ГЛАВА 16. Разные судьбы близнецов

Совершенны дела Его, и все пути Его праведны. Бог верен, и нет неправды в Нем; Он праведен и истинен.

Второзаконие 32:4

БЛИЗНЕЦЫ: ОДИН ЛЮБИМ БОГОМ, ДРУГОЙ — НЕНАВИДИМ.

Почему?

Близнецы — Иаков и Исав — внуки Авраама. Во­прос, почему Бог относился к ним по-разному, занимал апостола Павла, отца церкви Оригена Александрийского, талмудистов, писавших комментарии к “Бытию”, а за ними и святого Августина.

Это тот же вопрос, который возникает в умах христи­ан на протяжении двадцати столетий: почему люди рож­даются разными?

Он всегда занимал центральное место в полемике о реинкарнации — во втором веке в той же мере, что и се­годня. Этот вопрос привел некоторых ранних христиан к вере в перевоплощение души.' Церковь ушла от обсужде­ния проблемы, заявив, что мы живем всего лишь раз. Но вопрос остался. Он является настолько же насущным, как и тогда, когда возник впервые.

Как повествует “Бытие”, у Иакова и Исава (сыновей Исаака и Ревекки) от рождения были разные судьбы. Ко­гда младенцы были еще в утробе. Бог сказал Ревекке, что “один... сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему” ¹

В этой хорошо известной истории вражда близнецов началась до их рождения — они боролись в утробе мате­ри. Исав, красный и волосатый, родился первым, а Иаков появился следом, держа Исава за пятку.

По всему было видно, что Бог любил Иакова больше. Иаков получил и право первородства, и отеческое благословение, хотя прибегнул к обману в обоих случаях. Обернув руки “кожею козлят”, чтобы они наощупь были похожи на волосатые руки брата, Иаков убедил почти слепого Исаака в том, что перед ним Исав, и таким обра­зом получил благословение, причитавшееся другому.² Иаков был награжден двенадцатью сыновьями, которые стали родоначальниками двенадцати колен израилевых. А Исав, как рассказывается в Библии, был предком нена­вистных идумеев, впоследствии покоренных Давидом.

“Я возлюбил Иакова, а Исава возненавидел”, — так сказал Бог по утверждению пророка Малахии (ок. пятого века до н.э.). Действительно ли Бог ненавидел Исава или нет, но Иакову явно отдавал предпочтение. Эта история вызывала у людей вопросы. Был ли Бог несправедлив? Решил ли Он по собственному капризу любить Иакова и ненавидеть Исава? Или Иаков и Исав совершили поступ­ки, которые позволили Богу предпочесть одного брата другому?

Древние талмудисты пришли к неожиданному выво­ду. Поскольку в Писании говорится, что судьбы близне­цов были различны с рождения, а Бог несомненно спра­ведлив, то по их мнению единственно возможный от­вет — Исав согрешил в утробе. Звучит странно, но именно такие рассуждения мы находим в комментарии к “Бытию”, который относится приблизительно к 400 году н.э. Раввины строили догадки, будто, когда Ревекка про­ходила мимо “капищ идолов”, Исав показывал свою ра­дость, ворочаясь в ее утробе, а когда она “проходила мимо синагог и школ, ворочался Иаков, пытаясь вы­браться наружу”.⁴ За подобные действия, рассудили талмудисты, Бог из поколения в поколение отдает предпоч­тение Иакову и семени его перед Исавом и его семенем.

В лучшем случае это объяснение кажется притянутым за уши. Означает ли это, что различия в судьбах людей можно отнести на счет поведения плода в утробе, мате­ри? Но, за исключением версии о грехах Исава в утробе, остаются лишь два возможных объяснения этой исто­рии: (1) Бог несправедлив или (2) мальчики заработали свои судьбы в предыдущих воплощениях.

В “Послании к Римлянам” Павел разбирает и отвер­гает первое объяснение. Он начинает с замечания о том, что, когда Бог сказал, будто старший будет в услужении у младшего, Иаков и Исав еще не родились и “не сдела­ли ничего доброго или худого”. Павел спрашивает:

“Неужели неправда у Бога?”, — и сам же отвечает, — “Никак”. Павел не идет дальше этого, не утверждает предсуществование. Вместо этого он оставляет данную проблему и говорит о милосердии Бога, стараясь очи­стить Его от обвинения в несправедливости.

