Братья Диоскуры Кастор и Полидевк, или Братская любовь между мужами славы

10.08.2005 Измир

Твой отец — Всевышний, — говорил Кастор Полидевку. — А я обычный Тиндарид, смертный. Ты из рода обоженных. Я всего лишь твой молочный брат. Я не смею смотреть в твои глаза, сын Вышнего.

— Господь дал нам общую мать, возлюбленный Кастор, чтобы призвать тебя к обожению. И сочетал нас вечными братскими узами.

Кастор, получается, “загнал” Полидевка в ад, а Полидевк вознес Кастора на Олимп… Но в том-то и дело, что Гадес (Аид) греков — не ад в привычном понимании. Ад действительно существует. Но создан он Всевышним не для грешников. Ад — место гонителей вестников Божиих в их земные дни. Ад для сынов дьявола. «Идите в огонь геенский, проклятые, сыны дьявола, в огонь уготованный для него и сынов его». Для сынов Божиих и сынов Адама согласно видению Самого Спасителя преисподняя не предназначена.

Гадес или Аид у греков хотя и был страной мрачной печали и безысходной скорби, но из него открывалась солнечная перспектива.

60 лет уже поет одну эту песню: «Поспеши». Что успеть? Убогий век. Репортажи закончились. Книги написаны. Что еще?

…В этот убогий век рождается Роза серафитов.

В Измире оказаться — что в совке 70-х годов. Обывательский родовой туроoк. Пузатенько-похотливые купальщики, отдыхальщики. Культразвлечения, диско. Нескончаемые тела, умножающиеся как паюсная икра морская. Беспросветная басурманщина. Суховеи в пустыне.

Успеть бы, успеть бы…

О, братская любовь какой нет на земле и в помине! Намек у нее у евреев (отношения сына царя Саула Ионафана и Давида). В Новом Завете о ней ни слова. Нет ее ни в Священном Писании, ни в предании. Разве что верный никомидийский лев, до последнего дыхания благодарный своему монаху, вынувшему из его лапы от занозу.

Это не презренная монахами «филиа» (братская любовь типа «товарищества», содружества солдат) и не агапэ (небесная, заоблачная). Именно братская любовь — между мужами славы. Немыслимая и невозможная, непредставимая вообще в настоящем порядке. Но ей одной только и стоит предаться. Она единственная в еще неисчерпанном божественном потенциале.

Священные римляне воздвигали храмы в честь братьев Диоскуров и поклонялись им. Юпитер в награду за эту братскую любовь назвал их Утренней и Вечерней звездой, созвездием Близнецов.

Кастор — сын прекрасной царственной Леды и царя Спарты Тиндарея. Полидевк — сын Всевышнего и прекрасной Леды.

О девственном совершенстве Леды в Спарте ходят легенды. Леда воистину прекрасна — но не внешней красотой, а духовной. Олимпийские божества в восторге от нее. Что делает она в этом мире? Не запятнанная первородным грехом, неуязвимая дьяволом, чистейшая умом, невинная сердцем — как затесалась она среди смертных?

Как она сострадательна и глубока! Какой таинственный и неописуемый брак у нее с царем Спарты Тиндареем. Вроде бы двоих детей родила ему (дочь Клитемнестру и сына Кастора), а отношения их неземные. Одно присутствие прекрасной Леды облагораживает без того благородного царя Спарты.

Днями и ночами прекрасная Леда предается молитве, совершает освятительные обряды, омывается в спартанских купелях. Ее характер загадочен даже для греков. Многие именуют ее богиней, своим кумиром и готовы трижды отдать жизнь за великолепную царицу, чье чело озарено сиятельной славой Всевышнего. Поэты слагают гимны в ее честь. А Леда остается «не от мира сего» — ангельски чистым ребенком, порхающей бабочкой.

Она более чем легенда. Она живое устремление человека к высотам Божества. Доказательство победы неотмирских печатей в обывательском аду, именуемом «все для тела».

Плотское в Леде составляет как бы видимость. Плоть ее «подобна тени». Зато прекрасная душа наполняет и населяет пространство. Окружающие любуются не столько внешней красотой, сколько светоликим Божеством, слепившим ее по совершенным канонам…

Такова мать двух героев, сподобившаяся дважды непорочно зачать. Достигнув совершенной теотической ступени в богосупружеских объятиях, прекрасная Леда от Всевышнего рождает двух героя Полидевка (совершенная сумма добродетелей вечного девства) и прекрасную Елену (позднее похищенную Тесеем и возвращенную ее бессмертным братом).

