Глава 6. Нет Оружия в этом Мире

Небольшие хлопья раннего снега начали падать с серо-стального цвета неба как перья; Клэри и ее мать поспешно прошли Гринпойнт-Авеню, склонив головы против холодного ветра на Ист-Ривер.

Джослин не произнесла ни слова с тех пор, как они оставили Люка в заброшенном полицейском участке, который служил для стаи штаб-квартирой. Все происходило как в тумане — стая внесла их вожака внутрь, аптечка, Клэри и ее мать пытаются получить хотя бы маленькое представление о состоянии Люка, в то время как стая, казалось, сомкнула свои ряды против них. Она знала, почему они не могут отвезти его в человеческую больницу, но это было трудно, очень трудно, оставить его там, в белой комнате, которая служила в качестве лазарета. Не то чтобы волкам не нравились Джослин или Клэри.

Это было то, что невеста Люка и ее дочь не были частью стаи. Они никогда не будут.

Клэри искала Майю в качестве союзника, но ее не было там. В конце концов, Джослин послала Клэри ждать в коридоре, так как помещение было слишком тесным, и Клэри упал на пол, прижимая ее рюкзак к коленям. Это было в два часа ночи, и она никогда не чувствовала себя такой одинокой. Если бы Люк умер… Она с трудом может представить себе жизнь без него… Из-за него и ее матери, она знала, что такое быть безоговорочно любимым.

Одно из ее ранних воспоминаний: Люк махает ей, показывая, чтобы она поднялась на ветку яблони, что росла на его ферме, находящейся в северной части штата.

В лазарете он тяжело дышал, в то время как третий по старшинству, Бэт, распаковывал аптечку. Люди начинают тяжело и прерывисто дышать, когда умирают, вспомнила она. Она никак не могла вспомнить последнее, что она сказала Люку. Отчего мы не можем вспомнить последние слова, которые мы говорим кому-то перед тем, как они умирают?

Когда Джослин вышла из лазарета, выглядя изможденной, она протянула руку Клэри и помогла той подняться с пола.

— Он… — начала Клэри.

— Он стабилен, — сказала Джослин. Она посмотрела вверх и вниз по коридору. — Мы должны идти.

— Куда идти? — изумилась Клэри. — Я думала мы останемся здесь, с Люком. Я не хочу оставлять его.

— И я тоже. — Решила Джослин. Клэри думала о женщине, которая повернулась спиной к Идрису, ко всему, что она когда-либо знала, и убежала от него, чтобы начать новую жизнь в одиночестве. — Мы не можем привести Джейса и Джонатана сюда. Это не безопасно для стаи или Люка. И это первое место, где он будет искать тебя.

— Тогда куда… — начала Клэри, но поняла, так и не закончив предложение, и закрыла рот. Куда они могут пойти, нуждаясь в помощи все эти дни? Теперь не было сладкой белой пыли вдоль потрескавшегося асфальта проспекта.

Когда они покидали дом, Джослин успела надеть длинное пальто, но под ним все еще была одежда, испачканная кровью Люка. Ее рот был закрыт, а взгляд непоколебимо следил за дорогой впереди нее. Клэри подумала что, наверное, так выглядела мама, покидая Идрис: обувь запачканная пеплом, Смертельная Чаша, спрятанная в пальто.

Клэри покачала головой, чтобы очистить ее.

Она видела причудливые, невообразимые вещи, которые она даже не мечтала увидеть, ее разум унесся прочь, возможно, от ужаса того, что она только что видела. Незваный образ Себастьяна, движущимся с ножом на Люка, пришел в голову, и звук знакомого и любимого голоса Джейса, говорящий: «косвенный ущерб». Ибо, как часто бывали случаи, связанные с пропажей дорогого вам человека, когда вы вновь находите его, он может быть совсем не таким, каким вы его запомнили.

Джослин вздрогнула и перевернула свой капюшон, чтобы прикрыть волосы. Белые хлопья снега уже начали смешиваться с ярко-красными прядями. Она продолжала молчать, улица с польскими и русскими ресторанами, между парикмахерскими и салона красоты, была пустынна в белой и желтой ночи.

