Cruelty Brought Thee Orchids
"Зверство Даровало Тебе орхидеи"
Елизавета:
"Слушайте все! Приказываю отныне ценить высоко все те преступления, что доставляют хоть какое-либо удовольствие…"
Вредоносной мрачной розой собирался сатин на Её грудях подобно сгустку крови на снегу
Жгутом стягивал Ей горло сверкающий драгоценный топаз
Пробужденный, восставший из могилы дух Её, освободившись, затмевал луну как павшая звезда
Царский орнамент, летящий из далекой космической туманности
Портрет Её висел в черной галерее, внушая беду, заставляя саму Смерть дышать…
Средь суеты и дневной фауны придворного общества
Елизавета ослепительно блистала, Её фигуру всюду сопровождали аплодисменты
Но когда факел отбрасывал тень Её на сырые стены темницы, то Её фигура встречала лишь отчаяние рабынь, которых Она порабощала для ночных утех
Тринадцатое зимнее солнцестояние указало Ей путь, на который тьма наложила отпечаток своей власти
Оскоплен исповедник, чьи ласки Она познала
Как кнут на псарне
Мясо Её холодной пизды на святых мощах
Надругавшись над верой, Она заключила её в свои объятия
Волнение нарциссического самолюбования застыло на лице в зеркале
С таким презрением внутри этих вен
Развратница из знатного рода
Она пыталась уберечь то, на что возраст предъявит свои права (т.е. молодость)
Она продала душу, и дань заплатила – зловонные погребальные костры (Её жертв) надолго воспылали по прихоти этой всемогущей Женщины…
О, таинственная Елизавета!
Зверство даровало тебе орхидеи из недр ада
Как-то раз в жестокую пору, когда средневековые ведьмы душили плач новорожденных, и, используя высеченные в камнях рунические письмена, вызывали аборт в раскрасневшихся матках,
Графиня впала в безумие, эксгумированное глазами магических кристальных шаров,
Не сперма любовника разбрызгана по коже Её, а сгустки и брызги растекшейся крови девушек
Она дала волю пыткам
А в зеркалах Её (стареющее) мертвое отражение казалось Ей мерцающей бледностью с эротическими (кровавыми) пятнами, размазанными по коже, и это отражение согревало Её, как согревает ангела свеча
Так демоны управляли этой развратницей, Её похоть вопила в желании вырваться и украсить свое тело девушками (их кровью), подобно холсту Её каприза
Строгое подчинение
Её пристальный взгляд возглавлял спиритический сеанс с душами, заточенными под стекло и слишком порабощенными, чтобы говорить
Любовница, белоснежнее Луны грозилась убить Её, но встретилась с муками пытки, что как свежий воздух приводили Её в чувства, спасая от обморока
Елизавета лежала на спине
А рядом груда убитых девушек, служивших Ей тетрадью для стихов и проклятий, что преследовали Её сны
Полуночные кошмары звучали колокольным звоном
Число 13 в Её голове, голове "апостола шрамов", это клейменные года, шипящие позади
Она раздвинула бедра навстречу Отцу Лжи (Сатане)
И когда Она сплелась с Ним в объятиях, то небеса покраснели под одобрительное завывание волков
Рай не будет существовать вечно
Она явилась утихающей бурею в тучах,
Посылая змей в каждые комнаты, к каждым воротам
Заставляя их языком щекотать промежность праведных
Она отвлекает взор Господа Бога от судеб несчастных девственниц,
Которых Она насильно раздевает и унижает,
заставляя их вставать на разодранные в кровь колени
Она пытает и истязает их, вздергивает их на дыбы
Она душит их, выдавливая из них стоны и менструацию
Елизавета:
"Ещё! Сучка! Ещё! Давай же!
У меня все увлажняется между ног от твоих судорожных сокращений!
Падаль! Подрочи мне!"
А в зеркалах Её (стареющее) мертвое отражение казалось Ей мерцающей бледностью с эротическими (кровавыми) пятнами, размазанными по коже, и это отражение согревало Её, как согревает ангела свеча
Так демоны управляли этой развратницей, Её похоть вопила в желании вырваться и украсить свое тело девушками (их кровью), подобно холсту Её каприиииза
Зверство и зверь!
Зверство и зверь!
Зверство и зверь!