Но прежде этих поистине богородичных зачатий — ее непорочный брак со спартанским царем. Неописуемо, немыслимо! У Богоматери нет земных детей. Такое возможно только в иной, не в иудейской или христианской, а в несравненно более высокой цивилизации — атлантической. Люди в ней стояли на несколько ступеней ближе к Божеству, и богосупружество было не сказать чтобы правилом, но вожделенной целью. А непорочное зачатие от Бога свыше — частым явлением, рассматриваемым как схождение с неба богов, слияние их с человеком через изменение его составов, кровей, частиц, напылений, программ.

Атланты были более податливы к лепке Всевышнего, чем позднейшие их аналоги «хомо сапиенсы».

Прекрасная Леда любит своего мужа. Но еще больше влюблена она в Мужа вечной славы Христа. От Него подобно Марии Магдалине зачинает атлантического Иосифа, ослепительного атлантического сэра Галахада — Полидевка.

Греческие сказания феноменально описывают это непорочное зачатие. Способ его неслыхан. Его можно назвать шквалом штурмовых «атак» свыше. Оно точно сорвано из свитков Грааля и списано с неба.

Юпитер приходит к Леде в образе белого лебедя: Лоэнгрин на золотой ладье, спешащий на помощь Эльзе Брабантской.

…Однажды в росистое утро Леда вышла на берег реки Эврот полюбоваться игрой красок природы и восславить Вышнего. Каково же было ее удивление, когда она увидела летящего низко над водой белоснежного лебедя. Лебедь судорожно размахивал крылами и кричал. За ним гнался хищный орел…

Что это? Чистый Грааль. Белый лебедь — символ вечного девства. Хищный орел с острыми когтями, настигающий свою жертву и готовый схватить и растерзать ее — дух мира, преследующий девство. Другая аналогичная пара: святые в церкви — и хищники из института (инквизиторы, попы). Скольких белых лебедей удалось им растерзать!

На берегу реки Эврот мечется белый лебедь. Вот-вот настигнет его орел. Увидев его, Леда как мать простерла руки. Лебедь ударился с лету о нее, и она прикрыла его своим девственным телом.

Так гениально описывает античное иносказание одно из величайших непорочных зачатий, шедевр теогамии, жемчужину богосупружества — богосупружескую пару Юпитера и прекраснойЛеды.

Мраморные афинские барельефы пытаются изобразить в прямом смысле соитие лебедя с девственной супругой Ледой… Безумие! Древнегреческое сказание раскрывает одну из 15 священных тайн Грааля — непорочное зачатие, именуемое «белая лебедь».

Штурм неба и ответный шквал атак Всевышнего… Неописуемо в настоящем и более чем реально в грядущем веке.

Что это? Вышняя любовь ударила в сердце Леды. Ее существо прониклось сиянием Божества. Бог ударился о нее, проник в неисповедимую глубину.

Есть в человеке внутреннее лоно, о котором он не подозревает. В лоно зиждительное и зачинающее и проникает божественный свет непорочного зачатия.

Леда влюблена в Таинственное Божество. Она была готова, подобно Божией Матери. Выйдя на берег реки, засвидетельствовала о своей готовности перед лицом Всевышнего.

И Юпитер отвечает ей взаимной влюбленностью. Оставляя свой Олимп, прекрасную Геру и сонм божеств, он становится супругом прекрасной Леды, царицы Спарты. Сын их Полидевк вместе с Кастором именуется Тиндаридом, поскольку воспитывается как царский отрок.

О если бы знал человек, каким потенциалом обладает! Как сокрушился бы он о своей убогости. С какой легкостью оставил бы внутреннюю свою маленькую родовую преисподнюю! Выбрался бы из презренного цыплячьего яйца на свободу и вместе с евангельским Господом нашим и Его апостолами сказал бы: «Познавший истину единственно свободен».

Братья Диоскуры (сыны Божии, как их называли древние) были влюблены в свою мать. Они созерцали ее как совершенное проявление Всевышнего, животворящий свет, прекрасную икону. Мать для них была совершенным идеалом женщины. Такова жена в истинном смысле — если сам Всевышний избирает ее себе в жены. Не нарекут ли ее сыновья вслед за голгофским Христом: «Жено» или «Мати»?

О других женщинах не может быть речи. Рожденные от прекрасной Леды точно от реки жизни навечно в плену совершенного вечного девства. Для них оно именуется однозначно: их непорочная мать, прекрасная Леда. Притом Кастор рождается обычным образом (от земного мужа), а бессмертный Полидевк — от Всевышнего.

