Глава 5. О таинстве Причастия

Можно с уверенностью сказать, что Причастие или Евхаристия является сердцем Православия. Наверное, прав был сказавший, что кто понял таинство Причастия - понял Православие. Основное несогласие у нас с православными по этому вопросу заключается в том, что мы считаем евхаристические Дары (хлеб и вино) символами Тела и Крови Христовой и основным смыслом Причастия - воспоминание о страданиях и смерти Христа. Православные же считают, что хлеб и вино реально становятся Телом и Кровью Христа после молитвы священника, т. е. совершается их пресуществление в Тело и Кровь Христовы, хотя они и остаются в виде хлеба и вина. Основной же смысл Евхаристии - реальное причастие Христа и вхождение в общение с Ним. Протестантам кажется такое мнение просто смешным и безумным, но давайте разберемся и с этим вопросом.

Начнем с библейских свидетельств. Христос говорил о Причастии: «Я - хлеб живый... ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть моя... если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни... Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне и Я в нем... ядущий хлеб сей будет жить вовек...» (Ин. 6:51-53). Это обещание дать Плоть и Кровь свою в пищу Христос исполнил на вечере. Преломив хлеб, Он сказал: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое» (Мф. 26:26-28). И главный вопрос в следующем: говорил здесь Христос символически или Он имел в виду то, что хлеб и вино реально есть Его Плоть и Кровь?

Прежде всего, обратим внимание вот на что. Известный протестантский пастор и писатель Джош Мак-Дауэлл в своей книге «Иисус» приводит несколько доказательств божественности Христа. В одном из них он рассматривает место Писания: «Я и Отец - одно» (Ин. 10:30). Так вот как понять эти слова - прямо или как-то символически, что Христос просто в одном союзе с Отцом, как утверждают расселисты? Автор доказывал, что понимать нужно прямо на основании реакции слушателей. А как поняли Христа слушатели? Они поняли Его прямо, так как взяли камни, чтобы побить Его за богохульство (Ин. 10:33). Т.е. слушатели поняли Его правильно, и Христос не стал объясняться, что вы, мол, не так Меня поняли, Я не то имел в виду, тем самим подтвердив то, что его поняли правильно. Теперь применим этот принцип к нашей ситуации. Какая реакция была у учеников Христа, когда Он им сказал о Своей Плоти и Крови? «Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! Кто может это слушать?» Они поняли Его слова как нельзя прямо и, естественно, не могли вместить этого. Но Христос не только не говорит им, что Он не то имел в виду и говорил символически или образно, а ставит вопрос еще острее, говоря, что это не могут вместить неверующие, а только те, кому дано от Отца (Ин. 6:61-65). Окончательная реакция учеников была такова: «С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним» (66 ст.). Христос же не только не стал их удерживать, но еще и оставшихся спросил: «Не хотите ли и вы отойти?». Как тогда те ученики не могли принять Христово учение о Причастии, так и сейчас многие (прежде всего протестанты) этого не могут принять. Ведь если бы Христос говорил символически, то такая реакция учеников была бы просто невозможна. Ведь когда Христос говорил символически о том, что Он есть дверь, виноградная лоза, путь - это не вызывало никаких подобных реакций, и никто не бросал из-за этого следовать за Христом. Да и Христос не сказал бы, что это непросто и не все могут понять это, а только те, кому дано от Отца. Ведь если Он имел в виду символ, то что здесь можно не понимать? Такая ситуация вообще не могла бы развернуться, тем более, с такой серьезностью. Подумайте над этим! И то, что мы сейчас тоже не принимаем этих слов, соблазняемся этим и часто просто высмеиваем идею пресуществления, говорит как раз о нашей принадлежности к той группе отошедших учеников. Когда я исповедал перед нашими двумя пасторами свою веру в пресуществление - каждый высказал свою реакцию. Один сказал, что я закончу Семеновкой¹⁰¹, другой же назвал это «каннибализмом каким-то». Как это страшно! Ведь сказать, что это сумасшедшая идея, каннибализм и «кто может это слушать» (Ин. 6:60) - по смыслу одно и то же. Хотя в словах учеников Христа присутствует лишь признание того, что они абсолютно этого не понимают и не способны вместить. «Каннибализм» - это уже кощунство. Как же мы надеемся на спасение, если мы, по сути, отошли от Христа вместе с теми учениками?

