Глава 19. В 7.50 я помогала Рэ разгружать посудомоечную машину

В 7.50 я помогала Рэ разгружать посудомоечную машину. Я слышала, как в холле Симон спрашивал разрешения выйти во двор, побросать мяч в корзину, пока Дерек моется. Миссис Талбот предупредила его, что уже поздно, темнеет, и что долго гулять нельзя, но все же отключила сигнализацию и выпустила Симона во двор. Закончив с посудой, я сказала Рэ, что присоединюсь к ней попозже, и выскользнула во двор вслед за Симоном.

Миссис Талбот была права, уже смеркалось. Внутренний двор окружали высокие раскидистые деревья, еще больше нагонявшие тени. Баскетбольное кольцо находилось на асфальтированной площадке за пределами досягаемости фонаря с заднего крыльца. Я видела только белое пятно рубашки Симона да слышала глухое буцк‑буцк‑буцк мяча. Я обогнула периметр.

Симон меня не видел, продолжал с серьезным выражением вести мяч, не отрывая от него глаз.

Держась в тени, я подошла поближе и подождала, пока он заметит меня. Симон наконец увидел меня, дернулся, словно испугавшись, но потом махнул рукой, чтобы я прошла за ним в еще более темный угол площадки.

– Все в порядке? – спросила я. – Ты казался немного… занятым.

– Просто размышлял. – Он обшарил взглядом линию изгороди. – Не терпится выбраться отсюда. Наверное, как и всем остальным, но…

– Рэ сказала, вы тут уже довольно долго.

– Можно и так сказать.

У него в глазах промелькнула тень, словно он сканировал свое будущее и не видел никаких признаков освобождения. Мне, по крайней мере, было куда возвращаться. А они жили в детском доме. Куда им отсюда возвращаться?

Симон сильно ударил мячом об пол и улыбнулся.

– Похоже, я зря трачу наше время, а? У меня осталось минут десять, потом Дерек меня найдет. Прежде всего, я бы хотел извиниться.

– За что? Ты ничего не сделал.

– За Дерека.

– Он твой брат, но ты не несешь за него ответственности. Ты же не контролируешь, что он делает. – Я кивнула в сторону дома. – А почему ты не хотел, чтобы он видел, как мы разговариваем? Он рассердится?

– Его это точно не порадует, но… – Симон уловил мое выражение лица и рассмеялся. – Ты хочешь спросить, не побьет ли он меня за это? Ни в коем случае. Дерек вообще не такой. Если он злится, он начинает относиться ко мне, как ко всем остальным, – игнорирует меня. Не смертельно, конечно, но мне все равно не хочется злить его, если можно обойтись без этого. Просто… – Симон снова начал стучать мячом, сосредоточенно глядя на него. Потом поймал мяч и сжал в руках. – Он уже и так злится, что я стал защищать его – он этого терпеть не может, а теперь, если еще узнает, что я разговариваю с тобой и объясняю то, что он не желает объяснять… – Симон повертел мяч в руках. – Видишь ли, Дерек вообще не очень умеет общаться с людьми.

Я постаралась не выдать своего изумления.

– Когда он решил, что ты и в самом деле видишь призраков, мне надо было сказать ему: «Конечно, братишка, дай мне поговорить с ней». Я бы все обставил… иначе. Дерек не знает, когда следует отступить. Для него все просто, как дважды два. Если ты не можешь догадаться сам и не слушаешь, когда он подсказывает ответ, он начинает отвешивать пощечины, пока ты не очнешься.

– Убегать с криками о помощи тоже бесполезно.

Симон рассмеялся.

– Да ладно, если бы Дерек так допекал меня, я бы тоже начал кричать. И ты сегодня никуда не убежала. Ты дала ему отпор, а он, поверь мне, к этому не привык. – Он улыбнулся. – Молодец. Так и продолжай. Не позволяй ему доставать себя.

Он сделал бросок. На этот раз мяч грациозно скользнул в корзину.

– Так, значит, Дерек считает меня… некромантом?

– Ты же видишь призраков? Мертвец разговаривал с тобой, преследовал тебя и просил помочь ему?

– Откуда ты… – Я остановилась. Сердце бешено колотилось, а дышать стало тяжело. Я же только что убедила доктора Джил, что полностью приняла свой диагноз. И как бы мне ни хотелось поверить Симону, я просто не решалась на это.

