Гермиона без малейшего выражения взглянула на него и кивнула.

— Спасибо, я запомню.

Северус мельком посмотрел на неё и удивился, заметив, что она улыбается.

— Не стоит благодарности.

Пока Гермиона убирала своё рабочее место так, как она привыкла это делать ещё со времён их совместной работы, Северус уже подыскивал себе подходящий котёл и необходимые инструменты. В какой-то момент он поднял голову и увидел, что она стоит прямо напротив и задумчиво наблюдает за ним.

— Вы выглядите уставшим. Как протекает лечение?

Он напряжённо кивнул.

— Хорошо, насколько я могу судить. Примерно один месяц я переработал, если считать, что воспоминания возникают в хронологическом порядке.

Гермиона кивнула.

— Вероятность высока, что скоро всё закончится. Скажите, если вам понадобиться перерыв. Есть возможность прерывания терапии до четырёх дней.

— Спасибо, но я не хочу растягивать нечто подобное. Чем настойчивее я это терплю, тем быстрее всё будет позади. — В этом предложении чувствовалась вся интенсивность этого желания. Больше, чем Северусу бы того хотелось. Он увидел, как Гермиона сглотнула.

— Совершенно разумное решение, — сказала она.

— Ну, я оставляю вас в покое и отправляюсь спать. Удачи!

Северус кивнул и лишь слегка ответил на её робкую улыбку. Эта новая гармония, воцарившаяся между ними, почему-то страшила его.

— — -

С растянутыми в стороны руками и ногами, голый и с испещрённой ударами плетью спиной, Северус всё ещё стоял в самом центре почти пустой комнаты. Ноги его были скованы стальными кольцами, руки удерживали цепи.

В следующий момент Макнэйр с силой схватил его чёрные волосы и запрокинул голову далеко назад. Северусу стало противно от тяжёлого дыхания мужчины у самого его уха. Чтобы не потерять контроль над собой, он крепко зажмурил глаза. Макнэйра, именно его они послали ему под конец и без того тяжёлого дня. И он уже во второй раз был здесь. Раны от его первого посещения ещё не зажили.

— Как дела, Снейп? Не желаешь повтора? — Прохрипел он.

Северус сморщился, когда толстяк шумно шмыгнул носом и смачно провёл языком по губам. И Северус ещё думал, что он сам выглядит отвратительно.

— Не стоит твоих усилий, Валден, — ответил он всё же и покрепче вцепился в цепи, чтобы не потерять равновесие.

Уже два дня он без перерыва стоял на ногах и не собирался так быстро сдаваться. У Люциуса был, наверняка, целый лист ожидания с прислужниками, которые горели желанием показать Северусу своё искусство. Если бы он знал, что когда-нибудь окажется в такой ситуации, то был бы осторожнее с критикой в сторону других.

Но теперь он, по крайней мере, на собственном опыте мог утверждать, что критика его никогда не была беспочвенной и неуместной. Белла, действительно, была слишком бешенной, Розир — слишком скучным, Червехвост сам не знал, что будет делать в следующий момент. Он вырезал у него на коже узор!

Макнэйр же, в отличие от них, чётко знал, чего хочет. Пытки были, по-видимому, единственным, что он умел делать, и Северус бы с удовольствием перенёс эту встречу на следующее утро. Тогда он мог бы переносить всё с большей выдержкой. Но ему хотя бы не нужно было опасаться смертельных повреждений от Макнэйра. Этот был слепо предан Люциусу и точно знал, когда следует остановиться.

Наконец, Макнэйр отпустил его волосы, и Северус с трудом поднял голову. Боли в спине и шее мучили его ещё с прошлого дня, и их было тяжело сравнить с теми, которые часто появлялись у него от сгорбленного стояния над котлами.

В следующую секунду мерзавец снова предстал перед ним, и Северусу стало от этого немного спокойней. Он чувствовал кровь и пот на своём теле, которые, щекоча, сбегали струйками вниз. Но в его положении ощущения эти были одними из наименее неприятных. Как могла пасть его маскировка? Как Люциус узнал обо всём?

Внезапно раздался свист плётки, которая ударила Северуса в грудь. Кончик её задел подбородок, располосовав на нём кожу. Северус сжал зубы, чтобы не застонать.

Макнэйр элегантно обернул кожаную часть плети вокруг руки и с благоговением провёл по окровавленной поверхности.

— Ты знаешь, Снейп, пытать тебя мне нравиться больше, чем этих бездумных животных, навязанных мне министерством. Звери так отвратительно визжат. Это убивает всякое удовольствие, если… — На этом он сделал паузу и приблизился к Северусу. Он вытянул палец и почти нежным жестом провёл по его ранам, — ...всего лишь хочется насладиться удивительной красотой кровоточащих ран.

Северус при всём желании не мог назвать его сумасшедшим, так как раньше он сам видел эту красоту открытых ран. И он был уверен, что был тогда более, чем вменяемым. Тот момент, когда он поклялся Албусу в верности, был самым сумасшедшим в его жизни. И он горько расплачивался за это, даже если ни минуты не жалел.