Глава 13. Сессия, газета и стеллаж

Белла осторожно заглянула в аудиторию, и её карие глаза расширились. Зал был заполонен студентами, которые, разбившись на пары и небольшие группки, что–то обсуждали, будто давние знакомые. Если бы Белла не знала, что все они, так же как и она, начали учебный год в январе, то непременно подумала, будто пришла новенькой в уже сложившийся коллектив.
– Иди, присоединись к той группе, – подтолкнул ее Эдвард в сторону нескольких загорелых блондинок, которые будто прилетели сюда прямиком из города ангелов.
Четыре девушки выглядели так, словно сошли с обложки Vogue: аккуратно уложенные волосы, неброская, но явно дорогая одежда и невероятное самомнение на красивых ухоженных лицах. Белла и без того не горела желанием оказаться в этом обществе – гремучей смеси «бабло–из–всех–щелей» и «мозги–из–ушей», то есть богатых и умных студентов, а уж эти барышни окончательно оживили в памяти тяготы школьных лет.
– Они меня не примут, по–моему, они вообще из Лос–Анджелеса… – протянула Белла, памятуя стереотип об особой стервозности тамошних женщин.
– И что? Под этим загаром они такие же бледные поганки.
Белла обернулась, одарив Каллена резким взглядом.
– Такие же бледные поганки как мы с тобой? – едко уточнила она.
Густая бровь Каллена чуть приподнялась.
– Извини, – одернул он пиджак, – но я не бледная поганка. Мы, конечно, будущие супруги, но в этом плане ты определенно сама по себе.
– Ты уверен? – склонила Белла голову на бок, глядя на белую кожу Каллена, которая иногда – например, если Эдвард долго не пребывал на свежем воздухе, – приобретала болезненный голубой оттенок.
– Вполне, итак, шагай…
– Нет. Они посчитают меня лишней и будут правы.
– Что за чушь? Ты будущая миссис Эдвард Каллен.
– Мне теперь так и представляться?
– Я сам тебя представлю, – заявил Эдвард и взял ее за руку, потянув за собой. – Запросто познакомлю тебя с ними.
Белла выдернула руку и прижалась спиной к стене, яростно глядя на Эдварда.
– Как ты себе это представляешь?! – тихо заговорила она, но ее шепот скорее напоминал шипение. – Девочки, это Белла, возьмите ее играть с вами в салки?! Тебе вообще не нужно было сюда приходить! – девушка прикрыла глаза рукой. – Ты только еще больше нервируешь меня!
Эдвард поджал губы, уязвленный нежеланием Беллы посвящать его в новую важную часть ее жизни. Он же, наоборот, планировал принимать в ней самое активное участие, и это то, что Белле придется принять как данное. В конце концов, он и сам мирился со многими ее бестолковыми капризами. Вот, например, сегодня утром он приехал к ней на час раньше намеченного, зная, что она упрется, как Долли, не желая одевать то, что с указания Эдварда подобрала для нее Элис. Так и вышло, он чуть ли не силой натягивал на нее тряпку за тряпкой и, когда надевал одну, мерзавка успевала стянуть предыдущую. Проклиная все на свете, спустя минут сорок, он все же добился своего, отчасти припугнув Беллу, отчасти бедняжка просто выдохлась. Поправив воротничок ее блузки, Каллен похлопал девушку по плечам.
– Ну, вот и славно, – проговорил он, убирая с лица Беллы выбившуюся в процессе борьбы прядь волос. – Образцовая студентка.
– Я ненавижу тебя, – убийственно спокойным голосом констатировала Белла.
– Глупости, я думал об этом и пришел к выводу, что ты как минимум находишь меня привлекательным, – подбирая с пола ее сумку, он подал её Белле.
– Думаешь, этого достаточно, чтобы выйти за тебя замуж?
– Не вижу связи между одним и другим, – отозвался Каллен.
Белла выхватила сумку и понеслась к двери мимо будущего мужа, которому явно было фиолетово до ее чувств. Она попыталась хлопнуть ею, но вместо этого раздалось громкое проклятие Каллена, которому здорово прилетело от его взбесившейся мартышки.
– Я снисходительно отношусь к твоим выходкам, – потирая ушибленный нос, проговорил он, – учитывая, что сегодня твой первый день в Принстонском Университете.
– И что? – глянула на него через плечо Белла.
– А то, что я хочу, чтобы ты отметила это мне в плюс, – терпеливо пояснил Эдвард.
– Ну, конечно, – иронично отозвалась Свон, – иначе все эти усилия над собой не стоят того, не так ли?
– Именно, – кивнул Каллен, довольный тем, что Белла схватила суть налету. – Все–таки у нас получится чудесная семья, – поправляя галстук, проговорил улыбающийся Эдвард.

