Красный - день ластачкинъ - день.

Адно время, въ сьле пьснапевца, вьсной, кагда толька прильтятъ ластачки, сабирались девять девушъкъ, наряжались и хадили атъ двара къ двару, да павязывали дьтишкамъ на правую руку адну белую и адну красную свитые нити и пели следующую песню:

Песня 1.

Минулася люта зима,

Лютая зима снежная,

Минулася, смьнилася,

Да лета жэ являитца,

А са летамъ и ластачка,

Ой, ластачка, ты пташъчка.

А знаишъ ли ты, детачка,

Ты, детачка, ты, юнаша,

А знаишъ ли, нь знаишъ ли,

Аткуда льтитъ ластачка.

Да ластачка, всё пташъчка?

Льтала жэ ва Край - зьмлю,

Ва Край - зьмлю, да на пале,

Да где Солнцэ греитъ, палитъ,

Да где Солнцэ нь заходитъ,

Да всё греитъ разгневанна,

Разгневанна, рассержъна -

Да орютъ тамъ дьвчушъчки,

Дьвчушъчки, да девушки,

Дважды на поле выходятъ,

Два раза на гадъ жэ сеютъ,

Да тамъ жнутъ белу пшэницу,

Да збираютъ бьлы гроздья.

Крайня - зьмля впалне хвальна,

Впалне хвальна, пладавита,

Пладавита, яравита,

Задумались нашы дьды,

Нашы дьды, нашы старцы.

Убей Богъ Баюна* царя,

Павывьлъ ихъ съ Края - зьмли,

Да вёлъ ихъ всё чьрьсъ паля,

Чьрьсъ паля, чьрьзъ море,

Да вёлъ всьво мало время,

Мало время три годичка,

Завёлъ онъ ихъ на Белъ Дунай.

А те всё слёзна плакали,

Всё плакали, причытали,

Што землю ту аставили,

Пладавиту, яравиту,

Да завёлъ на пусту зьмлю,

Пусту землю, запущъну,

Да где девушки нь орютъ,

Да где девушки нь сеютъ;

Нь строятъ крепкава града,

Да лишъ сидятъ тамъ на гаре,

Да на гаре, ва пьщъре,

Въ пьщэрь, да ва камьньяхъ.

Какъ плакали, причытали,

Тутъ припархнула ластачка,

Да ластачка, всё пташъчка,

Ана имъ слова гаваритъ:

«Ой ли, малатцы удальцы,

Вы юнашы, вы девачки,

Што жэ вы все заплакали,

Заплакали, закликали?

Да или што васъ царь завёлъ,

Да завёлъ на пусту землю,

Пусту зьмлю, запущъну,

Да где девушки нь орютъ,

Да где девушки нь сеютъ,

Да где всё лютая зима,

Лютая зима снежная:

Хватитъ, юнашы, нь плачте,

Нь плачте вы, нь кликайте!

Што правитъ вами жэ вашъ царь,

Да што вашъ царь Баюнъ кароль,

Какъ онъ правитъ, да што тваритъ,

Какъ иму Бохъ то завьщалъ,

Всё завьщалъ, да паручалъ,

Штобъ завьсти младыхъ юнцовъ,

Младыхъ юнцовъ, да девачъкъ,

Завести ихъ на Белъ Дунай,

Туда, где пустая зьмля,

Пуста зьмля, запущъна,

Туда, где ищо нь сеютъ,

Туда, где ищо нь орютъ,

Да лишъ сидятъ ва пьщэре,

Ва пьщэре, ва каменьяхъ.

Скора заселитца пусташъ,

Нь будьтъ ужъ запущънай.

Давольна вы паплакали,

Паплакали, пакликали!"

Што садился жэ Дивъ* кароль,

Двинулъ сваей дьсной рукой,

Да рукой вамъ хвалу хвалитъ,

Да вы сльтели со ньба,

Да где сидятъ жэ три Бога,

Што учыте жэ малатцовъ,

Всё малатцовъ, да девачъкъ,

Штобъ орали жэ на пале,

Штобъ орали, да сеяли:

"Да вы царю жэртву бейте,

Какъ кольтца жэ у Бога,

У Бога жэ всё на небе.»

Такъ имъ сказала ластачка,

Да ластачка, всё пташъчка,

Ани ищо пажалились,

Всё жалились, пьчалились,

Такое слова гаварятъ:

«Ой, ластица ты, ластачка,

Да што зьмля запущъна,

Да крепкий градъ паставили пъ,

Да землю бъ всю заселили -

Да орали бы дьвчата,

И орали, и сеяли;

Диву царю жэртву бъ били,

Въ жэртву били девять авновъ,

Да насъ бы онъ хвалой хвалилъ:

А нь а томъ мы жалимся,

Всё жалимся, пьчалимся,

Што землю мы аставили,

Пладавиту, яравиту.

Жэртву мы Богу калоли,

Калоли жэ девять каровъ,

Да девять каровъ ялавицъ,

Все ялавицы адборны,

Да девачки гатовили,

Гатовили да тушыли,

Тушыли са бьлымъ цвьткомъ,

Бьлымъ цвьткомъ, укропицэй,

Гатовили, патушыли,

Кто иё естъ Бога хвалитъ.

А какъ пришли на Белъ Дунай,

Для Бога жэртву мы кольмъ,

Жэртваю да славу славимъ,

Въ жэртву кольмъ девять каровъ,

Да девять каровъ ялавицъ.

Да ялавицъ атборныихъ,

Да ихъ гатовятъ девачки;

Толька девы, штопъ приправить,

Пашли жэ ани въ зельнъ сатъ,

Насабирать бьлыхъ цвьтовъ,

Белыхъ цвьтовъ, укропицы,

А цвьтовъ жэ и нь нашли,

Гатовили, нь тушыли,

Да ани всё нажалились,

Всё жалились, пьчалились,

Заплакали, закликали,

Нь пьчалью пьчалились,

Да вотъ абъ этамъ жалились,

Всё жалились, пьчалились.»

