Вызов принят

Теперь и Костя чувствовал себя на турнике уверенно. И передний выжим делал, и задний. И подтягиваться здорово наловчился. Девять раз — не шутка! Он и внешне изменился: неуклюжесть исчезла, голову стал выше держать.

Наверное, турник был тому не последней причиной. Занимались каждый день. Утром встанут — у себя на турнике крутятся, на футбольное поле придут — тоже не забывают потренироваться. Когда на стадионе соорудили этот нехитрый спортивный снаряд, то железная труба была желтая от ржавчины. А сейчас сияет. Конечно, не только Костины руки полировали ее. Но он был не из последних.

Майка с номером «3» прочно закрепилась за Костей. Он был отличным защитником — хладнокровным, внимательным и надежным, как стена.

И вот лучший защитник неожиданно вышел из строя.

Случилось это так. Пришли ребята утром на стадион и начали обычные тренировки. Кто на стометровке бегает, кто облюбовал турник, кто отрабатывает удар по мячу головой. Костя решил размяться на яме для прыжков. Он издали разбежался, перемахнул через шнур и… тут же ощутил резкую боль. Костя быстро отдернул ногу. Стружки в этом месте тотчас покрылись алыми пятнами. Костя сел, схватил ногу. Из глубокой раны возле большого пальца текла кровь.

Через минуту к нему сбежались все ребята. Одни советовали скрутить ногу веревочным жгутом, чтобы остановить кровотечение, другие говорили, что ногу надо поднять повыше и держать так.

Данка оказалась самой предприимчивой. Она сорвала листок подорожника, залепила рану и перевязала ее капроновой лентой, которую сняла с косы. Потом велела Косте лечь на спину и держать ногу кверху. Костя безропотно выполнял ее распоряжения.

— Я побегу домой за йодом, — сказала Данка.

Она убежала, а ребята остались возле пострадавшего.

— На что ты напоролся? — проговорил Эдик, рассматривая пятна крови на стружках.

— Не знаю, — разжав губы, ответил Костя. — Кажется, на стекло.

Эдик пощупал стружки рукой и действительно вытащил большой осколок стекла.

— От бутылки, — осмотрев осколок, заключил он. — Странно: раньше сколько прыгали и никто не ранился.

— И когда набивали стружки в мешки, тоже никаких стекол не было.

Это худенький Игорек сказал. И, словно оправдываясь, посмотрел на ребят.

— Ведь правда, не было?

— Что мы, каждую стружечку щупали? — возразил Петька. — Может, и были.

Игорек совсем расстроился. Получается, будто из-за него пострадал Костя. А чем он виноват? Хотел как лучше…

— Смотрите! — вдруг воскликнул Эдик. — Еще стекло!

И верно, рядом с первым осколком он разыскал другой.

— А ну поищем еще.

Тщательные поиски оказались не напрасными. Кроме двух прежних обнаружили еще пять острых бутылочных осколков. Самым странным было то, что все они лежали у поверхности, чуть притрушенные стружками.

— Похоже на диверсию, — быстро входя в роль следователя, сказал Эдик и прищурил черный глаз.

— Кто это мог сделать?

— Неужели Ленька? — спросил капитан команды.

— Он, он! Конечно! — запищал Игорек и радостно посмотрел на Костю, будто от этой новости тому сделается легче.

И все же не верилось: ну, драчун Ленька, грубиян, нахал, но чтобы до такого дойти!.. Не верилось.

— Помните, — сказал Игорек, — у Витьки Санчо была бутылка? Такого же цвета.

— Это не доказательство, — рассудительно сказал Гена. — Этим к стене не припрешь. Если и насовал стекол — откажется. Никто не видел, не поймали.

— Да, верно, — задумчиво покивал Эдик. — Никто не видел… Если бы оставил следы… — Он внимательно оглядел блеклую траву возле ямы. Но что увидишь на ней? Столько топталось народу.

Пока отыскивали стекла, нога у Кости чуть успокоилась, кровь уже не шла. А тут и Данка показалась — изо всей силы крутила педали.

— Скорая помощь едет! — улыбнулся Веник.

И точно — скорая помощь: на руле велосипеда болтался прозрачный мешочек. В мешочке у Данки оказался бинт, пузырек йода и маленькие ножницы.

Йод и новую перевязку Костя вынес стойко, с улыбкой, как и подобает мужчине. Даже пошутил, глядя на Данку, — она ловко обматывала его ногу бинтом:

— Теперь и бутсы не нужны. Как ахну култыкой!..

Шутил Костя. А ребятам было не до шуток: лучший защитник команды выбыл из строя…

И десять дней спустя Костя еще не мог играть… Что там играть — ботинки надеть не мог!