– Откуда я знаю? Да призраки всегда так поступают с некромантами. Ты – единственная, кто может его услышать, а им всегда есть что сказать. Именно поэтому они и болтаются здесь – в лимбо, или как там это называется. – Симон пожал плечами и снова бросил мяч. – Я вообще‑то не очень разбираюсь в подробностях. Никогда раньше не встречал некроманта. Знаю только то, что мне рассказывали.

Я вдохнула и выдохнула, прежде чем сказать как можно небрежнее:

– Ну что ж, логично. Наверное, именно так призраки ведут себя с людьми, которые считают, что могут разговаривать с мертвыми. Медиумы, спиритуалисты, как угодно.

Симон покачал головой.

– Нет, медиумы и спиритуалисты – это люди, которые думают, что могут общаться с мертвыми. А некроманты не думают, они могут. Это переходит по наследству. – Он улыбнулся. – Как светлые волосы. Ты можешь закрасить их красным, но под краской‑то они все равно остаются светлыми. Ты можешь пытаться игнорировать призраков, но они все равно будут тебе являться. Они знают, что ты их видишь.

– Я не понимаю.

Он подбросил мяч и поймал его раскрытой ладонью. Потом пробормотал что‑то. Я только собралась сказать ему, что не слышу, но в этот момент мяч поднялся. Взлетел над его рукой.

– Да, я знаю, это такой же бесполезный трюк, как тот клочок тумана, – сказал он, сосредоточенно глядя на мяч, словно концентрируясь. – Вот если бы я мог поднять его больше, чем на пару сантиметров, да еще заставить влететь в корзину, вот это был бы фокус. Но я не Гарри Поттер, и настоящая магия работает не так.

– А это… магия? – спросила я.

Мяч упал на его ладонь.

– Ты мне не веришь, да?

– Нет, я…

Он перебил меня, рассмеявшись.

– Ты думаешь, что это какой‑то трюк или спецэффект. Ну ладно, киношница, иди сюда и проверь меня.

– Я…

– Иди сюда. – Он махнул рукой себе за спину. – Проверь, нет ли там ниточек.

Я осторожно приблизилась. Он снова произнес какие‑то слова, на этот раз громче. Не по‑английски.

Мяч не шевельнулся, и Симон чертыхнулся.

– Я же говорил, что я не Гарри Поттер. Попробуем еще раз.

Он повторил слова медленнее. Мяч приподнялся на несколько сантиметров.

– А теперь смотри, есть ли там веревочки, ниточки или что там еще может его держать.

Я колебалась, но Симон продолжал дразнить меня, пока я наконец не решилась подойти поближе и сунуть палец между его ладонью и мячом. Не встретив никакого препятствия, я засунула всю ладонь и пошевелила пальцами. Кулак Симона сжался, поймав меня в ловушку, и я вскрикнула. Мяч бухнулся на землю.

– Извини, – сказал Симон, улыбаясь и все еще удерживая мою руку. – Не мог удержаться.

– Ну да, я такая пугливая. Твой брат, наверное, уже рассказал. Так как ты… – Я покосилась на мяч, лежавший в траве. – Да уж!

Улыбка Симона стала еще шире.

– Теперь ты мне веришь?

Я смотрела на мяч и пыталась найти логичное объяснение. Но в голову ничего не приходило.

– Можешь научить меня? – спросила я наконец.

– Нет. Ты же не можешь научить меня видеть призраков. Это или есть в тебе, или…

– Играешь в баскетбол, Симон? – раздался неподалеку голос. – Надо было позвать меня. Ты же знаешь, я всегда не против побыть…

Тори остановилась, как вкопанная, заметив наконец меня. Ее взгляд переместился на мою руку, все еще лежавшую в руке Симона.

– …наедине, – закончила Тори.

Симон отдернул руку. Тори продолжала смотреть на нас.

– Привет, Тори, – отозвался Симон и подобрал мяч. – Что случилось?

– Я увидела, что ты играешь, и подумала, может, тебе нужен напарник? – Ее взгляд переместился на меня, но лицо при этом осталось непроницаемым. – Но, похоже, я ошиблась.

– Мне пора домой, – сказала я. – Спасибо за подсказки, Симон.

– Нет, подожди. – Симон шагнул за мной, но потом глянул на Тори. – Ах, да. Присоединяйся. Правда, уже стемнело. Наверное, пора возвращаться…

И он тоже заспешил в дом.

Я лежала в кровати, снова не в силах заснуть. На этот раз, правда, спать мне не давали не кошмары, а мысли, роившиеся в голове, – такие тяжелые и настойчивые, что уже к полуночи я всерьез подумывала, не сходить ли на кухню за упаковкой тайленола, который заприметила там раньше.

Я – некромант.

