О явлении преподобнаго чюдотворца Ферапонта, како явися списателю, пишуще ему житие его и чюдеса.

В лето, в не же списателю пишуще житие и чюдеса преподобнаго чюдотворца Ферапонта и велие рачение имуще о написании, како бы исписати истинно, понеже древнее писание вкратце написано. По преставлении преподобнаго аз же многогрешный и многими леты многих испытах о житии и чюдесех всякими//(л. 160 об.) духовными беседами и от многих уведав иже бывших с самим преподобным Ферапонтом и жива его сведуще, чюдеса творяща многим, яко же и выше в книзе сей написанно. И по истязании многих духовных бесед и еже слышав о преподобнем, последи же многа чюдеса и аз многогрешный своима очима видех, и мене, окаяннаго, аки некоего изверьгох во многих напастех. Помольшу ми ся, своими молитвами помилова, а во ино время лютую ми болезнь исцели. Аз//(л. 161) же, окаянный, простирах многогрешную десницу мою и помалу писах повесть о зачале Благовещеньскаго сего манастыря, что на реке на Костроме, на устье Монзы реки, и о житии, и о чюдесех преподобнаго чюдотворца Ферапоньта, понеже многа ми лета преподобнаго во обители пребывающе, из млада понудих себе жити во обители сей.

И егда ми пишуще, враг ми многую пакость творях и налагаше в мысль мою не писати ничтоже о преподобнем, аще и напишу, како могу явити сие//(л. 161 об.) написание людем, понеже груб ум имеях. Буду понос и уничижение от многих, а ино мыслию моею в мир прилежах и многа лета боряхся с мысльми моими, а ино приидет ми желание писати житие и чюдеса преподобнаго чюдотворца Ферапонта. Аз же востах, аки от сна мыслию и писах помалу, дондеже враг мене не пленит мыслию моею. В некое же время прииде ми рачение велие избрати служьба и канон преподобному, понеже истинно ведех о жытии и//(л. 162) о чюдесех преподобнаго. И многу ми желанию о сем бывшу, враг же ми пакости творя и вложи в мысль мою, како хощу исписати, не знающу ми книжнаго слогу, ни гранесословия. И многажды ми покушахся писати, и прихождаху ми мысль в посмех будет сие, а не мзду прияти, но поругание. И от мысли сея повергох писание, многажды ми бывше сему и не радящу ни о коемждо писании, ни о житии преподобнаго, ни о каноне и не едино лето, ни два, но многа лета сия ми быша, овогда//(л. 162 об.) писах, овогда же повергох писание.

Многу же времени мимошедьшу, паки прииде ми желание писати о преподобнем и помалу писах. И абие впадох в велие сомнение от грубости ума моего. Во един же от дни, совершившу ми божественную литургию, и иде в келию, и возлегшу ми на постели, и не смежиста ми очи мои, и видех преподобнаго, вшедша в келию мою. Аз же ужасохся вельми, и трепеташа кости моя. И хотящу ми востати с постеля моея, и не могох. И вскоре ото//(л. 163)иде от мене страх и имех в мысли моей: «Кто вниде в келию мою?» Он же много поносив ми речию о нерадении моем и о сомнении писания и вся повеле ми собрати, их же повергох. Последи же рече без сомнения писати житие и чюдеса преподобнаго Ферапонта, и в каноне похвалная и молебная писати повелех ми, и абие невидим бысть. Вход его в келию видех, а исхода не видех.

Но и еще враг ми досаждах, порази мя мыслию злою. Мнящу ми в мысли своей: «Лукавый дух//(л. 163 об.) видех». И возбраних себе умом своим: «Враг мене ведет в посмех и поругание, велит без сомнения писати о преподобнем. Негли и преподобному хощет моим окаянством и буим писанием хулу навести? Како ми писати о преподобнем, не сведуще книжнаго писания, ни богословных книг читах коли, ни гранесословия знах? Отнюд отрекохся писати о преподобнем и много ми борохся с мысльми моими. И едва некогда прииде ми во ум о видении преподобнаго: «Воисти//(л. 164)нну яви ми ся преподобный. Он ми повеле писати без сомнения». Аз же, окаянный, идох на гроб преподобнаго чюдотворца Ферапонта и помолився на долг час. И по молитве идох в келию мою, и прострох многогрешную десницу мою, и писах житие и чюдеса преподобнаго чюдотворца Ферапонта, и молебны, и канон.