Воспоминания высветились под веками Клэри — настоящие на этот раз, а не воображаемые. Мама торопливо вела ее по темной ночной улице, между кучами грязного снега. Низкое небо, серое и свинцовое… Она уже видела это раньше, впервые когда Тихие Браться копались в ее разуме. Сейчас она поняла, что это было. Ее воспоминания о том, как мама водила ее к Магнусу, чтобы изменить ее воспоминания.

Это должно быть была безлюдная зима, но она узнала Гринпойнт Авеню в своих воспоминаниях. Склад из красного кирпича, в котором жил Магнус, возвышался над ними. Джослин открыла стеклянную дверь на лестничную площадку, и они вошли внутрь. Клэри пыталась дышать ртом, пока ее мама нажала на звонок один, два, три раза. В итоге дверь открылась, и они поспешили по лестнице наверх. Дверь в квартиру Магнуса была открыта, и колдун прислонялся к архитраву, ожидая их.

Он носил пижаму канареечного цвета, и на его ногах были зеленые шлепанцы с лицами инопланетян, большеголовых зеленых человечков с антеннами. Его волосы были запутанной, вьющейся, остроконечной массой черного, и его золотисто-зеленые глаза устало мигали на них.

— Дом святого Магнуса для Своенравного сумеречного охотника, — произнес он низким голосом. — Добро пожаловать. — Он широко раскинул руки. — Запасные спальни — туда. Вытрите свои ботинки о половик.

Он сделал шаг назад в квартиру, позволяя им пройти мимо него, прежде чем закрыть дверь. Сегодня это место было сделано в искусственном викторианском стиле, с высокими спинками диванов и большими позолоченными повсюду зеркалами. На столбы были натянуты огни в форме цветов. Три свободные комнаты располагались в конце короткого коридора, отходящего от гостиной; Клэри наугад выбрала комнату справа. Она была выкрашена в оранжевый, как ее старая спальня в Слоуп Парке, здесь был диван-кровать и небольшое окно, которое выходило на тонированные стекла закрытой закусочной.

Председатель Мяу свернулся в клубок на кровати, уткнувшись носом в хвост. Она селя рядом с ним и гладила его уши, чувствуя мурлыканье, которое отдавало вибрациями сквозь его маленькое пушистое тело. Когда она гладила его, она обратила внимание на рукав своего свитера. Он был окрашен темным, и кровь засохла коркой. Кровь Люка.

Она встала и с силой одернула свитер. Из своего рюкзака она достала чистую пару джинсов и черную рубашку с V-образным вырезом, и переоделась в них. Она бросила быстрый взгляд на свое отражение в окне, которое показало ей бледное отражение, ее волосы вяло свисали, мокрые от снега, а ее веснушки выделялись на лице, смотрясь неестественно, словно пятна от краски. Но, как она выглядит — не имеет значения.

Она подумала о Джейсе и его поцелуе — казалось, что прошли дни, а не часы, — а в ее желудке кольнуло, как если бы она проглотила множество маленьких ножей. Она схватила и держалась за край кровати до тех пор, пока боль не отступила. Затем она глубоко вдохнула, и пошла обратно в гостиную.

Ее мать сидела в одно из позолоченных кресел, ее длинные пальцы художника обвивали кружку с кипятком и лимоном. Магнус растянулся на ярко-розовой софе, его зеленые шлепанцы покоились на кофейном столике.

— Стая привела его к стабильному состоянию, — произнесла Джослин уставшим голосом. — Хоть они и не знают, надолго ли. Они считали, что на лезвии была серебряная пудра, но тут выяснилось кое-что еще. Кончик кинжала… — она подняла взгляд на Клэри и замолчала.

— Все нормально, мама. Я достаточно взрослая, чтобы услышать, что случилось с Люком.

— Ну, они не знают точно, что это, — мягко сказала Джослин. — Кончик лезвия, используемого Себастьяном, сломался об одно из его ребер, и застряло в кости. Но они не могут достать его. Он… движется.

— Движется? — Магнус выглядел озадаченным.

— Когда они попытались извлечь его, он зарылся в кость и почти сломал ее, — сказала Джослин. — Он — оборотень, он быстро исцеляется, но это не дает закрыться ране и разрушает его внутренние органы.