***

Элис подскочила на месте, когда папка с грохотом приземлилась на стол. Это мгновенно отвлекло ее внимание от чертовски сексапильного журналиста Нью–Йорк Таймс. Они столкнулись с ним в лифте, куда она едва успела забежать, при этом наскочив на высокого парня. Он посмотрел на нее своими небесно-голубыми глазами и усмехнулся.
– Это была совсем новая рубашка.
Элис нахмурилась, пытаясь сообразить, с чего бы вдруг он принялся рассказывать первой встречной о своих обновках. Вдруг она сообразила, что ее фрапучино, который она держала в руке, теперь был плотно зажат между их телами. Элис ошарашено отступила, упираясь спиной в дверь лифта, чувствуя, как намокла ее собственная блузка, она заворожённо наблюдала за тем, как кофейный лед скользит по черной рубашке незнакомца.
– Мне так жаль, – начала Элис, – я очеее…
Двери лифта начали открываться, и девушка едва не выпала из него, но парень вовремя схватил ее за предплечья, удержав на месте.
Спустя четверть часа они сидели в кафе Империала, пятна на их одежде были слегка растёрты салфетками, но, по крайней мере, уже подсыхали. Элис выяснила, что молодого мужчину звали Джеймс Моресон, и ему предстояло собрать материал по новой сделке, о которой говорило все бизнес-сообщество Нью–Йорка. Получить информацию об этом пытались многие ведущие газеты и журналы, но и Империал, и Бургунд не спешили разглашать детали. Элис поинтересовалась, что подвигло Джеймса посвятить себя такой хлопотной и неблагодарной работе журналиста, но вместо ответа раздался грохот брошенной папки. Девушка подняла глаза и увидела брата.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она его.
– Это ты что здесь делаешь? – холодно бросил он.
– Мне нельзя отлучиться на чашку кофе? – тут же заняла оборонительную позицию Элис.
– Я был в твоем офисе и мне сказали, что ты еще не приходила. Я позвонил домой, мать заверила, что ты уехала. Я вызвал твоего водителя, я перетряс весь персонал первого этажа, пока лифтер не сказал мне, что ты можешь быть здесь с этим… – он повел рукой рядом с собеседником Элис, подбирая слово.
– Меня зовут Джеймс Морисон, – протянул ему руку мужчина.
Каллен бросил на него взгляд с высоты своего роста.
– Это должно меня интересовать?
Джеймс неловко убрал руку, поняв, что не дождется рукопожатия от вице–президента Империала. А ведь он слыл более великодушным и даже коммуникабельным человеком, чем глава «империи». Элис тоже подметила, насколько в этот момент Джаспер походил на старшего брата. Возможно, в мирное время он был мягче Эдварда, но злились они определенно одинаково и нередко прикрывали ярость высокомерием.
– Займись этим, – указал он Элис взглядом на брошенную перед ней папку.
Девушка кивнула, чуть отодвинув ее в сторону. Но Джаспер вернул папку на место, едва не сунув ее сестре под нос.
– Сейчас, – бросил он.
– Я хочу допить свой чертов кофе! – встала со своего места Элис, и люди начали оглядываться на них.
Каллены редко радовали их скандалами, за этим чутко следил старший брат. Но сейчас народ чувствовал «кровь», глаза сотрудников загорелись, а слух обострился.
– Я пока еще твой начальник, – тише, но так же твердо процедил Джаспер, – так что будь добра: вернись в офис и упейся там своим кофе.
Глаза Элис чуть расширились: он никогда не разговаривал с ней так грубо, Эдвард – сколько угодно, но Джаспер! Мужчина почувствовал удовлетворение, видя, что бойкий дух сестры удалось подавить, однако его радость быстро прошла, когда он заметил, как опасно заблестели ее глаза. Публичные слезы – это то, что могло заставить его провалиться сквозь землю или хотя бы попытаться это сделать. Быстро схватив Элис, он потащил ее из кафе, уже слыша едва тонкий писк, что предзнаменовывал начало плача.
– Тише, Элис… – взмолился он, тыкая кнопку лифта.
Но писк только стал громче.
– Ради всего святого, – глянул он на нее, увидев, что нижняя губа сестры была чуть выпечена, а нос покраснел.
– Ты такой грубый, – прохныкала она, а когда двери лифта открылись, ее настроение вдруг переменилось, и она больно пихнула его в бок. – Не поеду с тобой! – заявила Элис и, зайдя в лифт, уехала одна.
Джаспер с минуту таращился на закрытые двери … Придя в себя, он начал яростно долбить по кнопке, ему не терпелось продолжить их с Элис разговор.