А как бы он теперь понадобился! На Генкино имя пришло письмо от капитана футбольной команды «Черные стрелы». Ленька вызывал игроков «Дружбы» помериться силами с его командой.

День поединка Генка должен был выбрать сам.

Письмо заканчивалось так:

«Только не тяните. Вам же все ровно когда праигрывать! За атветом Пузырек придет сегодня, в 18.00».

Это письмо Митюшка принес на стадион часов в двенадцать. Достаточно времени, чтобы хорошенько все обдумать. Принимать или не принимать вызов «Черных стрел», — об этом не спорили. Принимать! Ведь их отказ Ленька расценил бы как трусость. А вот о том, когда встречаться, стоило подумать.

— Как поправится Костя, тогда и сыграем, — предложил Петька. — А то и правда продуем.

— Ты всегда всего боишься, — сказал Эдик. Но тут же взглянул на Костю. — Через неделю сможешь играть?

Костя, наступавший пока только на пятку, попробовал встать на полную ступню. Сморщился.

— Не знаю… Болит.

Конечно, замена Косте найдется. Но не легко будет удержать Леньку ослабленной обороной. Да и остальные нападающие в его команде — сильные игроки. Ребята из «Дружбы» ходили смотреть на них. Выиграть у «Черных стрел» будет совсем не просто.

— Но смотрите, как уверен в победе! — глядя в письмо, сказал Генка. — «Вам же все ровно когда праигрывать!» — выделяя голосом ошибки, прочитал он.

— Психическая атака, — сказал Эдик. — Главное, техники у них нет. Мы же видели: опять почти все на Леньку пасуют. Царь и бог! Я считаю: нечего затягивать.

Генка с минуту молчал. Ему, капитану команды, не полагалось говорить необдуманных вещей. Наконец он сказал, пожевав губами:

— А чего, в общем, бояться? Играть мы стали лучше — водить научились, немножко комбинировать. И не бегаем без толку, как ненормальные. Ведь верно?

Чего спрашивать! Каждому ясно, что их игру не сравнить с прежней. Вот теперь и выяснится, чего стоят их тренировки, не напрасно ли покупали одинаковые желтые майки.

— Матч предлагаю назначить на воскресенье, — сказал капитан команды.

— Правильно! — поддержал Эдик. — Остается четыре дня. Поднажмем на тренировки и — в бой!

В бой так в бой! Бодрость Эдика вселяла уверенность.

Митюшке, пришедшему в 18.00 на стадион, был вручен ответ, подписанный всеми членами команды «Дружба».

«Вызов принимаем. День матча — воскресенье, 2 августа. Начало в 15.00 на нашем стадионе «Дружба».

Матч

Одно объявление висело на зеленной лавке, второе — на станции у газетного киоска, третье — на заборе одной из дач на улице Андрея Репина. Объявления были написаны на больших листах, яркими буквами.

В них сообщалось о футбольном матче, когда и где он состоится и кто с кем встречается. А в конце стояло: «Судит встречу Д. Деревянко».

Данку смущала эта приписка. Ни фамилий капитанов команд не указано, ни игроков, а ее фамилия — пожалуйста!

Это Костя удружил. Когда ему, не занятому в тренировках, поручали написать объявления, то о судье и речи не было. Обрадовался! Данка до того рассердилась, увидев на зеленной лавке объявление, что готова была сорвать его. И досталось Косте! Спасибо Эдику — вступился.

— Никакого культа Костя не развел. Правильно написал. Кто главное лицо на футбольном матче? Судья. Матч судить — ого, какая ответственность! Сама знаешь, из кого болельщики грозятся сварить мыло.

Это, называется, успокоил! Она и без того волнуется, все думает, как бы не подвести ребят, а он такое говорит!

А тут еще пришло письмо с Камчатки. Отец сообщал, что в отпуск приехать никак не сможет. Это не явилось новостью — отец и раньше намекал на такую возможность. Но все же они с мамой надеялись на скорую встречу. И вот… Однако больше всего Данку угнетало молчание Белова. Почему не отвечает? Почти месяц прошел с того дня, когда она послала ему письмо. Неужели не захотел написать? Неужели Костя все-таки оказался прав и Белов сильно изменился? Оставалась одна надежда, что у него отпуск, он где-то отдыхает.

Между тем наступило воскресенье, а с ним пришли новые волнения и заботы. Как выглядит судья? Данка принялась было шить себе на рукав синюю повязку (однажды видела такую на судье), но раздумала. То был не футбольный судья. «Лучше надену просто пионерский галстук», — решила Данка. Она повязала перед зеркалом галстук, расправила его на белой блузке. Подбоченилась, посмотрела на себя. «Вид у судьи внушительный, — подумала Данка и опустила брови. — И строгий». Это ее развеселило. Она взяла свисток и, округлив щеки, подула в него.