— Демонический металл, — сказал Магнус. — Не серебро.

Джослин наклонилась вперед.

— Ты сможешь ему помочь? Сколько бы это ни стоило, я заплачу…

Магнус поднялся. Тапочки с пришельцами в сочетании с его взлохмаченными волосами смотрелись крайне нелепо, учитывая всю серьезность ситуации.

— Я не знаю.

— Но ты исцелил Алека, — сказала Клэри. — Когда Великий демон ранил его… — Магнус начал расхаживать.

— Я знал, что с ним не так. Я не знаю, какой это демонический металл. Я могу экспериментировать, пробовать различные исцеляющие заклинания, но это будет не самый быстрый способ помочь ему.

— Какой самый быстрый способ? — спросила Джослин.

— Претор, — сказал Магнус. — Волк-защитник. Я знаю того, кто является их основателем — Вулси Скотт. Из-за нескольких… инцидентов, он был пленен мельчайшими деталями воздействий на ликантропов с помощью демонических металлов и наркотиков, точно таким же способом Безмолвные Братья сохраняют различные способы излечения Нефилимов. За эти годы Претор стали весьма замкнутыми и скрытными, к сожалению. Но член Претории имеет доступ к информации.

— Люк не является членом, — сказала Джослин. — И их список секретен…

— Но Джордан, — сказала Клэри. — Джордан их член. Он может узнать. Я позвоню ему…

— Я позвоню ему, — сказал Магнус. — Я не могу попасть в штаб-квартиру Преторов, но я могу передать сообщение, которое придаст весу просьбе. Я вернусь.

Он выплыл из кухни, антенны на его шлепанцах мягко колыхались, подобно водорослям в потоке. Клэри обернулась к маме, смотрящей вниз на свою кружку с горячей водой. Это было одно из ее любимых укрепляющих средств, хотя Клэри не могла как кто либо может хотеть пить теплую кислую воду. Снег, впитался в волосы матери и сейчас, высыхая, они начали завиваться, как у Клэри во влажную погоду.

— Мам, — сказала Клэри, и мама посмотрела на нее. — Тот нож, который ты бросила, там у Люка, в Джейса?

— В Джонатана.

Клэри знала, что она никогда не будет звать его Себастьяном.

— Просто… — Клэри глубоко вздохнула. — Это почти одно и то же. Ты же видела. Когда ты нанесла удар Себастьяну, у Джейса пошла кровь. Как будто они каким то образом зеркальны. Порежешь Себастьяна — кровь пойдет у Джейса. Убей его и Джейс умрет.

— Клэри. — Мама потерла свои уставшие глаза. — Мы можем не обсуждать это сейчас?

— Но ты же сказала, что он вернется за мной. Я имею в виду Джейса. Я должна знать, что ты не причинишь ему вреда…

— Ну, хорошо, ты не можешь это знать. Потому что я не могу это обещать, Клэри. Не могу. — Ее мать смотрела на нее неустрашимыми глазами. — Я видела, как вы двое вышли из твоей спальни.

Клэри покраснела.

— Я не хочу…

— Не хочу что? Говорить об этом? Плохо. Ты принесла это. Ты знаешь, тебе повезло, что я больше не член Конклава. Как долго ты знала, где Джейс?

— Я не знаю где он. Сегодня я впервые говорила с ним, с тех пор, как он исчез. Вчера я видела его в институте с Себ… с Джонатаном. Я сказала Алеку, Изабель и Саймону. Но я не могла сказать кому-либо еще. Если Конклав схватит его… я не могу допустить этого.

Джослин подняла свои зеленые глаза.

— А почему нет?

— Потому что это Джейс. Потому что я люблю его.

— Он не Джейс. Это так, Клэри. Он не тот, кем был. Неужели ты не видишь…

— Ну конечно я вижу. Я же не дура. Но я верю. Я уже видела его одержимым, и я видела, как он избавился от этого. Я думаю Джейс еще там, где-то внутри. Думаю, есть способ спасти его.

— А что если нет?

— Докажи это.

