Вопрос о лидерстве и власти в Православии.

Вопрос о власти – центральный для Фанара. При этом сам Фанар подчинен другому центру власти – епископу Рима.

Когда в декабре 1964 г. в Риме и Фанаре была подписана декларация об отмене анафемы 1054 г., Константинопольский патриарх Афинагор не только объявил Католическую церковь «сестринской», но и внес имя папы в диптих Константинопольского патриархата: папа стал «первым епископом Христианства», а патриарх – «вторым по очереди братом его». Таким образом, Константинопольский патриархат признал православие за еретиками, и, избежав формальногопризнания папского примата, фактически признал первенство «римского епископа».

Такое средство «единения» – более эффективное, чем формальная уния. А Фанар тут играет ключевую роль: он должен утвердить в Православии заимствованную у папизма идею о Константинопольском патриархе как видимом главе Православной церкви с особыми властными прерогативами, чтобы, объединив всех под своим началом, поставить под контроль понтифика, главенство которого он готов признать и формально.

Вот что сказал кардинал Кох, глава папского совета по содействию христианскому единству, 1 марта с.г., накануне встречи в Стамбуле: «Православные Церкви могут научиться тому, что первенство, в том числе и во вселенском масштабе Церкви, не только возможно и теологически допустимо, но и необходимо, и что сама напряженность в межправославных отношениях указывает на уместность размышлений о служении единства на вселенском уровне».

«Единство с еретиками на вселенском уровне» – суть экуменизма. Такого единства уже достиг патриарх Константинопольский. К этому единству ведет нас грядущий Всеправославный Собор. А на этот собор ведет нас Московский Патриархат.

Для нынешнего Костантинопольского патриарха Варфоломея совместные молитвы с папой римским являются нормой. А в октябре 2009 г. он посетил синагогу Парк Ист в Нью-Йорке, показав, что и это для него норма (это посещение осталось без комментариев в православном мире). Он поддерживает тесные отношения с руководством США, в которых еще в 1998 г. был принят закон о защите Константинопольского патриархата; за счет покровительства США Варфоломею удается сохранить свою резиденцию в инославном окружении.

С патриархом Варфоломеем связана активизация попыток установления контроля над Украиной. Это тоже часть украинской стратегии Ватикана, главная цель которого – добиться интеграции православных и греко-католиков в единую церковь для последующего «воссоединения» ее с Римом. Для этого необходимо отделить УПЦ от Московского Патриархата, над чем и работал все эти годы патриарх Варфоломей.

Варфоломей неоднократно заявлял, что его цель – преодоление раскола на Украине, но тактика его очень гибкая. Призывая раскольников к присоединению к канонической Православной Церкви, Варфоломей не уточняет, какую именно церковь он имеет в виду, однако он не раз говорил, что материнской церковью для украинского православия является Константинополь.

С именем Варфоломея, позволяющего называть себя «Первопрестольным Православия», связана резкая активизация претензий на лидерство в Православном мире. В Константинополе было разработано учение, которое исходит из своеобразной трактовки понятия первенства.

Дело в том, что на уровне Вселенской Церкви как сообщества автокефальных Поместных Церквей первенство определяется в соответствии с традицией священных диптихов и является первенством чести. Эта традиция восходит к правилам Вселенских соборов и подтверждается на протяжении церковной истории в деяниях Соборов отдельных Поместных Церквей. Порядок диптихов исторически менялся: в течение первого тысячелетия первенство чести принадлежало Римской кафедре, но после разрыва евхаристического общения между Римом и Константинополем в середине ХI века, первенство перешло к Константинополю как «первому среди равных». Источником первенства чести является каноническое предание Церкви, зафиксированное в священных диптихах и признаваемое всеми Поместными Церквами. Что же касается его содержания, то на вселенском уровне оно не определено канонами Вселенских и Поместных соборов. Однако те канонические правила, на которые опираются священные диптихи, не наделяют первенствующего какими-либо властными полномочиями в общецерковном масштабе.

Концепция Фанара исходит из наличия особых властных прерогатив у Константинопольского патриархата. Первенство этой кафедры, понимаемое как специфический церковный институтсоспецифическими полномочиями,воплощается в личностикаждого конкретного Константинопольского патриарха. То есть источником первенства является личность первоиерарха, и осуществляется это первенство в определенном месте, поместной церкви, то есть географическом регионе, над которым первоиерарх главенствует.

Всякий, кто знает, что такое «папа римский» в католической церкви, без труда увидит, что папа уже давно превратил первенство чести в единоличную власть. Как бы ни изворачивались греческие ученые, но они для Константинопольского патриарха предлагают ту же – католическую – модель. Отстаивающий эту идею архимандрит Е. Ламбриниадис дошел даже до утверждения, что «отказ признать примат в Православной Церкви, который может быть только лишь воплощен первенствующим – это не менее чем ересь».

Он подчеркнул, что первенство Константинопольского патриарха переходит в конкретные привилегии, такие как право предоставлять или отнимать автокефалию,ичто это «привилегия, которойВселенский патриарх пользовался даже в случае решений, не подтвержденных решениями Вселенских Соборов. Примат архиепископа Константинопольского, – настаивает Ламбриниадис, – не имеет ничего общего с диптихами... Если мы будем говорить об источнике первенства, то источником первенства является тот самый человек, архиепископ Константинопольский, который именно как епископ является “первым среди равных”, но как архиепископ Константинопольский является первым иерархом без равных (primus sine paribus)».

Замечательно, что Ламбриниадис изложил платформу Константинопольского патриархата за несколько дней до того, как патриарх Варфоломей призвал предстоятелей всех Православных Церквей собраться в марте с.г. в Стамбуле. Знали патриархи и предстоятели, куда они едут и к человеку с какими претензиями.

Особенно это относится к патриарху Кириллу: когда «на высшем уровне» зайдет речь о православии на Украине, тогда мы, ох, как вспомним привилегию Константинопольского патриарха – «первого без равных» – предоставлять или отнимать автокефалию.

Константинопольский патриарх провел весь стамбульский сговор под свою диктовку. Он назначил, когда и где всем надлежит собраться. Он назначил порядок представительства. Он назначил порядок принятия решения консенсусом (см. ниже). И он же обозначил весь объем своих властных полномочий. Откуда же у Константинопольского патриарха такая сила? Источник ее только один.