Греко-римские сказания — сплошные теогамические браки. Иначе как богосупружеским страстныoм не назовешь союз восседающих на золотом троне в мрачной греческой преисподней Плутона и Прозерпины. Царя и царицу Аида, судей последней правды и бескрайнего милосердия, связывают отношения столь потрясающие, что эта пренебесная любовь служит единственными вратами выхода из преисподней. Душам объясняют: согласно законам выйти из ада невозможно. Гадес охраняется псами, змеями, гидрами, медузами-горгонами и прочими ужасающими чудищами. Но есть любовь, на которую закон не действует. Ей подвластны и сфинксы, стоящие у входа в подземный мир, и суровый Харон, перевозчик на утлой ладье в царство мертвых…

Братья влюблены и друг в друга девственной таинственной любовью, возможной только между святыми Диоскурами — «Серафимовыми братьями» атлантической цивилизации. О, им еще предстоит пройти свои Соловки, совершить свои страстныoе подвиги, быть преданными, оклеветанными, скрываться в гигантском дупле от врагов, умирать в луже собственной крови… Но выше братской любви нет ничего.

Каждая из разновидностей вышней любви превосходит другую. Нет ничего выше супружеской теогамической. А братская — выше. Нет выше братской теогамической (богосупружество любви), а родственническая — выше, если в ее ткань вплетаются Деметра и Персефона.Братья влюблены и друг в друга девственной таинственной любовью, возможной только между святыми Диоскурами — «Серафимовыми братьями» атлантической цивилизации. О, им еще предстоит пройти свои Соловки, совершить свои страстныoе подвиги, быть преданными, оклеветанными, скрываться в гигантском дупле от врагов, умирать в луже собственной крови… Но выше братской любви нет ничего.

Каждая из разновидностей вышней любви превосходит другую. Нет ничего выше супружеской теогамической. А братская — выше. Нет выше братской теогамической (богосупружество любви), а родственническая — выше, если в ее ткань вплетаются Деметра и Персефона.

Кастор любуется Полидевком как иконой. Его брат — сын Вышнего. Неслыханно! Значит и он — через мать, совершенно обоженную Юпитером — частично божество, больше человека смертного. Может ли Кастор отвести глаза от Полидевка, который воплощает в себе земное совершенство Леды и неописуемую красоту олимпийских божеств? Как же иначе почитать Всевышнего ему, смертному человеку по имени Кастор, если не в своем божественном брате-близнеце — подлинном Диоскуре, сыне Таинственного Божества?

О какие неописуемые начертания! Какая игра красок, какие совершенные формы телосложения, какие сладчайшие глаза! Какие прекрасные глаголы небесной любви шепчут уста! А какое даровитейшее сердце у Полидевка! Кастор сравнивает его со своим женским идеалом (матерью, прекрасной Ледой) и находит гораздо прекраснее. Ведь красота небесная и вечная превосходит земную, сколь бы та ни была совершенна.

Божественный Полидевк любуется Кастором как совершенной иконой земного святого. Нет, даже на небесах не существует подобной красоты. Сколь таинственен человек в своем неземном совершенстве! Он превосходит ангелов и соперничает с божествами светлого Олимпа. Многое могут Аполлон, Дионис, Артемида и Афина. Но не могут того, что может Кастор, земной смертный.

Полидевк любуется своим другом и не нарадуется небесной радостью жениха. Ему, бессмертному, теперь открыто, почему Юпитер вожделел к прекрасной Леде! Как отец его к Леде, Полидевк вожделеет к Кастору. Как Леда жаждала супружества Всевышнего и его обручального кольца, Кастор тянется к Полидевку.

Ни о малейшей похоти не может быть речи. Их отношения совершенны, аристократичны и божественны. Дети Леды и Зевса — продолжение брачных уз их родителей. Еще более близкие, продолжающиеся до невозможности плотские и сверхплотские, человеческие и сверхчеловеческие, божественные и неописуемые, запредельные. Кастор переливается небесным источником в Полидевка. А Полидевк возжигает в сердце Кастора негасимую свечу неисповедимой любови ко всему творению и самому Всевышнему.

Совершенная братская любовь — одно из врат вечного девства. Не было и нет такой любви между мужами на земле. Одни сплошные «перевертыши» да искажения…

Премудрость, предвидя эти сладчайшие богосупружеские узы, наделяет Полидевка бессмертием, а Кастора оставляет смертным. Через божество Полидевка Кастор поднимется к богам и станет теотическим небесным ангелом. Через смертного друга своего Кастора Полидевк в совершенстве познает человеческую природу. Исполнит свой долг — откроет смертному таинственное Божество как Агнца — и восхитится в светлый Олимп, на еще большие высоты недоступные богам. Так предусмотрела их вечная Мать, Премудрость.

Любимое занятие Кастора — править колесницей. Видит он колесницу Гелиоса на золотых конях или запряженную черными конями колесницу Аида. Кастору дана власть укрощать неукротимых коней. Полидевк отличается неслыханной физической силой, достойной героя. Он первый кулачный борец в Греции. Оба слагают стихи и предаются созерцательной молитве. Изучают науки, искусства и ремесла.