Отец церкви Ориген Александрийский, писавший свои труды полтора века спустя, довел спор до логического завершения, посеяв, тем самым, семена христианского раздо­ра по вопросу реинкарнации, и эти дебаты продолжались на протяжении трех последующих столетий.

(Еще до рождения Иакова и Исава Бог сообщил их матери, согласно “Бытию”, что старший из близнецов будет служить младшему. Богословы долго бились над этой историей, пытаясь объяснить, как справедливый Бог мог предпочесть одного невинного младенца другому до того, как они совершили какие-либо действия. Христианский тео­лог Ориген Александрийский считал, что предпочтение Бога основы­валось на поступках близнецов в прошлой жизни).

Ориген считал, что единственным ответом на вопрос является утверждение о предыдущих воплощениях Иа­кова и Исава, в которых они могли заслужить “любовь” Бога или Его “ненависть”. Мы можем поверить в спра­ведливость Бога, писал он, только если полагаем, что Иакову было оказано предпочтение еще в материнской утробе “по заслугам предшествующей жизни”.⁶ Затем Ориген делает теологический “скачок”, который мог бы заслужить одобрение гностиков. Он говорит, что вопрос, возникший относительно Иакова и Исава, может касать­ся каждого.

На вековечный вопрос: почему люди различны, — почему одному человеку при рождении даруется хоро­шее здоровье, гениальность и талант, а другой рождается глухим, немым или слепым, — Ориген дал бы такой же ответ, какой дал по поводу Иакова и Исава: судьбы лю­дей зависят от их заслуг в предшествующей жизни.⁷

Идеи Оригена были стержнем полемики о перевоплощении душ, продолжавшейся до шестого века. Он выступал в защиту Божьей справедливости, доказывая, что действия в прошлых жизнях, — а не прихоть Бо­га, — являются причиной нашего состояния в настоя­щем. Но отвергнув его аргументы в пользу предсуществования, церкви пришлось пересмотреть представления о Боге.

Поскольку христиане не могли более утверждать, что их собственные действия в прошлых жизнях являются причиной разных судеб, у них, похоже, нет другого вы­бора, как только, сталкиваясь с несчастьем, винить Бога в несправедливости. А некоторые предпочитают считать Бога бессильным, но не несправедливым. (В двадцатой главе мы увидим, каким образом церковь пыталась раз­решить эту дилемму, отстаивая как всемогущество Бога, так и Его справедливость, тем самым загнав саму себя в угол, где по сей день и пребывает).

Изображение Бога, предлагаемое церковью, более напоминает земного правителя, — например, римского императора, — чем Бога греческой философии, то есть трансцендентный и всепроникающий Дух, обитающий во всем творении. Изменяя образ Бога, церковь изменила и образ человека. Она более не видела в человеке созда­ния по образу Бога — трансцендентного Духа. Скорее человек стал раболепным подданным эксцентричного Бога-императора.

Писания Оригена были оспорены, и в результате гла­зам христиан на все грядущие времена предстал совер­шенно измененный образ Бога и человека.

Александрийские начала

Ориген оказал огромное влияние на раннюю церковь. Диктуя целому штату стенографов, переписчиков и кал­лиграфов, присланных богатым патроном, Ориген напи­сал почти две тысячи книг. Его почитают величайшим христианским мыслителем того времени. Один совре­менный богослов сравнивает его с “дубом в степи” церкви третьего века.⁸

Несмотря на то, что он занимал выдающееся положе­ние в ранней церкви, в четвертом и пятом веках Ориген впал в немилость, в основном, из-за своих учений о про­исхождении души и о ее судьбе. Однако церкви было трудно создать свою богословскую систему без него. Та­кие отцы церкви как Иероним и Григорий Нисский, пуб­лично критикуя радикальные идеи Оригена, тем не менее тщательно списывали его проповеди.

Ориген (ок. 185 — ок. 254 гг.) жил в Александрии и прославился как глава местной катехизической церков­ной школы. Он отвечал за обучение обращенных в хри­стианство молодых мужчин и женщин, у которых возни­кало множество вопросов.