А ластачка имъ гаваритъ:

«Эй, бравые ваиводы,

Съ чъво жэ вы заплакали,

Заплакали, закликали.

Какъ пальчу ва Край - зьмлю,

Ва Край - землю, въ атечъства,

Тамъ зальчу я ва дварецъ,

Въ дварцэ жэ ва зьлёный сатъ,

Да сарву я белой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Да пальчу на Белъ Дунай,

Да брошу я белый цвьтокъ,

Белый цвьтокъ, укропицу -

Дьвчата на Белъ Дунае

Иё увидятъ на пале,

Да вазьмутъ, съ нею патушатъ.

А васъ мальбою я малю,

Пишыте белую книгу,

Бьлу книгу чърна письма.

Пашлите иё па зьмле:

Тотъ, у каво есть детушки,

Да штопъ савилъ онъ белу нить.

Бьлу нить, да чървоную,

Штопъ привязать имъ на руку,

Да на руку, на десницу,

Штобъ быть ужэ тьперь лету,

Ужэ лету, ужэ вьсне,

Если вязать, то гаварить:

"Вьдь эта нь белая нить,

Бела нить, да чървоная,

Да толька эта марьнка*,

Пашла ана съ Края - зьмли;

Какъ припархаю на пале,

На поле, да на Белъ Дунай,

Да тутъ впархну я въ крепкий гратъ,

Ва крепкий градъ, да ва дварецъ -

Да где увижу детачъкъ,

А на руке ихъ белу нить,

Бьлую нить, да марьнку,

Тутъ брошу я белой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Да вазьмутъ иё девачки,

Всё девачки, да девушки,

Да пусть гатовятъ и тушатъ.»

Паслушали ваиводы,

Паслушали жэ ластачку.

Да писали бьлу книгу,

Бьлу книгу чърна письма:

"Тотъ, у каво есть детачки.

Павязывалъ имъ на руку,

Павязывалъ имъ белу нить.

Бьлу нить, да чървоную."

Какъ толька увидятъ ластачку, девушки хадили атъ двара къ двару и атвязывали съ рукъ дьтей нити, да ньсли ихъ въ сатъ, падъ камьнь; возле ньво клали душыстый цвьтокъ, называемый купрецъ (укропъ), этатъ цвьтокъ брала мать рьбёнка; иво брасала въ еду, каторая гатовилась къ жэртвьннаму; мать, каторая брала цвьтокъ. Девушки пели следующую песню:

Песня 2.

Ой, мати ли, радная мать,

Павыйди, матушка, ва дворъ,

Зайди, матушка, ва садокъ,

Да падними, мать, падними,

Падвинь ты камьнь залатой,

Да тамъ, матушка, марьнка,

Бьла нить, да чървоная.

Пархала всё, да льтела,

Да льтела всё ластачка,

Льтела атъ Края - зьмли,

Съ Край - земли, салена моря,

Льтела на Бьлой Дунай,

Да ва дваре чырикала,

Чырикала, мати, пела,

Ва клюве у ней белъ цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропица.

Всё думаитъ, да гадаитъ,

Куда ньстись, куда льтеть,

Штобы бросить бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Въ даръ приньсти съ Края - зьмли.

Услышала иё Доля,

Да Доля самародица,

Да ей жэ слова гаваритъ:

«Ой, ластачка ты, пташъчка,

Што думаишъ, да гадаишъ,

Чырикаишъ, да всё паёшъ?

А ты спархни да толька внисъ,

Ты толька внизъ, ва крепкий гратъ,

Ва крепкий градъ, да ва дварецъ.

Да ва дварецъ, ва садичъкъ.

Да тамъ царь са царевичъмъ,

Да тьбя ждутъ мало время,

Мало время три ньдели;

Вязала иму старица,

Вязала иму на руку,

Вязала иму белу нить,

Бьлу нить, да чървоную,

Да белу нить, всё марьнку,

Тьперь иё атвязала,

Въ садочкь есть златой камьнь,

Падъ камьнь иё бросила -

Да тьбя всё мальбой малитъ,

Какъ пальтишъ съ Края - зьмли,

Съ края зьмли, съ атечъства,

Штобъ имъ падаракъ бросила:

Штобъ взяла злату марьнку,

Да аставила белъ цвьтокъ,

Всё белъ цвьтокъ, укропицу;

Да тьбе царь жэртву кольтъ,

Въ жэртву кольтъ три голубя,

Ихъ пригатовятъ девачки,

Патушатъ ыхъ съ бьлымъ цвьткомъ,

Съ бьлымъ цвьткомъ, укропицэй.»

Услыхала то ластачка,

Льтела ана ва дварецъ,

Да ва дварецъ жэ, ва садокъ,

Камьнь двиньтъ, нь садвиньтъ,

Штобъ взять падъ нимъ бьлую нить,

Бьлу нить, да чървоную,

Бьлую нить, всё марьнку,

Крикамъ Доля самародица

Падвинула златой камьнь,

Да взяла тамъ бьлую нить,

Бьлую нить, чървоную,

Аставила бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу.

Сайди жэ, мати, ты сайди,

Сайди жэ, мать, ты ва садокъ,

Падвинь ты залатой камьнь,

Да ты вазьми бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Атнеси иё ка царю,

Иму хвальбою пахвались:

Што прильтела ластачка,

Льтела са Края - зьмли,

Прилетела на белъ Дунай;

Никаму даръ нь насила

Съ Края - зьмли, салёна моря,

Сльтала ана ва садокъ,

Падвинула златой камьнь,

Аставила бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу.

