Как лошадь использует звуки
ОБЩЕНИЕ С ЛОШАДЬМИ. ИССЛЕДОВАНИЕ СРЕДСТВ ОБЩЕНИЯ МЕЖДУ ЧЕЛОВЕКОМ И ЛОШАДЬЮ.
Talking with Horses. A Study of Communication between Man and Horse. (С) 1975 Henry N. Blake
First published In Great Britain 1975 by Souvenir Press Limited
Перевод Адамца Алексея (TriA) [email protected], 2004.
Данный текст предназначен для свободного некоммерческого использования.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга основана на работе с лошадьми в течение сорока лет, последние двадцать из которых были посвящены изучению способов их общения друг с другом и с человеком. Моя жена Лесли и дочь Пэдди – обе приняли непосредственное участие в этом исследовании, отсюда частое употребление местоимения «мы» в тексте.
Моя мотивация была простой – я хотел достичь лучшего понимания моих лошадей, чтобы получить лучшие результаты на соревнованиях; и вскоре я обнаружил, что для этого нужно сделать так, чтобы лошади получали удовольствие от жизни. Только к концу наших исследований мы подумали, что наша работа может быть интересна другим. Эта книга написана в надежде, что будет полезна людям, и они смогут взять нашу работу за основу.
Г. Н. Блэйк
СОДЕРЖАНИЕ
(жирным шрифтом отмечены переведенные главы)
1 Лошади, мои учители /Horses I have Learned From/
2 Лошади в истории – уникальная связь человека и лошади. /Horses in History - Man's Unique Bond with the Horse/
3 Язык лошадей /The Language of Horses/
4 Как лошадь использует звуки /How a Horse uses Sounds/
5 Как лошадь использует жесты /How a Horse uses Signs/
6 Словарь лошадиного языка /Our Dictionary of Horse Language/
7 Экстрасенсорное восприятие и Плачущий Роджер /E.S.P. and Weeping Roger/
8 О заездке лошадей /On Gentling Horses/
9 Исследование экстрасенсорного восприятия среди лошадей /Proving E.S.P. among Horses/
10 Телепатия в лошадином языке /Telepathy in Horse Language/
11 Практическое применение наших знаний /Putting our Knowledge to Work/
12 Как добиться максимума от Вашей лошади /Making the Most of Your Horse/
Приложение: несколько практических советов для владельцев /Some Practical Advice to Horse-Owners/
Так как для того, чтобы хорошо понимать лошадей, вы должны думать, как лошадь, действовать, как лошадь – вы должны стать лошадью – исследование их общения становится очень трудным, потому что сложно размышлять в то же самое время, когда пытаетесь думать и реагировать, как животное: ведь животные просто-напросто не размышляют! Но мы не озабочены проведением научного исследования в традиционном смысле. Мы заинтересованы лишь в достижении лучшего понимания наших лошадей, и мы надеемся, что другие люди смогут использовать плоды нашего труда. Им предстоит взять нашу работу, проанализировать и провести научные исследования на базе заложенных нами основ.
ГЛАВА 3
ЯЗЫК ЛОШАДЕЙ
Очевидно, что большая часть общения между человеком и лошадью имеет место в ходе обычной работы с лошадьми. Сначала человек общается с лошадью посредством голоса, в ходе базового обучения своего животного. Он обучает ее некоторым словам: “стой”, “шагом”, “рысью” и т.д. Лошадь выучивает эти команды, и всадник надеется, что она будет им следовать. В свою очередь, человек понимает значение некоторых звуков, издаваемых лошадью. Он быстро учится узнавать приветственное гугуканье, ржание «Есть здесь кто-нибудь?» и сердитый визг.
Человек также учит свою лошадь набору жестов: он трогает лошадь шенкелями, чтобы дать команду к движению вперед, и тянет за повод (то есть оказывает давление на ее рот), чтобы остановить. Он гладит ее, когда лошадь делает всё правильно – и наказывает, если неправильно. Такой обмен является основой общения с любым животным. Ветеринар, пытающийся диагностировать болезнь, будет следить за другими знаками лошади: например, если какое-то место болит, лошадь вздрогнет от прикосновения к нему. Кроме того, лошадь скажет о том, что вы делаете ей больно, с помощью резкого вдоха. Также вы можете определить, что лошадь больна, или плохо себя чувствует, по ее вялому и грустному виду. Это способы общения жестами. Лошадь сообщит вам с помощью своего поведения, возбуждена ли она, или устала.
Когда мы начали исследования средств общения животных, мы решили попытаться составить небольшой словарь лошадиных сообщений, и пошли путем, проторенным большинством ученых в этой области. Так как мы сами используем звуки для общения, выглядело логичным начать с изучения лошадиных звуков, поэтому мы решили проследить какую-нибудь систему в издаваемых лошадьми звуках. На самых ранних стадиях мы добились определенных успехов. Мы обнаружили, что приветственное гугуканье и предупреждающее ржание – это звуки, общие почти для всех лошадей. Но чем дальше мы углублялись в исследования, тем понятнее становилось, что нельзя полагаться на системы и шаблоны в качестве руководства по интерпретации звуков, издаваемых лошадьми как видом. Стало ясно, что разные лошади используют одни и те же последовательности звуков для передачи разных сообщений, что каждая лошадь имеет собственный язык, лишь похожий на языки своих компаньонов, но не идентичный им. Так что нам пришлось вернуться и начать всё заново.