***

– Как долго ехать до Принстона? – сразу уточнила Белла, чтобы прикинуть, насколько ей нужно запастись терпением.
– Около часа.
Белла кивнула. Обычно у неё уходило столько же времени, чтобы добраться из Бруклина в дантаун Манхеттена сквозь все пробки.
– Все же думаю, мне стоит присмотреть жилье в Принстоне, – садясь в машину, проговорила девушка. – Какой смысл держаться за квартиру в Бруклине, если я больше не работаю в Нью–Йорке?
– Последние две недели ты проводила в Империале почти полные рабочие дни.
– Да, но теперь у меня началась учеба, и к тому же ты чуть свыкся с мыслью, что в твоей приемной сидит Джейкоб.
– Все дни напролет, черт возьми! – взвыл Эдвард. – Он вообще учится?!
– Конечно, до обеда или около того, с этой недели он должен перевестись на домашнее обучение.
– Что за чушь?! Ему лучше просто уйти с работы и посвятить себя учебникам, – предложил Каллен.
– Я не стану ни на чем настаивать, это его жизнь и вполне понятно, что он не хочет упускать шанс занять такое прибыльное место.
– Да уж, этому панку из Харлема круто подфартило.
– Теперь я не стану целые дни проводить в офисе, у Джейка будет шанс проявить себя в полной мере. Но он не сможет сделать этого, если ты не будешь давать ему ни единого поручения!
– У меня нет для него поручений, с которыми он мог бы справиться.
– Эдвард, его испытательный срок не начнется, пока ты не примешься давать ему задания, так что прекрати этот детский бойкот!
Каллен только буркнул что–то в ответ. Белла тяжело вздохнула, чувствуя: уйдет еще ни один день, пока Эдварда смирится с мыслью: у него появился новый секретарь. Да и уговорить самого Джейкоба было непросто, но Белла проявила хитрость и завела с парнем разговор, предварительно заручившись поддержкой его отца. Мистер Блэк не знал всех тонкостей общения Джейка с Эдвардом Калленом или даже с Ренесме, зато ясно видел, какой шанс давала Белла его сыну – причём, безвозмездно. Если бы Блэк–старший только знал, какой из себя потенциальный шеф его сына, он бы подумал, прежде чем подталкивать Джейкоба к принятию предложения. Но дело сделано.
– В любом случае, зачем тебе жить в Принстоне? – вернулся к изначальному вопросу Каллен. – Лекции и семинары только четыре дня в неделю, все остальное – самостоятельное обучение, с которым тебе будут помогать несколько профессоров в Нью–Йорке.
– Ты уже договорился об этом? – спросила Белла сухо.
– Конечно.
– И мое расписание тебе известно?
– Разумеется, – подтвердил Каллен. – Но с квартирой в Бруклине и в самом деле пора распрощаться, точнее ты уже почти распрощалась. Через неделю мы перевезем твои вещи в новое жилье.
– Новое жилье?! – посмотрела на него Белла.
– Да, оно недалеко от нашего особняка и, кстати, со стороны Принстона – минут сорок езды.
– Мне не нужно новое жилье!
– Не будем обсуждать это, но если тебе так хочется выразить свои мысли на этот счет – напиши мне электронное письмо.
– Значит, так мы будем решать спорные вопросы? – поразилась Белла.
– Я со всей семьей так решаю спорные вопросы, – пожал плечом Эдвард. – Вот только сегодня я получил от Розали письмо весьма агрессивного содержания. Но что сделал я? Разозлился и наорал на нее, как, вероятно, сделал, если б мы обсуждали это лицом к лицу? Ничуть нет. Я поправил ее пунктуацию и лексические ошибки, предложил несколько синонимов для часто повторяющихся слов и вернул ей письмо с лаконичным ответом: «Менять свое решение по поднятому вопросу не намерен. Твой любящий брат, Эдвард Каллен». Видишь, все по делу, ничего лишнего.
– Могу себе представить ее реакцию…
– Не знаю, как отреагировала сестра, но, наверняка, она уже не в первый раз отдала должное тому, как цивилизованно я решил спорный вопрос.
– Думаю, мысль о твоей цивилизованности – не единственная, что пришла ей в голову, – язвительно отозвалась Белла, представляя, какими нелестными эпитетами покрыла Роуз брата, получив от него такой ответ.
– Надеюсь, что не единственная. Хотя глубоко убежден: умственное развитие моей сестры, как ни печально, весьма ограничено, – скептически отозвался Каллен, разведя руками.
И вот теперь, как продолжение этого и без того тяжелого утра, Эдвард проводил будущую жену до дверей аудитории и предложил познакомить ее с однокурсниками.
– Езжай на работу, я, правда, в порядке, – снова попробовала попросить по–хорошему Белла.
– Но мне бы хотелось посидеть на твоей первой лекции, я бы мог прикинуть, насколько это сложно, и помочь тебе вли…
– Эдвард, – Белла взяла его за руки, – ты уже помог мне, дальше я сама, хорошо?
– Не знаю, насколько это хорошо, – хмуро отозвался Каллен. – Тогда я посижу в машине эти пару часов, так… на всякий случай. Заодно узнаю твои первые впечатления.
– Прекрати меня пасти, черт возьми!
Две входящие в аудиторию девушки, которые, как успела заметить Белла, едва ли скрывая, обласкали взглядом красивое лицо и ладное тело Эдварда, зло глянули на нее. Похоже, в их глазах, она выглядела замарашкой, которой по счастливой случайности достался такой мужчина. И при этом – ее еще, видите ли, не устраивало, что он заботился о ней!
– Езжай на работу, Эдвард, – чуть тише попросила Белла.
– Я даже не уверен, что хочу на работу, – проворчал так ничего и не заметивший Эдвард.
– Эдвард Каллен не хочет на работу? – поразилась Белла.
– Там… – Эдвард подавил вздох. – Этот панк…
– Ты ведь понимаешь, что нарушаешь данное мне слово, несмотря на то, что формально сделал, как я просила. Дай ему шанс, в конце концов, он просто ребенок.
– Детям не место в офисе, – отрезал Каллен, – тем более, в моем. У меня там сплошной антиквариат.
– Я помню…
– Этот орангутанг такой неповоротливый… К тому же безмозглый гаучо даже Дали не узнал! После него твое фиаско с глобусом теперь не кажется мне таким ужасным.
– Рада слышать, – процедила Белла.
– Но ты все–таки просвещайся…
– Езжай уже!
– Ладно, – выдернул он свои руки. – Я посмотрю, что смогу сделать с этим типом.
Белла развернулась и на неуверенных ногах зашла в аудиторию, направляясь к паре скромного вида девушек.