Кагда жъна хадила въ садъ и, падвинувъ камьнь, падъ нимъ нахадила душыстую ветку укропа, каторую заранее аставляла женщына съ какова-либа двара; кагда брала нить, девушки запьвали следующую песню:

Песня 3.

Ой, ластавица, ластачка!

Убей, Богъ, Баюна царя,

Што иму жэ нь хватало,

Што всю землю заселили,

Заселили, устроили.

Што завёлъ онъ нашыхъ дьдовъ,

Нашыхъ дьдовъ, да стариковъ,

Да въ ту землю ихъ атсьлилъ;

А те жэ да всё плакали,

Всё плакали, да кликали:

Сваю землю аставили,

Давольствамъ ихъ славна зьмля,

Давольствамъ, да абилиемъ,

Абильемъ, уражаями.

Скажы, ластавица, атветь,

Какъ ты зиму зимавала,

Какъ па-натъ польмъ льтала,

Видала ль, иль нь видьла,

Што, девушки ли, ораютъ?

Што, девушки ли, гуляютъ?

Два раза на гадъ ли сеютъ?

Два раза на гадъ ли тамъ жнутъ,

Да жнутъ ли белу пшэницу?

Сбираютъ ли бьлы гроздья?

Иль вся зьмля запустьла,

Да ни чэмъ ужъ нь славитца?

Чырикнула тутъ ластачка,

Такое слова гаваритъ:

«Крайня - зьмля ищо славна!

Да все дьвчата на пале,

Да ораютъ, да всё сеютъ,

Ищо поле убираютъ.

Патъ камньмъ имъ аставила.

Аставила бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу.

Дьвчоначка жэ ва дварцэ,

Ищо я ввысъ нь взвилася,

Какъ крикньтъ дева, закричытъ:

«Ой, ластавица, ластачка,

Атныне мьня аставишъ,

Въ дварцэ ужъ нь чырикаишъ,

Нь чырикаишъ, нь паёшъ,

А пальтишъ на белъ Дунай,

На белъ Дунай, чърно море,

Да запархнёшъ ты ва дварецъ -

Да патьрпи, да падажди,

Пака схажу я ва садокъ,

Да вазьму тамъ бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Да ихъ ва дварецъ атньсёшъ,

Какъ девушки пайдутъ гулять,

Въ саду цвьтокъ ты имъ аддашъ,

Атъ мьня имъ приветъ сньсёшъ,

Ани вьдь маиво рода,

Да мой родъ, са Краю - зьмли,

Какъ увидятъ бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Тяжка жэ закручынятца,

Пажалятца, спьчалятца,

Што землю ту аставили,

Славну зьмлю, известную,

Известную, праславльну,

Ту, где растётъ жэ белъ цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропица;

Какъ девица расплакалась,

Да старику пажалилась,

Да жалилась, пьчалилась,

Да тотъ заходитъ ва садокъ,

Да ловитъ тутъ три голубя,

Для Бога ихъ въ жэртву кольтъ,

Да иво онъ славай славитъ,

Да штобы онъ сагласье далъ,

Да штобъ вьрнулись ластачки,

Вьрнулись атъ Краю зьмли,

Штобъ приньсли бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Да штобъ ищо дьвчоначки

Згатовили трёхъ голубей,

Згатовили, патушыли,

Угащэньемъ угастили.

Кагда девушки прапаютъ песню, мать брала цвьтокъ и атнасила иво дамой, да аддавала иво мужу; все жоны эта делали; тагда кликали какова-нибуть старца, штопъ тотъ закалолъ трёхъ галубей въ жэртву Богу; тагда жэ девушки пели следующую песню:

Песня 4.

Ой, царю, царь, ты баяринъ,

Да што ты, царь, жэртву кольшъ,

Жэртву кольшъ, три голубя?

А вьдь ищо ты нь видалъ

Бьла цвьтка, укропицы.

Да какъ льтела ластачка

На шырокъ дворъ, да ва садокъ,

Садвинулся златой камьнь,

Да сертцэ успакоилась,

Какъ увидала белу нить,

Бьлу нить, да чървоную,

Иё насилъ мальчишъчка,

Насилъ иё три ньдели,

Да ждалъ, паждалъ онъ ластачку.

Да штобъ взяла бьлую нить,

Аставила бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу;

Да сазавётъ онъ девачъкъ,

Штобъ згатовить трёхъ галубей,

Да згатовить жэ, патушыть,

Кто будьтъ есть, кто будьтъ пить,

Да тотъ пусть Бога пахвалитъ,

Да што онъ добра учынилъ,

Да што паслалъ онъ ластачку,

Штопъ приньсла бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу.»

А царь такой атветъ дьржытъ:

«Ой, вы ли, да дьвчоначки,

Дьвчоначки, да девушки,

Лишъ увижу бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Пайду азъ тутъ жэртву калоть,

Въ жэртву калоть девять каровъ,

Девять каровъ, всё ялавицъ,

Да ялавицъ атборныихъ.»

Царь ищо нь прагаварилъ,

Тутъ вытащытъ любезная,

Павытащытъ бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Да ихъ ана царю даётъ;

Да царь тутъ закручынился,

Да жалился, пьчалился,

Да што аставилъ Край - землю,

Што давольствамъ была славна,

Да всемъ славна, известная,

Известная, праславльна.

Да пашолъ онъ жэртву калоть,

Въ жэртву калоть девять каровъ,

Девять каровъ, всё ялавицъ,

Да ялавицъ атборныихъ.

Какъ закольтъ старьцъ въ жэртву трёхъ галубей, эти девять девушъкъ сазывали и другихъ сельскихъ девушъкъ, каторые гатовили трёхъ галубей съ укропамъ и пели следующую песню:

Песня 5.

Ой, ластавица, ластачка,

Была ль ты ва Краю - зьмле,

Краю - зьмле, салёнамъ море,

Да где были нашы цари,

Нашы цари, нашы дьды,

Да паля жэ тамъ орали,

Да всё паля тамъ сеяли,

Сеяли белу пшэницу,

Ищо никто-та нь сеялъ,

Начала далъ кароль Марко*.