Надругавшись над верой, Она заключила её в свои объятия
Волнение нарциссического самолюбования застыло на лице в зеркале
С таким презрением внутри этих вен
Развратница из знатного рода
Она пыталась уберечь то, на что возраст предъявит свои права (т.е. молодость)
Она продала душу, и дань заплатила – зловонные погребальные костры (Её жертв) надолго воспылали по прихоти этой всемогущей Женщины…
О, таинственная Елизавета!
Зверство даровало тебе орхидеи из недр ада …
из недр адаааааа …!
Beneath The Howling Stars
"Под Завывающими Звездами"
Зимнее солнцестояние порочит ритуалы Весны (Зима порочит Весну)
Её бегущий по спине холод вспахивает землю
Пока печальные души утомленно поют слова проклятия возрождения
Под холодным взором зловещей звезды Марса звучат клятвы в самоубийстве
И абортыши корчатся в муках в теплом рассоле слёз
Грядет нечто злое
Под завывающими звёздами
Елизавета, идеальный образец зла и порока
Наблюдает, как солнце поджигает погребальные костры
Пока Её Доберманы: Горе, Мука, Смерть и Тирания спокойно спят
Как зачарованные любовники у Её ног
Перезвон колоколов не разбудит этих адских псов, но взбесит
Она глядит с верхних этажей замка
На гостей несущихся в санях по окровавленному снегу
Огромное мрачное зеркало молвит Ей, что Её лицо ослепит их всех
Что даже небесные тела готовы совершить грехопадение
Лишь бы получить такую же лоснящуюся обивку гроба (кожу) как у Неё
Поскольку красота всегда жестока как зверь…
Поскольку красота всегда…
Да свершится закованная в цепи судьба…
Проклятие под Господом, который ищет возмездия
Рабское подчинение капризам Госпожи
Бал для гостей в разгаре,
Но настроение Елизаветы во власти сил стеклянной луны
Которая превратилась в блестящий черный кусок льда
Елизавета жаждет вкусить девку, чьей могилой станет эта каменная башня
Елизавета наденет (кожу) этой девки словно платье, девка испытает удары бури
Много иголок погнется (о плоть)
У Елизаветы есть псы, они грызут запястья этой сучки
Возрождая пресыщенное наслаждение…
Выпотрошив девку
Она спускается с башни обратно на балл с окровавленными губами
Она ступает подобно белой комете, затмевая все
Пронзая умиротворенно вальсирующую толпу
Все гости вокруг затаили дыхание
Даже смерть бледнеет на Её фоне
Заразная вонь Её великолепия
Такого редкого и возбуждающего
Собрала вокруг Неё благоговейную толпу
Под завывающими звёздами
Она кружится в жутком танце смерти
Мужчины очарованны Её загадочной поступью
Она подобна ангелу, сошедшему с пьедестала
Она освободилась от судьбы
Ступив в самые темные сферы
Наслаждаясь своей властью
Она подобна Богине
Во славу которой завывают волки
Елизавета:
"Завистливые взгляды этих придворных дам кинжалами вонзаются в Елизавету
Собираясь в кулуарах, они шепчутся о подозрениях, что распространяются повсюду:
Она ведьма!
Смотрите, эта шлюха наложила заклятие на самого Черного Графа (Граф Ференц Надажди, муж Елизаветы)
и крепко сжала Его своими окровавленными губами"
Языки сплетаются
Безмятежно извиваясь на волнах
Летучие мыши сбиваются в стаи
У них омерзительные сверлящие глаза
Нимб из воронов взъерошил Её волосы
Канделябр как тиара для пойманных в ловушку страстей
"Сексуальные фантазии
Их глаза узрели безумие
Фрикции в море сексуальных ласк
Любовницы с первого укуса
Она совратила Еву и склонила ее к половому сношению
Девка стонет на стропах, ее растянутая плоть в позе балерины"
Для Неё не существует ничего кроме Её каприза
Её сдерживают манеры и честь
Но Она сбегает с праздничного банкета
Чтобы отправится на охоту в страну чудес
С псами, прочь от проблем цитадели Феодальной Крепости
Накинув на плечи меховую мантию
Чтобы полюбоваться как в небесах над землею завывает Созвездие Пса (Сириус)
Этой зверской ночью
Дьявольски зловещей ночью
Ветры скрестили свои члены
А небесный эфир выпустил свою зимнюю злобу
Она возжелала почувствовать поцелуи своего супруга Графа на своих ландшафтах
Желала возбудить Его холодное заигрывание с Ней
(Они едут) прочь из будуаров замка
Где в часы после полуночи их
Неслучайно посещает Сатана
Очарование Её промежности
Источает новую страсть
Слышен стук копыт
По мощеной мостовой, где суетится чернь
Графиня как капризное божество (на коне) разгоняет толпу черни
Зимнее солнцестояние порочит ритуалы Весны (Зима порочит Весну)
Ее бегущий по спине холод вспахивает землю
Пока печальные души утомленно поют слова проклятия возрождения
Под холодным взором зловещей звезды Марса звучат клятвы в самоубийстве
И абортыши корчатся в муках в теплом рассоле слез
Грядет нечто злое
Под завывающими звездами
(Граф и Елизавета верхом) скачут сквозь толпу уличных нищих
Они увидели (в толпе) горбатую старуху
Елизавета принялась дразнить своего супруга Графа: "а смог бы ты удовлетворить промежность вон той дряблой старухи?"