***

– Что это было?! – ворвался Джаспер в кабинет Элис, захлопнув за собой дверь.
– Убирайся из моего офиса! Я не хочу с тобой разговаривать! – выкрикнула в ответ Элис, отступая назад, пока брат надвигался на нее.
– Кто это был?! – повторил Джаспер свой вопрос.
– Джеймс! – бросила Элис. – Журналист, я говорила тебе.
– Вы встречаетесь?
– Нет! – ошарашено выдохнула она. – Я впервые его видела!
– И при этом тут же начала вешаться ему на шею? – уточнил Джаспер. – Что же это, Элли? Для тебя первый встречный предпочтительнее меня, не так ли?!
Элис почувствовала за собой стол и попыталась отойти в сторону, но мужчина схватил ее за руки, требуя продолжения разговора.
– Отвечай мне!
– Ты мой брат! – выкрикнула Элис.
– Мы не родные, черт возьми! – прорычал в ответ изголодавшийся и ревнующий мужчина. – Я не считал тебя сестрой ни единого дня с тех пор, как ты появилась в нашем доме!
– Но я считала! Все эти годы! Ты мой…
– Нет! Что мне нужно сделать, чтобы вытравить эту мысль из твоего сознания?!
Элис открыла рот, чтобы сказать, что ничто не изменит того, что они выросли в одной семье и что он навсегда останется ее старшим братом и никем иным. Но злость и ревность уже подсказали Джасперу следующий шаг, и его рот обрушился на ее губы, грубо и нетерпимо углубляя поцелуй. Элис забилась в его руках, вещи, сметенные со стола, с грохотом падали на пол. Джаспер придавил сопротивляющуюся Элис к столу, пригвоздив ее руки и лишив возможности маневрировать. Пока ее мысли боролись с происходящим, ведомые запуганным сознанием, тело, непроизвольно изогнувшееся навстречу мужчине, подгоняло его разгоряченную кровь, провоцируя Джаспера на все более смелые ласки. Элис почувствовала, как его руки легли ей на колени, и он развел их в стороны, встав между ними. Их поцелуй прервался, и она тяжело вдохнула воздух. Джаспер приподнял ее ноги, согнув их в коленях, Элис почувствовала, как он прижался к ней пахом, и едва сдержала стон.
– Ты все еще видишь во мне старшего брата? – выдохнул ей в рот Джаспер, скользя руками по обнаженным бедрам.
Элис прикрыла глаза, стараясь удержать хоть какой–то самоконтроль.
– Нет, – прошептала она.
– Я хочу тебя, я так давно хочу назвать тебя своей, и мне омерзительна мысль, что ты воспринимаешь меня как брата, что все считают тебя моей сестрой!
Поддаваясь своим чувствам, Элис обвила его руками, запустила пальцы в светлые пряди и прижала его к себе. Его руки ослабли, отпустив ее колени, страсть сменилась желанием не просто обладать, но быть принятым, не стыдиться своей любви.
– Пообещай мне кое–что, – раздался тихий голос Элис.
– Все что угодно, – отозвался Джаспер.
– Никто не должен знать… о нас…
Джаспер резко оторвался от нее и отступил. Элис поднялась со стола, поправляя свою одежду, и посмотрела на него.
– Проклятье, какой в этом смысл?! – разозлился мужчина. – Рано или поздно все узнают!
– Нет! – мотнула головой Элис, отгоняя ужасную перспективу. – Нет! Пообещай мне, Джаспер!
Он мрачно смотрел на ее побледневшее от страха лицо и думал, что разоблачение неизбежно. Но Джаспер не хотел отпугнуть Элис; просто со временем ей придется смириться, что люди начнут узнавать о них, кто–то – осуждать; что им придется предстать перед судом семьи и что среди их родных есть те, кто может не пожелать или не суметь принять новую действительность. Джаспер уже давно был готов ко всему этому, но Элис нужно время расстаться с иллюзией, будто их любовь можно спрятать.
– Хорошо, – отозвался Джаспер, решив дать ей это время.
Элис неуверенно посмотрела не него, но она привыкла полностью доверять ему, поэтому неуверенность сменилась легкой улыбкой.
– И давай не будем спешить?
– Я постараюсь, – усмехнулся он, предчувствуя новые испытания.
– Спасибо, Джаз…
Он приблизился к ней, положив руки ей на бедра, и легко поцеловал приоткрытые губы.
– Наконец–то, – проговорил мужчина, не почувствовав привычного сопротивления на его поцелуй. – Я заждался тебя, Элис…

