Богослужение и благодарение.

Священник Алексей Уминский:

В прошлый раз мы говорили о том, что люди, приходящие в церковь, это народ Божий, царственное священство, которые собираются, чтобы стать Церковью.

Мы приходим в храм, чтобы совершать богослужения, чтобы всем вместе молитвой своей сослужить священнику.

Что такое богослужение? Это когда мы приходим в храм, чтобы служить Богу. Но если мы вдумаемся в это слово, то заметим, что вообще-то трудно сказать, кто кому служит. Слово Бого-служение, как и многие слова, которые мы употребляем в Церкви, имеет как бы двойной смысл.

На богослужении происходит то, что Господь совершил на Тайной Вечери. Он собрал Своих учеников, препоясался полотенцем и стал им ноги умывать. Вот образ Богослужения — Бог служит Своим ученикам. Когда мы собираемся в храм, Господь всем нам ноги умывает.

Мы приходим на исповедь. Кто кому служит на этом богослужении? Господь нам умывает ноги. Мы приходим на Божественную Литургию. Кто кому служит? Господь отдает нам Свое Тело и Свою Кровь. Он совершает Свое богослужение по отношению к нам. И так во всем, что совершается в храме. Когда мы говорим, что совершается богослужение, мы видим, что совершается оно с горней стороны. Мир горний служит нам, а Господь его возглавляет. Всех приходящих в храм Господь принимает и для нас совершает богослужение, как первосвященник.

То же самое происходит во всех таинствах, в молитве, везде заложен этот образ омовения наших ног, и это и есть настоящее Богослужение.

Но омыв ноги Своим ученикам Господь, сказал им: "Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам". И тогда встает вопрос о том, что же такое богослужение для нас. И если мы правильно видим образ, который дал нам Господь, мы понимаем, что наше богослужение совершается тогда, когда мы служим ближнему своему и когда мы по настоящему и глубоко исполняем перед Богом Его заповеди.

А как еще мы Богу можем послужить? Ну что Богу, в принципе, может быть от нас нужно? Наши свечи? Наши деньги? Наши записочки? Наши молитвы? Посты? Понятно, что ничего этого Богу не нужно. А Богу нужна только любовь, сердечная глубокая любовь. Проявление этой любви и есть наше богослужение, когда каждый служит Богу тем даром, в котором он призван.

В этом заключена тайна богослужения. Так оно становится смыслом нашей жизни, и тогда все, что бы человек ни делал, вся жизнь его — это служение Богу и продолжение Божественной Литургии.

Соединение богослужения и благодарения, когда Господь служит нам, а мы Ему, и есть Божественная Литургия, общее дело Божие и народа Божиего, соединяющее человека и Бога и в этом соединении осуществляющее Церковь, как Богочеловеческий организм. Тогда Церковь становится действительно вселенским событием, Церковью кафолической и всепобеждающей.

Священническое облачение.

Священник Алексей Уминский:

Сегодня мы начинаем разговор непосредственно о чинопоследовании Божественной Литургии.

Вхождение священника в храм сопровождается определенными входными молитвами, которые он еще не облаченный читает перед Царскими вратами, благоговейно испрашивая у Бога силы на служение. Самая главная молитва звучит так: "Господи, низпосли руку Твою с высоты святаго жилища Твоего и укрепи меня в предлежащую службу сию. Да неосужденно предстану страшному престолу Твоему и бескровное священнодействие совершу. Яко Твое есть сила и слава во веки веков. Аминь". После этого священник испрашивает прощение у тех, кто находится в храме в этот момент, заходит в алтарь с чтением псалма: "Вниду в дом Твой...", делает земные поклоны перед престолом и облачается.

Облачения дьякона, священника и епископа во многом похожи. В облачение дьякона входит стихарь, орарь и поручи. В облачение священника входит почти то же самое, но прибавляются еще епитрахиль (которая в общем-то произошла из ораря, если сложить его вдвое), пояс и фелонь.

Все эти детали облачения пришли к нам из Византии и имеют символическое значение. Когда священник одевает священнические одежды, он читает молитвы, в которых раскрывается смысл этой одежды.

Священнический стихарь обычно называют подризник. Он выглядит как белая рубаха и означает целомудрие и чистоту, те одежды, в которых Господь ждет нас на свой брачный пир.