Но наивысшую радость для них составляет их таинственное общение, чудесный диалог. Годы проводят они вместе и не знают большей радости, чем находиться неразлучно. Неописуемый мир, таинственная благодать и поднебесная гармония сопровождают их братское общение. Особый ангел Всевышнего приставлен к богосупружеской паре. Словно Юпитер с олимпийской свитой и прекрасная дева, их земная мать и ангел, продолжают свой чудесный диалог в своих детях.

Никогда им не наговориться. Темы бесед словно сыпятся с неба, осеняют свыше. Преосененная мысль переходит в чистейшее созерцание.

Как они служат друг другу, проникнуты друг другом! Больше чем живут один в другом. Входят куда-то дальше чем можно войти в ближнего, каким-то запредельными последними вратами. Насквозь проходят друг через друга — более чем братья или побратимы, друзья или спутники, близнецы.

Ими любуется вся Греция. Их братсво прославит позднее и Рим как совершенство отношений между человеками.

Они полноценны и счастливы. С великой скорбью смотрят они, как люди влюбляются, заводят детей, подвергаются фатальным программам, скорбят, плачут… Не могут подняться ни на вершок выше ступени им определенной. Над ними довлеют Парки и Мойры, девы судеб. Они ничего не могут сделать. Они рабы.

«Я живу твоей любовью». — «И я живу твоей любовью, Полидевк. Нет ничего кроме любви». — «Да, нет ничего кроме бескорыстной братской истинной любви. Нет ничего выше и прекраснее ее. Воистину так».

Как они пьют из одного источника, обретя его в ближнем своем! Кастор — из источника бессмертия, Полидевк — из таинственных вод, предназначенных для человека смертного, вод вечных…

«Сладчайший мой брат, я люблю тебя вечно и неописуемо. Моя любовь к тебе невыразима. Так только отец мой Тиндарей любит мать нашу, прекрасную Леду — но еще больше. Так только отец мой Юпитер влюблен в нашу мать — и еще в тысячу раз больше».

О, невыразимая любовь нуждается в вечности. Она готова на любые жертвы. Она победит смерть, страх, помыслы и предрассудки. Она готова сражаться до последней капли крови за свою истину. Она нуждается в вечности, какой бы она ни была, хотя бы носиться братьям среди мрачных теней преисподней или пребывать среди совершенных богов Олимпа.

Так и рассудит Всевышний. Этой любви наслаждаться в страстноoм среди химерических теней царства усопших и сиять пренебесной красотой на Олимпе.

Что предстоит Диоскурам? Подвиги. Участие в походе аргонавтов. Поход в Аттику для освобождения прекрасной Елены… Но и нечто большее — борьба с другим, теневым братством.

Еще предстоит отстоять Диоскурам свою совершенную братскую любовь перед своими двоюродными братьями по земной матери — Линкеем и Идасом, сыновьями мессенского царя Афарея.

Оба последних — копии, подражания Диоскурам. Идас столь мужественен и бесстрашен, что отваживается на сражение с самим Аполлоном (и, кстати, выигрывает схватку: Зевс разнимает сражающихся, велит Марпессе самой выбрать себе мужа и та выбирает Идаса, понимая что Аполлон бросит ее к старости). Линкей славится на всю Мессену своим даром прорицания. Боги наградили его каким-то таинственным зрением, кторое проницает даже недра земли. Ничто не может скрыться от его взора.

Диоскуры подружились с Афареидами. Но могут ли два обычных брата-героя состязаться с пребожественной парой Диоскуров?

О днажды при дележе военной добычи Идас и Линкей нарушили закон братства — обманули Диоскуров и присвоили себе их долю. Какой удар они нанесли Кастору и Полидевку! какой гнев божеств навлекли на себя! Что может быть ужасней, чем нарушить обет братской верности и бескорыстного служения друг другу, принесенный всеми четырьмя?

Диоскурам открыто: братство предается земной страстью. Обет вечного братства может существовать только среди целомудренных и должен стать всецелым. Совершенное братство едва ли возможно среди имеющих земных невест.

Замыслив свою кражу, Идас и Линкей советовались со своими невестами. Они хотели бы приобрести стада и боoльшую часть добычи для своих будущих жен. Глубочайшую скорбь вызывает Диоскуров своекорыстие.

Не отомстить означало бы осквернить самое высшее, что есть между ними — обет братской любви. Кастор и Полидевк решают вернуться в Мессену и похитить стадо, уведенное Афареидами из Аркадии. И более того — похищают невест своих двоюродных братьев.