***

– Вот, – Джейкоб поставил перед Эдвардом маленькую чашечку кофе.
Каллен дал ему шанс приготовить для себя кофе, чем немало удивил временного секретаря.
– Что «вот»? – начал раздражаться президент.
– Вот твой кофе, – отозвался Джейкоб с интонацией «сам дурак».
– Не тыкай мне, – резанул в ответ «генерал». – «Ваш кофе» или «ваш кофе, мистер Каллен», или «сэр».
– Ваш кофе, сэр, – повторил сопляк, добавив к этому наигранный полупоклон. – Пей, пока не остынет, что я зря его стряпал?!
Эдвард бросил на него злобный взгляд и осторожно поднес к губам напиток. Сделав глоток, он поморщился.
– Проклятье, ты нассал в мой кофе! – с грохотом вернув чашку на блюдце, закричал Каллен.
– Да я даже в него не плюнул! – взвился с пол-оборота Блэк.
– Пробуй! – пододвинул к нему чашку Эдвард.
Джейк пожал плечом и, взяв пальцами крохотную чашечку, которая, как ему казалось, могла в любой момент хрустнуть в его руках, отхлебнул.
– Гадость! – поморщился он.
– Так зачем ты принес мне сюда эту «гадость»?!
– Ты сам хотел кофе, вот… – вернул ему чашку Джейк и, вспомнив недавнее замечание, добавил: – Ваш кофе, сэр, пейте с удовольствием и кончайте выделываться.
– Ты имеешь понятие, каково на вкус хорошее кофе?!
– Я не пью кофе, – мотнул головой Джейк. – Только в исключительных случаях эспрессо. И я пью его залпом, как лекарство.
– Господи, – надавил себе пальцами на виски Эдвард, – ты просто как какой–то дикий гаучо!
– Хэй! – выставил указательный палец вперед, Джейк. – Полегче, какой я тебе гаучо?! Ты вообще в моей стране, так что не забывай, что ты в гостях! И если уж на то пошло, я всячески стараюсь угодить тебе, а ты ломаешься, как какая-нибудь капризная девица и…
– Что здесь происходит? – раздался с порога голос Беллы.
– Ты вернулась! – воспрял духом Каллен. – Убери его отсюда, – замахал он руками на нового секретаря, – убери! А ты, – зыркнул он на Блэка, – ты уволен! Возвращайся в Харлем, там тебе самое место! Вскарабкивайся обратно на свое дерево, к своим друзьям-гаучо, ищите друг у друга блох или что вы там делаете в своем Харлеме, – закончил Эдвард, поправив свой галстук.
– Ты не уволен, Джейк, – коснулась Белла его плеча, заметив, как тот довольно улыбается, снова выведя из себя шефа, хотя, судя по напряжению этой ухмылки, слова про Харлем все же задели его. – Иди домой, сегодня я закончу сама.
– Заметано, – похлопал он по ее спине, незаметно для себя выбивая из Беллы весь воздух. – Ну, тогда до завтра, сэр.
– Проваливай к чертовой матери.
– И вам хорошего вечера.
Когда Джейкоб удалился, Эдвард протянул руки, и Белла подошла, ожидая приветственного поцелуя, но Каллен, поцеловав, тут же усадил ее к себе на колени.
– Рассказывай, – спокойнее проговорил он, – как прошел твой первый день в Университете?
– Не помню, чтобы родители спрашивали меня даже о моем первом дне в школе…
– В самом деле? Нас не просто спрашивали, это было похоже на пытку, мать хотела знать все детали!
– В то время Рене как раз решила уйти от нас.
– Понимаю, – кивнул Каллен, не намереваясь более касаться этой темы. – Итак, твой первый день.
Белла вкратце поведала о том, с кем познакомилась, сказала, что почти ничего не поняла из лекции по эконометрике, что экономика пока представляется ей темным лесом, а профессора ведут себя вежливо, но напыщенно.
– Слишком много всего остается на самостоятельное обучение.
– Это американская система образования, Белла, к тому же Принстон.
– Да, но я не представляю, как освою этот материал сама или даже с репетиторами.
– Все будет в порядке. Ты, в конце концов, будущая миссис Эдвард Каллен.
Белла усмехнулась его вере в то, что будущее положение стимулирует настолько, чтобы закончить Принстон. Скорее эта перспектива пугала ее, а страх едва ли помогал сохранять чистый разум.
Тем временем мысли Эдварда переменились и явно ушли в куда более занимательном направлении. Рука Каллена, до этого спокойно себе лежащая на ее колене, начала поглаживать его, а затем как бы незаметно переместилась выше.
– Возможно, будущая миссис Эдвард Каллен хочет сделать мне что–нибудь приятное за то, что я проводил ее в Университет, был таким внимательным и заботливым? – невозмутимо поинтересовался он.
– Я не буду заниматься с тобой сексом, Эдвард. Джейк, вероятно, еще не ушел и Джаспер тоже у себя. Это исключено, – отозвалась Белла. – К тому же если это то приятное, что я думаю, то этого я не сделаю тебе никогда.
– В общем–то, я говорил просто о сексе, хотя и про то приятное я бы на твоем месте не стал зарекаться, – поцеловав ее в шею, проговорил Каллен.
– Неужели? – повела плечом Белла, не позволив ему продолжить начатое. – Я вполне могу тебя заверить, что лично от меня такие нежные услуги тебе не грозят.
– Именно от тебя я их и предвкушаю, но готов подождать, пока тебе самой захочется порадовать меня, – положив руку ей на плечо, снова прижался он губами к ее шее.
Белла попыталась повторить трюк, но в этот раз ее остановил сильный нажим руки Каллена.
– Вы думаете, сэр, настанет тот день, когда мне будет не терпеться поиграть с вашим ммм…
– Я думаю, поиграть вы бы не отказались уже сейчас, если хорошенько вас завести, но хотелось бы не останавливаться на полпути и оказаться у вас во рту, а для этого, пожалуй, рановато.
Белла приоткрыла рот от откровенности его слов. Эдвард коснулся ее губ большим пальцем, почувствовав тепло ее дыхания.
– Ммм, – протянул он, предвкушая удовольствие, – это будет незабываемо, – проговорил Каллен и, приблизившись, провел языком по ее мягким губам, представляя, как они сомкнуться вокруг его члена и медленно заскользят по нему.
Он плотнее прижался ртом к ее губам, Белла позволяла себя целовать, наслаждаясь нежными, не совсем обычными касаниями его языка, когда вдруг почувствовала знакомый ритм в его движениях и попыталась отстраниться, но рука, лежащая на затылке, надежно удерживала ее на месте. Белла терялась в своих ощущениях, не понимая, куда делась вторая рука Эдварда, зато она слышала его сбивчивое дыхание и чувствовала, как поцелуй становится все глубже. Ее сознание повело, и она крепче сжала колени, подавляя боль между ног, которая в этот раз обещала остаться неудовлетворенной. Белла резко оторвалась от его губ, сделав глубокий вдох.
– Эдвард, – выдохнула она.
Он прижал ее лицо к себе, она уткнулась ему в шею и не удержалась от соблазна прикусить чувствительную кожу. Эдвард дернулся на месте, и его рука задвигалась еще быстрее, что не ускользнуло от внимания Беллы. Улыбнувшись своему контролю над ним, она прижалась губами к мочке его уха, провела по ней языком и оставила влажный поцелуй на нежной коже за ней, а затем снова пустила в ход зубы. Чередование едва ощутимых и грубых ласок скоро подвело Каллена к финишу. Последние мгновения до его оргазма Белла следила за движениями его руки, обхватившей твердый стояк, за его освобождением и за тем, как менялось лицо Эдварда, не теряя при этом свойственной его характеру жесткости. Она не без удивления увидела, как Каллен вытер себя белой рубашкой – одной из тех, что висели в шкафу. Видимо, эту он заготовил заранее, ожидая прихода Беллы.
– Занимательное зрелище? – спросил нисколько не смущенный Каллен, от которого не ускользнуло то, как следила за его мастурбацией Белла.
– Ммм… если б я сказала, что оно оставило меня равнодушной, я бы соврала, – уклончиво ответила она, не желая признаваться в том, как завелась, следя за Эдвардом. – Правда, я всегда думала, что мастурбация это личное… так сказать, тихо сам с собою.
– Обычно так, но если ты здесь и отказываешься заниматься со мной сексом из–за этого панка, то почему бы не воспользоваться случаем и не получить немного удовольствия хотя бы таким образом?
– На будущее, когда я отказываюсь от секса с тобой, я имею в виду и твою мастурбацию с моим участием, – встав с его колен, одернула тонкую вязаную безрукавку Белла. – Нам повезло, что никто не вошел.
Эдвард предложил поехать куда–нибудь на ужин, и Белла выбрала один из ее любимых греческих ресторанчиков, где можно было не только вкусно поесть, но послушать песни и посмотреть национальную заразительную пляску местных талантов. Каллен закатил глаза, предчувствуя обслуживание слишком болтливыми официантами и произвол танцоров–профанов на самодельной сцене. Однако, позволяя этому нонсенсу случиться с собой, он просто взял пиджак и пошел за улыбающейся Беллой на выход из Империала.