— Ты не можешь доказывать отрицание, Кларисса. Я понимаю, что ты его любишь. Ты всегда слишком сильно его любила. Думаешь, я не любила твоего отца? Думаешь, я не давала ему все возможные шансы? И посмотри, что из этого получилось. Джонатан. Если бы я не осталась с твоим отцом, его бы не существовало…

— Также как и меня, — сказала Клэри. — Если ты забыла, я родилась после моего брата, а не перед ним. — Она тяжело посмотрела на мать. — То есть ты говоришь, что пусть лучше не было меня, если бы ты смогла избавиться от Джонатана?

— Нет, я… — Их прервал скрежет ключа в замке и дверь квартиры открылась.

Это был Алек. Он был одет в длинный кожаный плащ, распахнутый поверх синего свитера, а его темные волосы были усыпаны снежинками. Его щеки были румяными с мороза, но остальное лицо было бледным.

— Где Магнус? — спросил он. Когда он посмотрел в сторону кухни, Клэри увидела синяк на его челюсти, под ухом, размером с отпечаток большого пальца.

— Алек! — Магнус, скользя, появился в гостиной и послал воздушный поцелуй своему парню через всю комнате.

Сбросив тапочки, он был босиком сейчас. Его кошачьи глаза сияли, когда он смотрел на Алека. Клэри знала этот взгляд. Так она сама смотрела на Джейса.

Хотя, Алек не посмотрел на него в ответ. Он сбросил свое пальто и повесил на крючок на стене. Он явно был расстроен. Его руки дрожали, широкие плечи сжаты.

— Ты получил мое сообщение? — спросил Магнус.

— Ага. В любом случае, я был всего в нескольких кварталах отсюда.

Алек посмотрел на Клэри, а потом на мать, беспокойство и неуверенность боролись в выражении его лица. Хотя Алек и был приглашен на прием Джослин, и встречался с ней несколько раз, кроме нынешнего, они мало знали друг о друге.

— Это правда, что Магнус сказал? Ты снова видела Джейса?

— И Себастьяна, — сказала Клэри.

— Но Джейс, — начал Алек. — Как он… в смысле, как он выглядел? — Клэри абсолютно точно знала, о чем он спрашивал, впервые они поняли друг друга лучше, чем кто-либо еще в этой комнате.

— Он не играет, обманывая Себастьяна, — мягко ответила она. — Он действительно изменился. Он совсем не похож на себя.

— Но как? — спросил Алек со странной смесью гнева и уязвимости. — Как он изменился?

На джинсах Клэри была дырка на колене, и она почесала кожу в том месте.

— То как он говорит… он верит Себастьяну. Верит в то, что он делает, что бы это ни было. Я напомнила ему, что Себастьян убил Макса, но ему видимо все равно. — Ее голос надломился. — Он сказал, что Себастьян ему такой же брат, каким был Макс.

Алек побледнел, красные пятна на щеках стали похожи на пятна крови.

— Он сказал что-либо обо мне? Или Иззи? Он спрашивал о нас? — Клэри покачала головой, едва способная выдержать взгляд Алека. Краешком глаза она могла видеть Магнуса, смотрящего на Алека, его лицо было полно печали. Она задумалась, ревнует ли он до сих пор к Джейсу или ему больно за Алека.

— Почему он пришел к тебе домой? — Алек покачал головой. — Я не понимаю этого.

— Он хотел, чтобы я пошла с ним. Присоединилась к нему с Себастьяном. Наверное, хотел чтобы их маленький злой дуэт стал маленьким злым трио. — Она пожала плечами. — Возможно, ему одиноко. Себастьян вряд ли может быть крутой компанией.

— Мы этого не знаем. Он может абсолютно фантастически играть в скраббл, — сказал Магнус.

— Он психопат-убийца, — категорически возразил Алек. — И Джейс знает это.

— Но Джейс уже не Джейс сейчас… — начал Магнус, звонок прервал его. — Я отвечу на звонок. Кто знает, вдруг кто-то еще скрывается от Конклава и нуждается в ночлеге? Ведь в этом городе нет ни одного отеля.

Он направился к кухне. Алек сел на диван.