Да даньсла бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Да царь тутъ всё жэртву кольтъ,

Жэртваю кольтъ галубей.

Згатовили ихъ девачки,

Згатовили, пригатовили,

Да бросили бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Згатовили, патушыли,

Згатовили съ смачнымъ духамъ,

Угащэньемъ угащаютъ,

Да все при томъ Бога славятъ,

Што паслалъ атъ Края - зьмли,

Штобъ льтела на белъ Дунай,

На белъ Дунай, чърно море.

Мальбою ластачку молимъ,

Штопъ чърьзъ годъ прилитела,

Даръ, ластачка, штопъ приньсла,

Даръ, ластачка, бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу -

Пайдётъ тутъ царь жэртву калоть,

Закольтъ онъ нь голубей,

Закольтъ лишъ девять каровъ,

Девять каровъ всё ялавицъ,

Да ялавицъ атборныихъ;

Если цвьтокъ нь приньсёшъ,

Да какъ гатовить девачкамъ,

Будутъ жалеть пьчалитца,

Што гатовить, да нь тушыть,

Эта нь жэртва для Бога.»

Да какъ пели дьвчоначки,

Тутъ прильтела ластачка,

Чырикаитъ имъ, да паётъ:

«Ой, вы ли жэ, дьвчоначки,

Дьвчоначки, да девушки,

Давольна царь жэртву калолъ,

Давольна мальбой малили!

Какъ прайдутъ лета и вьсна,

Да пальчу ва Край - зьмлю,

Ва Край - зьмлю, салёна море,

Ва Край - зьмле я зимую.

Да што патомъ я прильчу,

Да прильчу, припорхаю,

Тутъ прильчу ва крепкий гратъ,

Ва крепкий градъ, да ва дварецъ,

Чырикнуть да на дерьва,

Штобъ услыхали девачки,

Дьвчоначки да ва дварцэ.

Да штопъ сашли ани въ садокъ,

Да штобъ взяли бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Штобъ аддала бьлую нить,

Бьлу нить, да чървоную,

Какъ мать эта услышала,

Белую нить атвязала,

Да пашла ана ва садокъ,

Падъ камьнь иё бросила,

Я, девы, сагласье даю:

Кликну Долю самародицу.

Да штопъ камьнь падвинула,

Да вазьму я бьлую нить,

Бьлу нить, да чървоную,

Да атньсу ва Край - землю,

Ва Край - землю, салёна море,

Кто увидитъ, тотъ пусть знаитъ:

Нашы дьды, нашы старцы,

Сьлились на краю зьмли,

Сьлились, засьлилися!

Па времьни снималися,

Другу землю заселили.

Такой абычай астался:

Кагда придутъ лета, вьсна,

Тотъ, у каво мальчишэчки,

Павязывалъ имъ на руку,

Павязывалъ бьлую нить,

Бьлу нить, да чървоную,

Штобъ знала малае дитя,

Што деды вьдь иво пришли

Съ Краю - зьмли, салёна моря.

Да аставлю бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу,

Да штобъ нашла ихъ старица,

Да атньсла ихъ ка царю.

Сабиралися девачки,

Сабиралися ва дварцэ,

Да штобы жэртву закалоть,

Да угащеньемъ угастить,

Сгатовить утрамъ трапьзу,

А въ трапьзе бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропица,

Кто толька естъ, кто толька пьётъ,

Тотъ мьня ажыдаитъ готъ,

Тотъ ждётъ мьня на белъ Дунай,

На белъ Дунай, чърно море.

Какъ прапели эту песню, и лишъ згатовитца трапьза, садилися, а старьцъ имъ давалъ папробавать этай трапьзы, после вставали и играли хараводъ, да пели следующую песню:

Песня 6.

Ой, царю ли, ты баяринъ,

Да встань ты, царю, падвинься,

Да встань жэ ты атъ трапьзы.

Да штобъ увидьть ластачку,

Какъ порхаитъ, да льтаитъ,

На деснай лапке бела нить,

Бьла нить, да чървоная,

Иё насилъ мальчишъчка,

Мальчишъчка, да радной сынъ,

Да са ластачкаю Доля,

Да Доля самародица,

Да девамъ слова гаваритъ:

«Вставайте, девы, вставайте,

Да хора, девы, играйте,

Играйте, девы, топайте!

Ластачка слова сказала,

Сказала, пригаварила:

«Да чьрьзъ годъ лишъ на лета,

Ужъ на лета съ Края - зьмли,

Съ Край - земли, салёна моря,

Да ушъ пархну на белъ Дунай,

На белъ Дунай, чърно море -

Какъ увижу мало дитя,

На руке иво белу нить,

Бьлу нить, да чървоную,

Тутъ жэ спущу бьлой цвьтокъ,

Бьлой цвьтокъ, укропицу.

Да пусть ушъ царь жэртву кольтъ,

Въ жэртву кольтъ девять каровъ,

Девять каровъ, да ялавицъ,

Да ялавицъ атборныихъ,

Да угащэниемъ гаститъ.

V1.

КРАСНЫЙ - ДЕНЬ ПЕРВЫЙ - ДЕНЬ*.

За чьтыре дня да Ярилы некагда калоли жэртву ради таво, што наканецъ прашла зима и

пришло лета; три девушки, ищо да васхода, шли въ какой-нибуть сатъ, станавились падъ розай и

пели следующую песню:

Песня 1.

Ой, Доля самародица,

Ой, ты жэ, Вилка Милушка*,

Впархнула ты жэ ва садокъ,

Зъ древа на древа, на белу розу,

Да лицомъ улыбаишся,

Устами всё песню паёшъ:

«Ой, Божэ ли, ты ли Лель Бохъ*!

