством: главная работа их предназначалась для потребностей последнего. Сельское хозяйство доставляло жизненные припасы и, кроме того, сырье, лак, шерсть, кожи, дерево, из которых члены семьи приготовляли одежду, домашнюю утварь, инструменты. На сторону продавался только излишек, остававшийся иногда за покрытием потребностей домашнего хозяйства.

Такой способ производства предполагает частную собственность на большинство средств производства, на все те из них, в которых овеществлен человеческий труд, следовательно, и на пахотную землю, но не на лес и луга, которые остаются в общинном владении. Частную собственность на домашних животных, но не на дичь. Он предполагает, наконец, частную собственность на орудия труда и сырье, а равно и на полученные из них продукты.

Но вместе с частной собственностью создается уже возможность экономического неравенства. Счастливые случайности могут благоприятствовать одному хозяйству, обогащать его, несчастные могут вредить другому, способствовать его обеднению. Хозяйства первой группы растут, земельная площадь их расширяется, скот умножается. Вместе с тем для более крупных хозяйств возникает своего рода рабочий вопрос — вопрос, откуда достать добавочные рабочие силы, которые нужны для надлежащего ухода за большими стадами, для тщательной обработки увеличившейся пахоты.

Именно тогда зарождаются классовые различия, классовые противоположности. Чем производительнее становится сельскохозяйственный труд, тем большие излишки доставляет он в сравнении с потребностями самого землевладельца. Эти излишки, с одной стороны, служат для пропитания ремесленников, специализирующихся на производстве некоторых предметов потребления, например, кузнецов и гончаров. С другой стороны, эти излишки утилизируются для обмена на такие предметы потребления или сырье, которые не производятся в стране в силу ли природных условий или за недостатком знаний. Такие продукты привозятся купцами из других стран. Развитие ремесла и торговли еще больше увеличивает неравномерность в распределении земельной собственности. К неравенству между более крупным и мелким землевладением присоединяется еще неравенство, возникающее вследствие разницы расстояния — более близкого или более дальнего — от тех пунктов, где собираются ремесленники и купцы, чтобы обменять свои товары на избытки крестьянского производства. Чем хуже средства сообщения, тем труднее доставить товары на рынок, тем благоприятнее положение тех, кто живет ближе к рынку.

Так образуется из всех, кто пользуется всеми указанными благоприятными моментами или некоторыми из них, особый класс землевладельцев. Они производят большие избытки, чем остальная масса крестьян, и получают в обмен за них большее количество продуктов ремесла и торговли. Они располагают большим досугом, чем средний земледелец. В их распоряжении находится гораздо больше вспомогательных средств техники как для труда, так и для войны. Частые встречи с художниками и купцами дают им целый ряд духовных импульсов и расширяют их умственный горизонт. Этот землевладельческий класс приобретает теперь время, способности и средства, чтобы вести дела, выходящие за пределы крестьянской ограниченности. Он приобретает силу для соединения многих крестьянских общин в одно государство, он берет на себя функции управления и обороны, он регулирует отношения этого государства к соседним и более отдаленным.

Все эти классы — крупные землевладельцы, купцы, ремесленники — живут на излишки сельскохозяйственного труда, к которым присоединяются излишки ремесла. Купцы и крупные землевладельцы, по мере того как их функции в обществе получают все большее значение, присваивают себе все большую и большую часть этих избытков. Очень скоро крупные землевладельцы используют не только свое экономическое превосходство, но и свое влиятельное положение в государстве, чтобы отнять у массы крестьян и ремесленников избытки их труда. Они таким путем приобретают богатства в размерах, совершенно недоступных для крестьян и ремесленников, и укрепляют свою социальную силу, чтобы присвоить себе еще новые избытки, приобрести еще новые богатства.

Так над крестьянами и ремесленниками вырастают различные слои крупных эксплуататоров, крупных землевладельцев и купцов и, кроме того, еще ростовщиков, о которых мы будем говорить в другой связи. Чем больше увеличивается их богатство, тем сильнее развивается у них потребность расширить свое домашнее хозяйство, все еще тесно связанное с сельскохозяйственным производством. Кто хочет иметь свое домашнее хозяйство, тот должен в эту эпоху располагать собственным сельскохозяйственным предприятием, а это возможно только на собственной земле. Поэтому все тянутся к земле — ремесленники, ростовщики и купцы. Все стараются расширить свои земельные участки. Производство для удовлетворения собственных потребностей все еще является преобладающим, и тот, кто хочет пользоваться большим благосостоянием, иметь более богатое домашнее хозяйство, должен иметь в своем распоряжении более крупную земельную площадь.

Стремление к приобретению земли и расширению землевладения является господствующей страстью этого периода, который начинается с той поры, когда население становится оседлым и земледельческим,— с основания крестьянского земледелия — и длится вплоть до периода зарождения промышленного капитала. Дальше этого пункта античное общество не заходило даже в период своего наивысшего развития, в эпоху императорской власти. Это суждено было только новому миру, со времени Реформации.