— Он слишком много работает, — сказал он, встревоженно глядя вслед своему бойфренду. — Он бодрствовал каждую ночь, пытаясь расшифровать те руны.

— Его нанял Конклав? — поинтересовалась Джослин.

— Нет, — медленно сказал Алек. — Он делает это ради меня. Из-за того что Джейс значит для меня.

Он закатил рукав, показывая Джослин руну Парабатай на внутренней стороне предплечья.

— Ты знал, что Джейс не был мертв, — сказала Клэри, ее разум начал подмечать. — Потому что вы парабатай, из-за этой связи между вами. Но ты говорил, что чувствуешь, что-то не так.

— Потому что он одержим, — сказала Джослин. — Это изменило его. Валентин говорил, что когда Люк стал Нежитью, он ощутил это. То чувство неправильности.

Алек покачал головой.

— Но когда Джейс был одержим Лилит я не почувствовал этого, — сказал он. — Теперь я чувствую что, что то… неправильно. Чего-то не стало. — Он посмотрел на свои туфли. — Ты можешь почувствовать, как твой парабатай умирает — как будто веревка привязывает тебя к чему то, и потом резко обрывается, и ты падаешь, — он посмотрел на Клэри. — Я уже ощущал это однажды, в Идрисе, во время сражения. Но это было столь кратко… и потом я вернулся в Аликанте — Джейс был жив. Я убедил себя, что мне это показалось.

Клэри покачала головой, вспоминая о Джейсе, лежащим в крови на песке у озера Лин.

— Нет, тебе не показалось.

— То, что я чувствую сейчас совсем другое, — подошел он. — Как будто он отсутствует в этом мире, но не мертв. Не заключен в тюрьму… просто не здесь.

— Это именно так, — сказала Клэри. — Оба раза, когда я видела его и Себастьяна, они исчезали. Не портал, просто в один миг они были тут, а в следующий их не было.

— Когда ты говоришь насчет тут и там, — сказал Магнус, возвращаясь в комнату и зевая, — и тот мир и этот мир, ты говоришь о измерениях. Существует всего несколько магов, которые имеют способности к магии измерений. Мой старый друг Рагнор мог. Измерения не лежат рядом — они сворачиваются друг с другом, словно бумага. Там где они пересекаются, могут образовываться карманы, сквозь которые предотвращают возможность магического поиска. И, в конце концов, ты не здесь — ты там.

— Может, поэтому мы не можем выследить его? Почему Алек не может чувствовать его? — спросила Клэри.

— Возможно. — Голос Магнуса звучал пораженно. — Это может значить, что буквально нет способа найти их, если они не хотят быть найденными. И нет способа получить сообщение в ответ, если ты нашла бы его. Это сложная, дорогостоящая магия. Наверное, у Себастьяна есть некоторые связи… — Зазвонил дверной звонок и все они подскочили. Магнус закатил глаза. — Все успокоились, — сказал он и исчез на лестничную площадку.

Спустя мгновение он вернулся с мужчиной, закутанным в мантию кофейного цвета, спина и бока которой были исписаны узорами из рун, имеющих темный красно-коричневый цвет. Хотя его капюшон был поднят, скрывая его лицо, он выглядел полностью сухим, как будто снег не падал на него. Когда он снял капюшон, Клэри вовсе не удивилась, увидев Брата Захарию.

Джослин резко поставила свою кружку на кофейный столик. Она смотрела на Безмолвного Брата. С его отброшенным капюшоном, они могли видеть его темные волосы, но лицо его было затенено так, чтобы Клэри не смогла увидеть его глаза, только его высокие, травмированные руной скулы.

— Ты… — сказал Джослин, затихая. — Но Магнус сказал, что ты никогда…

— Неожиданные события вызывают неожиданные меры. — Голос брата Захарии коснулся внутренней части головы Клэри: она знала, по выражениям лиц других, что они тоже могли его услышать. — Я ничего не скажу Конклаву или Совету из того что выяснится сегодня ночью. Если мне представится шанс спасти последнего из рода Герондейл, я буду считать это более важным, нежели моя феодальная верность Конклаву.

— Значит это улажено, — сказал Магнус. Они выглядели странной парой с Тихим Братом — один бледный в мантии, а другой в яркой желтой пижаме. — Есть ли новое понимание рун Лилит?