Эти ученики были образованными людьми, искавшими исчерпывающих ответов. Более того, они жили в культурном и научном центре Римской империи, городе, дышавшем воздухом космополитизма, подобно Нью-Йорку и Парижу.

В лунные ночи беломраморная громада города излу­чала сияние, превращая ночь в день. Широкие улицы часто заполняли процессии приверженцев какой-либо из десяти существовавших там религий. Город мог похва­статься лучшими в империи певцами и танцорами, са­мыми большими театрами, крупнейшим ипподромом и маяком, который был одним из семи чудес света.

Пресыщенные жители Александрии гордились своим городом и его роскошью. Богачи давали изысканные обеды — мелосская козлятина, аттический палтус и абидосские устрицы — и тешили свое тщеславие ночными горшками из серебра и хрусталя. Женщины пользова­лись всеми изысками цивилизации — румянами, каран­дашами для бровей, украшали себя ножными и ручными браслетами, серьгами, пользовались хитроумными на­кладками для исправления фигуры и носили туфли на толстой подошве, чтобы казаться выше ростом.⁹

Если Александрия утонченностью культуры напоми­нала современные города, то, значит, ее окружала интеллектуальная атмосфера. Близ знаменитой библиотеки находился Мусейон — возможно, первый научный центр в мире, где собирались великие умы со всего Средиземно­морья, чтобы работать в библиотеке и проводить занятия с небольшими группами учеников.

В этой благоприятной атмосфере рождались новые открытия в области географии, математики, медицины и астрономии. Здесь Евклид записал принципы своей геометрии, Аристарх Самосский высказал предположение о вращении Земли вокруг Солнца, Иерофил доказал, что именно в мозгу, а не в сердце, живет разум.

Александрия, как центр философской мысли, затмила Афины. Неоплатонизм, неопифагорейство и стоицизм состязались друг с другом. Мистериальные культы зани­мали видное положение, главной их целью был поиск личного бессмертия. Именно в таком окружении развивалось александрийское христианство. И если оно хо­тело состязаться с языческой религией и философией, то должно было давать лучшие ответы на вопросы о жизни. Ориген давал такие ответы, и благодаря ему христианст­во заговорило громким голосом.

Он начал писать с целью разъяснить христианскую веру образованным александрийцам. Один из первых, кто был обращен им в христианство, — Амвросий, бо­гатый гностик, ставший патроном Оригена. Поначалу Амвросий отвергал христианство, поскольку, как пи­сал Ориген, оно казалось ему “противоречащей здра­вому смыслу и невежественной верой”" Но Ориген придал ей смысл.

В отличие от многих отцов церкви Ориген настаивал на философском подходе к Библии. Он пришел к тем же выводам, к каким приходит современный человек. Сей­час принято рассматривать историю сотворения мира как аллегорию.

Ориген тоже воспринимал ее фигурально. Он утвер­ждал, что в первых главах “Бытия” описаны не реальные события, а “определенные мистерии”, утверждал, что не следует все в Евангелиях воспринимать буквально, что “к повествованиям,.. изложенным в буквальном смысле, здесь присоединены... такие рассказы, которые нельзя принять в историческом смысле, но можно понимать (только) в смысле духовном”.¹²

В противовес этому святые Иреней и Епифаний уве­ряли, что рай — реальное место на Земле с настоящими деревьями и реками.¹³ А Августин настаивал на том, что мир существовал всего шесть тысяч лет.¹⁴ Их идеи запо­лоняли религию более чем пятнадцать столетий.

В наши дни восстановлена своего рода интеллекту­альная свобода, существовавшая в греко-римские време­на, а потому необходимо пересмотреть наше богословие. Возможно, обнаружится, что представления Оригена бо­лее осмысленны, чем представления ортодоксальных от­цов церкви.

Предсуществование или реинкарнация, или и то, и другое

Поскольку многое из написанного Оригеном было уничтожено, а то, что осталось, подверглось существен­ной обработке, ученые сомневаются, давал ли он учение о реинкарнации. Некоторые полагают, что он лишь ве­рил в Предсуществование, в существование души до те­ла. Но во времена Оригена Предсуществование было не­разрывно связано с реинкарнацией.