Еще одно важное место находится в 1 Кор. 10:16: «Чаша благословения не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который благословляем, не есть ли приобщение Тела Христова?». В 17ст. Павел пишет, что приобщаемся мы «от одного хлеба», но, в то же время, мы приобщаемся не хлеба, а самого Тела Христова. Как это можно объяснить? Прежде всего, это является такой же тайной, Таинством, как тайна воплощения: «Бог явился во плоти» (1 Тим. 3:16). Как за образом раба скрывалась Божественность Христа, так и за образами хлеба и вина скрывается Тело и Кровь Христовы. Можно привести вот еще какой пример. В Ветхом Завете известны случаи, когда Бог и Ангелы являлись в теле человека (Быт. 18:1-2; 19:1-5). Вот этот муж, стоящий перед Авраамом, кто Он? Бог, но в виде человека. Теоретически, если бы мы могли потрогать этого человека или разрезать его, или даже сделать химический анализ кусочка его тела, то все бы нас убедило, что перед нами человек, хотя на самом деле это был Бог, но в виде человека. Так и в Причастии. Мы видим перед собою хлеб, но, на самом деле, это Тело Христа, просто в виде хлеба. И по словам Христа для того, чтобы иметь в себе жизнь, нужно вкушать Его Тело и Кровь, а не символы Его Крови и Тела. Ведь как в Ветхом Завете вкушали самого агнца, а не его символ, так и в Новом Завете нам нужно вкушать самого чистого Агнца Христа, а не Его символ. Как в Ветхом Завете вся богослужебная жизнь была сосредоточена вокруг жертвоприношения, так и сейчас в Церкви все сосредоточено на Жертве, на Евхаристии, на Литургии.

Кроме этих библейских свидетельств весьма важным является и то, что Церковь с самого начала так и понимала этот вопрос. Вот некоторые свидетельства из писаний древних христианских учителей.

I век, Игнатий Богоносец: « Евхаристия есть плоть Спасителя нашего, которая пострадала за наши грехи...»¹⁰².

II век, Иреней Лионский, комментируя слова Павла «Мы члены тела Его, от плоти Его» (Еф. 5:30), пишет: «И эта плоть питается от чаши Его, которая есть Кровь Его, и растет от хлеба, который есть Тело Его. Питаемые от Евхаристии тела наши, погребенные в земле и разложившиеся в ней, в свое время восстанут...» .

III век, Ориген, последовательный аллегорист в толковании Библии, а это, в данном случае, очень важно, причастие признает реальностью .

IV век, Августин, как бы от лица Христа объясняя смысл причастия, говорит: «Я есмь пища Твоя, но вместо того, чтобы Мне преложиться в Тебя, ты сам преобразуешься в Меня¹⁰⁵». Здесь уже не только смысл, но и сами слова выдают веру в пресуществление.