Поручи надеваются в знак того, что не своими силами, не своими руками, не своей какой-то властью, не своим разумом даже совершается богослужение, а силой Божией и Его милостью.

Дьяконский орарь в своем корне имеет латинский глагол ораре, что значит молиться, этим орарем дьякон призывает всех к молитве. Орарь дьякона символизирует как бы ангельские крылья за спиной. Обратите внимание, на иконах ангелы изображаются в дьяконских одеждах, в стихаре и в ораре крест накрест перевязанном. Ангелы непрестанно молятся, непрестанно славословят Бога, и дьяконское молитвенное служение носит характер служения ангельских чинов.

В облачение священника вместо дьяконского ораря входит епитрахиль. Епитрахиль похожа на ярмо. Апостол Павел в одном из своих посланий говорит: " Не заграждай уста волам молотящим..." Епитрахиль выражает готовность священника тянуть свою лямку, подобно запряженному волу, она все время напоминает, куда он "впрягся". Без епитрахили не совершается ни одна служба.

Наконец, священник облачается в фелонь, или ризу, которая символизирует славу Божию, покрывающую все недостатки человеческие, все его немощи и внутренние изъяны.

В облачение епископа тоже входят стихарь, епитрахиль, пояс и поручи. Саккос, заменяющий фелонь, похож на дьяконский стихарь, только более широкий и короткий. Он имеет то же значение, что и фелонь для священника. Омофор означает заблудшую овцу, напоминая, что епископское служение состоит в том, чтобы каждую заблудшую овцу привести к своему Спасителю. Посох в руке епископа говорит о непрестанном странствовании Церкви, которая не имеет на земле пристанища, но всегда находится в странствии в Царствие Небесное, потому что только там истинная родина, только там наше отечество.

А митра, которая возлагается на главу епископа, означает терновый венец Христа, потому что Церковь, в которой правит епископ, по словам святейшего патриарха Алексия I, — это Тело Христово всегда ломимое, всегда подвергаемое осмеянию, оплеванию и распятию.

Священные сосуды.

Священник Алексей Уминский:

В прошлый раз мы говорили о священническом облачении и о его символическом значении. Конечно, изначально священники не имели специальных одежд, но постепенно они начинали получать некоторые внешние знаки отличия от других членов церкви, и только со временем эти одежды приобрели свое значение

Так и любая другая присутствующая в храме символика для нас, православных христиан, очень важна, но не абсолютна. Мы должны понимать ее временный исторический характер и смысл. Так, если на священнике в данным момент нет облачения, от этого он не перестает быть священником. В тюрьмах и лагерях священники не имели облачений и все же совершали таинства

В древности символом называлась глиняная или деревянная печать, которая разламывалась на две части, когда расставались два близких человека, которые хранили свою часть в знак верности и единства. Таким образом, символ был знаком того, что реально соединяет, делает людей едиными.

Сейчас под словом символ часто понимают изображение чего-то, что реально отсутствует, и он играет некую искусственную, чуть ли не театральную роль. Например, в некоторых книгах по литургике написано, что во время малого входа, священник "изображает" шествие Христа на проповедь. Так поздняя символика, пытаясь объяснить Литургию, часто скорее замутняет смысл происходящего, нежели объясняет его. Происходит как бы профанация того священного, и трепетного, и таинственного, что словами объяснить невозможно, что может быть только явлением силы и Духа.

На самом же деле никто ничего не изображает. Литургия не призвана изображать. Литургия призвана являть. Настоящий литургический символ это то, что именно являет реальность и присутствие, а отнюдь не замещает собой отсутствие.

Символ присутствует в Литургии, как знак неизъяснимого, но реального потому, что слова оказываются недостаточными для того, чтобы явить реальность происходящего. Символ помогает, как помогает притча.

И любая настоящая церковная символика — это явление того, что реально присутствует. Так, если бы икона была символом, замещающим Христа, она тут же стала бы идолом.

Свое символическое значение имеют и богослужебные сосуды. Дискос обозначает Небо, на него возлагается Агнец, Владыка Неба. Звездица символизирует вифлеемскую звезду. Копием римского воина Спаситель был прободен на Кресте, на Литургии это острый нож, которым вырезается Агнец и вынимают частицы из просфор.