Они хотели бы освободить братьев от уз земного брака. Сделать их выше, себе подобными. Но жажда совершенства и небесного полета присущи единственно Диоскурам. На земле ей больше нет аналогов. Кто эти жалкие сыновья мессенского царька?

Начинается полоса тяжелых скорбей и гонений. Кто кому нанес боoльший удар: Идас и Линкей, предавшие Диоскуров с невестами, или Кастор и Полидевк, решившие похищением невест Афареидов не столько отомстить, сколько показать какой удар им нанесен?

Сказание гласит: два героя решают укрыться в дупле большого дерева и переждать, пока их будут преследовать Идас и Линкей. Диоскуры рассчитывают врасплох напасть на них врасплох, взять обоих в плен и благородно освободить, испросив взамен лишь обета вечного девства.

Зачем бесстрашным и доблестным рыцарям убогое дупло большого дерева? Ужели Диоскуры испугались смертельной опасности? Разве возможно подобное для героев?

Неизбежна эта пора «большого дупла» (или длительного затвора) в жизни совершенных богоподобных братьев. Они, собственно, и не выходят из затвора своего общения. Их диалог абсолютно уникален, единственен и невозможен среди смертных (да и бессмертных тоже). Понять их никто не может. Восстановленный Это налаженный неописуемый язык между Творцом и творением. Совершенный диалог Всевышнего с Адамом. Пренебесная любовь, переходящая в созерцательную нескончаемую внутреннюю музыку молитвы.

Но не удается скрыться Диоскурам от «третьего глаза» колдоватого Линкея, видящего все насквозь. Прозрел Линкей местонахождение Кастора и Полидевка, с высот Тагета увидел братьев в дупле дерева. Кастор еще не успел выйти из места своего добровольного заточения, как копье Идаса пробиол его грудь. Но здесь же настиг убийцу Полидевк, и мощь его была столь стремительна, что оба Афареида обратились в бегство. Полидевк догнал их у могилы отца. Здесь убил Линкея и вступил в смертный бой с Идасом.

Но Зевс прекратил поединок. Сверкнувшей свыше молнией испепелил он Идаса и тело Линкея. Миссия двух героев братской любви еще не совершилась.

Полидевк спешит на место, где лежит смертельно раненый Кастор. Еще какой-то час назад они смотрели в глаза друг друга и ласкали сердцаo нежнейшими богосупружескими объятиями. Еще час назад Полидевк был влюблен в весь мир в лице своего единственного ближнего Кастора, а Кастор влюблен во Всевышнего в лице своего божественного Полидевка.

И вот он лежит, и кровь сочится из его раны.

Склонился над братом Полидевк. Рыдает и не может остановиться. Горько плачет он, видя как смерть разлучает его с братом. Жизнь покидает бессмертного Полидевка. Ничто ему уже не сладко. Нет, этого не может произойти! Душа Полидевка в Касторе. Вместе с Кастором должен умереть и он. Они дали обет неразлучности в настоящем веке. И в вечности смерть их не разлучит. Этим они победят ее.

Полидевк впадает в страстноoе безумие. Он рвет на себе волосы. Тщится исцелить своего брата. Омывает водой его раны. Целует умирающего друга.

Последнее предсмертное объятие… И Кастор, бездыханно откинув главу, упокояется на земле.

— Нет… Нет!!! — Полидевк оглашает поднебесную. — Не может быть! Смерть не разлучит нас. Кастор, мой сладчайший Кастор, разве я не учил тебя тайнам бессмертных богов? Разве не посвятил тебя в высшую тайну обожения?

В экстазе Полидевк воздевает руки к Всевышнему. Ему является Таинственное Божество.

— Сын мой, я вижу твою скорбь. Ты должен выбрать одно из двух. Премудрость восхитит тебя на Олимп в сонме вечно юных и светлых богов нашего Царствия. Ты пребудешь среди них в преблагоуханных ароматах среди совершенных и бессмертных. Твои страдания и бессмертная братская любовь достойно запечатлятся на твоем челе. Тебе уготовано особое место на Олимпе. Ты заслужил его. Будь мужественен и забудь о Касторе, — испытуя сердце своего сына, говорит Зевс.

— Нет, сладчайший отче! Ничто не сладко мне. Нет ничего выше братской любви. Она выше олимпийских богов. Земля выше неба. Смерть выше бессмертия.Всему, что ты предложил, я предпочту Кастора. Куда он, туда и я. Если как обычный смертный он сойдет в царство теней, я пойду вместе с ним, хотя я учил его обожению. Не для того ли Премудрость сочетала нас братскими богосупружескими узами, чтобы Кастор стал через меня бессмертным и был причислен к лику Олимпийцев? Но если ты, всевышний отче, рассудишь что место ему среди смертных, уподобь и мой удел ему. Нет для меня ничего слаще Кастора, Кастора, Кастора, — буквально истаивая от смертной тоски и смертного дыхания, перевоплощаясь бессмертный в смертное существо, отвечает Всевышнему Полидевк.