На что Граф фальшиво состроил гримасу отвращения и брезгливости
Подыгрывая кровожадному взгляду Графини
Но старая карга ответила: "Придет время и эта девчонка, что сейчас смеется надо мной,
также состарится, как и я – чума старения заразит и её!"
Но Её супруг лишь рассмеялся самодовольным ледяным смехом
Ведь грация Елизаветы могла поднять белый флаг в горящих небесах
И даже могла поднять мертвецов из свежих могил
Она вся пылает страстью, эта гордая Снежная Королева
Её разозлили омерзительные слова, сказанные в ответ старухой
И так как Граф жаждал любви Елизаветы
Он просто выпотрошил старуху смеха ради
А ночью, когда полная луна билась в лихорадке
Граф и Елизавета соединились на своём супружеском ложе
Где поселилась ликантропия
И где наевшись афродизиаков
Возбужденные, они предавались энергичному совокуплению
И зачинали новых маньяков
Елизавета, отныне обрела власть, и может теперь править в качестве Графини
Этот титул как привилегированный наряд вооружил Её властью
Пока Её супруг проводил годы в сражениях, ожесточенно воюя с неверными
Она осталась жить с ещё живыми воспоминаниями о Нём, томясь и рыча от воздержания
Venus In Fear
"Венера Трепещет От Страха"
Desire In Violent Overture
"Страсть В Зверской Увертюре"
Наступили ночи и зазвучали концерты кружащихся призраков
Глубочайшие чувства в партитуре смычков костлявой смерти
Смычки играют аллегретто камерной музыки из камеры пыток
Елизавета дирижирует острой болью в раскатах крещендо
Во тьме слышны сиплые вопли и визги Ее симфонии "Сдирания Кожи"
Смерть опьяняла Её
А луна, что породила в Ней эти мечты
Неодобрительно смотрела на спиральную лестницу, что ведет вниз
Туда, где простолюдинки теряются навсегда,
Где в душевнобольном припадке Она тошнотворно пытает свои нежные юные жертвы
Она медленно спускается туда в своем подвенечном платье
О, как же спят невинные!
Страсть в зверской увертюре!
Графиня созерцала фантом безумия, что излучали девушки, завернутые в саван
Скоро, лишенные всяких клятв и обетов, в этих белых платьях-саванах они обручатся с замерзшей землёй
Горящее словно клеймо позора на лице Господа
Её страстное желание приложило Её руку к Его Серафимам, связала их
Как шипящая кошка она рассекает плоть до глубоких красных ран
Злобная прихоть
Она в экстазе, в безумие, в счастье
Сдирает кожу, и продолжают звучать песни массового убийства
О, как же рыдают невинные!
Страсть в зверской увертюре!
В подвале все громче звучали вопли обдираемых Ею роз
Изломанные куклы, их кровь смешивалась в ванной
Свет факела создал театр теней на стене
Эхом звучали стенания и вопли тех, чьи жизни Она похитила
Она победила время и старение
Она остановила часы и минуты для себя
Теперь Она сама контролирует время
Её куранты, подчиненные Её менопаузе
Бьют похоронным звоном по всем тем сучкам, чьи пизды Она вырезает ножом
Елизавета:
"Тринадцать колокольных перезвонов древней мелодии
Под этот колокольный звон погребальной песни я продолжаю своё колдовство
Колдовство, что заполняет пустоту тембром боли
Тембром боли, что удовлетворяет моё сексуальное желание"
Из тьмы доносятся вопли страха
Фуга таинственных диатриб назойливо звучит из безгубых ртов
Эти бархатные голоса укладывают Её спать в гроб
И вот Она заснула, вся забрызганная кровью и удовлетворенная
А беременные небеса разродились громом
О, как же спят невинные!
