Действительно, видение, иначе не скажешь.

И теперь начну все-таки рассказ, когда немножко вступительно все-таки можете представить, какое это было духовно. Конечно, никаких книг, никаких пророчеств, ни Библии я даже в глаза не видела тогда. Ну, как это в детстве то, когда мама, ну, опять же в закрытом виде, когда это был период у мамы. А как бы, а так и вообще потом ни пророчеств, никаких вообще совершенно, да и к стыду моему, я интереса то ни питала. Я ни о чем этом не знала совершенно, что там написано. Совершенно никакого интереса у меня вообще, даже вообще к этой стороне жизни и не было, совершенно неверующей. И вот снится сон. Это даже можно сказать и не сон, а полуявь, полусон. Действительно, видение, иначе не скажешь, потому что было показано та же самая комната. Я себя не ощущала спящей. А мы в это время, как раз у нас перемирие тоже было с бывшим мужем. И мы с дочерью ночевали. И он поехал, возил большое начальство на персональной машине. Он работал при правительстве. /Часть 1. 24 минуты/ И он поехал отвозить в Шереметьево своего начальника высокопоставленного. Ночевали мы с дочерью одни. И вот как бы я себя не ощущала в этот момент спящей. И вдруг я посредине комнаты увидела, как будто бы свет, свет, который все больше как бы разгорался. И первая была мысль, что, что чем же мы могли зажечь что ли, как бы, от чего пожар. Что у нас пожар начинается в комнате? Вот. Как же он загорелся, ведь мы ничего не зажигали. Вот. Господи, благослови! Потом получается, что я стала приглядываться именно к середине комнаты. Это как бы, вот этот свет исходил именно из середины комнаты. Небольшая комната была десятиметровая. И явно была та же вся обстановка, постель наша, где мы с дочерью спали вместе. Вообще совершенно как бы вот. Ну, полностью вот я не ощущала себя в этот момент спящей. И когда я стала приглядываться к этому свету. Господи, вразуми, как надо сказать людям! Боже милостивый, помоги! Все как нужно, чтобы не многословием не утомлять людей, но все донести, что я видела! Вот. В общем, я увидела, как я сейчас понимаю, как говорится, Нерукотворный Лик Спасителя. Это был холст какой-то древний из очень явно благородной ткани. Был похож на шелк, но вместе с тем не шелк. Я даже не знаю вообще название. И от нее просто шел ослепительный. И эта ткань и Нерукотворный Лик Спасителя. Он источал такой свет, такой. Я даже не знаю, как вот правильно сказать. Я не знаю даже. Вот. Нет действительно слов. Не выскажешь действительно словом. Не знает действительно назвать человек. Как даже свет Святости шел. Это душа затрепетала, но как передать земными словами, я не знаю. И на этом холсте он сел прямо в воздухе посредине комнаты, не держась ни на чем, совершенно ни на чем, что меня совершенно изумило неверующую, как это ткань может висеть ни на чем. Я спящая, не понимала в этот момент. Я стала в изумлении смотреть. На нем был Лик Спасителя. Именно Иисуса Христа, Сына Божия. И сзади были, как Крест вот на этом холсте. Был, как круг, Крест, как бы сзади и буквы: именно Альфа и Омега. Действительно Альфа и Омега, которые идут обычно, когда изображение бывает на Иконах, Храмах Нерукотворного, именно Спаса Нерукотворного. Именно шли вот эти буквы. И Лик был живой, на нем было, на главе был одет Спасителя Венец. Венец, терновый Венец. Это были такие жуткие страшные иглы на нем, что они как будто были ну, наверное, сантиметров шесть, семь. Сама длина иглы этой была жуткая. Страшное было просто зрелище. Они впивались в лоб Спасителя. В этот светлый, который изображал, вернее, источал сам Лик его, источал кротость, смирение, Святость, любовь. Любовь именно духовную. Вот это не так, как в нашем мире. Уже настолько затаскано слово "Любовь", что люди, к сожалению, даже по-разному это воспринимают. Это слово. А именно любовь. Эта Святая, Святая любовь, от которой сердце начинает трепетать. И именно эта кротость, которую то словами не выскажешь, это смирение, которое словами не выскажешь! И такое глубокое сострадание было в этом взгляде. Это живой был Лик. И потоки крови. Вот как кололи. Этот терновый венец. Эти иглы здоровые. Лоб, чело. Прям потоки, прям дырки были на лбу от этих игл. И потоки шли крови, потоки струились по этому бледному, светлому лбу. Светились, струились потоки. Волосы были такие кудрявые, черные. Черные, кудрявые, как бы черноватые такие. Как вот действительно изображают на Иконах. Очень был похож Лик. Как вот есть изображение. По-моему Марфа и Мария древнее изображение есть, когда на коленях сидят пред Спасителем, и проповедь, так сказать, идет[5]. Или это самарянка у колодца[6]. Вот я не помню точно, изображение какое. Но именно вот это древнее изображение очень было. Ну, это было, конечно это было сама Святость, сама кротость. Такое. Вообще сколько я видела такое вот Спаса изображение. Ну, это все равно, как настоящее солнце. Вот, как нарисованное солнце от настоящего отличается, так же отличался этот Лик от этих изображений, которые я видела. Но подобные нигде не встречала. Это действительно невозможная Святость, кротость, смирение. Свет Святости. Его невозможно изобразить земными красками. И именно сострадание было. Настолько было сострадание ко мне падшей в этом Лике, в этом взгляде. /Часть 1. 30 минут/ Настолько боль заменяет сострадание, что я даже...