— Я тщательно изучил руны и выслушал все показания, данные на Совете, — сказал Брат Захария. — Я уверен, что ее ритуал был двойным. Вначале она использовала укус Светоча, чтобы возродить сознание Джонатана Моргенштерна. Его тело было слабым, но его ум и воля были живы. Я считаю, что когда Джейс Херондэйл остался с ним наедине на крыше, Джонатан привлек власть рун Лилит и заставил Джейса войти в заколдованный круг вокруг него. В таком случае воля Джейса подчинена ему. Я полагаю, он воспользовался кровью Джейса, чтобы суметь подняться и сбежать с крыши, забрав Джейса с собой.

— И каким-то образом все это создало связь между ними? — спросила Клэри. — Потому что когда мама нанесла удар Себастьяну, у Джейса пошла кровь.

— Да. То, что сделала Лилит, было двойным ритуалом, похожим на нашу церемонию парабатай, но гораздо более могущественную и опасную. Двое теперь связаны неразрывно. Один умрет — второй последует за ним. Ни одно оружие в мире не сможет ранить только одного из них.

— Когда вы говорите, что они связаны неразрывно, — сказал Алек, наклоняясь вперед, — значит ли это… что Джейс ненавидит Себастьяна. Себастьян убил нашего брата.

— Я не понимаю, как Себастьян может любить Джейса. Он ужасно ревновал его всю свою жизнь. Он думал, что Джейс был любимцем Валентина, — заметила Клэри.

— Нельзя ни упомянуть, — заметил Магнус, — что Джейс убил его. Это оттолкнуло бы любого.

— Кажется что Джейс не помнит ничего из того что случилось, — сказала Клэри расстроенно. — Нет, не то чтобы не помнит — скорее не верит.

— Он помнит. Но сила, связавшая их такова, что мысли Джейса проходят мимо тех фактов, словно вода мимо скал по руслу. Это было похоже на заклинание, наложенное Магнусом на твой разум, Кларисса. Когда ты видела части Невидимого мира, твой разум отвергал их, отворачивался от них. Нет никакого смысла рассуждать с Джейсом о Себастьяне. Правда не способна сломать их связь. — Клэри подумала о том, что случилось, когда она напомнила Джейсу, что Себастьян убил Макса, как его лицо временно исказилось, а затем разгладилось, как будто он забыл сказанное ею сразу же. — Утешься тем, что Джонатан Моргенштерн также связан с твоим Джейсом как и он. Он не может навредить или причинить боль Джейсу, и при этом и не хотел бы, — добавил Захария.

Алек поднял руки вверх.

— Так что, они любят друг друга теперь? Они лучшие друзья? — Боль и ревность проскальзывали в его тоне.

— Нет. Они теперь — единое целое. Один видит то, что видит второй, и наоборот. Они знают, что незаменимы друг для друга. Себастьян лидер, первый из двух. В то, во что верит он, и Джейс будет верить. То, что он захочет, Джейс сделает.

— Так что он одержим, — категорически сказал Алек.

— Когда одержим, часто некоторая часть личности остается неповрежденной. Те, которые одержимы, говорят о том, что наблюдают собственные действия со стороны, крича не способные быть услышанными. Но Джейс полностью в своем уме и теле. Он верит, что он нормален. Он верит, что это — то чего он хочет.

— Тогда что он хочет от меня? — потребовала Клэри с дрожью в голосе. — Зачем он приходил ко мне в комнату ночью? — она надеялась, что ее щеки не запылали.

Она пыталась выбросить из головы воспоминания о поцелуе, удовольствие от его тела, прижимающего ее к кровати.

— Он все еще любит тебя, — сказал Брат Захария, его голос был неожиданно мягок. — Ты центральная точка его мироздания. Это не изменилось.

— И именно поэтому мы должны уехать, — напряженно сказала Джослин. — Он вернется за ней. Мы не можем оставаться в полицейском управлении. Я не знаю, где мы сможем быть в безопасности…

— Здесь, — сказал Магнус. — Я могу наложить охрану, которая будет держать подальше Джейса и Себастьяна.