Временами кажется, что Ориген утверждает реинкарнацию, временами, что обходит стороной этот вопрос, а в одном случае отрицает ее. Но для того, чтобы понять, во что же в действительности верил философ, нам следу­ет рассматривать это единственное отрицание в контек­сте всего остального, написанного им, имея в виду вре­мя, в которое он жил, и обдуманное намерение сохра­нить в тайне некоторые истины. Если мы внимательно исследуем все это, станет ясно, что Ориген действитель­но передавал учение о реинкарнации в завуалированной форме. Для него реинкарнация была частью целостной схемы спасения— спасения, основанного на усилии личности, взаимоотношениях души с внутренним Богом, в конечном итоге приводящих к единению с Ним.

Во втором и третьем веках многие образованные лю­ди признавали реинкарнацию. Нам известно, что Оригену были знакомы по меньшей мере пять источников, со­держащих представление о перевоплощении души:

- Христианские и иудейские Писания. Ориген был знаком с иудейской традицией реинкарнации и вобожествления и временами его идеи кажутся отголоском идей Филона (который верил в реинкарнацию).¹⁵ Ориген счи­тал, что евреи признавали перевоплощение душ.

- Греческие классики — Платон и Пифагор, на чьих идеях воспитывался Ориген.

- Гностицизм, в котором наставлял его Павел-антиохиец.

- Неоплатонизм, который Оригену преподал его основатель Аммоний Сакк.

- Климент Александрийский, христианский учитель, руководивший катехизической школой до Оригена; есть свидетельства о том. что он преподавал учение о реинкарнации. ¹⁶

Существует и шестой — предполагаемый — источ­ник веры Оригена в реинкарнацию. Он мог принять ее, будучи убежден — изучая гностицизм, писания Климента или другие основополагающие труды, впоследствии утраченные, — что реинкарнация была частью тайного учения Иисуса.

Если бы Ориген отрицал реинкарнацию, ему при­шлось бы логически оспаривать это представление, вы­ступая перед своей просвещенной аудиторией, поскольку многие из его учеников, будучи неоплатониками и гно­стиками, придерживались этих верований. Но этому нет свидетельств. Напротив, он настойчиво спрашивал, яв­ляются ли действия, совершенные в прошлых жизнях, причиной несчастий в настоящем?

В труде Оригена “О началах” объясняется, что ду­ши получают в этом мире “место, или страну, или ус­ловие рождения” в зависимости от своих поступков, которые они совершили, когда “прежде уже существо­вали”. По утверждению философа Бог “всем распоря­жается” “посредством самого справедливого воздая­ния”. Бог творит без “лицеприятия”, но наделяет души телами “в зависимости от прегрешений”. Ориген задает вопрос: “Если души не существовали прежде, почему же мы видим, что некоторые слепы от рожде­ния, не совершив никаких грехов, в то время как мно­гие рождаются в полном здравии?”¹⁸ И сам отвечает:

“Ясно, что существовали грехи [т.е. совершены] пре­жде, чем души [вошли в тела], и в зависимости от этих грехов каждая душа получает воздаяние сообразно своим заслугам”. Иными словами, судьбы людей за­висят от их поступков в прошлом.

Эти отрывки наглядно показывают, что Ориген нес учение о предсуществовании души. В них, несомненно, подразумевается и реинкарнация. Как заметил богослов тринадцатого века Фома Аквинский, всякий, кто утвер­ждает предсуществование души, косвенно утверждает и реинкарнацию.²⁰

Говоря, что наши судьбы являются результатом дей­ствий, совершенных в прошлом, Ориген дает понять, что нам была присуща некая форма существования до того, как мы вошли в нынешние тела. Для Оригена это несо­мненно означало, что предшествующее существование также было в человеческой форме.

Бурное море

Основной причиной, по которой в произведениях Оригена открыто не сказано о реинкарнации, является то, что он держал свои убеждения в тайне из страха вы­звать недовольство церковных властей, которые уже разрабатывали богословскую доктрину, исключавшую эту идею. Его книга “О началах” еще в процессе написа­ния была предназначена им лишь для наиболее продви­нутых учеников. Но копии книги стали гулять по рукам, возбуждая споры. Позднее он сравнивал неприятности, которые принесло ему собственное учение, с бурным морем и стал более осторожен в своих произведениях.