Минулась зима лютая,

Лютая зима снежная,

Да наступаитъ летичка,

Пригрела ясна Солнышка,

Па утру рана Первый день.

Сабралися аратаи,

Съ аратаями девачки,

Сабралися да на гаре,

Да на гаре, на летницэ,

Да для тьбя жэртву колютъ,

Бьлу птицу, свято ягня,

Да нынче вьть ушъ красный - день,

Всё красный - день, да Первый - день,

Слава тьбе, Божэ, на зьмле,

Слава тьбе рана предъ зарёй,

Пьрьдъ зарёй, пьрьтъ Солнцэмъ,

Што гонитъ лютую зиму,

Лютую зиму снежную,

Да наступаитъ летьчка;

Аратаи жэртву колютъ,

Дьвчоначки жэ ва саду

Сбираютъ белые цвьты,

Бьлы цвьты душыстые,

Цвьты золатамъ пьрьвьютъ,

Штобъ украсить бьлу птицу,

Какъ васпархнётъ да на ньба,

Да штобъ дабратца да дварца,

Птица мальбой памолитца,

Да штобъ паслалъ намъ уражай,

Белъ пшэницы, бьлыхъ гроздьевъ;

Девы жнутъ белу пшэницу,

Да месютъ белы калачи,

Малодцы гроздья срезаютъ,

Да давятъ зельна вино -

Да на Руй - день*, да на гаре,

Да на гаре на Летницэ*.

Красьнъ тотъ день, да Руинъ - день -

Да едятъ белы калачи,

Да пьютъ всё зельна вино,

Тьбе, Божэ, славу славятъ.»

Рана паётъ вилка Доля,

Вилка Доля всё Милушка,

Впархнула ана ва дварецъ,

Да будитъ царя и баяръ:

«Паслушай, царь, да баяре,

Вставай, царь, успеишъ дагнать!

Минулась лютая зима,

Лютая зима снежная,

Да наступаитъ летьчка,

А вместь съ летамъ красный - день,

Всё красный - день, да Первый - день,

Да Богу жэртву закали,

Пьрьдъ зарёй, пьрьтъ Солнцэмъ.»

Прапевъ песню, адна из нихъ хадила па сьлу и пела следующую песню:

Песня 2.

Слыхали ль, милы падрушки,

Милы падрушки, девачки?

Прилитела вилка Доля,

Вилка Доля всё Милушка,

Да ва садокъ на дерьва,

На древа, на бьлу розу,

Лелю Богу славу славить:

«Пригрела ясна Солнышка,

Прагнала зиму лютую,

Лютую зиму снежную.»

Песню паётъ жэ для Бога!

Да палитела ва дварецъ,

Рана ищо, пьрьдъ зарёй,

Прабуждала царя, баяръ,

Што нынче ведь ушъ красный - день,

Всё красный день, да Первый - день.

Сбираютца аратаи,

Съ аратаями девачки,

Сбираютца да на гаре,

Да на гаре, на летницэ,

Да ловятъ белую птицу,

Стада пасётца на гаре,

А въ стаде щырае ягня,

Для Бога ихъ въ жэртву колютъ.

Пайдите, девы, на гару,

Пайдите, пагуляйте-ка -

Навстречу имъ Перва Доля,

На галаве злато блюда

На блюде белые цвьты,

Бьлы цвьты душыстые,

Са золатамъ мы ихъ павьёмъ,

Украсимъ белую птицу,

Штобъ васпархнула на неба,

На неба, къ самаму Богу,

Иво мальбою малила,

Да штопъ паслалъ онъ уражай,

Белъ пшэницу, бьлы гроздья.

Милы падрушки, девачки,

Да васъ мальбою я малю,

Давольна вамъ при матьри!

А выйдите на улицу,

Да атвьду васъ ва дварецъ,

А са дварца жэ на гару:

Аденьтъ васъ царь, убьрётъ

Въ белы адежды до низу,

Въ залатой платъ на голаву.

Кагда девушка прапьвала песню, выхадили другие изъ дьвяти девушъкъ и ухадили ва дворъ наистарейшъва, кто былъ въ сьле, тамъ играли хараводъ ы пели следующую песню:

Песня 3.

Павышли девять девушъкъ,

Девять девъ, девять падружъкъ,

Тиха, скрытна, ранней ранью,

Ни матьрь ихъ нь видьла,

Ни матьрь ихъ, да ни сьстра.

На улицэ имъ девачка,

Падаётъ имъ бьлу руку,

Играитъ съ ними девачка,

Атводитъ ихъ да ва дварецъ.

Тамъ ихъ ждутъ царь и баяре,

На дваре хараводъ ыграть,

Самую маласть три часа.

А царь ведь тутъ саветъ вьдётъ,

Любезнай сваей гаваритъ:

«Ньси белые адежды,

Бьлы адежды, златъ платы,

Да дарамъ падаримъ дьвчатъ.

Дьвчоначки жэ на гаре

Сбираютъ белые цвьты,

Бьлы цвьты душыстые.

Да золатамъ ихъ пьрьвьютъ,

Да украсятъ бьлу птицу,

Летню Богу въ жэртву калоть,

Штобъ намъ паслалъ онъ уражай,

Белъ пшэницу, бьлы гроздья.»

Вынула белы адежды,

Белы адежды, златъ платы,

Приаделись дьвчоначки,

Аделись, нарядилися,

Белы адежды до низу,

Златы платы на голаву,

Да все идутъ тутъ на гару,

Играютъ, да песню паютъ:

«Перва Доля самародица,

Па утру, Доля, красный - день,

Всё красный - день, да Первый - день,

И царь тьбе жэртву кольтъ,

Белу птицу, щыра ягня.