IV век, Иоанн Златоуст говорит о Причастии: «Или ты не знаешь, что души человеческие никогда не могли бы перенести огня этой жертвы, но все совершенно погибли бы, если бы не было великой помощи Божественной благодати»¹⁰⁶. Т.е. Златоуст говорит, что если бы эта жертва, Тело и Кровь Христа, являлась в своем истинном славном виде, то никто бы этого не вынес, и помощь Бога заключается как раз в том, что Тело и Кровь Христовы скрыты для нас под видом хлеба и вина. В другом месте Златоуст говорит: «Столь многие ныне говорят: желал бы я видеть лицо Христа, образ, одежду, сапоги! Вот ты видишь Его, прикасаешься к Нему, вкушаешь Его. Ты желаешь видеть Его, а Он дает не только видеть Себя, но и касаться, и вкушать, и принимать внутрь»¹⁰⁷. Здесь ну просто очевидна вера в то, что дары есть само Тело Христа. Кроме этого, в литургии, которая служилась в Церкви уже в первом веке, есть слова о Святых Дарах: «...Божественные, Святые, Пречистые, Бессмертные, Небесные и Животворящие, Страшные Христовы Тайны, достойно благодарим Господа». Ну кто из нас назвал бы эти Дары хоть одним из этих прилагательных? Вот еще некоторые выдержки из молитв Златоуста, которые можно найти в каждом молитвослове и которые читает каждый православный христианин перед причастием: «...Но да будетъ ми угль пресвятаго Твоего Тела и честныя Твоея Крове, во освящение и просвещение, и здравие смиренной моей души и тела: молитвами пречистыя Твоея Матери, умных Твоих служителей и святых сил, и всех святых, от века Тебе благоугодивших, неосужденно благоволи приняти мне святое и пречистое Тело Твое и честную Кровь во исцеление души же и тела и во очищение лукавых моих помышлений... Несмь доволен (не достоин) я, Владыко Господи, да внидеши под кровъ души моея: но понеже (так как) хощеши яко Человеколюбец жити во мне, дерзая приступаю (ко Причастию)». Здесь Златоуст ясно понимает, что он будет вкушать не хлеб, а Самого Христа. Далее он говорит: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси во истину Христос, Сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз. Еще верую, яко сие самое есть пречистое Тело Твое, и сия есть самая честная Кровь Твоя...». Василий Великий верил так же, как и Златоуст. Он молится: «...очисти мя от всякия скверны плоти и духа и научи мя совершати святыню во страсе Твоемъ (...) да святынь Твоих часть приемля, соединюся святому Телу Твоему и Крови и имею Тебе во мне живуща и пребывающа (...) Вем (знаю), Господи, яко недостойне причащаюся Твоего Тела и честныя Твоея Крове, и повинен есмь (... ) но на щедроты Твоя дерзая прихожду къ Тебе рекшему: ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем»¹⁰⁸. Трудно эти слова понять как-то символически.

Вот еще некоторые свидетельства того, что Церковь признавала Тело и Кровь Христовы реальностью, а не символами, которые приводит Митрополит Макарий. Св. Ириней (2 в.): «Как земной хлеб чрез призывание на него Бога уже не есть обыкновенный хлеб, но Евхаристия, состоящая из земнаго и небеснаго - так и тела наши, приобщаясь Евхаристии, уже не суть тленны, но имеют надежду воскресенья». Ориген (2-3 вв.) «...мы... с молитвою вкушаем принесенные хлебы, соделавшиеся чрез молитву телом святым и освящающим тех, кои пользуются им с добрым расположением». Кирилл Иерусалимский: «Хлеб в Евхаристии, по призывании Святаго Духа, не есть более простой хлеб, но тело Христово»¹⁰⁹. Подобных цитат можно привести из Отцов Церкви сколько угодно. Церковь с самого начала верила в реальность причащения - это факт!¹¹⁰ Задумайтесь над этим: неужели Церковь с самого начала ошибалась, а мы только сейчас поняли истинный смысл Причастия? Еще вопрос протестантам. Ап. Павел пишет: «Мы имеем жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие скинии» (Евр. 13:11). Где же у нас, протестантов, этот жертвенник? А в Православной Церкви в алтаре находится жертвенник (он так и называется), на котором и приносится на каждой литургии бескровная жертва, совершается таинство Причастия. Интересно, что в катакомбах, где собирались христиане, находят высеченные из камня жертвенники, в которых есть небольшие ниши, куда, видимо, полагались святые Дары¹¹¹.