***

Два месяца спустя…

Белла сидела на балконе своей квартиры, в которую Эдвард перевез ее пару месяцев назад, и невидящими глазами смотрела вниз. Первые экзамены, как это часто бывает, подобрались незаметно. Белла посещала все лекции и семинары, не пропустила ни одного занятия с репетитором, но фокусом ее жизни по–прежнему оставались заботы Империала, где она проводила все свое свободное время. Там. С Эдвардом, а не за учебниками и ноутбуком.
Но Принстон не прощает измен. И вот сегодня Белла получила свои результаты. «Удовлетворительно» по трем предметам, а четвертый она завалила вовсе. Самое ужасное, что идя на экзамены, Белла чувствовала себя готовой, и только получая бланки с вопросами, осознавала, насколько поверхностны ее знания. Прочитанных учебников было недостаточно, а вместо того, чтобы шерстить литературу, углубляя свои знания, Белла листала бесконечные отчеты, прежде чем отдать их на подпись Каллену, обхаживала его и исправляла ошибки Джейкоба.
– Будем считать, что это был первый блин, который комом, – проговорил Эдвард в трубку, услышав оценки Беллы. – Посвятишь всю себя учебе в следующем семестре, экономика сложный…
– Я ненавижу экономику! – закричала Белла, позвонившая ему сразу, как только узнала свои оценки. – Ведь я говорила тебе, что это совершенно не мой предмет!
– Это не причина для таких результатов, – убийственно спокойным голосом отозвался Каллен. – Ты не проявила достаточного усердия, ограничилась текстами учебников…
– Да, потому что не испытывала никакого желания почитать побольше о теориях Кейнса или Великой Депрессии!
– Тебе не интересно через что прошли твои прадеды во время Депрессии?
– Не с экономической точки зрения.
– Ну, так вот у меня для вас новость, мисс Свон… – резче начал Эдвард.
Белла скрипнула зубами, Каллен так и не избавился от привычки обращаться к ней официально и всегда делал это с ноткой высокомерия. К тому же чаще всего он переходил на такой тон, когда поучал ее и делал замечания.
– Вам в жизни придется делать много того, что, прямо скажем, не вызовет у вас восторженного визга, – поведал Эдвард. – И что? Вы намерены проваливать каждое дело, которое вам не по вкусу?
– Я не вижу необходимости делать то, что во всех отношениях мне не нравится!
– Это позиция слабого человека.
– Значит я слабый человек.
– А это слова слабого человека, – не отступал Каллен. – В чем дело? У вас нет ни капли гордости?
Белла почувствовала, как глаза защипало.
– Видимо, нет, раз я позволила тебе навязать мне то, что заставляет меня чувствовать себя такой никчемной, раз я допустила эту помолвку и...
– Не заблуждайтесь, мисс Свон, – холодно оборвал ее Каллен, – ничего из этого вы не позволили, так как именно эти события от вас никак не зависели. Мои решения и только. А вот ваши успехи в учебе совсем другое дело. Я в свое время…
– Вы в свое время закончили престижную гимназию, заранее готовясь к такого рода Университетам. Вы поступили сразу после окончания, пока ваши знания были свежи и на предмет, к которому у вас были способности!
– Я так понимаю, вы уже нашли своему провалу десяток оправданий? Но…
Белла бросила трубку и вырвалась из душной комнаты на балкон на свежий воздух, где, не сдержавшись, дала волю слезам.
С этого разговора прошли уже около двух часов, слезы высохли и накатили тоска и усталость. Белла сидела на табуретке, прижав одну ногу к груди и качая второй в монотонном ритме. Она долго смотрела на мелькающих внизу прохожих и машины, которые вскоре расплылись в блеклые пятна.
Почему–то ни у кого не возникло сомнений, что Белла справится с первым условием Каллена. А, может, наоборот: все заранее ждали провала и молчали, не желая обидеть. Хотя Эдвард, кажется, был вполне уверен, что она справится, иначе не поставил бы такого условия вовсе.
Самым сильным ударом стали даже не результаты экзаменов, а реакция Эдварда. Никакой поддержки, сухая констатация фактов и требование улучшить свои результаты в следующем семестре. Он назвал ее слабой, никчемной…
Если бы не Каллен, Белла бы, конечно, никогда не получила возможность закончить Принстон, но разве это главное в жизни? В конце концов, важно не то, что мы имеем, а внутреннее ощущение удовлетворения от жизни, уважение к себе. Белла бы и без Принстона реализовалась в том, что у нее получалось, и была бы вполне довольна собой и своей жизнью. Но такая Белла, скорее всего, потеряет Каллена. Или же он просто не даст ей строить свою жизнь самой и продолжит лепить из нее идеальную жену, давить на нее, давить, давить…
В висках застучало, и Белла вцепилась в волосы своими холодными пальцами. Каким–то образом она оказалась на ногах и рванула к стеллажу, уставленному учебниками, книгами и экономическими справочниками. Всем тем, что подобрал для нее Каллен, тем, что он одобрил. Резким движением руки Белла смела книги с одной из полок. Она просто не могла бросить все это, Эдвард не позволил бы, а с ним невозможно спорить, от него нельзя сбежать… Грохот наполнил всю квартиру, не слыша ничего, девушка сметала книги со всех полок, до которых только могла дотянуться. Но и выше были полки, полностью заставленные книгами. Белла попробовала дотянуться до них, но не смогла, и это привело ее в бешенство. Заскочив на вторую полку, она потянулась и яростно смела книги с еще одного ряда, а затем ступила на третью и потянулась еще выше. Белла почувствовала, как ее качнуло, а следом за ней качнулся и стеллаж. Девушка даже не вскрикнула, она успела только вдохнуть и уже оказалась на полу. Посмотрев наверх, Белла следила за тем, как последний ряд книг слетает с полки, а сама она – приближается к ней. Свон лишь успела прикрыть лицо руками, какая–то книга приземлилась прямо у головы, оглушив девушку, а затем дикая боль и темнота – стеллаж упал, плотно придавив собой тело Беллы.