Да Бохъ тьбя, Долю, паслалъ,

Прагнала штобъ люту зиму,

Лютую зиму снежную,

Сагрела штобъ ясно Солнцэ.

Аратаи жэ на гаре.

Тамъ ловятъ белую птицу,

Бьлу птицу, щыра ягня -

Знаишъ, Доля, нь задьржысь,

Да кагда царь жэртву кольтъ,

Ка Богу онъ съ мальбой малитъ,

Штобъ паслалъ иму уражай,

Дьвчата въ белые цвьты,

Въ бьлы цвьты душыстые

Аденутъ белую птицу,

Лютая зима снежная

Цвьтовъ намъ нь аставила,

Пасохли белые цвьты;

Да тотъ садъ Солнцэ сагреитъ,

Прагонитъ лютую зиму,

Штобъ цвьты нь пасохли все;

Царь насъ паслалъ жэ на гару,

Да все цвьты штопъ сабрали,

А цвьтовъ нь асталася -

Да тьбя мальбою малимъ,

Штобы вашла ты ва садокъ,

Да набрала бьлыхъ цвьтовъ,

Бьлыхъ цвьтовъ всё душыстыхъ,

Да въ даръ намъ, Доля, падари:

Въ нашъмъ граде люта зима,

Каму цвьтокъ благаухалъ,

Таму настала летьчка,

Таво ушъ Солнцэ пригрела.»

Пели девы, да припели,

Перва Доля ва садичке.

Сбираитъ белые цвьты,

Бьлы цвьты душыстые,

Да голаву убрала въ нихъ;

Ихъ палажыла на блюда,

Да сахадила внизъ съ гары,

И рассылала девачъкъ,

Голасамъ крикнувъ па гаре:

«Иди, зима, ты убьгай,

Настигньтъ тьбя летьчка,

Да пригреитъ ясно Солнцэ» -

Кричытъ Доля, цвьты швырнувъ,

Гара заблаухала вся,

Тутъ атыскала девачъкъ,

Въ даръ дарила бьлы цвьты,

Бьлы цвьты душыстые.

Девять девъ ужэ ва дварцэ,

Всё ва дварцэ, да при царе -

Ищо нь шли аратаи.

Ищо нь лавили птицу,

Бьлу птицу, щыра ягня -

Царь угащэньемъ ихъ гаститъ,

И сидятъ у ньво въ дварцэ.

После сабиралась многа девушъкъ и юнашэй, шли на гару, где паслись овцы, и атганяли ягнёнка для жэртвы; кагда вазвращалися, девять техъ жэ девушэкъ выхадили и ажыдали ихъ, и, украшая ягнёнка, пели такую песню:

Песня 4.

Явилися мальчышъчки,

Явилися дьвчоначки,

Съ гары, да съ бела Дуная,

Млатцы ньсутъ бьлу птицу,

Дьвчоначки щыра ягня,

Бьлу птицу съ белъ Дуная,

Щыра ягня да са гары.

Выйдите, милы падрушки,

Милы падрушки, девачки,

Да молатцъвъ даждитися,

Мальчышъчъкъ, да девачъкъ.

Девять девъ въ шырокамъ дваре,

Свиваютъ белые цвьты,

Бьлы цвьты душыстые.

Са золатамъ их павили,

Украсить белую птицу,

Рядятъ иё, песню паютъ:

«Слушай, птица, бьла птица,

Цвьты птицэ на голаву,

Кагда царь въ жэртву закольтъ,

И ты вспархнёшъ жэ на неба,

Тамъ Богу мальбою мались,

Штобы паслалъ намъ уражай,

Белу пшэницу, белъ гроздья,

Крылья тваи злачоные,

А очи тваи огньнны,

Сньсёмъ тьбя мы на гару,

На гору, да на летницу,

Тьбя царь въ жэртву закольтъ -

Да ты вспархнёшъ жэ на неба,

Щыра ягнёнка закольтъ,

Насъ угащэньемъ угаститъ -

Какъ крылья нь пазлачъны,

Очи тваи нь огньнны,

Швырнёмъ тьбя мы въ белъ Дунай,

Утоньшъ, птица, ты въ ваде!»

Ищо песню нь прапели,

Бьла птица пазлатилась,

Крылья иё пазлатились,

А очи разгарелися -

Схадите, царь, да баяре,

Аденьтьсь, нарядиться,

Златы адежды до низу,

Да въ залату харомину,

Въ руке тваей залатой серпъ,

Да имъ, царю, жэртву скольшъ,

Бьлу птицу, щыра ягня,

Бьла птица пазлатилась,

Крылья иё пазлатились,

А очи разгарелися.»

Царь девачкамъ нь паверилъ,

А вышэлъ на шырокий дворъ,

Да увидалъ бьлу птицу,

Крылья иё пазлатились,

А очы разгарелися,

Тутъ пасылалъ девять дьвчатъ,

Да штопъ пашли пабанились,

Памылися, папарились,

Штобъ для Бога жэртву калоть.

Да самъ царь въ апачывальне

Нарядамъ убираитца,

Златой адеждай до низу,

Ва залатой онъ храмине,

Въ руке иво залатой серпъ -

Да выхадилъ царь ка двьрямъ,

Да паджыдалъ дьвчоначъкъ.

Выходятъ ани изъ бани,

Атъ ихъ лица Солнцэ бльститъ!

И царь дивитца, чудитца,

Съ чъво девы пабьлели,

Атъ ихъ лица Солнцэ бльститъ.

Жэртвы калолись у гары, где нахадилась такжэ и пьщэра; тамъ сидели три дня, кагда жэ атправлялись, девушки, пели следующую песню:

Песня 5.

Направилися мы съ царёмъ,

Направилися на гару,

На гору, да на летницу,

За нимъ идутъ аратаи,

На галаве злато блюда,

На блюде щырае ягня;

За ними идутъ девачки,

На галаве злато блюда,

На блюде белая птица,

Солнцэ ищо нь всходила,

А царь ужэ вьдь на гаре.