Когда вещи называют наконец своими именами, по идее, должно становиться легче. Но в данном случае это ничуть не лучше, чем получить ярлык шизофреника. Шизофрения, по крайней мере, общепризнанное и понятное состояние. Я могла обсуждать его с другими людьми, получать медицинскую помощь, принимать лекарства и избавляться от симптомов.

Те же самые лекарства могли замаскировать признаки некроманта, но, как сказал Симон, это все равно что красить волосы – по сути, я останусь такой же, и моя истинная природа будет только ждать того момента, когда закончится действие лекарств.

Некромантия.

Откуда она у меня? От мамы? Если так, то почему тетя Лорен об этом не знает? От папы? Может, у него просто не хватило смелости рассказать мне об этом еще там, в больнице, и именно поэтому он чувствовал себя таким виноватым, так хотел, чтобы мне было комфортно? А может, ни мои родители, ни тетя Лорен вообще не в курсе всего этого? Может, это всего лишь рецессивный ген, который дремал многие поколения?

Симону повезло. Наверное, его папа рассказал ему о магии и научил пользоваться ею. Повезло? Моя зависть тут же улетучилась. Да он же застрял в этом пансионе. И здесь его магия была совершенно бесполезной.

Магия. Слово пришло так легко, словно я уже приняла его всем сердцем. А я приняла? Надо ли его принять?

Я много дней убеждала себя в том, что не вижу призраков. А тут вдруг раз – и так легко поверила в магию? Надо потребовать больших доказательств. Попробовать найти другие объяснения. Но я уже пыталась сделать это по отношению к себе. А теперь, поняв, что я действительно вижу мертвых, было даже приятно узнать, что я здесь не единственная с такими странными способностями.

А что тогда с Дереком? Симон сказал, что он неестественно силен. Это тоже от магии? Я испытала эту силу на себе. Я читала личное дело Дерека и знала, что даже власти терялись в догадках.

Как бы странно это ни прозвучало, но самое логичное объяснение было и самым неестественным. Существуют люди, обладающие силами, о которых рассказывается только в кино и в легендах. И мы – из их числа.

Я чуть не рассмеялась. Слишком уж напоминает детский комикс. Дети со сверхъестественными способностями. Супергерои? Ну да, конечно. Почему‑то мне кажется, что способность видеть призраков и приподнимать мячик вряд ли сильно поможет нам спасти мир от вселенского зла.

Если Дерек и Симон оба обладают такими способностями, не потому ли они оказались назваными братьями? Что сказал им их отец? Его исчезновение как‑то связано с магией? Не потому ли мальчики были записаны в школу под вымышленными именами и все время переезжали? Может, таким, как мы, так и приходится жить? Прятаться?

Вопросы заполонили мою голову и отказывались отступать, не получив ответов… которые я просто не могла получить в два часа ночи. Вопросы бились у меня в голове, как мячик Симона о площадку. Немного спустя, клянусь, я буквально видела эти оранжевые мячи, прыгающие у меня в голове туда‑сюда, туда‑сюда, пока я наконец не заснула.

Голос прорвался сквозь густую пелену сна, и я подскочила, с трудом приходя в себя.

Я глотнула воздуха и огляделась, напрягая слух и зрение. Все было тихо и неподвижно. Я посмотрела на Рэ – та крепко спала.

Значит, приснилось. Я хотела лечь обратно.

– Проснись. – Шепот донесся из‑за полуоткрытой двери. Я легла в кровать, борясь с искушением накрыться одеялом с головой.

«Я думал, ты больше не будешь прятаться. Мы же договорились? Не игнорировать голоса, а получать от них ответы и брать все под контроль».

Так, дышим глубже. Я встала с кровати и тихонько подошла к двери.

В коридоре никого. Слышно только тиканье старинных часов на первом этаже. Когда я повернулась, какая‑то белая фигура скользнула за дверь в конце коридора. Я еще раньше заприметила эту дверь и решила, что это кладовка. Что‑то всех призраков в этом доме так и тянет к кладовкам.

Я прокралась по коридору и осторожно открыла дверь. Темная лестница вела наверх.

Чердак.

Так‑так. Это так же плохо, как подвал, если даже не хуже. И не собираюсь я идти туда за каким‑то призраком.

«Отличная отговорка».

Это не…

«Ты просто не хочешь с ними разговаривать. Просто не хочешь. И тебе не хочется знать правду».

Отлично. Мало того, что мне приходится терпеть подначки и придирки Дерека, так еще и мой внутренний голос стал говорить, совсем как он.

Я глубоко вздохнула и шагнула внутрь.