Изучая эти свидетельства, я пытался узнать и понять, почему, кем и когда, если Церковь верила с самого начала в реальность Причастия, это учение было отвергнуто? Оказывается, его отвергли реформаты-протестанты в 16-м веке на Западе. Это была эпоха Возрождения или же Просвещения. Одной из ее характеристик было отвержение чудес и всего таинственного. В эту эпоху безверия и рационализма как раз стали отвергать многие евангельские чудеса и, вообще, все чудесное. В эту эпоху зарождался атеизм и безверие; все пытались объяснить «естественным» путем. Когда же с таким подходом подошли к таинству Евхаристии, то, конечно же, отвергли всякое Таинство, хотя Лютер не смог полностью отвергнуть это и считал, что Тело и Кровь присутствуют в хлебе и вине. Т.е. сам факт того, что мнение о Причастии как о символе появилось только в XVI в., причем, в эпоху рационализма, уже должно нам все прояснить. И хотим мы этого или нет - мы мыслим категориями этой эпохи, и потому нам так трудно поверить в пресуществление. Но нужно ведь помнить, что Христос вчера и сегодня, и вовеки тот же. Как Он мог творить чудеса при творении мира в первом веке, так Он может делать их и сейчас. Ведь истину о реальности пресуществления Бог подтверждал не раз тем, что во время причащения св. Дары становились реально Телом и Кровью. Самый известный из таких случаев произошел в городе Ланчано в Италии в 8-м веке. Во время Литургии священник засомневался, что хлеб и вино действительно становятся Телом и Кровью Христа. И вот, разламывая хлеб, он почувствовал, что хлеб уже не такой, и возглас изумления прокатился по Церкви, так как все это увидели: вино и хлеб реально стали Телом и Кровью. Эти Дары и до сих пор хранятся в этой Церкви, что вызывает большие паломничества. Спустя века эти Дары стали предметом интереса ученых. К тому времени Кровь свернулась в пять шариков. Вот заключение одного из ученых, профессора по нормальной анатомии человека Сиенского университета, производившего изучение св. Даров в 1981 году: «...Интересно, что каждый из этих шариков, взятый отдельно, весит столько же, сколько все пять вместе. Это противоречит элементарным законам физики, но это факт, объяснить который ученые не могут до сих пор»¹¹². Об этом более подробно можно найти много свидетельств и в других источниках массовой информации, так как об этом немало говорят. Ведь это чудо признают даже светские ученые, и это еще раз говорит в пользу реальности Причастия. Кстати, группа этой Крови совпадает с той, которая на Туринской плащанице...

Я понимаю то, насколько трудно нам в это поверить, ведь это совершенно непонятно. Но давайте подумаем, что мы вообще понимаем из того, что нас окружает, и во что мы верим? Мы верим в Бога, но разве мы хоть на миллионную часть понимаем, кто такой Бог и как Он существует? Разве понимаем мы тайну Троицы - как Бог может быть один в трех лицах? Как Он может везде одновременно находиться и все знать? Мы смеемся над теорией эволюции потому, что мир наш весьма сложен и не мог возникнуть сам по себе. Т.е. сложность мира доказывает то, что он был кем-то создан. Но тогда ведь мы оказываемся в еще большем тупике. Бог непревзойденно сложнее Вселенной - как же Он тогда «появился»? Мы абсолютно этого не понимаем, но живем же с этим и в «Семеновку» никого не отправляем за то, что человек верит в такую абсолютно нелепую для человеческого разума идею. Да что говорить о Боге? Разве мы понимаем самих себя? Откуда мысль к нам приходит, и как моя рука меня слушается? Что мы знаем о личности? Почему я - это я, а не кто-то другой? Как мог я получиться из двух малюсеньких клеточек? Мы не то, что ответить на эти вопросы не можем, мы даже не знаем, как их нужно правильно задать. Ну, хорошо, человек - венец Божьего творения и является очень сложным. Но разве мы что-то знаем о мире, в котором мы живем? Как может маленькое семечко превратиться в огромное дерево? А как из другого зернышка, из грязи, вырастает красивая роза? Все - тайна! Величайшие ученые мира, которые, казалось бы, действительно что-то узнали в своей области, говорили, что они только начали приоткрывать бездну всей глубины в своей сфере. Священник Павел Флоренский был величайшим ученым своего времени в очень многих областях. Так вот, он говорит о науках, что рационалистическая оболочка всех естественных наук - это только «тоненькая корочка над пучиной огненной лавы иррациональности»¹¹³. Мы ничего ни о чем, что нас окружает, не знаем и не понимаем. Вся наша жизнь - глубокая тайна. Как же мы можем отвергать Евхаристию только потому, что мы этого не понимаем? Почему тайна времени и пространства для нас не сумасброд¹¹⁴, а таинство Причастия - глупость и каннибализм? Ведь даже в нашем организме происходит, можно сказать, пресуществление хлеба в плоть каждый день, когда мы едим, т.е. пища превращается (пресуществляется) в клетки, кровь, энергию и т.д., но это не вызывает у нас недоумения. Христос говорил, что если не примете Царствия Божия, как дети - не войдете в него. Вот и нужно принимать это Таинство, как принял бы ребенок, не пытаясь скудным своим умом понять это Таинство Таинств и не отвергая его только потому, что вместить этого мой ограниченный разум не способен. Святые Отцы так и учат, что не нужно пытаться понять умом Евхаристию, так как мы не способны на это. Все меньше остается у нас преклонения пред величием Божиим. Все больше мы по гордости своей не способны выносить незнания, чувства зависимости и нищеты пред Богом и испытывать молчаливого благоговения и трепета пред премудростью Творца!