Сначала мы обратили внимание на то, как общаются люди – и обнаружили, что интонацией голоса и способом произнесения фразы передаётся почти столько же информации, как и собственно словами. Например, англичанин, ирландец, шотландец и валлиец – все говорят на английском. Они могут понять друг друга, но их средства передачи смысла различаются. Они используют разные слова в разных формах, разные фразы. Другими словами, люди различного культурного происхождения, даже если они говорят на одном и том же базовом языке, будут использовать различные слова и фразы для передачи одного и того же смысла. Даже в одной и той же местности люди разных характеров и темпераментов будут использовать неодинаковые словоформы для передачи того же смысла. С другой стороны, некоторые звуки стандартны для всех людей одной расы, и используются в определенных случаях: например, слово “hello” общее для всех англоговорящих людей. В том же смысле приветственное гугуканье является общим для всех лошадей. И точно так же, как крик “help” одинаков для всех, кто говорит на английском – у большинства лошадей есть ржание или крик опасности.
Мы также обратили внимание на важность влияния интонации голоса на значение сообщения. Мы обнаружили, что интонация, с которой человек произносит стандартное сообщение, может изменять и его интенсивность, и смысл. Например, мужчина или женщина, произнося фразу «иди сюда», может с помощью интонации полностью изменить ее смысл. Если слова прошептаны женщиной, мягким и соблазнительным голосом – это может быть приглашением заняться любовью. Если интонация резкая и жесткая – это команда, которую нужно выполнить немедленно; а крик «иди сюда» может быть просьбой о помощи. Таким же образом, лошадь может изменять сообщение повышением голоса, так что тот же звук может означать что-нибудь от «иди сюда, дорогая» до высшего и жестчайшего императива «если не придешь немедленно, я из твоих кишок веревки совью!». И точно то же самое сообщение может применяться в качестве просьбы о помощи.
Во-вторых, мы обнаружили, что нужно учитывать то, что привычки в общении отличаются в зависимости от пола; и в то время, как у людей есть только два пола, мужской и женский, у домашней лошади может быть один из трех полов: мужской, женский и нейтральный. Это важно, так как тона и ноты каждого пола отличны: диапазоны голосов жеребца и кобылы совершенно разные, а мерины находятся где-то посередине. Это не так важно, пока вы общаетесь с одной лошадью; но это очень важно помнить, если вы работаете с большим количеством лошадей, или пытаетесь понять, что говорит чужая лошадь – так как одна и та же последовательность нот, изданная кобылой, мерином, и жеребцом, может означать разные вещи.
Поэтому перед тем, как интерпретировать передаваемые звуками сообщения, вам нужно определить пол животного. Еще мы поняли, что важно учитывать и возраст лошади, потому как диапазон интонаций, используемых жеребенком, очевидно, сильно отличается от тех нот и интонаций, которые он будет использовать через четыре или пять лет, когда станет жеребцом.
С другой стороны, жеребец, кобыла, мерин, жеребенок и годовичок – все они имеют одно и то же количество тонов и нот, и используют их одиннадцатью различными способами. Девять из одиннадцати тонов голоса производятся на выдохе. Первый из них – это фырканье, которое производится с использованием одних лишь ноздрей в качестве резонатора, и иногда с добавлением императива, выражающегося одновременным “треском” ноздрями (храпением). Более сильная нота используется для привлечения внимания, как сигнал тревоги, в знак того, что лошадь взволнована, или для обозначения сильных эмоций. Гугуканье /whicker/ также производится с использованием ноздрей в качестве резонатора, но это скорее ласковый звук, и может изменяться от мягкого выдоха через ноздри до довольно громкого звука; применяется в основном как приветствие или для выражения некоторых видов симпатии. Затем следует тихое ржание /whinny/, намного более высокий звук с вопросительной интонацией, и громкое ржание /neigh/, которое, в свою очередь, еще сильнее. В последних двух случаях используется носовая полость. Вдобавок мы знаем визг кобылы, и рев жеребца, каждый из которых может иметь отчетливую сексуальную окраску, или звучать агрессивно, или может быть использован как предупреждение. Оба этих звука производятся верхними областями носовой полости и используются при сексуальных играх, в гневе, или чтобы показать характер. Жеребец умеет издавать свист, которым он подзывает кобылу; и все лошади могут издавать крик страха, боли или злости, вырывающийся из легких как вспышка ужаса. Это всё были звуки на выдохе. Звуки на вдохе включают сопение, которое соответствует мягкому выдоху, и обнюхивание, которое соответствует фырканью. Каждая из этих нот имеет определенный смысл для другой лошади.
Жеребец имеет наибольший вокальный диапазон, некоторые его интонации пугающие, в то время как другие могут быть очень приятными на слух. Но у него несколько ограниченный набор сообщений, просто потому, что в своем естественном состоянии он заботится лишь о трех вещах: размножении, опасности и пище. Так что его сообщения ограничены этими тремя темами. Фактически, вы можете сказать, что у него есть только три предмета для разговоров: страх, пища и женский пол, что делает его очень похожим на мужчину, если не считать, что у мужчин есть еще одна тема для разговоров – а именно, как бы уклониться от работы. Так что, кроме «надо бы поесть», «давай займемся любовью», «смываемся!», человечество прибавило еще «давайте побастуем!». (Хотя прокатским лошадям эта тема явно знакома :-) – Прим. перев.)