Епископ Деметрий, которому подчинялся Ориген, ревниво относился к его растущей популярности и был обеспокоен его философскими воззрениями. К 215 году Ориген уже свыше десяти лет являлся руководителем катехизической школы, но Деметрий не позволял ему проповедовать в церкви, так как тот не был священни­ком. Тем не менее, без него не могли обойтись. Во время поездки в Кесарию (в Палестине) философ читал пропо­веди по просьбе местного епископа. Деметрий в гневе отозвал его обратно в Александрию. Несмотря ни на что слава Оригена продолжала распространяться по всей империи, достигнув и императорского двора. Юлия Маммея, мать императора Александра Севера, фактиче­ски правившая страной, послала за Оригеном и повелела разъяснить ей христианское вероучение.

Около 231 года Ориген покинул Александрию и сно­ва отправился в Кесарию, где епископ посвятил его в ду­ховный сан без ведома Деметрия. Деметрий начал кам­панию против Оригена из-за этого несанкционированно­го посвящения и “сомнительных” взглядов философа. Он заявил, будто тот говорил о спасении Дьявола. Де­метрий заручился поддержкой остальных египетских епископов, которые признали посвящение Оригена не­действительным и изгнали его.

Ориген пытался защищаться, указывая на то, что он говорил лишь о возможности спасения Дьявола. Как мы увидим, вопрос о Дьяволе является кардинальным для учения Оригена о свободной воле и Божественной спра­ведливости, что подразумевает предсуществование.

После смерти Деметрия Ориген получил временную передышку Он поселился в Кесарии, ставшей самым крупным городом в Палестине после разрушения Иеру­салима в 70 году. Пользуясь покровительством пале­стинских епископов, Ориген наконец обрел заслуженное им уважение.

Конфликт между Оригеном и епископом Деметрием в миниатюре представлял собой более поздние конфликты между церковью и “еретиками”. Ориген, изучавший как греческую философию, так и священные Писания евреев и христиан, жил по образу греческих и иудейских мудре­цов— одиночек, вдохновенных учителей, бравших ис­тину там, где ее находили. Церковь же, намереваясь соз­дать структуру и укрепить свою власть, не могла позво­лить таким наставникам действовать самостоятельно. На протяжении последующих веков, как мы увидим далее, церковь, предпочитая порядок просвещению, строго ог­раничивала их свободу, по мере того как систематизиро­валась доктрина и устанавливались границы священного Писания.

Нападки Деметрия и других епископов оказали расхолаживающее воздействие на поздние работы Оригена. Будучи беженцем из Александрии, он знал, что его пози­ция в Кесарии была шаткой. В своем труде “Комментарий к Иоанну” философ поднимает вопрос реинкарнации, но не дает на него ответа, говоря:

“Проблема души обширна и трудно разрешима... Она требует отдельного обсуждения”.

Несмотря на то, что Ориген оспаривал реинкарнацию в “Комментарии к Матфею”, — ему было уже за шесть­десят лет, когда писался этот труд (ок. 246 — 48 гг.), — контекст произведения заставляет задать вопрос: не мог ли он отрицать ее, желая ввести своих врагов в заблуж­дение? ² Ибо Ориген, подобно гностикам и посвящен­ным греческих мистерий, держал многое в тайне.

Тайное учение Оригена

Климент, предшественник Оригена на посту главы катехизической школы в Александрии, говорил о том, что является наследником тайной традиции, передаваемой от Петра, Иакова, Иоанна и Павла, которая должна была храниться для немногих избранных, способных ее понять. Климент говорил, что сокровенные таинства, которые Христос открыл апостолам, отличались от уче­ния, данного рядовым христианам.

У Оригена тоже было тайное учение. В отличие от Климента он не утверждал, будто получил его через апостолов, но говорил, что оно вкраплено в Писания, что для его раскрытия необходимы вдохновение, знания и благодать.