Каков же смысл приобщаться Тела Христова? Как сам Христос сказал, чтобы иметь жизнь в себе. Спасение наше заключается в возвращении единства с Богом. В Причастии же мы именно соединяемся (причащаемся, становимся частью) со Христом. В этом Таинстве подаются человеку, приходящему к нему с верою, силы не грешить и освящаться. В Причастии Христос укрепляет нашу волю к добру; просвещает наш разум от нечистых мыслей; чувства наши очищает, чтобы любить добро и ненавидеть грех; защищает нас от дьявольских искушений. Кто-то из Отцов Церкви сказал: «Для того Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом». Об этом пишет и Ап. Петр, что верующим дано стать «причастниками Божеского естества» (2 Пет. 1:4). Ап. Иоанн также говорит о будущем богоподобии Церкви утверждая, что «будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1Ин. 3:2; ср. Еф. 5:30-32). Причастие же полностью обожествленной воскресшей Плоти и Крови Христа является одним из необходимых условий нашего обожения. Кирилл Александрийский пишет: «Не по одному только настроению, состоящему в душевном расположении, будет пребывать в нас Христос, как говорит Он (Ин. 6:56), но и по причастию, конечно, природному. Как если кто, соединив один воск с другим и расплавив на огне, делает из обоих нечто единое, так через приобщение Тела Христова и Честной Крови Он Сам в нас, и мы, со своей стороны, в Нем соединяемся. Ведь иначе было бы невозможно, чтобы подвергшееся тлению стало способным к оживотворению, если бы оно не сочеталось телесно с Телом Того, кто есть жизнь по природе, то есть Единородного»¹¹⁵. В протестантизме же хотя и совершается подобие Причастия, но в зависимость ко спасению оно никем никогда не ставится, хотя в Ин. 6:51-57 Христос говорил о прямой зависимости Причастия и спасения.

Итак, и Писание, и свидетельства веры первой Церкви говорят о реальности Причастия, а не о символе. Отвергнув это учение, мы вместо реального приобщения Христа оставили о Нем лишь воспоминание и вместо реального вкушения Христа довольствуемся лишь символом Его Тела и Крови. Но как символ воды не способен удовлетворить мою жажду - для утоления жажды нужна сама вода - так и символ Тела Христова не способен удовлетворить мою духовную жажду, приобщить Христу. Как причастие протестантов символическое, так и спасение их будет тоже символическое.