Засела тамъ дьвчоначка.

Забралася на летницу,

Спустивъ жылезны вораты,

Въ варотахъ семьдьсятъ замковъ,

Да никаму нь даётъ влезть,

Да ни царю, ни баярамъ.

Царь иё мальбою малитъ:

«Што жэ ты хочъшъ, девачка,

Што жэ ты хочъшъ, азъ то дамъ?

Атвари жълезны врата.

Штобы взайти на летницу,

Да Солнцэ вотъ ужэ встаётъ,

Да на насъ Богъ разгневитца.»

Атветъ дьржала девачка:

«Давай, царю, да придавай,

Ничъво, царь, я нь хачу,

Хачу лишъ щырае ягня,

Штобъ угастилъ на летницэ.»

«Дамъ, дева, щырае ягня,

Атвари жълезны врата.»

«Какъ ты, царь, мьня ни мани,

Кагда прийдётъ Перва Доля,

Да са жъзломъ ана въ руке,

Ударитъ жълезны врата,

Тагда паспадутъ замочки.»

Речъ дева нь прамолвила,

Какъ явилась Перва Доля,

Разгневалась, рассердилась:

«Паслушай, царь, да баяре,

Днесь у мьня, царь, красный - день,

Всё красный - день, да Первый - день,

Прагнала я люту зиму,

Лютую зиму снежную,

Ты мне, царь, привета нь шлёшъ:

Солнцэ ужэ скора взайдётъ,

Ты жъ ищо жэртву нь калолъ,

И нь идёшъ на летницу,

На тьбя Бохъ рассердился,

Рассердился, разгневался,

Нь вазвратишся ва дварецъ.

Въ атветъ ей царь, да баяре:

«Паслушай жэ Перва Доля,

Да Доля самародица,

Што делать, што намъ сатварить,

Засела насъ дьвчоначка,

Взашла ана на летницу,

Замкнула жълезны врата,

Свесила семьдьсятъ замковъ,

Да нь даётъ жэ намъ вайти,

И ни мне, ни темъ баярамъ,

Да думаимъ, што делать намъ,

Што делать намъ, што сатварить,

Хочътъ ли щырава ягня,

Штобъ угастилъ на летницэ.

Азъ дамъ ей щырава ягня,

Нь атваряитъ намъ варотъ,

Лишъ такъ въ атветъ намъ гаваритъ:

«Какъ ты, царь, мьня нь мани,

Кагда прийдётъ Перва Доля,

Да са жъзломъ ана въ руке,

Ударитъ жълезны врата,

Тагда паспадутъ замочки.»

У варотъ ушъ Перва Доля,

Да са жъзломъ ана въ руке,

Ударила ана въ врата,

Паспадали все замочки.

Взашолъ тутъ царь на летницу,

А за царёмъ аратаи,

Аратаи, да девачки,

Да для Бога жэртву кольтъ,

Жэртву кольтъ бьлу птицу:

«Какъ васпархнёшъ, бьла птица.

На неба, къ самаму Богу,-

Девы песню припьваютъ -

Ка Богу мальбою мались,

Штобы паслалъ намъ уражай,

Бьлу пшэницу, белъ гроздья;

Дьвчата пшэницы нажнутъ,

Для Бога калачэй справятъ,

Белъ калачи пшъничные;

Молатцы гроздей набьрутъ,

Пайдётъ Богу зельно вино,

Кагда наступитъ красный - день,

Всё красный - день, да Руинъ - день,

Все будутъ есть белъ калачи,

Да пить будутъ зельно вино.»

Дьвчоначки песню паютъ:

«Ты ли, птица злачоная,

Да васпархни ты на неба,

Да васпархни, да ты тамъ спой:

«Иди, зима, ты убьгай,

Настигньтъ тьбя летьчка,

Да пригреитъ ясно Солнцэ.»»

Палётъ птицы нь видьли.

Взашло тутъ ясна Солнышка,

Увидьли царь, баяре,

Славаю Солнцэ славили.

Да аташли ани ва степь,

Въ рукахъ иво злато рало,

Да степь ани паорали,

Пасеяли белъ пшэницу,

Пасеяли белы гроздья,

Вьрнулися на летницу:

Дьвчатамъ дары дарили,

Дарили ихъ златымъ рублёмъ,

Да нь рублёмъ - яснымъ Солнцъмъ,

Што встала на ясной заре -

Давали имъ щыра ягня,

На летницэ за гастинецъ,

Што вьдь зима минулася,

Лютая зима снежная,

Да наступаитъ летьчка.

Девы гадаютъ, думаютъ,

Какъ гатовить щыра ягня,

Агня жэ нетъ на летницэ.

Прильтала Перва Доля,

Да имъ тутъ слова гаваритъ:

«Ой, вы ли, да дьвчоначки,

Што, девы, думать, да гадать?

Гатовьте вы щыра ягня,

Штобъ угастить на летницэ:

Зима ужэ минулася,

Да лета ужъ наступаитъ.

Што, Доля, намъ саветуишъ,

Саветуишъ, да гаваришъ:

На летницэ агня жэ нетъ!

Щыра ягня нь згатовить,

Нетъ угащэнья на гаре,

Минулся ужэ красный - день,

Всё красный - день, да Первый - день.»

Разгневалась Перва Доля,

Да имъ въ атветъ и гаваритъ:

«А ставьте вы златой казанъ,

Въ казанъ жэ щырае ягня,

Да я задую ветрами,

Всё ветрами, да вьюжными,

Швырну я белава снега.

Штобы зима вьрнулася,

А лета атвьрнулася.»