Но это не означает, что он открывал это учение всем. По словам Оригена, человек, обретший сокровенный смысл Писаний, хранит его в тайне: “Человек, придя на поле... находит сокровище мудрости... И найдя, он пря­чет его, думая о том, что небезопасно открывать всякому тайный смысл Писаний или сокровища мудрости и зна­ние во Христе”.²³

(Ориген Александрийский - отец церкви, живший в третьем веке, - испове­дован веру и в реинкарна­цию, и в возможность души стать единой с Богом через мистические размышления. Ориген был уважаемым христиан­ским учителем на про­тяжении своей жизни, которого язычники-римляне подвергли пыт­кам за веру. Однако, в пятом и шестом веках его труды впали в неми-.wcmb у церкви. Несмот­ря на то, что несколько церковных Соборов про­кляли писания Оригена, христиане продолжают читать их и до нынешне­го времени).

Каково содержание этого тайного учения? В книге “О началах” Ориген дает намек. В список самых важных для изучения доктрин он включает “рассуждение о различии душ, и откуда произошли эти различия”. ⁴ Исследователь Хансон пришел к заключению, что этот список доктрин явно представляет “статьи, содержащие тайное учение Оригена”.⁵ А если его занимал вопрос, почему души имеют прирожденные различия, логично сделать вывод, что не обошлось без предсуществования и реинкарнации.

Если еще остаются сомнения, давал ли Ориген учение о реинкарнации, мы можем положиться на отца церкви Иеронима (четвертый век), который обвинял его в этом. Иероним получил доступ к неизданным писаниям Ори­гена на греческом языке и сказал, что один отрывок из книги “О началах” “уличает” философа “в вере в пересе­ление душ”.²⁶

В защиту Божественной справедливости

Если Ориген учил о реинкарнации, почему он считал это важным? Потому что это непосредственно связано с двумя его излюбленными темами: Бог справедлив, а че­ловеческие существа обладают свободной волей. Спра­ведливость Бога будет неоспорима, если только, как ут­верждал Ориген, каждый человек в самом себе “имеет причины того, что... [он] находится в том или ином по­рядке жизни”. Таким образом, мы можем поверить в то, что Бог справедлив, лишь считая свои действия в ка­ких-то прошлых жизнях причиной нынешней судьбы. Если мы несчастны, то можем либо обвинять в этом Бо­га, либо рассматривать свои неудачи как результат собственных действий в прошлом — и тогда предпринять что-либо для изменения своей жизни.

Мысль о том, что мы несем ответственность за свою судьбу, ведет непосредственно к другому ключе­вому понятию в учении Оригена: свободной воле. Именно за эту идею, как ни за какую другую, его кни­ги были преданы огню. Концепция свободной воли была неудобна для ортодоксии, ибо подразумевала, что кто-либо, уже обретший спасение, может однажды снова пасть, а нищий или продажная женщина спо­собны подняться до уровня ангелов.

Ориген считал, что Бог создал Землю как место, предназначенное для испытания свободной воли челове­ческих существ. Для Оригена не было большого смысла в религии, где Бог предопределил судьбу каждого, хотя бы предопределенное было спасением. Он писал:

“Бог... для спасения всех Своих созданий... учредил все так, что никакие духи или души... не принуждаются силою делать, вопреки своей свободной воле, то, что не­согласно с их собственными побуждениями, — и у них таким образом не отнимается свобода воли (в противном случае, у них было бы изменено, конечно, уже самое ка­чество их природы)”.²⁸

Отцу церкви Иерониму не нравились намеки Ориге­на, перевернувшие небесную лестницу вверх тормашка­ми. Где же тут удержаться, когда ангелы могут стать дьяволами, а дьявол— архангелом? Иеронима раздра­жало, что, если верить Оригену, “можно опасаться, что мы, которые сейчас являются мужчинами, впоследствии родимся женщинами, а нынешняя девственница, может статься, будет проституткой”.

Даже если картина мира, представленная Оригеном, и не дает абсолютной уверенности в будущем, в действи­тельности она приятнее чем у Иеронима. Да, мы можем упасть с лестницы эволюции души, но можем и поднять­ся по ней снова. По утверждению исследователя Баттерворта Ориген говорит, что беспредельна “сила Божест­венной любви, если однажды человеческая душа ответи­ла на ее исцеляющее и вдохновляющее воздействие”.'