Страсть в зверской увертюре!
И когда сильные ветры
Настраивали качающиеся деревья, словно инструменты
Её зверская природа настраивалась на высокую ноту
И вновь Она дирижирует оркестром стенаний и плача
Тех, кого Она так любила мучить и истязать
И каждую ночь все как в первый раз
Она опять вырезает свое клеймо на живой плоти
The Twisted Nails Of Faith
"Искорёженные Гвозди Религиозной Веры"
Елизавета:
"Свет мой зеркальце скажи да всю правду доложи
Я ль овладею всеми мрачными наслаждениями?
Если я увижу (в отражении желаемое), то я исполню любую твою волю,
Даруй мне свои тайные заклинания"
Три лунных циферблата застыли тенью в шесть часов…
И души одна за другой отошли в мир иной, поглощенные жадной рекой Стикс…
Сжимая свои распятья, как безделушки в руках…
Летучие мыши мерзко пища сорвались с карнизов роем…
Знамения об упадке и разврате доносятся из церкви
из этого зловонного, сырого оазиса, где всё ещё зиждется вера дураков в Его воскрешение…
Подобно одинокому холодному алтарю
Замок и его цитадель
Как вотчина сказок в форме розы
Как вдова стоит замок в снежных остроконечных скалах
Где находят приют и отдых руки Графини
Она разморенная от убийств
Полощется в ванной наполненной кровью девственницы
Девственницы такой белой и живой подобно самой ночи,
Девственницы такой молодой, ей бы жить и жить
Был ли это вой волка
Что оборвал серебряную нить завороженных мыслей?
Зеркало поймало Её жизнь
Подобно тому, как ловят луну узкие окна
Распахнутые словно тёмные веки
На зов леса, где дует ветер
Она подобна Сирене, что песнь свою плетёт из мелодий задыхающихся хоров
Там где покоятся мстительные мертвецы
К Ведьме и Её смертоносному ремеслу
Она мчится из чёрной крепости в час восхождения звезды Марса
Под утканным звёздами небом, под исполосованным шрамами небом
Чтобы развязать поводья, и ускорить галоп
Отчаяние, обутое в меланхолию,
Мчится к святилищу в долине, где идолы из камня-оникса пристально глядят
Был ли то поцелуй тумана, что наполнил воздух действием абсентовой водки из полыни?
Потерянные души умоляют Бога о воскрешении сидя на своих могильных плитах
Надгробные эпитафии на них гласят о повторном восхождении
Для отпущения грехов от отчаяния через греховный холокост
На языке вонзающимся в чертыхающуюся прямую кишку
Над знаками и печатями молилась Ведьма
Молилась самой Смерти, чтобы сорвать тонкий покров
Дабы позволить Древним вновь восстать
Тени стали увеличиваться
Графиня повалила Ведьму и, мастурбируя, втыкала свой кинжал Ведьме в пизду
А Ведьма бормотала заклинанья и обильно кончала кровавыми розами по дороге в Ад
И тут разразился раскатами гром
Возвестив о мире раздвоенных копыт
И вот появилось Нечто
Это Нечто источало яд и смерть
Оно источало зловоние могил, оскверненных некрофилом
Оно предстало перед этими двумя заговорщицами
Обе тряслись от ужаса
Его рык напоминал рык ебущихся упырей
На Нём сверкало ожерелье
Ожерелье из эмбрионов, вырванных из маток согрешивших монахинь, как трофеи
Демон с крыльями, весь покрытый мерзотой
Он кругами ходил вокруг них, пытаясь вонзить свой ледяной язык Ведьме в пизду
Вонзить свой язык между белых как гипс бёдер, забрызганных рубинами крови
Они блестели как контракт в кошельке у шлюхи, что получает причастие от тела Христа
Елизавета:
"Мерзкий Демон! Если тебе нужна кровь,
То я отдам тебе эту Ведьму!
А ты взамен даруй мне вечное исцеление от морщин и горя!"
Демон скрепил клятву своей зловонной слюной
и утащил свою жертву, вцепившись в Ведьму когтями
Теперь он вечно будет совершать над ней тошнотворное насилие
Ведьма в его объятиях успела лишь прокричать последние слова проклятья:
"Графиня! Муж твой будет зверски убит! А ты сгниешь! В одиночестве! В безумие!
Сгниёшь на искорёженных гвоздях религиозной веры!"
Bathory Aria
"Ария Батори"