Зато кобылы, кроме звуков сексуального характера, а также касающихся пищи и опасности, имеют еще и диапазон звуков для воспитания и защиты своих жеребят и, иногда, своих годовичков. Кобыле нужно подзывать жеребенка для кормления, или в случае надвигающейся опасности, а также надо обучать его, поэтому ее диапазон сообщений намного шире, чем у жеребца. Мерин (которого, конечно, нет в дикой природе) может иметь вокальный диапазон от похожего на жеребца, если его поздно кастрировали, до диапазона кобылы, если он чувствует себя «защитником» своего хозяина. Точно так же, жеребенок имеет и собственные сообщения, и общие, касающиеся пищи и страха; у него нет сообщений сексуального назначения, но есть диапазон звуков для просьбы о защите и утешении – это изменится с его взрослением. Некоторые фразы жеребенка сохраняются до одно- или даже до двухлетнего возраста. Затем, когда он начнет ощущать себя «мужиком» после достижения двухлетнего возраста, его голос и сообщения сменятся на жеребцовские, если он к этому времени не будет кастрирован; а молодая кобылка начнет разговаривать на языке кобыл.
Контакт с человеком тоже расширяет вокальный диапазон лошади. Это усложняет изучение, так как практически невозможно отличить естественные для лошади сообщения от тех, которые являются результатом общения с человеком. Например, если кормление запаздывает – лошадь, которая была в контакте с человеком, будет ржать, или греметь своей кормушкой, или делать какие-нибудь другие знаки, чтобы напомнить вам о времени кормления. Эти действия совершенно неизвестны дикой лошади, так как ее пища всегда на месте, и дикой лошади не нужно привлекать чье-либо внимание к тому факту, что она голодна. Мы заметили, что когда лошадь обнаруживает, что ее сообщение, которое она пыталась передать, понято – или другой лошадью, или человеком, – она будет использовать его и в будущем: она расширяет свой словарь. Самый большой словарный запас, который когда-либо нам встречался, был у Корк Бэгa /Cork Beg/, который жил у нас двадцать лет; и мы видели, что другие лошади, которые не были в контакте с человеком, или же были очень мало, разучивали его фразы, расширяя таким образом собственные словари.
Другая лошадь - Ростеллан, принадлежавший моей жене – научила нас тому, как много одна лошадь может перенять у другой. Когда у Корк Бэгa начали побаливать суставы, и он больше не мог получать удовольствие от целого дня на охоте, стало важно подыскать ему лошадь в помощь. Нам повезло, что у нас был уэльский коб /Welsh Cob/ по имени Trefais Dafydd, который отлично подходил на эту роль. Имя Trefais Dafydd было настолько труднопроизносимым, что мы дали ему имя Ростеллан, по названию имения возле дома моей жены в Ирландии. (Корк Бэг был назван по месту своего рождения). Он приехал к нам в коневозке на девять лошадей, ни с одной из которых никогда не работали. Это был большой вороной трехлетка. К осени, когда мы решили оставить его у себя, он здорово разжирел и занял свое особенное место в хозяйстве. Единственный способ работать с двумя лошадьми, на который находилось время у моей жены зимой, это было ездить на Корк Бэге а за ними бежали Ростеллан и ее лабрадор, Дора. Вскоре Ростеллан научился бежать очень близко к ноге и никогда не пытаться обогнать Корк Бэгa. Если он это делал, Корк Бэг махал головой и угрожал отхватить большой кусок его анатомии на завтрак. Установив правильную иерархию в этом маленьком табуне, Корк Бэг был счастлив учить новичка всем премудростям, и однажды, выйдя на обед, я узнал, как много на самом деле ученик может перенять от своего наставника. Корк Бэг имел привычку стоять с высунутой из конюшенной двери головой, отвесив нижнюю губу. В этот день была прекрасная солнечная погода, я завернул за угол, а там была эта парочка – Ростеллан имитировал Корк Бэгa, стоя с полностью расслабленной отвисшей губой. Но он добавил еще и свой штрих, высунув к тому же язык на пару дюймов.
Однако некоторым вещам было не так уж легко научиться. Например, Корк Бэг имел привычку стоять с перекрещенными задними ногами, одна нога впереди другой. В тот единственный раз, когда Ростеллан попытался это скопировать, он оказался сидящим на заду в очень недостойной позе, и больше никогда не пытался повторить этот трюк. Но в основном Корк Бэг сконцентрировался на обучении Ростеллана тем вещам, которые ему необходимо было знать: например, он научил его, что именно нужно было делать, когда моя жена была в плохом настроении. Она, как и всякий человек, иногда чувствовала тяжесть всего мира на своих плечах – в таких случаях она выводила Корк Бэга, и он задействовал целую кучу своих уловок, чтобы ее рассмешить. Первое, что он пробовал при выходе из ворот – это погнаться за Дорой, которая в ответ лаяла, притворяясь, что укусит его за нос. Затем он спокойно шел вдоль дороги, выбирая подходящий объект для того, чтобы его испугаться. И шарахался от него через всю дорогу, как будто это была самая страшная вещь, которую он когда-либо видел в жизни. Это мог быть столб изгороди, или лист, летящий вдоль дороги, или дрозд, вспорхнувший с забора – но Корк Бэг реагировал на это прыжком через всю дорогу, и стоял в канаве, съежившись и дрожа. Если это не помогало хоть немного развеселить мою жену, он предпринимал еще более решительные меры. Он ждал, пока они доберутся до покрытого травой участка дороги, затем прыгал вперед серией из нескольких скачков, и галопом бросался гоняться за Дорой. После нескольких темпов, удостоверившись, что моя жена достаточно крепко держится в седле, он начинал выдавать серии из пяти или шести козлов. Я однажды даже видел, как он высадил мою жену в воздух, наклонился в сторону и поймал ее на пути к земле обратно в седло. Эта уловка действовала почти безошибочно, так как он не переставал козлить, пока она не начинала смеяться.