— Уже штрафуешь? — послышался со двора голос Эдика.

Данка встретила его на пороге.

— Как нравится новый судья? — спросила она, чуть вздернув короткий нос.

— Колоссально! — Эдик замер в почтительной позе.

Они расхохотались.

— Нет, правда, Эдик, без шуток, — вздохнула Данка. — Будут меня слушаться Ленькины игроки? Может, скажут: «Подумаешь, девчонка! Чего ее слушать!»

— Пусть попробуют! Ты имеешь право сделать предупреждение. Если опять нарушит правила — удалить с поля.

Данка сделала строгое лицо и подула в свисток. Потом лукаво улыбнулась, взглянув на Эдика.

— Но не думай, что стану вам подсуживать. Если ты нарушишь правила, тоже удалю с поля.

Шутки шутками; а уже почти двенадцать. Эдик побежал домой…

К двум часам дня команда «Дружба» в полном составе собралась на стадионе. Все в желтых майках, белых трусах. А на Генке надета синяя хорошая фуфайка, на руках — братовы кожаные перчатки. Красная повязка на рукаве напоминала о его капитанском звании.

Погода выдалась нежаркая. Небо чуть хмурилось, время от времени на зеленое поле стадиона набегали тени.

— Самая футбольная погода, — сказал Генка. — Народ должен собраться. На речке сегодня делать нечего.

Капитан не ошибся: скоро со стороны поселка стали подходить ребятишки, взрослые. Костины красочные объявления не оставили жителей равнодушными.

Среди болельщиков Эдик увидел и отца с матерью и Ольгу Николаевну. На стадион их привела Данка. Эдик помахал рукой. Отец тоже помахал ему в ответ, но тут же погрозил пальцем: не подведи, дескать, центральный форвард, держись!

Тревожился Николай Петрович не напрасно. На поле показались игроки команды «Черные стрелы». На них были красные майки, и на груди каждого чернела стрела наподобие молнии. Зато сзади никаких номеров не было.

Необычная форма «Черных стрел» вызвала оживление в рядах зрителей. А ребята из команды «Дружба» даже растерялись.

— Спокойно, — сказал Эдик. — Знаем такие штучки — психическая атака! Это слабонервных пугать. У нас нервы в порядке.

— А почему номеров нет? — спросил Петька.

— К чему им номера? Все же на Леньку играют…

Над полем разнесся судейский свисток.

— Приготовиться, ребята, — сказал Генка. — Сейчас начнем. А какие они стрелы — в игре посмотрим…

Дальше все происходило как на обычном футбольном матче. Данка поставила мяч посреди поля, на выбитой в траве плешивинке, а игроки команд, по ее сигналу, выбежали двумя цепочками к центральному кругу. Капитаны команд подошли к судье, и Данка поочередно пожала руку Генке, а потом и Леньке. Тот усмехнулся, подавая свою широкую лапу, но Данка сделала вид, что не заметила этого. Перед тем как разыграть ворота, она обвела взглядом игроков и, стараясь, чтобы голос не дрожал, сказала:

— Игра должна быть корректной. Предупреждаю: за грубость буду делать замечания, а если станете продолжать свое, то имею право удалить с поля. Всем понятно? — спросила она и выразительно взглянула на Леньку.

Данка не знала: должен ли настоящий судья обращаться к игрокам с таким предостережением, но посчитала своим долгом сказать это. Пусть сразу почувствуют ее твердую руку.

Началась игра. О строгом предупреждении судьи капитан команды «Черные стрелы» помнил недолго. Как только мяч попал к нему, он рванулся вперед и, не утруждая себя хитрой обводкой игроков противника, понесся к воротам. Легко ли было худощавому, слабому Венику сдержать его натиск! Он подскочил к Леньке сбоку, но в ту же секунду удар локтя сбил его на землю.

Данка была начеку: прозвучал резкий свисток. Но Ленька не понимал, кому свистят и почему свистят. Он продолжал нестись к воротам, где стоял Генка. Однако новый свисток и расслабленная поза вратаря привели его в чувство.

— Ты разве не слышишь свистка? — подбежала к нему Данка.

— А что такое? — ошалело спросил Ленька.

— А вон посмотри, — Данка показала на Славика, все еще лежавшего на траве. — Разве так играют? Хамство! Делаю предупреждение!

Ленька хотел обругать ее, но сдержался. Уж больно твердо и решительно было ее лицо.

«Ладно, — подумал он. — Все равно сейчас гол вколочу!»