Дьвчоначки заплакали,

Паставили златой казанъ,

А въ казанъ щырае ягня,

Да вотъ сидятъ, да вотъ паютъ:

«Солнцэ ли, ясно Солнышка,

Павыйди, Солнцэ, на гару,

Агонь, Солнцэ, штобы разжэчъ,

А то вьдь ужэ красный - день,

Всё красный - день, да Первый - день,

Щыра ягня штобъ згатовить,

На летницэ угаститца» -

Сидели ани на гаре,

Ужъ ничъво нь сделаишъ -

Ищо песню нь прапели,

Пригрела ясна Солнышка,

Пригрела такъ разгневанна,

Што падъ казанамъ вспыхнулъ огнь,

Гатовитца щыра ягня,

На летницэ - угащэнье.

Но вотъ ужэ смьркаитца,

Спускалися са летницы,

Да гуляли всё па гаре,

Песню лишъ пели для Бога:

«Иди, зима, иди сьбе,

Вьдь наступаитъ летьчка.»

V11.

КРАСНЫЙ - ДЕНЬ МАЙСКИЙ - ДЕНЬ*.

Адно время въ сьле пьснапевца вьсной, на 23 Бьрьзазола, на день Ярилы, калоли жэртву Богу; каждый гатовилъ аднаво ягнёнка дома и угащались; а атъ сьла калоли девять авновъ, каторыхъ калоли на поле, у падножыя гары, тамъ жэ сабиралась многа девушъкъ, каторые ихъ гатовили, но агонь нь развадили, а три девушки тайкомъ, штобы ихъ никто нь видьлъ, развадили агонъ патъ казанамъ и скрывались въ гарахъ; другие девушки паддержывали агонь и играли окала казана, да пели следующую песню:

Песня 1.

Божэ ли, Божэ Огнищэ*!

Да Дедъ Марозъ* разгневался,

Дедъ Марозъ жэ, са Снегурамъ,

Разгневался, рассердился,

Тяшка зима случылася,

Тяшка зима, да снежная,

Бьлымъ бьло всё на пале -

Дьвчата нь выходили,

Нь шли на пасиделицы.

Нынче зима минулася,

Приходитъ маладой жэ Май*,

Маладой Май, младой Асветъ*,

Да вышли все изъ горада,

Да не идёмъ, Божэ, въ поле,

А идёмъ, Божэ, на гару;

Девять дьвчатъ, всё девушъкъ,

Все мы атъ адной матьри,

Ньсёмъ, Божэ, мы на гару,

Вьть каждая чърну птицу,

Въ дьсной руке ясна книга,

Чърна птица злачоная,

Ясна книга срьбрёная,

Павызалатилъ ихъ нашъ царь,

Нашъ царь, да маладой Умнъ,

Какъ васпархнулъ онъ на ньба,

Всё на ньба, да ка Богу -

Сльтелъ Умнъ жэ да на землю,

Са старастаю гаварилъ,

Да гаварилъ онъ, думалъ всё,

Онъ думалъ, да таво зазвалъ,

Да штобы жэртву закалоть,

Старый заветъ штобъ ажывить:

Штобъ пакалоть чърну птицу,

Чърну птицу злачоную.

Тагда паслалъ стара кмета,

Паслалъ иво толька на долъ,

Толька на долъ, да на пале,

Всё на пале, да на гару,

Тьбе, Божэ, песню паёмъ:

“Да старый кметъ жэртву кольтъ,

Жэртву кольтъ чърну птицу,

Да гатовимъ чорный птичнецъ,

Гатовимъ мала времьчка,

Мало время три ньдели,

Да всё мы на гаре сидимъ -

Ищо, Божэ, мы нь ели,

Нь ели мы, да не пили,

Тьперь ужъ большэ нь паесть,

Тьперь ужъ большэ нь папить,

Да диву мы дивуимся -

Хатя тьбе жэртву кольмъ,

Кольмъ тьбе чърну птицу,

Да гатовимъ чорный птичнецъ,

А вьдъ агня у насъ тутъ нетъ:

Да паручылъ намъ старый кметъ,

Всё паручылъ, нь заручылъ,

Да штобъ агонь нь развадить.

Божэ ли, Божэ Огнищэ,

Мальбою, Божэ, молимся:

Сидишъ, Божэ, на высате,

На высате, да на ньбе,

Да на ньбе, всё ва дварцэ,

Тамъ у тьбя ясный агонь,

Крьсни, Божэ, ясенъ агонь,

Штобъ запалить ясно Солнцэ,

Штобъ пасвьтила на землю,

Всё на землю, да на пале,

Да згатовить чорный птичнецъ,

Згатовить иво въ казане,

Да выськи сильный агонь,

Штобъ згатовить чърну птицу,

Чърну птицу злачоную,

Да пакалолъ ихъ старый кметъ,

Да сядьмъ мы на трапьзу,

Да сядьмъ, да атведаимъ,

Атведаимъ чорный птичнецъ,

Да выпьимъ зельна вина,

Зельна вина трёхлетньва;

Какъ пригреитъ ясно Солнцэ,

Прагонитъ лютую зиму,

Лютую зиму снежную,

Да што жэ, Божэ, деитца!

На пасиделки нь пашли,

На пасиделки, на тканьё -

Паёмъ мы, Божэ, ясну песнь,

А песней мы тьбя славимъ.

Да падаждёмъ мы на гаре,

Пригреитъ ясна Солнышка,

Да пайдёмъ орать на пале,

Да вскапаимъ мы для лазы -

Жывая птица прапархнётъ,

Да прапархнётъ чьрьсъ поле,

На поле мы жэртву кольмъ,

Жэртву кольмъ щыра ягня,

Щыра ягня свящонае,

Свящонае, пепьльнае,

Щыра ягня идинствьно,

Паёмъ тьбе ясну книгу

Да тьбя славаю славимъ!

Да штобъ агонь ты засвьтилъ,

Яснае Солнцэ запалилъ,

Да выйдьтъ ано на неба.