Милостивый Зевс улыбнулся.

— Сын мой, Премудрость присудила так: вы остаетесь неразлучны. Один день блуждать вам по мрачным полям царства теней, а другой — восхищаться на Олимп в эгидодержавные дворцы Всевышнего.

В раю ли, в аду ли, в чистилище ли вышняя любовь бессмертна. Нет ничего выше братской любви. Она ведет в чертог Всевышнего.

Греков потрясал этот миф. «О любовь, — восклицали они перед храмом Диоскуров в Спарте, — ты выше смерти! Ты выше царства теней. Ты выше олимпийских богов. О любовь, совершенный дар небес двум братьям Диоскурам! Распространи ее среди нас, Всевышний Награди нас наивысшей добродетелью, прекрасной доблестью смертных, превращающей их в обоженных помазанников и. Всесовершенной добродетелью ангелов, устремляющихся на землю, чтобы познать то, чего нет и на небесах — таинственную девственную братскую любовь».

Греки считали: братья Диоскуры хранят спартанцев в бою, оберегают их во время странствий в дальних краях. Их любовь покровительствует гостеприимству, мореходству. Освящает самые высшие порывы любви к отечеству. Но что гораздо важнее — дает неописуемый внутренний мир, когда человек находит своего истинного ближнего. Тогда он наконец и может упокоиться с ним и в нем, вступить в чудесный диалог, который может даровать только истинный ближний свыше.

Это возможно только при одном условии: если брат твой Диоскур ниспослан с неба и мать твоя прекрасная Леда — совершенство вечнодевственной непорочности и красоты.

Я хотел бы передать в наследство своим детям негасимую диоскурову свечу.

Посмотрите, дети мои, в каком превосхищенном страстноoм братья Диоскуры блуждают среди царства теней. Никакая Медуза-Горгона или иная химера не смеет к ним приблизиться. Любовь и пребожественный брак сердец охраняют их от всякого зла. Сколько душ освобождают они! Каким утешением служат для одиноких, безысходных, немо кричащих «Помогите! Дайте пить! Откройте! Выпустите нас!»

На Олимпе Полидевк знакомит с олимпийскими богами своего брата. Но Беседам с Олимпийцами предпочитает он нескончаемый диалог любви с Кастором. В их сердца вложен неистощимый божественный потенциал. В нем тайна воплощения человека на землю — последняя и совершенная тайна диалога двух смертных — бессмертных существ, идеально выраженная в сказании о братьях Диоскурах.

Отношения двух совершенных рыцарей Греции Кастора и Полидевка не могут достичь полноты в настоящем веке. Требуется страстноoе Олимпа и страстноoе Гадеса. Новое небо и новая земля.

Чудесное сказание выходит за собственные пределы. Отношения Кастора и Полидевка вплетаются в общую всечеловеческую ткань. Человек, каков он в божественном потенциале, больше самого себя. Этим интересен Богу, ближнему и самому себе.

Необходимо проникнуть в таинственные кладовые Премудрости, чтобы увидеть человека с множеством вложенных в него божественных перспектив и даров, чтобы понять, сколь грандиозно творение перед очами Вышнего. И глубоко сокрушиться, увидев убожество человека в настоящем — его постылый материализм, виртуальную безысходность, цыплячью скорлупу и фатальные родовые программы, приводящие к вырождению и гибели…

Беллерофонт

13.08.2005. Измир

В Атлантиде не было похоти. Даже когда зачинали обычным образом (вне одного из 15-ти способов непорочного зачатия) грех не приражался.

Еще не открыто миру проклятие “традиционной” церкви. Чем больше дудят они «спаси, не казни, помилуй», тем больше распространяют суеверных страхов и грехов. Контора фарисейской праведности обращается змеевником, универсальным проклятием, насылающим зло греха на все творение.

Если церковь не может справиться с грехом, нечего ей делать на земле. Нет Бога с ней.

Необходимо развить в себе другое зрение, взойти на иную ступень и обрести свыше дар мистической интуиции чтобы непредвзято исследовать древние культуры Атлантиды и Египта.

Цивилизация греков была родом от Атлантиды, и уже этим несравнимо превосходила господипомильное убожество иудеев, христиан с их синайским законодательством, «Спасителем» и «Искупителем». Горе культуре, если в ней не смог сойти и расцвести сад вечного девства. Господипомильная образина, грехоцентрическая махина заработает на полную катушку: ады, орудия пыток, вечные муки, геенны огненные и пр. арсенал инквизиции, больше фантомированный священниками-змеями на несчастное человечество.