Одним из самых больших преимуществ, которые мы имели для работы с лошадьми, был тот факт, что мы жили на границе 800-гектарного государственного лесничества, так что у нас был выбор из множества поросших травой тропинок. Одна из вещей, которую старина обожал делать – это брести по тропинке, притворяясь наполовину спящим, пока не дойдет до поворота на одной из тех тропинок; затем он неожиданно резко изворачивался и со всех ног бросался в погоню за Дорой. Это был почти стопроцентный способ рассмешить мою жену. Удивительно, но как бы он ни был болен, даже после того, как сломал себе ногу, он продолжал проделывать все эти трюки, после которых гарцевал, как совершенно неуправляемый и необученный трехлетка.
Другой вещью, которой он должен был обучить Ростеллана, конечно, было то, что, когда бы я ни появлялся на конюшне, занятый каким-нибудь делом, он обязательно должен был изобразить дикую неуправляемую лошадь, боящуюся хозяина до смерти. Я мог входить в конюшню пятьдесят раз, занятый рутинной работой по хозяйству – и мне каждый раз приходилось потрудиться, чтобы заставить старичка сдвинуться с места.Но если я входил со щеткой в руках, чтобы вычистить из него грязь после целого дня на охоте – тогда конюшня превращалась в поле битвы.
Еще одна вещь, которой старина учил Ростеллана: когда ты на соревнованиях, если «за рулем» миссис – то всё делаешь просто ради удовольствия. Не важно, выиграешь ты приз, или нет; главное, весело провести время. Но если садится босс – тогда ты действительно соревнуешься, и тебе необходимо уделить этому всё внимание и выложиться полностью. Я обычно соревновался на старичке один или два раза в год, и ни разу не возвращался без приза. Он трижды выиграл любительский стипль-чез /point-to-pointing/, несколько раз охотничьи соревнования, и я даже играл на нем в поло. Он был просто великолепным конем.
Хотя Ростеллан не был настолько умен, как Корк Бэг, и имел другое телосложение, будучи уэльским кобом (вместо чистокровки на три четверти), он был очень старательным учеником, и в течение трехлетнего курса освоил большую часть из того, чему Корк Бэг мог его научить. Это был тот случай, когда за некоторое время одна лошадь перенимает часть личных качеств от другой лошади.
История о том, как менялся характер Ростеллана под влиянием моей жены и Корк Бэгa – это только один из примеров того, как характер и шаблоны поведения лошади могут совершенно измениться из-за перемен в окружении. И изменения в окружении лошади, конечно, имеют некоторое влияние на их способы общения, так как изменения в их нуждах и привычках означают необходимость нового и расширенного словаря, удовлетворяющего этим новым требованиям. Возможно, лучше это объяснить через человеческие аналогии. Я живу на горе Лланибитер /Llanybyther/ в северном Кармантеншире /Carmarthenshire/, мои соседи – фермеры, одним из которых когда-то был и я, и наши темы для разговоров – лошади, охота, погода, овцы и скот, в этом порядке; с добавлением местных сплетен, конечно. Слова, которые мы используем, относятся к этим темам. Если я перееду в Лондон, или в центральную часть страны, и пойду на работу в офис или на завод – моими темами для разговоров станут футбол, крикет, автомобили, музыка и театр, и я начну употреблять слова и фразы, которыми я сейчас никогда не пользуюсь. Точно так же, когда лошади живут в своем естественном окружении, в группе с устоявшимися шаблонами поведения и четкой социальной структурой, от главной кобылы до самого бесправного годовичка (жеребец находится вне табуна, обычно не входя в иерархию, хотя в группе могут находиться незрелые самцы), и их общение будет обусловлено требованиями ситуации. Если табун увести с гор и закрыть на пастбище, шаблоны поведения в нем будут нарушены. Теперь у лошадей нет свободы передвижения – это означает, что жесты, связанные с передвижением, больше не будут использоваться; они находятся друг к другу намного ближе, поэтому одни жесты и звуки будут использоваться реже, а другие чаще. Если они будут заезжены, и за ними будут ухаживать люди, то изменения в жестах и звуках станут еще более заметными, особенно, если лошади постоянно содержатся в конюшне. Некоторые сигналы, например, об опасности, или к передвижению – почти никогда не будут использоваться, а другие, типа выражения нетерпения, или требования еды – будут развиты лошадьми, или через имитацию других лошадей, или будут изобретены самостоятельно. Так как у лошади есть только одиннадцать различных интонаций голоса, и она не может создавать новые интонации для передачи новых сообщений – ей приходится адаптировать или дублировать существующие голосовые сообщения, чтобы они удовлетворяли новым требованиям. Хотя лошадь может адаптировать множество существующих жестов, ей также придется изобрести несколько новых, и она сделает это или путем имитации других животных (обычно другой лошади, хотя не обязательно), или же обнаружит, что на случайно сделанный ей жест она получает ответ, и будет в дальнейшем использовать тот же жест снова и снова, чтобы получить ту же реакцию.
