Искренняя любовь более всего страшится того, чтобы чем-нибудь не оскорбить любимого, а чтобы было сие возможно, – настоит необходимая нужда исполнять волю любимого.

Как и говорит Господь: кто любит Мя, слово Мое соблюдает. А не любяй Мя, словес Моих не соблюдает (Ин.14,24).

Поэтому для того, чтоб не отпасть от любви Божией и достигнуть чрез молитву благодатного и таинственного единения с Господом Иисусом Христом, необходимо исполнять святую Его волю, возвещенную Им во Святом Евангелии, или жить по святым Его заповедям.

Произносить устами и языком имя Господа Иисуса Христа имеет в нашей жизни великое значение, прежде всего являя пред лице Господа наше к Нему стремление. И хотя оно еще безсильное, развлекаемое помыслами, злыми пожеланиями, прерываемое порывами злых страстей, – но силен Господь дать нам и чистое к Нему влечение, разогнать сущую в нас греховную тьму и просветить наше сердце светом лица своего. Ибо, по учению святого Макария Египетского, Он только и взыскует от нас именно сего доброго произволения, а чтобы привести его во исполнение, – это есть дело Божией силы, мы к этому не имеем собственных сил.

Потом, когда Господь видит наше безсилие в молитве и что мы не можем стать пред Ним достодолжно, в чистоте помыслов и с горящим сердцем, то понуждаемый своим обычным милосердием и безконечною благостию, ущедряет нас Своею Отеческою милостию, приходит к нам и обитель Свою в нас творит, по своему Божественному слову: имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя, а любяй Мя возлюблен будет Отцом Моим и Аз возлюблю его и явлюся ему Сам (Ин.14,21).

Поэтому, творя устную молитву, хотя бы и рассеянную, мы можем питать несомненную надежду, что со временем дастся нам молитва чистая, благодати причастная, и пойдем, по божественному Давиду, во свет лица Божия и о имени Его возрадуемся (Пс.88,16-17).

А если же не будет у нас устной молитвы, то как можем надеяться на получение благодатной молитвы? Кто не посеял на своей ниве, тому не может быть ожидания жатвы. А кто посеял, хотя бы и нечистое жито и небрежно, и неусердно, все-таки что-нибудь да вырастет в пищу ему, – так и здесь.

Но и при такой молитве, как это знают те, кто занимается ею, – бывают, хотя и не часто, в сердце духовные восторги и минутные озарения благодати, как искры Божественного огня, падающие от присносущного Источника вечной жизни – Превечного Света – Христа, Сына Божия, Который просвещает ,– по апостолу, – всякого человека, грядущего в мир (Ин.1,9).

Когда же мы живем в сем веце совершенно без молитвы, то глубокая тьма покрывает нашу бедную душу, как осенняя ночь без звезд и луны, ничто из духовного мира не проникает в сей непробудный мрак наших душ.

И тогда мыслями и чувствами своего сердца и всею душою мы уныло и жалостно влачимся по лицу земли, совершенно отторгнувши себя от небесной отчизны.

Молитва ко Господу Иисусу Христу есть как бы луч из горнего небесного мира: воссиявши своим благодатным светом во мраке души, она в одно и то же время, как исполняет нас радостью великою и неизреченною, так и веселит нас надеждою вечной жизни, искры ее показуя в сиянии молитвенного света.

Устная молитва ко Господу Иисусу Христу тем для нас драгоценна, что, при своей краткости, всегда можно читать ее, чем бы мы не были заняты (кроме греха) во всякое время и на всяком месте, но не смотря на свою краткость, она заключает Божественную, всемогущую силу в имени Иисус Христовом, которым и совершались все чудеса в Церкви от времен апостольских и до наших дней. Силу духовную в молитве Иисусовой может временами чувствовать и всякий делатель ее, хотя бы и слабый. Ибо неложно слово Господа: всякого грядущего ко Мне не изжену вон .

Пусть не смущаются те из нас, кои при сем занятии своем чувствуют сухость, тяжесть, неохоту, леность, и прочее скопище сопротивного, ввергающее их в безнадежие, уныние и отчаяние – всякое дело, в мире сем делаемое, сразу не может быть хорошо делаемо.

А сколько требуется трудов и времени, чтоб навыкнуть какому-нибудь искусству, художеству, ремеслу или же достигнуть высокой науки, над которой иногда трудятся во всю свою жизнь, но в конце должны бывают сознаться, если только искренни к себе и добросовестны, что без высшего озарения нет возможности познать истину и узреть пределы духовного ведения.

Если так трудны для нас наши земные дела, то не тем ли труднее небесная наука – внутренняя ко Господу Иисусу молитва, и в ней таинственное единение с Ним наших душ. Это самое, согласно от святых отцов, называется наукою из наук, искусством из искусств и таинством из таинств. Поэтому всякий, вступивший в подвиг упражнения Иисусовою молитвою, хотя бы и не видел никакого плода, даже бы и в продолжении многих лет, пусть не смущается и не приходит в безнадежие, что суетен труд его. Семя жизни о Христе пребывает внутри его, и, конечно, пока еще только во внешнем человеке, но на верном пути ко внутреннему. И всяко – придут те блаженные времена тишины и отрады, когда Солнце Правды озарит горизонт его жизни невечерними лучами вечного света. И он, ставши на верные стези, свободно взойдет в Небесные чертоги, имея в сердце своем светильники, горящие Божественным огнем.