Грекам был бы непонятен ни «рай для фарисеев», ни рай для мусульман, ни ад для грешников, ни конечно же шедевр средневековой инквизиции и господипомильной доктрины — вечные муки. Бог наказал иудеохристианство за клевету на древних множеством гипсовых идолов и проклятых капищ с упырно-гипсовыми статуями и смехотворно-лубочными иконостасами. Фантомы, наброшенные на неповинных греков и атлантов, с лихвой вернулись христианским ‘праведникам от инквизиции’.

Помимо развитой мистической интуиции и мистического синтеза, достигших совершенства, необходимо обращение к Премудрости для раскрытия Универсума Ее таинственных законов в каждой из цивилизаций. А также Божий рыбий глаз и премирный, метаисторический престол для постижения отличительных особенностей их с 1-ой по 84-ую и 85-ю, названную Богоцивилизацией-III. А чтобы увидеть предыдущие 84 и грядущую 85-ю как единый свиток жизни, необходимо зрение обоженных, олимпийское солнечное око.

Пока столетиями вслед за церковнославянской Псалтырью, возвышенная, благородная, прекрасная, близкая к Богу культура древних называлась «бесовской», бесы наводнили их грехоцентрические капища там, где еще недавно стояли ангелы и совершалась молитва при омывающих источниках.

О, иметь мужество вступить в сражение с фантомами религиозной химеры! На такое способны только герои. Беллерофонт — один из них.

Кто он? Бог весть. Солнечное божество на белом коне, мчащееся по небу. Ослепительный муж славы Атлантиды. Атлантический архангел Михаил, борющийся с помощью морской державы (Посейдона и Премудрости — Афины Паллады) с химерами проклятых миров (победа Беллерофонта над «непобедимой» ликийской Химерой). Опять же, в категориях обоженных, в атлантических мирах отрицает иудео-христианский сглаз в сторону таинственного прошлого, этот мир чудовищной фарисейской клеветы и фатальной болезни жреческого нигилизма.

Будущее не открыто, небо запечатано и в настоящем земля плывет под ногами только потому, что кругом одни понатыканы химеры. Потому Беллерофонт -

вдохновение веры

против фарисейской химеры.

О блистательный Беллерофонт! Просияй с неба на белоснежном крылатом дивном коне Пегасе! Дождись в овидиевских «Метаморфозах» ангелом вокруг престола Зиждительного Девства в Миромаре. Сопровождай ночное шествие Брачного Чертога с возженными свечами с вершины Соловьиной горы к Успению Божией Матери под Эфесом, через Эгейское море на Грецию, к Европе.

Беллерофонт — самый прекрасный муж славы из когда-либо бывших на земле. Непорочный рыцарь, олицетворение девства. Один из сынов Пречистой Матери, рожденный в Ее неосквернимом Лоне, сколько бы ни клеветали на него конторские гадюки, сколько бы ни запечатывали его своими рескриптами, догматами, креатурами, имприматурами и пр.

Умонепостижимая красота девства. Влюбленность во Всевышнего. И сын таинственного Божества Беллерофонт. Его прекрасное имя — само по себе музыкальная симфония — достойно того чтобы перебирать его на десятиструнной лире, призывая сонмы непорочно зачатых и вечнорожденных с неба: прекрасный рыцарь Непорочности Беллерофонт.

Герой наш — как Мелхиседек в Ветхом Завете, хотя по родословной внук Сизифа (дурная, по нашим понятиям, «родовая программа» из-за того, что дед, царек Коринфа, набрался глупости перехитрить и обмануть богов, за что наказан был бессмысленным трудом вопиющего катания камня на гору). О нет! При чем здесь дед Сизиф, Коринф и прочие метрики тех, кто любят спрашивать: «Ты кто? Илья-пророк? Ну так покажи справку о рукоположении и подчинись постановлениям синедриона»? Кто воистину любит Христа, отречется сегодня от красно-коричневого мафиозно-спидового сифилически больного христианства. И тогда — о, какой тяжелый груз спадет с него! Доблестный рыцарь, станет он молиться на коленях перед открытым небом. И откроются ему тайны бывших и будущих миров…

15-ступенная лестница обожения было чем-то вроде путеводящего правила (если такие возможны были в Атлантиде).

1. . Видение себя очами Вышнего, открытие внутреннего зрения. Иное видение, сквозное, транспаративное, проходящее через стены и времена, заглядывающее в суть вещей.

2. , связанное с множеством внутренних омывающих источников и приносящие достойные плоды: прощение грехов и привитие к Древу вечной непорочности. Достойно доблестных мужей и мироносиц-жен метаноическое устремление к вершинам горнего Олимпа, к высотам Царствия. Метанойя, давно забытая фарисейскими роботами. Другой человек, новая тварь.