Один из экспериментов, который мы проводили, чтобы показать, как лошадь расширяет свой словарный запас, очень легко воспроизвести. Мы брали дикого пони с гор, и помещали его рядом с охотничьей лошадью моей жены. Затем, когда наступало время кормления, старый Корк Бэг ржал, требуя еды, и через небольшое время компаньон тоже начинал ржать, имитируя его. Будучи изолированной от других лошадей, молодая лошадь всё равно просила еды, когда была голодна, но уже не обязательно тем же способом, что Корк Бэг. В ста двадцати двух наблюдаемых случаях, только три лошади не научились требовать еды после семи дней контакта с теми, которые уже умели это делать. Мы заметили, что есть четыре заметно отличающихся способа просить еды, и вряд ли любые две лошади из небольшой группы будут делать это совершенно одинаковым способом; но в любом случае у вас не будет сомнений в том, что именно они хотят сказать, и их будет легко понять.
Так как мы обнаружили, что почти невозможно отличить звуки, выученные лошадью при общении с человеком и с домашними животными, от звуков, естественных для дикой лошади – мы решили в словаре лошадиных сообщений, который мы начали составлять, перечислить значения всех используемых жестов и звуков, так как все они предназначены для передачи смысла, и могут быть поняты другими лошадьми и человеком. Различия между «естественным» языком, и языком, выученным при одомашнивании, становятся менее заметными еще и из-за того, что некоторые звуки очень редко используются в дикой природе, но при контакте с человеком и домашними лошадьми становятся частоупотребимыми. Один из примеров – это приветствие. В дикой природе лошади остаются в устойчивой группе, и лошадь, возвращающуюся в табун, приветствуют мягким выдохом через ноздри, или низким гугуканьем, или обнюхиванием – это всё означает «привет». Та же фраза используется кобылой, зовущей своего жеребенка, успокаивающей его, или иногда другими лошадьми табуна, приветствующими друг друга, хотя это бывает редко. А в результате контакта с человеком эта фраза становится очень часто используемой. Когда я прохожу мимо своих лошадей, я разговариваю с ними, говорю «привет», и они в ответ тоже здороваются со мной. Некоторые дуют через ноздри, некоторые обнюхивают, некоторые гугукают, а моя кобыла Лантелла целует меня. Все они используют те же фразы, когда я их кормлю, и приветствуют своих друзей, возвращающихся в конюшню, тем же гугуканьем.
Для всякого, кто заинтересован в научном исследовании, важно знать, является ли конкретный звук естественным для дикого животного, или приобретенным в общении с человеком. Но для обычного всадника, желающего лишь понимать свою лошадь, различие между естественным и приобретенным языками не важно.
ГЛАВА 4
КАК ЛОШАДЬ ИСПОЛЬЗУЕТ ЗВУКИ
Одна из первых трудностей, с которыми мы столкнулись при изучении звуков, издаваемых лошадьми, и в попытках понять их смысл – была в том, что, в отличие от человека, лошади для передачи смысла не используют последовательности звуков. При составлении нашего словаря мы быстро поняли, что, за некоторым исключением, невозможно сказать, что определенный звук имеет определенное значение – но можно сказать, что в некоторых пределах лошадь выразит какое-то сообщение одним из нескольких способов. В попытках понять это, мы еще раз обратили внимание на человеческие языки, и поняли, что для передачи конкретного смысла люди могут использовать тысячу различных звуков, но нельзя быть уверенными в том, что конкретный звук будет означать что-то точно определенное. Хотя на первый взгляд это может показаться полной бессмыслицей, но если вы поразмыслите – то поймете, что это на самом деле так и есть. Человечество состоит из множества различных народностей, и каждая народность имеет свой собственный язык или диалект. Если взять общую фразу типа «я тебя люблю» – у каждой расы, каждой народности и каждого племени будет различный набор звуков, применяемый для передачи одной этой фразы. Даже в одном языке – например, английском – есть различные способы сказать «я тебя люблю».
Так вот, в нашем словаре лошадиного языка мы записали каждое сообщение человеческим языком, и напротив него перечислили все возможные известные нам способы, которые используют лошади для передачи этого сообщения. Например, мы взяли фразу «я тебя люблю», понимая под ней выражение симпатии в широком смысле, и напротив нее перечислили различные способы, которыми лошади выражают свою любовь и привязанность. Мы начали с выдоха с двумя императивами, вдоха с двумя императивами, и приветственного гугуканья с тремя императивами.