Никто не будет спорить о том, что Господь Иисус Христос есть Спаситель наш и что мы должны вселить Его в сердце свое еще прежде исшествия из сей жизни в будущую, соединившись с Ним единением таинственным, духовным, внутренним, сердечным. Для сего, по разуму святых отцов, два пути: деятельный и умозрительный; первый состоит в исполнении всех Христовых заповедей, а второй в зрении Бога умом, – где зримый Бог истребляет в нас всю греховную нечистоту.

Как и говорит святой Иоанн Златоустый: «одного умного Боговидения достаточно к тому, чтобы сокрушить всю сопротивную силу». Сей последний путь кратчайший, потому что он прямо и непосредственно поставляет нас пред Лицо Божие, а первый продолжительный, утомительный и не столь удобный. О сем святой Григорий Синаит говорит так: «Бога стяжаваем или деланием и трудом, или художным призыванием имени Иисусова».

Поэтому всякий может благонадежно приступать к занятию Иисусовою молитвою – во смирении, покаянном настроении души, в чувстве виновности пред Богом в грехах своих, никого не оскорбляя и не осуждая, а себя почитая худшим всех, и дело его спасения будет идти спешно, радостно и благонадежно.

Прежде всего, пусть терпеливо пребывает в устном упражнении Иисусовою молитвою, не скучая и не тяготясь, хотя бы только языком и устами мог произносить Божественное имя Спасителя нашего. – Тут нет ни внимания, ни усердия, ни охоты, ни сердца. Не смущайся! Это так по началу, а далее будет лучше, только не бросай, а, пребывая во смирении, трудись и непременно достигнешь блаженного состояния.

Последнее же слово об упражнении всякому Иисусовою молитвою состоит в том: как бы человек не занимался ею, душеполезно, спасительно и невыразимо хорошо, потому что показует его благое произволение, пребывать устремлением своей души в высочайшем деле, которое неотъемлемо дает ему честь, похвалу и уважение. То не служит ему уничижением, что он, по слабости своих сил и по непривычке к делу сему, еще не может достодолжно пребывать в сей Божественной службе.

Приемлется его произволение, а немощь – это наше природное свойство, исцеляемое единственно Господнею благодатию. Поэтому не будем смущаться тем, что не можем молиться чистым умом и горящим сердцем, а как можем.

Будем читать Иисусову молитву, хотя бы и море помыслов нас обуревало и сердце кипело злосмрадными страстьми. Бог дает, все пройдет и исчезнет, изгонится из душ наших прирожденное зло, а вселится Божия святыня, мир и любовь, и узрим свет вечной жизни о Христе Иисусе.

Глава 16.

Общий вывод о молитве изо всего, доселе о ней сказанного. Откуда явилась Иисусова молитва и частию ее содержание.

Необходимо нужно знать, что не воссияет молитва в нашем сердце, если не будет в нас глубокого сознания своей греховной растленности и своего падшего состояния, всеконечной неспособности на всякое истинно-доброе и Богу угодное дело, сокрушенного о сем сердца и плача о грехах своих. И вследствии этого, живейшего и неотложного сознания нужды в Божией помощи, без которой, по слову святого апостола, мы даже и помыслить не можем ничего доброго, но довольство наше от Бога (2 Кор.3,5). Молитва наша неотложно должна быть возносима от глубины скорбных чувств и многоболезненного сердца, с целью примирения Бога и умилостивления, а потом и соединения с Ним.

Не нужно желать – а тем более искать каких-нибудь пламенных восторгов, восхищений ума к Богу и духовных радостей сердца: все это и многое другое придет само собой при правильном и смиренном производстве Иисусовой молитвы. В духовной жизни восход на высоту состоит в погружении себя в самоуничижение, смирение и духовную нищету, словом в том, чтобы сознать себя худшим всей твари и при этом соединить свое сердце со Ипостасным Словом Божиим. В этом вся высота духовного преуспеяния, – это первое.

Второе по нем качество, необходимо нужное для приобретения Иисусовой молитвы, есть искренняя любовь к ближним и ко всякой твари, а потом нужно, по силе возможности, исполнять все евангельские заповеди.

Старец Паисий Величковский сообщает, что молитва Иисусова в первый раз на земле сообщена была Приснодевственной Богоматери, когда Она в превышеественной чистоте Своей, несравненно чистейшей солнечных лучей, пребывала во святом святых, возрастая девственно – чистейшею плотию, и развиваясь и укрепляясь духом, готовила Себя в Божие жилище, веселое и красное, – в это время, как бы в предобручение приятилища Божества, предварительно была свыше научена сему Божественному Священнодейству – всегдашнему призыванию имени Спасителя рода человеческого – Творца Своего и Господа.

И это сказание старца вполне согласуется с обстоятельствами дела, потому что прежде, нежели Преблагословенная имела в Приснодевственной утробе Своей плотью зачать от Духа Святого Сына Божия, должна была соединится с ним в духе Своем и быть едино с Сыном Божиим, как истинная Матерь Его, всепречистую плоть Свою Ему взаимодавшая и рождшая Создателя Своего.