Домашние рабы

Но землевладение теряет свое значение, если нет рабочей силы для обработки земли. Мы указали уже на своеобразный рабочий вопрос, возникший вместе с развитием крупного землевладения. Уже до начала исторической эры мы встречаем у более богатых землевладельцев стремление кроме рабочей силы, прикрепленной к хозяйству кровными узами (члены семьи), найти еще новые силы, которые можно было бы использовать в хозяйстве и на которые можно было бы всегда рассчитывать.

Получить такую рабочую силу путем найма на первых порах было совершенно невозможно. Правда, мы уже очень рано встречаемся с наемным трудом, но только как с исключительным и преходящим явлением: главным образом во время жатвы. Средства производства, необходимые для самостоятельного хозяйства, были слишком незначительны, чтобы трудолюбивая семья не могла их приобрести. Кроме того, семейные и общинные связи были еще слишком крепки, и если какой-нибудь несчастный случай обрушивался на семью и оставлял ее без всего необходимого, то родственники и соседи помогали ей быстро оправиться.

Незначительному спросу на наемных рабочих соответствовало и незначительное предложение их. Домашнее хозяйство было еще тесно связано со всем производством. Чтобы прибавить к производству добавочных рабочих, необходимо было прибавить их и к домашнему хозяйству. Они должны были остаться не только без собственного хозяйства, но и без собственной семьи: они должны были раствориться в чужой семье. Свободные рабочие не годились для этого. Еще в средние века ремесленные подмастерья рассматривали принадлежность к семье мастера только как переходную стадию, как переход к званию мастера и основанию собственной семьи. На этой ступени развития нельзя было обеспечить для чужой семьи надолго добавочные рабочие силы путем наемного договора со свободными. Более крупные сельскохозяйственные предприятия могли приобрести необходимые им добавочные рабочие силы только путем принудительного прикрепления. Для этой цели служило рабство. Чужой считался бесправным, и, при незначительных размерах общин этой эпохи, понятие «чужой» было очень широким. Во время войны в рабство обращались не только побежденные воины, но часто и все население покоренной страны: все эти рабы поступали в раздел между победителями или продавались. Но и в мирное время можно было приобрести рабов. В особенности доставляла их морская торговля. В своих первых стадиях она была тесно связана с морским разбоем. Особенно заманчивой добычей являлись работоспособные и красивые люди, которых удавалось захватить безоружными в прибрежных странствованиях. Потомство рабов и рабынь, в свою очередь, обращалось в рабство. В материальном отношении положение этих рабов вначале далеко не было плохим, и они иногда даже легко мирились со своей судьбой. Как члены зажиточного хозяйства, служа большей частью потребности в роскоши или комфорте, они работали не слишком напряженно. Поскольку рабы принимали участие в производительном труде, они занимались им часто — у богатых крестьян — вместе со своим господином и постоянно для удовлетворения потребностей самой семьи, имевшей ограниченные пределы. Кроме личных свойств господ на положение рабов влияло еще благосостояние семьи, к которой они принадлежали. Они были заинтересованы в увеличении этого благосостояния, так как они вместе с тем улучшали и свое собственное положение. С другой стороны, раб, вследствие постоянных личных сношений с господином, сближался с последним и мог, если обладал остроумием и умом, сделаться для него необходимым и стать даже его другом. У античных поэтов мы находим многочисленные примеры, показывающие, как непринужденно обращались рабы со своими господами и с какой привязанностью относились обе стороны друг к другу. Часто рабы в награду за верную службу отпускались на волю, получая при этом крупный дар, другие сберегали так много, что могли выкупиться. Многие предпочитали рабство свободе, иными словами, предпочитали оставаться членами богатой семьи, чем, оставив ее, вести скудную и необеспеченную жизнь.

«Не надо думать,— говорит Иенч,— что возмутительное юридическое определение раба строго проводилось в жизни и что раба не считали человеком или не обращались с ним как с таковым. До конца первой Пунической войны рабам жилось недурно. Все, что сказано было о власти отца семьи над женой и детьми, можно повторить и о его власти над рабами. Неограниченная по закону, она ограничивалась религией, нравами, благоразумием, душевностью, выгодой, и тот самый человек, который перед лицом закона являлся купленной вещью, отданной на произвол своего господина, ценился в поле как верный сотрудник, а дома как член семьи, с которым после работы вели оживленную беседу у домашнего очага».

Такое товарищеское общение встречалось не только в крестьянских семьях. В героическую эпоху выполняли целый ряд ручных работ также и цари. В «Одиссее» дочь царя Алкиноя моет вместе с рабынями белье, а сам Одиссей вызывает соперника не на дуэль, а на состязание в земледельческих работах, жатве и пахоте. Когда он возвращается на родину, он находит своего отца в саду с лопатой в руках. Поэтому Одиссей и сын его Телемак пользуются сердечной любовью своего раба, «божественного свинопаса» Эвмея, который твердо убежден, что господин его, по возвращении на родину, давно уже подарил бы ему свободу, участок земли и жену.

Этого рода рабство представляло одну из самых мягких форм эксплуатации, какая нам только известна. Но оно приняло сейчас же другой облик, как только оно начало служить для добывания денег и в особенности когда появился труд в крупных предприятиях, совершенно дифференцировавшихся от домашнего хозяйства господина.