Есть и другие вокальные способы выражения симпатии. Вдобавок есть огромное количество жестов, и мы насчитали двадцать шесть их вариаций. То есть, мы пришли к заключению, что большинство лошадей выражают симпатию одним из двадцати шести способов. Конечно, вы можете встретить странную личность, непохожую на остальных, которая будет проявлять симпатию самым необычным способом. Например, когда я вернулся из заморской поездки, Смелая /Fearless/ выразила свою радость тем, что примчалась ко мне галопом с прижатыми ушами, затем резко затормозила, облизала меня с головы до ног, а потом ухватила зубами и покачала меня из стороны в сторону. Еще у нас был уэльский пони, недавно кастрированный, и бегавший вместе со скотом, - он проявлял симпатию к кобыле тем, что нюхал ее мочу (как обычно делает бык). Кроме того, есть еще пара знаков внимания в сексуальных играх, но мы не включили их в список к фразе «я тебя люблю», так как их значение совершенно другое. «Девчоночье хихиканье» кобылы, ее визжание, и свист жеребца – причина этих звуков сексуальная, а не любовная. Хотя, со спариванием лошадей редко связано что-либо кроме сексуального влечения.
В результате мы составили англо-лошадиный словарь. В него мы внесли каждую из сорока семи фраз, используемых лошадьми, вместе с сорока пятью под-сообщениями, и отметили различные способы, которыми большинство лошадей передают каждый из смыслов. Этот метод противоположен тому, который использовали большинство других исследователей этого вопроса – они пытались связать значения с каждым жестом или звуком. Такой подход, как нам кажется, только приводит к противоречиям. Но создание словаря наиболее общих лошадиных фраз и сообщений – это сравнительно несложная задача. Сначала вы выбираете лошадь, которую хорошо знаете, и с которой ежедневно общаетесь, и делаете ее первичным объектом исследований. Вы перечисляете используемые ей фразы, то есть жесты и звуки, которые вы понимаете. Некоторые из них передаются только жестами, некоторые звуками, но большинство будет смесью жестов и звуков. Вы будете удивлены – как много вы уже понимаете. Это около половины из того, что говорит лошадь. Затем путем наблюдений вы будете пытаться интерпретировать остальные ее фразы и предложения. Так как вы уже знаете почти половину, будет сравнительно несложно понять смысл остальных. И, в течение срока от шести недель до года, вы обнаружите, что у вас получился список от двадцати пяти до тридцати пяти основных сообщений, которые часто используются вашей лошадью. Затем, когда вы сможете понимать всё, что говорит ваша лошадь – вы можете начать наблюдения за другими лошадьми, и, рядом с основными сообщениями вашей лошади, записывать способы, которыми другие говорят о том же. Вы поймете, что некоторые лошади используют те же фразы, что и ваша, являвшаяся основным объектом; а некоторые будут выдавать такие сообщения, которые ваша лошадь даже не пыталась выразить – и они добавятся к вашему списку общих фраз.
Чере некоторое время – может пройти до двадцати лет! – у вас, наверное, будут все сорок семь основных сообщений лошадей. Некоторые из них (такие, как крик ужаса) вы можете никогда не услышать; с другими – которые относятся к таким ситуациям, как спаривание, или выращивание жеребят – вы вряд ли будете часто сталкиваться, если только вы не занимаетесь разведением лошадей. Так что ваш список основных сообщений может быть меньше моего, содержащего сорок семь основных сообщений и сорок пять под-сообщений – но всё-таки у вас будет список всех сообщений лошадей, с которыми вы имеете дело, и он может время от времени пополняться. Вы поймете, что некоторые сообщения имеют совсем немного вариантов, с помощью которых лошадь может выразить свои мысли; но для других сообщений вы обнаружите до тридцати вариаций, и этот список вряд ли будет закончен. Всегда найдется какая-то особенная лошадь, которая скажет о чем-то таким способом, который вам не встречался.
Как пример диапазона вариаций, фраза «Где, блин, мой завтрак?!» может быть сказана лошадью одним лишь звуком, с использованием базовой фразы «Привет», и ее шести императивов: двух степеней выдоха через ноздри, низкого гугуканья, высокого гугуканья, низкого ржания, высокого ржания. Лошадь также может использовать фырканье или даже громкое ржание. Кроме того, есть дюжина, или около того, комбинаций жестов и звуков.
Тот факт, что фраза «Привет» может быть использована в значении «Где, блин, мой завтрак?!», подчеркивает трудности в сопоставлении смысла и любой последовательности звуков. Приветственное гугуканье, которое используется лошадью при встрече с другой лошадью, во время кормления может превратиться в «Где, блин, мой завтрак?!». Аналогично, кобыла может использовать один и тот же набор звуков, чтобы позвать к себе жеребенка - или пригласить жеребца, и она может использовать его как прелюдию к любовной игре. Один и тот же звук может означать множество вещей, в зависимости от обстоятельств, в которых он употребляется.
Старый Корк Бэг, например, использовал один и тот же звук, чтобы сказать «Привет» моей жене, или поздороваться с другой лошадью, чтобы сказать «Хорошо, вот и завтрак» мне, или «Иди сюда, дорогая» своей сегодняшней подружке. Но это приглашение могло превращаться в требование и приказ. Если я запаздывал с кормлением, или кормил сначала другую лошадь, тон его приветственного гугуканья быстро повышался, и сообщение превращалось в «Где, блин, мой завтрак?!». Если его подружка не приходила, когда он позвал ее первый раз, тон повышался и сменялся с «Иди сюда, дорогая» на «А ну давай бегом сюда, ленивая сучка!». Степень императива зависит, в частности, от личности лошади. Так же, как если моя жена управляется с лошадью, и говорит ей «Прекрати!» – это значительно более страшная угроза, чем если я скажу «Ах ты так - я из твоих кишок подтяжки сделаю!», и лошади это знают.