***

– Знаете, я думаю, вам следует ей позвонить.
Эдвард покидал кабинет позднее обычного, но замер, услышав эти слова. Глянув на стол секретаря, он увидел, что Джейкоб по–прежнему был на своем месте. Его стол, который еще месяц назад напоминал разгром макулатурного склада, теперь был местом человека, способного к организации.
– Что ты здесь делаешь?
– Я послал Сета забрать тот костюм из химчистки и паршивец, кажется, затерялся в бетонных джунглях Манхеттена.
Эдвард уже знал, что Блэк взял в привычку перепоручать те его указания, которые не желал исполнять сам – своим друзьям–панкам, предпочитая приплачивать им из своей зарплаты, нежели выполнять их самому. Каллена с одной стороны раздражало то, что гаучо особо не позволял шефу измываться над собой, с другой стороны гордость и свойственная этому панку смекалка не могли не вызывать в Эдварде уважение. Совсем немного.
– Так вот, надо бы позвонить Белле, – ослабляя галстук, раз уж шеф покинул свое рабочее место, проговорил Блэк. – Она и так расстроена, вы еще добавили.
– Ты, что, подслушивал, сукин сын? – резко бросил Каллен.
– Да, целыми днями сижу под вашей дверью, вдруг свистнете, а я тут как тут. Очень уж хочется вам угодить, да все никак, – съязвил он. – Так вот вы, знаете ли, не шептали в трубку. Мистер Каллен даже вышел из своего кабинета, – поведал Джейк о Джаспере, к которому обращался с тем самым уважением, которого ему так не хватало в отношении «генерала».
– Не лезь в мои дела, сопляк!
– Вы же сами едва ли не требуете, чтобы я гладил ваши подштанники! – напомнил Блэк. – Кажись, сэр, поздно требовать сохранения субординации.
– Уймись, панк, – рыкнул в ответ Каллен, – или я сам тебя успокою. И можешь не рассчитывать, что мисс Свон тебя защитит.
Блэк только вздохнул, а Каллен зашагал к двери приемной. Уже почти покинув комнату, он снова услышал секретаря.
– И все–таки вы б позвонили Белле, – покачиваясь на стуле, но не глядя на шефа, проговорил Джейк. – Сами же заставили ее пойти в этот Пипстон, а теперь, когда у нее там трудности, даже не хотите поддержать.
Ничего не ответив наглому гаучо, Каллен захлопнул за собой дверь и пошел к лифту.