Главная большая просфора называется Агнец, что значит ягненок. При употреблении в богослужении словом агнец обозначается жертва. В течение всей ветхозаветной истории ягненок был всегда самой главной и самой чистой жертвой за грехи людей. Для еврейского народа принесение в жертву ягненочка как бы давало знание того, что вот ты согрешил, совершил зло в этом мире, а страдает за тебя этот невинный, совершенно чистый и непорочный ягненок, который по характеру своему является символом чистоты и кротости, беззлобия и беззащитности. Священное Писание под именем Агнца понимает пришествие в мир Спасителя. И поэтому, когда Иоанн Креститель на Иордане видит воплотившегося Сына Божия, он показывает на Него и говорит, — Вот Агнец Божий, который берет на себя грехи мира. Поэтому эта просфора и называется Агнцем, предназначенным для жертвоприношения.

Вторая просфора предназначена для воспоминания о Божией Матери, третья называется девятичинной и предназначена для воспоминания всех святых, четвертая — для воспоминания живых, а пятая — для воспоминание усопших.

Подобная атрибутика появилась не сразу. В древние времена чина проскомидии, в том виде, который мы имеем его сейчас, еще не было, он сложился где-то к концу первого тысячелетия. В Деяниях святых апостолов проскомидию называют преломлением хлеба. Когда Литургия совершалась апостолами, или в катакомбах в условиях гонений, для совершения проскомидии было только два богослужебных сосуда — чаша и дискос, на котором раскладывалось преломленное Тело Христово. И с этого дискоса верные брали Тело и вместе отпивали от Чаши, то есть причащались так, как сейчас причащаются священники в алтаре.

Позже, когда во времена Константина Церковь умножилась, появились приходские храмы, и стало тяжело преломлять хлеб на очень большое количество причастников. Тогда, это было во времена Иоанна Златоустого, появилось и копие и лжица, а позже и другие принадлежности.

В богослужении ничто не может существовать само по себе. Эти вещи появились для удобства богослужения, но войдя в него, должны были стать его участниками, служащими для более полного раскрытия смысла происходящего.

Это станет для нас особенно понятным, когда на следующем занятии мы будем говорить о том, как велика, просто космична, по своему символическому значению проскомидия.

Проскомидия.

Священник Алексей Уминский:

И вот священник встает перед жертвенником и начинает совершать проскомидию.

Он делает поклоны и целует священные сосуды, читая тропарь Великой Пятницы, который звучит только на службах Страстной седмицы. Тем самым начало проскомидии является как бы вхождением в искупительную жертву Христову, страдания Господа нашего Иисуса Христа.

После возгласа " Благословен еси Бог наш...", когда в храме читаются часы, священник готовит вещество для Божественной Литургии.

Копием он вырезает квадратную часть печати агничной просфоры (эта часть и называется Агнец), и поставляет ее на дискос. Агнец свидетельствует о воплощении Господа нашего Иисуса Христа, о том, что Сын Божий стал Сыном человеческим.

На дискосе изображается икона рождества Христова. Этот праздник, к которому мы сейчас движемся, обычно представляется, как праздник очень веселый, радостный, почти детский, но на самом деле он по своей сути глубоко трагичный. Все то, что мы встречам в Рождестве, мы встретим во время Страстной седмицы. Вифлеемская пещера и гроб Господень — это в общем-то одно и то же. Пелены, которыми Младенец повивается в яслях Марией, это та плащаница, которой Он будет повит Иосифом и Никодимом, и миро, которое приносят Ему волхвы, будет использовано для помазания Его после снятия с креста. А песнопения Великого поста и Страстной седмицы будут все время возвращать нас к тому месту, где родился Спаситель, потому что Он родился не для того, чтобы жить, а для того, чтобы умереть за наши грехи.

Дискос изображает одновременно и вифлеемскую пещеру, и гроб Господень. Когда мы совершаем проскомидию, мы осознаем Его рождество и воплощение, связанное с Его крестной смертью. Поэтому на проскомидии вместе с воплощением происходит как бы и распятие Христово. Священник крестообразно надрезает просфору со словами: "Жрется Агнец Божий, вземляй на Себя грехи всего мира, за мирский живот и спасение". Завершая эту часть священнодействия священник копием пронзает просфору с правой стороны, в том месте, где на печати написано имя Иисус, со словами: "Един от воинов ребра Его копием прободе". И выливает в чашу вино, смешанное с водой: "И абие изыде кровь и вода и видено есть свидетельство и истина есть свидетельство Его". Таким образом готовится само вещество для Божественной Литургии.