Так что одна лошадь, в зависимости от своего характера, может использовать более высокую ноту императива для передачи того же сообщения, что и другая лошадь. Повышение или понижение императива показывается повышением или понижением голоса (так же, как и у людей), или же добавкой к этому сообщению. Например, люди могут повысить императив повышением голоса при употреблении слов «Иди сюда», или же могут сменить фразу с «Иди сюда» на «Иди сюда немедленно». Лошадь может увеличить императив использованием жеста, а также повышением громкости звука.
Такой подход к общению лошадей – вместо акцента на звуках, которые издают лошади (как делали многие исследователи), мы придавали значение смыслам, передаваемым звуками и жестами в комплексе – и был нашим главным прорывом и, я думаю, нашим главным вкладом в понимание средств общения животных.
Громкость и высота голоса также определяется расстоянием от одной лошади до другой, к которой она обращается. Например, если я на одной из моих лошадей нахожусь в 300-400 метрах от дома – она будет орать во весь голос «Эй, есть кто-нибудь дома?», на что одна из лошадей в конюшне ответит «Я здесь». Чем ближе мы к дому, тем тише ей нужно будет делать голос, чтобы быть услышанной, и две лошади будут понижать голос по мере сближения. Когда я подъеду к двери конюшни, они всё еще будут продолжать свое общение, но вместо того, чтобы кричать, они будут выдыхать через ноздри друг на друга. Моя лошадь будет продолжать свое приветствие до тех пор, пока не подойдет к другой лошади на расстояние обнюхивания, затем прекратит приветствие и использует один из своих способов проявления симпатии. Для любого слушателя нет совершенно никакой разницы в тоне между первым сигналом и вторым, после того, как на первый сигнал поступит ответ от другой лошади. Человеческий аналог, наверное – слова “hello there” (привет). Если вы подходите к дому своего друга, вы можете крикнуть «привет», чтобы понять, есть ли кто дома; он может ответить вам сверху «привет», и когда он спустится, вы поздороваетесь уже тихо, тем же словом «привет».
Все эти приветственные сигналы могут быть переведены, возможно, одним словом «привет». Но мы так не сделали, потому что это помешало бы увидеть огромную разницу в фактических значениях. Кобыла, приглашающая своего жеребенка, передает совершенно не такое сообщение, какое передает жеребец, возвещающий свой вызов. Начальный сигнал жеребца «Есть здесь кто-нибудь?» совсем немного изменится по звучанию после того, как на него придет ответ – но значение этого сигнала сменится на «Иди сюда и дерись», если тот ответ получен от другого жеребца, и будет становиться все более провоцирующим, пока они не встретятся. Если ответ поступит от кобылы, он будет продолжать издавать тот же сигнал, но в этом случае «Есть здесь кто-нибудь?» сменится на «давай займемся любовью», и будет продолжаться до тех пор, пока он не приблизится к ней, тогда императив понизится до приветствия. Тогда кобыла или цапнет его и отобьет – говоря тем самым, чтобы он шел искать себе другой лакомый кусочек – или издаст «девчоночье хихиканье», и они начнут свою любовную игру. Если ответит мерин, то жеребец посоветует ему пойти подальше, и побыстрее. В любом случае сигнал жеребца будет звучать почти одинаково, но сообщение будет совершенно другим. Голос лошади является лишь ориентиром на смысл сообщения, и не передает само сообщение, как получается в случае человеческой речи.
Конечно, для человека тоже возможно быть понятым кем-то, говорящим на другом языке, просто используя жесты и интонации голоса. Если вы в это не верите – просто понаблюдайте за любым моряком, высадившимся в иностранном порту. Через очень короткое время он сможет объяснить все свои желания, и все его требования будут удовлетворены – обычно выпивка, женщины и развлечения (в этом порядке) – и ему не нужны слова для того, чтобы быть понятым.
У лошадей контекст сигнала является ключом к сообщению. Именно поэтому звукозаписи лошадиных сигналов так трудны для понимания – никакая звукозапись не даст вам контекста сигнала. И, конечно, случаются неверные толкования сигналов – я видел лошадь, которая неправильно поняла сигнал другой лошади. Уэльский коб моей жены, Ростеллан, однажды ответил на сигнал жеребца, которого я незадолго до этого приобрел. Когда того выпустили на прогулку в первый раз, жеребец порысил на поле и просигналил «Есть здесь кто-нибудь?», а Ростеллан ответил. Они продолжали сигналить, пока были за пределами видимости друг друга, затем Ростеллан порысил к жеребцу, думая, что тот говорит «привет» – и больно получил по ребрам.