И никакоже ми коли нападе развратный помысл, да не писати о преподобнем или поношение прияти о недоумении моем, яко же ми первие бысть от неприязни,//(л. 164 об.) но всегда, егда пишущу ми, сердцем радовахся и душею веселяхся, и отгнани ми быша всякия сопротивныя помыслы молитвами преподобнаго чюдотворца Ферапонта. И написах сия, елико помня. Коль благ Бог (Пс 71:1) во святых своих (Пс 67:36), иже толиких и таковых чюдес сподобивый его, иже бысть в последняя роды сия в Руской земли в Галичестей стране на реке на Костроме на устье Монзы реки, в пустыни, идеже вселишася богосносный муж преподобный Ферапонт, яко//(л. 165) же в житии его писано. Мне же слово ко сказанию чюдес святаго, аще и груб есмь и всякаго невежьствия исполненно, обаче святаго молитвами помогаем елико возможно без лености, грехослужимую десницу прострох, святаго преславная чюдодействия сказуя, не неведомо его постническое отшельственное пребывание в пустыни Благовещения Пресвятыя Пречистыя Богородицы на реке, глаголемей Костроме, на устье Монзы реки. Ту бо равноангелное житие пожиша и вселенней светило//(л. 165 об.) показашася чюдодеянии различными и просвещаху с верою призывающих его на земли и на реках, яко же свидетельствуют чюдеса его. Ведомо вам буди и о сем, аз многогрешный и уничиженный во многих прегрешении моих неключимый ни в коем же деле блазе и грубый разумом, ведомо да будет и о сем, еже аз написах житие преподобнаго Ферапонта, да не в забвении будет еже по Бозе добродетельное житие его и вы да не тщи будете таковаго дара//(л. 166) и иже неведущии жития его.

Списа же ся житие его в пользу духовную хотящим своего спасения и сего ради ревновати по Бозе добродетельному житию. И мне убо, дерзнувшу писати, известно ведуще паче инех вам не буди то глаголати, еже о сем не у бо бе он толико лет помня, еже написа. Многа бо лета прешла суть до написания сего по тридесяти и девяти летех списася житие се по преставлении преподобнаго Ферапонта. И аз многогрешный сие написах//(л. 166 об.), елико слышах ото уст многих свидетелей, иже помнящих преподобнаго Ферапонта, жыва суща и чюдеса творяща. И по преставлении его велия чюдеса Бог творит молитвами его, и от честнаго его гроба аки источник кипяше чюдеса его и до сего дне.

Аз же многогрешный пришлец бех во обитель сию. Пришедшу ми в лето осмыя тысящи сто тридесят четвертаго, и любезне мене прият сия обители священный игумен Григорий, и понуди мене жити во своей ке//(л. 167)лии. Аз же живях многа лета с ним во единой келии, и показах ми писание вкратце написано о зачале Благовещеньскаго манастыря на реке на Костроме на устье Монзы реки и о пришествие преподобнаго Ферапонта во обитель сию, а иная-де многая писания згореша в древней келии его. И поведаша ми речию: многа быша написана чюдеса преподобнаго Ферапонта, и о явлении его, иже не сущу ему зде на месте сем, и являшеся мнозем и старцу Андреяну, и повелевшу//(л. 167) ему во обитель сию воздвигнути на месте сем над Монзою рекою.

И вдаде ми писание игумен, аз же держах у себе не един год и прочитах с прилежанием и со вниманием многим. По летех же неколиких, бывшу ми на Вологде в Прилуцком манастыре преподобнаго чюдотворца Димитрия, игумену же тогда Антонию сущу, иже бысть духовный отец Андреяну, начальнику обители сея. И уведех мене, что жительство имею в Благовещенском манастыре на устье Монзы реки//(л. 168). И вопроси мене игумен Антоний о обители сей и о братиях, пребывающих ту. Аз же вся ему возвестих, елико сведех, приложи же мене вопросити, и о преподобнем Ферапонте, и о чюдесех. Аз же, елико ведех, сказах ему. По некоем же времени игумен Антонии показа ми писание о зачале Благовещеньскаго манастыря и о явлении преподобнаго чюдотворца Ферапонта, како являшеся на месте, идеже ныне манастырь, и о слышании звону и пения на пусте месте, и о житии, и о чюдесех//(л. 168 об.) преподобнаго многа написана быша. Аз же вопросих у него писания того, и вдаде ми, и многое время прочитах с прилежанием и со вниманием, а не писах, понеже в то время прилежах учению пения, и ум мой уклоняшеся о мирских и о чести мира сего. И паки взях писание у мене, аз же и не радях о сем, точию имый в мысли вся написанная. И по лете едином паки бывшу ми в Благовещенском манастыре на устье Монзы реки, и в некое время прииде ми раче//(л. 169)ние велие писати о преподобнем житие его и чюдеса писах, яко же и выше изявих. И хотех послати на Вологду в Прилуцкой манастырь ко игумену Антонию о написании преподобнаго Ферапонта. В то же время игумен Антоний по повелению цареву, отехавше на Вятку собирати дани царевы. Аз же писах, елико помня писание игумена Антония, и вопрошах игумена Григория и прочия братия о преподобнем, о житии и чюдесех.