И гол влетел. Только не в ворота «Дружбы», а наоборот. И кто забил: Игорешка — слабак, комар, пискун! Начиная с центра поля, Ленька кусал от злости губы. Но только он снова, набирая скорость, устремился к воротам — свисток. Да такой длинный, пронзительный — кого угодно остановит. Опять, оказывается, нарушил правила.

— Ох, и язва! — прошипел Ленька Данке в лицо. — Своим подыгрываешь!

— На судью не вали! — сердито сказал ему Эдик. — Играй по-человечески. Это футбол, а не штурм Бастилии!..

Не давали Леньке развернуться. Раньше несется себе, как автобус, и никто его не останавливал. А тут… Игра у «Черных стрел» не клеилась. Они то и дело теряли мяч, не понимали друг друга.

К исходу первого тайма счет был 2:0 в пользу футболистов «Дружбы».

Во втором тайме преимущество ребят в желтых майках стало совершенно очевидным. Их соперники, беспорядочно носившиеся по полю, выглядели жалко и беспомощно.

А счет увеличивался. Третий гол забил Эдик, затем юркий, успевающий всюду Игорек доводит счет до 4:0. Но болельщики, увлеченные игрой, требуют нового гола:

— Шайбу! Шайбу!

Костя восторженно хлопает в ладоши и вместе со всеми орет: «Шайбу!» Ах, если бы не нога! И он бы сейчас штурмовал ворота этих хвастунов с черными стрелами!

Пятый гол назревал неотвратимо. «Черные стрелы» оборонялись всей командой. Ленька, порывисто и шумно дыша, носился по штрафной площадке, пытаясь отобрать мяч. А отобрать нужно! Если Генкины ребята забьют еще гол, это — конец, полный разгром! Эх, не было бы этой девчонки со свистком! Никогда бы не допустил такого позора! А тут ничего не получается, хоть тресни! Девчонка, будто привязанная, бегает рядом. Так и смотрит за ним, вот-вот засвистит. В который раз! Эх, садануть бы ее хорошенько! Да только нельзя, никак нельзя — болельщики кругом, ребята. Э!..

— Жорка! — кричит Ленька рыжеволосому, как апельсин, мальчишке. — Бей ко мне! Бей!

Но вездесущий Игорек забирает у Жорки мяч и пасует Эдику. Тот в выгодной позиции… Удар! Неточно. Мяч застревает в ногах у Санчо.

— Пасуй! — возмущенно кричит Ленька. — На меня!

Санчо не смел ослушаться. Он размахнулся ногой, чтобы передать Леньке мяч. Но что случилось? Мяч летит не к капитану команды, а в угол своих же ворот. Санчо похолодел от ужаса. Что он наделал?! Мяч от его удара срезался в собственные ворота. Пятый гол!..

Сильный удар в лицо валит Санчо на землю. Перед глазами — разноцветные круги, в голове — шум. Сквозь шум он слышит:

— Бегемот! Мазила! Кости переломаю!..

Это кричит Ленька. А это кто кричит?

— Не смей бить! Слышишь? Не смей!..

А, это девчонка. Судья.

А теперь уже не разобрать, кто и что кричит, все слилось в сплошной гам. Санчо открыл глаза. Перед опешившим Ленькой стоят и размахивают руками ребята в желтых майках.

— Как ты смеешь!..

— Колонизатор!..

— Хватит, поиздевался!..

— Хоть тронешь пальцем!..

— И стекла, скажешь, не ты насовал?..

Санчо с трудом проглатывает подступивший к горлу комок. Отнимает руку от носа — пальцы в крови.

А на поле, будто в какой-нибудь Аргентине или Перу, со всех сторон сбегаются люди. И все кричат на Леньку, и все жалеют Санчо.

Он поднимается на ноги, рассматривает свою окровавленную ладонь: «Ага, дрожишь! Со мной так храбрый был! Вредитель!» В глазах Санчо вспыхивает ненависть. Он разжимает губы и громко произносит слова, которые ему кажутся самыми страшными для Леньки:

— Шпион! Вредитель! — А потом добавляет: — Это он набросал стекла!

— Что болтаешь! — Ленька рванулся к нему, но тут же обмяк.

— Не болтаю! Взял у меня бутылку и разбил. Я потом много маленьких осколков нашел. А больших не было.

Негодующий гул словно вдавил Ленькину голову в плечи. Он ни на кого не смотрит. Он хочет поскорее уйти, спрятаться. И перед ним в конце концов расступаются.

Провожаемый холодными и презрительными взглядами, Ленька, мелко семеня ногами, уходит.

Витька, который с этой минуты перестал быть Санчо, остается вместе с ребятами.

Продолжать футбольную встречу не имело смысла. Исход и так ясен. Пятый гол забит за восемь минут до конца матча. К тому же капитан команды «Черные стрелы» трусливо и бесславно бежал с поля.