Так как вы хотите не только понимать, что говорят лошади, но и хотите, чтобы они понимали, что говорите вы – очень важно правильно использовать свой голос при обращении к ним. Если вы не имитатор животных по профессии, ни к чему пытаться использовать те же ноты и интонации, что и они, кроме нижних диапазонов – то есть, мягкого вдоха и мягкого выдоха. Вы также можете издать очень низкое гугуканье. Но за этими пределами бессмысленно имитировать другую лошадь; в любом случае, лошадь скоро научится понимать вашу обычную речь. Большинство вербальных команд всадников основано на простых словах типа «стой», «идем», «шагом», «рысью», и лошадь очень быстро научится на них реагировать, если вы используете правильный метод обучения. Когда лошадь реагирует на слова команды, ее нужно похвалить и приласкать. Нужно обучать с помощью поощрения, а не наказания. То есть, если вы скажете «стой», а лошадь двинется, и за это получит от вас затрещину – то она очень быстро свяжет слово «стой» с побоями, но никогда не выучит, что же это слово означает на самом деле. В любом случае, определенные команды дают автоматическую реакцию большинства лошадей, с которыми вы работаете, и «стой» - это одно из них. Около семидесяти процентов лошадей, которые никогда не были в работе, естественно реагируют на слово «стой» (в оригинале – “whoa”, произносится приблизительно как короткое «уау» – Прим. перев.). Также, если вы щелкнете языком, лошадь двинется вперед и немного напряжется. Если вы скажете «стоять» /stand up/, лошадь естественно соберется. Видимо, эти звуки вызывают автоматическую реакцию лошади, и их не следует путать с теми командами, которым ее надо обучать. (Что, правда?! – Прим. перев.)
Конечно, когда вы даете команды своей лошади, очень важна интонация голоса. Я упоминал об Ирландце, Дэне Салливане, известном также как Заклинатель. Если вы будете очень мягко шептать что-то вашей лошади, ваша интонация покажется ей ласкательной, и будет иметь почти тот же эффект, как и поглаживание рукой. Если вы говорите с лошадью монотонным спокойным голосом (я обычно декламирую небольшой стишок), вы увидите, что это невольно успокаивает ее, если она взволнована. Если вы говорите с ней резким голосом, она соберется и будет настороже. Если вы кричите на нее – она знает, что вы рассержены. Все эти интонации голоса, и всё, что между ними, вызывают автоматическую реакцию.
Но вы должны быть осторожными в их использовании. Четыре или пять лет назад у меня была совершенно замечательная овчарка, у которой были задатки чемпиона; но она была настолько увлеченной, и настолько полной энтузиазма, что не очень-то слушалась команд. После почти трех месяцев обучения, пока я не начинал орать ей «Фэн, черт подери!» перед тем, как давать команду – она продолжала делать то, что делала. И всё это потому, что, когда она была особо непослушной, я ругал ее «Фэн, черт подери!» и бросал камень в ее направлении, чтобы она знала, что ей всё-таки придется сделать то, что я говорил. Так что, впоследствии все мои команды должны были предваряться словами «Фэн, черт подери!».
Конечно, лошадь очень чувствительна к голосу. Однажды я со Смелой и с молодым упряжным конем, которого мы как раз заезжали, вёз навоз вверх по очень крутому склону. Упряжной конь был в оглоблях, а Смелая в ведущей упряжи. Чтобы подняться наверх, обычно приходилось мчаться как можно быстрее; это означало, что лошади галопировали, а я бежал рядом с лошадью в оглоблях. И в тот раз, как только мы подъехали к воротам, я поскользнулся, и моя нога попала между телегой и задней ногой коня. Я заорал «Смелая, стой!» отчаянным голосом, и Смелая мгновенно остановилась и лягнула упряжного коня по морде, так что он затормозил и попятился назад. Колесо остановилось прямо на моей ноге, и сейчас на бедре видна продавленная колесом отметина; но если бы оно перекатилось через меня (с пятью или шестью центнерами навоза в телеге), я бы уже никогда не смог ходить. Это замечательный пример того, как лошадь реагирует на интонацию голоса. Если бы я сказал «Смелая, стой» обычным голосом, возможно она бы и не обратила на меня внимания – но в данном случае она сразу же остановилась и остановила коня. Это одна из причин, по которой я очень сильно привязан к этой «старой корове».
У моего отца была теория, что во время обучения молодой лошади очень важно уложить ее на землю и научить лежать столько, сколько нужно. Он укладывал лошадь, и, пока она была на земле, садился на нее сверху, раскуривал свою трубку или бирманскую сигару (которые он очень любил), и декламировал длиннющие стихи: обычно «Человек со снежной реки» или «Целуя призовой кубок». К тому времени, когда он заканчивал читать стихи, он мог поклясться, что любая лошадь будет тихой, и обычно так и было. Фактически, это был отличный тест на послушание, так как любое существо, которое оставалось в радиусе полмили от босса, когда он вовсю дымил одной из своих бирманских сигар, должно было быть просто очень хорошо управляемым. Хотя этот пример декламирования стихов выглядит очень уж экстремальным, мы не один раз обнаруживали на примере почти диких лошадей, что декламирование или пение им чего-либо, звучащего мягко и монотонно, успокаивает и расслабляет их, и – что, наверно, не менее важно – расслабляет и вас тоже. Так как ваши эмоции и чувства отражаются лошадью, то, если вы нервничаете – она тоже будет нервничать, а если вы расслаблены и говорите спокойным голосом – она тоже расслабится.
ГЛАВА 5