***

Если Белла думала, что, не открыв дверь, заставит Каллена уйти, то девочка глубоко заблуждалась. Не было такой двери, которая осталась бы для Эдварда закрытой, несмотря на то, что он хотел войти внутрь. Тем более, не квартира его невесты: жилье, которое он сам приобрел для нареченной. Пылая яростью от нежелания Беллы впустить его, Каллен вставил в замок свой ключ и распахнул дверь. Ему сразу не понравилась угнетающая тишина в квартире, словно она была пуста.
– Белла? – позвал Эдвард, но ему никто не ответил.
Каллен замер в прихожей, но движение развевающейся занавески привлекло его внимание, и он посмотрел в сторону гостиной. Та часть пола комнаты, что он мог видеть с места, где стоял, была усеяна разбросанными книгами, но, присмотревшись, Каллен заметил кончики пальцев. Кинувшись в комнату, он увидел, что огромный деревянный стеллаж – тот самый, что он сам выбрал для невесты – придавил собой ее неподвижное тело.
– Белла! – выдохнул Каллен, бросившись к потенциальному убийце и поднимая его с тела будущей жены.
Ничто в девушке не изменилось, словно она вовсе уже была где–то далеко отсюда, будто здесь перед Эдвардом осталось только ее тело. Коснувшись ее запястья, Каллен не ощутил пульса.
– Ради всего святого… – пробормотал мужчина, его глаза расширились и блестели так, словно он сошел с ума.
Сделав над собой усилие, Эдвард попытался восстановить равновесие и, наконец, почувствовал под пальцами едва ощутимый ритм. Достав телефон, он, не теряя времени, набрал отца и резкими хлесткими выражениями потребовал, чтобы тот явился в квартиру Беллы, отбросив все дела в госпитале.
– Только не трогай ее, Эдвард, – предупредил Карлайл, предполагая переломы и зная, что любое движение может ухудшить состояние Свон. – Слышишь?! Ничего не делай, просто жди.
Двадцать минуть показались несколькими часами, Каллен застыл возле Беллы, понимая, что если у неё внутренне кровотечение или серьезные переломы, сердце в любой момент может не выдержать. И при этом, все, что ему оставалось – сидеть рядом с ней и ждать отца. Липкий страх и это мерзкое придавливающее к земле чувство беспомощности отдались настоящей мигренью. Перед глазами Каллена поплыли круги. Он ненавидел эту слабость, болезнь – перешедшую к нему от матери. Только те, кто испытывал ее, знают, насколько невыносимы спазмы и насколько эта болезнь далека от обычной головной боли.
– Эдвард… – раздался за его спиной голос отца, и он повернулся, едва не потеряв равновесия. – Скорая здесь… сейчас мы… отойди… у него приступ… носилки…
Каллен слышал все, словно издалека, и сквозь шум в ушах до него доносились только обрывки реплик. Он почувствовал, что сильные руки потянули его в сторону, видел, как положили на носилки Беллу и понесли из комнаты. Потом перед ним появился отец со шприцом в руках. Эдвард моргнул, почувствовав, как игла вошла под кожу и очень скоро все цвета, звуки и предметы начали возвращаться на свои места.
– Мне нужно ехать с ними, они везут ее ко мне, в центральный госпиталь, ты можешь идти?
Эдвард посмотрел на отца и увидел, что под его типичной маской спокойного участия кроется что–то другое. Страх. Он прятался в глазах Карлайла, в едва заметных нотках его голоса, в его чуть похолодевших руках. Эдварду понравилась мысль, что отец так переживал за его Беллу, обычно даже серьезная угроза жизни человека не могла выбить Карлайла из колей, пусть даже немного.
– Идем, – поднялся Эдвард, с помощью отца.
Они сели в авто как раз, когда закрыли дверцы машины скорой помощи, и последовали прямо за ней. Карлайл не позволил сыну сесть за руль и только несколько раз бросил на него этот самый взгляд, в котором притаился страх.
– Как твоя голова, Эдвард? – спросил он.
– Все в порядке, – отозвался сын. – Мама удружила мне этой болячкой.
– Это был сильный приступ.
– Да, пожалуй, – кивнул Эдвард, потирая виски и чувствуя лишь отголоски былой боли. – Как Белла? – наконец, решился спросить он, боясь услышать ответ.
– Перелом руки, той, которой она прикрыла лицо, на нее пришелся основной удар. Возможно, перелом ноги, хотя, на мой взгляд, трещина. Сильные ушибы. Ничего опасного для жизни.
Эдвард выдохнул, осознав, что не случилось непоправимого; и уже за это стоило быть благодарным.
– Ты перепугал меня, – усмехнулся он. – Взглянув на твое лицо, я подумал, что она умирает.
– Если б она умирала, я бы ехал в машине скорой помощи.
– Логично, – бесстрастно отозвался Каллен.
Каллен снова и снова прокручивал в голове вид разбросанных книг и наглухо придавленную Беллу. Нет, этот стеллаж был слишком устойчив, чтобы упасть самому. К тому же книги были разбросаны по всей комнате, они не могли упасть с полок сами по себе. Выходит, Белла раскачала стеллаж, возможно, встала на нижние полки и именно она усеяла комнату ненавистными ей учебниками, словарями и энциклопедиями. Еще по ее звонку было понятно, как она расстроена, а Эдвард только усугубил положение своей критикой и суровыми словами.
– Не понимаю, как этот стеллаж мог упасть, – проговорил Карлайл, догоняя ход мыслей сына. – Как Белла могла быть такой неосторожной… Может, у нее что–то случилось?
– Она завалила первый семестр, позвонила мне за поддержкой, но я был с ней слишком резок.
– Эдвард, – осторожно начал Карлайл. – Ты уверен, что Белле вообще нужны эти трансформации в миссис Каллен? Если она не устраивает тебя такой, какая есть, то, возможно, тебе не стоило спешить с помолвкой. Ты так не думаешь?
– Нет, – упрямо отозвался Эдвард. – Я думаю, что мне стоило прикрутить этот стеллаж к полу.
Карлайл попытался сменить тему, но за всю дрогу до госпиталя сын больше не сказал ему ни единого слова.