Уже писах и преставление преподобнаго,//(л. 169 об.) и враг ми пакость сотворих, зазрех себе о неразумии, и повергох писание, и небрежаше о сем, яко же и выше изявих, иже и канона избрах до седмыя песни, и сие повергох, и немало времени не радех о сем, аки в забвении бых. Времени же некоему мимошедшу, прииде ми рачение восприяти иноческий образ, якоже обещахся измлада. Игумен же Григорий, его же и выше именовах, постриже мя и облече во мнишеский чин. По мале же вре//(л. 170)мени игумен, и братия, и вси сущии ту принудиста мене восприяти строительство обители сея. Аз же по нужди повинухся воли их, и паки прииде ми желание писати о преподобнем. И взем древнее свое писание, и прочитах со вниманием, и хотех писати чюдеса преподобнаго и совершити канон. И паки враг порази мя злою мыслию, како хощу писати еже и написано есть, како могу сие явити людем, понеже украшения в речех не имуще, ни слогу праваго. ни гранес,//(л. 170 об.) ни псаломская приречения приписах ко украшению речам, и преподобному сие писание не в похвалу будет? И паки вся повергох, яко же и выше изявих.

Малу же времени мимошедшу, преставися священный игумен Григории и не бе ту во обители священноинока. Братия же тоя обители и вси сущии ту понудиста мене восприяти чин священничества. Аз же по нужди повинухся воли их. Егда же ми приехавшу от царствуюшаго града//(л. 171) Москвы, и служих во святей Божией церкви божественую литургию. И по совершении службы идох в келию, и возлеже на постели моей, понеже с пути бех и еще не смежиста ми очи мои, но аки воздремах мало и видех пришедша в келию мою етера старца, и поносих ми о нерадении моем писати о преподобнем. Аз же вельми ужасохся и трепетен быв и паки забыхся умом, мняху сон зрети. Он же, явивыйся паки мне глаголах писати без сомнения о преподобнем Фера//(л. 171 об.)понте, о чюдесех и каноне. Ничто мнети в мысли моей, якоже и бысть, иже и выше написахом, тамо прочитаи. И тако виною помолившу ми ся, и принудив себе, еже возмогох и прострох грубую десницу и написа вся, елико помня, тако Богу изволившу, поспешествовавшу ми молитвами преподобнаго чюдотворца Ферапонта.

И паки послах их на Вологду ко игумену Антонию, еже бы ми вдал писания о//(л. 172) преподобнем Ферапонте, его же аз видех у него. Игумену уже преставльшуся, а елицы бывыи с ним на Вятке, и те поведахь ми: «Многия книги истопихь игумен в реце, глаголемей Двине, понеже струг наш разбиша волнами о камене и велию скарбу потопих. Мы вемы и то писание, тамо истопих». Но и еще повем вам и о ином писании преподобнаго Ферапонта о житии и о чюдесех, имех писание у себе первый игумен обители сея имянем Антоний, после//(л. 172 об.)ди же бысть игуменем Воскресенскаго манастыря Соли Галическия на посаде, его же и выше писах в книзе сей. Аз же многогрешный еще бых в мире, пекийся мирьскою суетою, но и желаниими бых писати о преподобнем, и идох ко игумену Антонию в Воскресеньской манастырь, да бы ми вдал писания того о преподобнем Ферапонте. Он же поведах ми: «В древнем дому моем згорех вся книги моя, и сие писание не остах, и вся потребная дому мо//(л. 173)его погоре, и вельми жалящу ми паче всего дому моего о написании жития и чюдес преподобнаго Ферапонта». Мене же грубаго и паки в сомнение враг вложи и имех в мысли моей: «Аще бы угодно было, не бы без вести таково писание было». И многими мысльми мятущеся, аки волнами, яко же и выше изявих, доньдеже сам преподобный чюдотворец Ферапонт посети мене милостию своею и в видении повелех ми без сомнения, яко же и выше написах. Ныне же, аки сладкаго брашна//(л. 173 об.) напитоваюся, егда прочитах житие и чюдеса преподобнаго чюдотворца Ферапонта.