3. Ради достижения небесных благ . Выветривание скорлуп, теней, призраков навязчивых. Отречение от всех видов земной любви ради небесной. Отречение от всех добродетелей и богатств земных ради нетленных, вечных. То благородное самоотречение, что ведет ко второму рождению и небывалому штурму духовных высот в нескончаемом божественном потенциале внутреннего человека.

4. , несомое благолепно и трепетно.

Множество святых в Атлантиде! Едва ли не по несколько на каждый из нескончаемых храмов и соборов. Впрочем, каждое здание в Атлантиде — белый замок Грааля. Сынов проклятия, сынов погибели, сынов измены тогда не было еще. И зло рюлило как-то иначе — скорее в призрачных и химерических формах.

Послушание как путь веры предполагает не столько исполнение чьих-то приказов, ломку ветхой воли, преодоление родовых программ и т.д., сколько слияние с божеством старца. Брачные узы с Божественным Возлюбленным. Узы отца и сына несравнимые. Троица атлантов.

5. . Инок подвергался им неоднократно. Необходимость победить ‘наваждение’ себя прежнего, разорвать пуповинные нити прошлого, преодолеть притяжение мира, фатальные предначертанности, зодиакальные ловушки. Усмирить плоть и плюнуть в харю дьяволу.

Послушание у старца переходило в многолетние испытания подвижника. Ни один из учеников не был гарантирован в победе, столь тяжелы были часто искушения, с которыми он сталкивался по пути восхождения, на лестнице обожения.

На этих пяти (трезвение, покаяние, отречение, послушание, испытание) заканчивались первые ступени лестницы восхождения к теотическому Олимпу атлантов. Затем следовала вторая группа таинств: (6) ; (7) ; (8) ; (9) ; (10) ; (11) ; (12) ; (13) , питание свыше в божественных телах и бессмертных составах; (14) (тельца) как переход из одного мира в другой и наивысшая ступень посвящения. Великое возжженное сердце, всевмещение, жертвенная готовность и безусловная любовь. И (15) — . Подвижник, приписанный к рангу олимпийских совершенных.

Трудно проводить по атлантической лестнице умонепостижимых совершенств современного инока, удрученного компьютерной цивилизацией, магическими формулами старых религий, всеобщим развратом и движением к гибели.

6. Каким высочайшим было поклонение как полное вверение Ей! Какие таинственные существа окружали подвижника у Ее престола! Как разверзала Госпожа Премудрость ум, выступая под видом Афины Паллады, Афродиты, Деметры, Матери-Геры, превечного Бога как Таинственного Божества! Подавала новый ум и особым образом сочетала узами с Всевышним, открывая неслыханные перспективы. И преподносила тайны, каких мир не знал и даже небо не знало — при условии юродивой готовности следовать Ее непредсказуемым ходам по поражении всех общепринятых духовных штампов.

Премудрость вела в эпоху Атлантиды. Гимнастические палестры (крытые спортплощадки для юношей), подвиги борьбы с какими-нибудь лернейскими гидрами и стоглавыми чудовищами. Рыцарство Святого Грааля? Бог весть. Но тайна усваивалась с величайшим трепетом, и вхождение вратами Премудрости полагалось уделом избранных.

О Софии Огнекрылой во времена древней Атлантиды сложено было не меньше поэм, чем в ветхозаветной книге Притч Соломоновых и Премудрости сына Сирахова. Премудрость воздвигала цивилизацию и щедро одарила Атлантиду Своими царственными сокровищницами.

7. ‘’ — такое имя усваивалось Всевышнему, несмотря ни на какие теофании (Его проявления). Хотя бы и каждый второй в мире был мессианистический подвижник и принадлежал к династии диспозинов, рожденный свыше; хотя бы были открыты величайшие тайны Премудрости, был прославлен Эль Кана, Божественный Возлюбленный, Жених — Всевышнему усваивали Имя: Таинственное Божество. Что означало: Некто больше Самого Себя, Непостижимый в настоящем, Превосходящий Самого Себя в Божественном и человеческом потенциале.

Это таинственное пространство неизреченных имен, оставленное для Всевышнего, помогало древним устремляться еще больше в горние высоты на золотых колесницах и на белых крылатых конях.

8. — безусловная, непререкаемая — чудесным образом сочеталась с любовью к ближнему и ко всему творению. Мир расцветал в объятиях Всемогущего. Плоть сияла девственною непорочностью.

9. В атланты были посвящены задолго до Пришествия Христа. И когда Атлантида вкупе погрузилась в морскую державу, она приняла свое великое страстноoе за грехи ми