После того, как Агнец приготовлен для дальнейшего священнодействия, священник вынимает частичку из богородичной просфоры и кладет на дискос справа от Агнца. Потом из девятичинной просфоры последовательно вынимает девять частичек в память служения святых: в память Иоанна Крестителя, пророков, святых апостолов, святителей, мучеников, преподобных, исцелителей и бессеребренников, праведных Иоакима и Анны, а также в память святых, в часть которых освящен храм, память которых совершается в этот день, а также поминает им лично чтимых святых, просветителей нашей земли — Мефодия и Кирилла, князя Владимира и великой княгини Ольги. Последняя частичка вынимается в память того святого, кто написал Литургию, — Василия Великого или Иоанна Златоустого,

Поминовение святых во время проскомидии имеет очень большое значение, — мы ко всем святым обращаемся, и все святые становятся рядом с нами.

Эта часть проскомидии напоминает собой деисусный чин иконостаса. Впереди Спаситель, с одной стороны Матерь Божия, с другой стороны — все святые в своем общении и близости со Христом в молитве за Церковь, которые молят Его, как Судию Милосердного о помиловании всех предстоящих в храме.

А потом священник берет просфору заздравную, вынимает из нее частичку в память святейших патриархов, епископов и всех православных христиан и молится за наше отечество. А потом берет просфорку за упокоение и вынимая частичку молится за тех, кто создал храм, о всех прежде почивших православных патриархах и почивших из прихода святого храма сего.

И наконец, священник читает молитвы за наши приношения, то есть записки, которые мы подаем за ящик. И в этой проскомидии участвует своим священнодействием, я хочу это подчеркнуть — священнодействием, каждый человек. Наше приношение состоит не просто в том, что мы подали записочку и денежку заплатили. Как священник священнодействует во время проскомидии, так и мы в этот момент принимаем участие в проскомидийном священнодействии, как приносящие эти имена и нашу молитву за них.

За каждое имя из просфорочки вынимают частичку, и вот рядом со Христом, с Агнцем Божиим, взявшим на себя грехи мира, с Матерью Божией, со всей небесной Церковью, вырастает большая гора, можно сказать — толпа, частичек, которых часто так много, что они собой все вокруг Спасителя своего покрывают, и Матерь Божию и все другие частички. Рядом со Христом на этом дискосе оказываются болящие, скорбящие, заблудшие и отпавшие, которые сами, может быть, ко Христу придти не могут, но которых мы приносим, как те четверо принесли расслабленного и положили его пред ноги Спасителя. Мы приносим на этот дискос, который являет собой уже соединенную, земную и небесную, Церковь Божию, всех наших близких, — и живых и усопших, и верных и отпавших, и заблудших и болящих, страждущих и заключенных, тех даже, кто по жизни от Христа далеко, ушел от Него, предал Его, забыл о Нем. Нет другой такой сильной молитвы у Церкви кроме молитвы Литургии, которая могла бы вот так реализовать, объять собой все наши прошения. (Поэтому, по моему глубочайшему убеждению молебны, которые служатся после Литургии, — бессмысленное дело, и служить их по большому счету не надо. Все, что мы можем у Бога попросить, на Литургии совершается).

Священник заканчивает проскомидию каждением. Как волхвы принесли золото, ладан и смирну, так приносится кадило к этому приношению. Священник кадит звездицу, которая собой изображает вифлеемскую звезду и крест, и кладет сверху на дискос, покрывая его крестом, как орудием нашего спасения. Затем он последовательно кадит три покровца и покрывает ими проскомидию, как покрыт пеленами Младенец Христос, или как Спаситель покрыт плащаницей. Христос — во гробе, как во время Великой Субботы.

Проскомидия теперь являет собой великое таинство седьмого дня, когда Господь почил от дел Своих, ту субботу благословенную, после которого мы — в предчувствии воскресения Христова, спасения и открытия жизни будущего века. И поэтому после того, как священник покадил проскомидию, он подходит к Царским вратам и открывает завесу Царских врат, как знак пришествия и спасения.