Реинкарнация связана с представлением о том, что душа, с Божьей помощью, в ответе за обретение спасе­ния. Перевоплощение предоставляет ей новые возмож­ности — жизнь за жизнью вершить собственное спасе­ние.

Конфликт между зарождающейся ортодоксией, с одной стороны, и неоплатониками, адептами мистерий, гностика­ми и оригенистами, с другой, представляет собой извечный спор между теми, кто хочет навечно установленного, гарантированного пути к спасению, и теми, для кого религиозный путь индивидуален и непредсказуем.

Ориген считал, что о свободной воле говорится в Писаниях, а свободная воля, в свою очередь, подразумевает реинкарнацию. Он воспринимал каждый отрывок, утверждающий моральную ответственность, как утвержде­ние свободной воли. Историк Джозеф Тригг пишет:

“Поскольку [такие отрывки] утверждают моральную ответственность, они предполагают наличие у нас способности творить добро и избегать зла”.³²

В книге “О началах” Ориген приводит цитаты из двенадцати текстов, дабы доказать наличие у человека свободной воли. Во “Второзаконии” (30:15,19) говорится: “Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло... Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое”.

Если Бог увещевает нас избрать добро, рассуждал Ориген, значит, у нас должна быть свобода выбора меж­ду добром и злом. Если Бог дал нам такую свободу, зна­чит, мы продвигаемся вперед или совершаем падение, как того сами захотели. Если мы продвигаемся или пада­ем, как того сами захотели, но нам суждено вернуться к Богу, — у нас, по логике, должна быть не одна возмож­ность совершить это.

Для Оригена свобода равняется возможности. Если есть лишь одна возможность, — да и та зачастую уреза­ется, — значит, свободы нет. Он также верил, что свобо­да является частью Божественного плана. Разве не напи­сано Павлом: “Где Дух Господень, там свобода”?³³

В толковании Оригеном Падения в Эдеме подразуме­вается и свободная воля, и реинкарнация. Согласно его учению эта история представляет собой опыт любой души. Каждый из нас некогда пребывал в изначальном состоянии божественного единения. Затем произошло Падение, в результате которого наши души попали в плен материи и обязаны возвращаться на Землю снова и снова, всякий раз совершая поступки и испытывая соответствующее им ответное действие. Таким обра­зом, различия наших обстоятельств основываются не на прихоти Бога, а на наших собственных действиях. Божественное творение было равноценным и справед­ливым — в начале.

Возможно, Ориген был первым, кто сформулировал положение, запечатленное “Декларацией независимо­сти” Соединенных Штатов Америки: “Все люди созданы равными”. Философ писал, что “всех, кого Он (Бог) со­творил, Он “сотворил равными и подобными”. Иными словами, Бог дал всем нам одинаковые возможности и способности. Но собственные наши действия стали при­чиной различий между нами.

В своей тихой гавани, Кесарии, Ориген проповедовал около двадцати лет. Широко распространились его знаменитые проповеди и комментарии, в которых особо выделялась идея единения души с Богом. Он был при­знан и почитаем прихожанами. Связь его с церковью была настолько тесной, что в возрасте около шестидеся­ти восьми лет он был арестован римлянами по приказу императора Деция.

Ориген мечтал о мученическом венце, но не удосто­ился его. Хотя Деций и отправлял других христиан на съедение львам, Ориген лишь подвергся пыткам. Одна­ко, пытки, должно быть, были жестокими, так как фило­соф скончался вскоре после освобождения— мученик духа, если не мученик в прямом смысле этого слова. Не ведал он о том, что его книги станут причиной многове­ковых споров в той церкви, за которую он отдал жизнь, и что церковь в конце концов объявит их еретическими, предаст анафеме и сожжет.

В последующих главах мы исследуем, какие измене­ния претерпело христианство с тех времен и как отцы церкви заменили данное Оригеном объяснение неспра­ведливостей жизни объяснением, вводящим в полное заблуждение.

Часть 4. Церковь отрицает реинкарнацию