Клэри увидела, как повлажнели глаза Джослин.

— Спасибо, — сказала Джослин.

Магнус взмахнул рукой.

— Это привилегия. Я люблю отражать злых сумеречных охотников, особенно одержимую разновидность.

— Он не одержим, — напомнил ему Брат Захария.

— Семантически, — сказал Магнус. — Вопрос в том, что они вдвоем собираются делать? Что они планируют?

— Клэри сказала, что в библиотеке Себастьян говорил Джейсу, что он вскоре возглавит Институт, — сказал Алек. — Значит, что-то собираются делать.

— Возможно, продолжать дело Валентина, — сказал Магнус. — Долой представителей нижнего мира, убить всех упрямых сумеречных охотников, бла бла бла.

— Возможно. — Клэри не была уверена. — Джейс говорил, что-то о том, что Себастьян служит великой цели.

— Один ангел знает, что это означает, — сказала Джослин. — Я была замужем за фанатиком несколько лет. Я знаю, что означает «великая цель». Это значит: пытать невинных, жестокие убийства, поворачиваться спиной к вашим бывшим друзьям, и все во имя чего-то, во что вы верите больше, чем в себя, но не более, чем жадность и ребячество, и одетое все в причудливый язык.

— Мам, — возразила Клэри, взволнованная, что голос Джослин звучит так горько. Но Джослин смотрела на Брата Захарию.

— Ты сказал, что ни одно оружие в этом мире не сможет ранить только одно из них, — сказала она. — Ни одно оружие, которое… — глаза Магнуса блеснули, словно кошачьи на ярком свету.

— Ты думаешь…

— Железные Сестры, — сказала Джослин. — Они эксперты в оружии и вооружении. Возможно, у них есть ответ.

Клэри знала, что Железные Сестры были родственной сектой Безмолвных Братьев, в отличие от братьев они не зашивали закрытыми свои рты и глаза, но зато жили в полной изоляции в крепости, нахождение которой было неизвестно. Они не были бойцами — они были создателями, руками, создающими оружие: стило, ножи серафимов, помогающие сумеречным охотникам выживать.

Только они могли вырезать некоторые руны, и только они знали секреты литья серебристо-белого вещества называемого адамас используемого в демонических башнях, стило и ведьминых камнях. Не считая нескольких раз, они не появлялись на собраниях Совета или на празднествах в Аликанте.

— Это возможно, — сказал Брат Захария после долгой паузы.

— Если Себастьяна можно будет убить… если будет оружие, способное убить его, оставив в живых Джейса… значит ли это что Джейс освободится от его влияния? — спросила Клэри.

Эта пауза длилась больше. Затем…

— Да, — сказал Брат Захария. — Вероятность того крайне велика.

— Тогда мы должны отправиться к Сестрам. — Усталость повисла на Клэри, словно плащ, наложилась на ее глаза, вызывая раздражающий привкус во рту. Она потерла глаза, стараясь убрать это ощущение. — Немедленно.

— Я не могу, — сказал Магнус. — Только сумеречные охотницы могут войти в Цитадель Адаманта.

— И ты не пойдешь, — сказала Джослин Клэри в своей суровой манере «Нет, ты не пойдешь с Сайманом в клуб после полуночи». Здесь ты в безопасности, под охраной.

— Изабель, — сказал Алек. — Изабель может отравиться.

— Ты хоть знаешь, где она находится? — спросила Клэри.

— Мне кажется, она дома, — ответил Алек, приподняв одно плечо. — Я могу позвонить ей…

— Я позабочусь об этом, — сказал Магнус, плавно достав из кармана мобильный телефон и набирая сообщение с умением, достигнутым явно долгой практикой. — Уже поздно и нет необходимости ее будить. Всем нужно отдохнуть. Если я и отправлю кого-либо из вас к Железным Сестрам, то только завтра.

— Я поеду с Изабель, — сказала Джослин. — Никто меня особо искать не будет, да и лучше, если она поедет не в одиночку. Даже если технически я не сумеречный охотник, я им была. Требуется, чтобы хоть одна из нас была в хорошей форме.

— Это несправедливо, — сказала Клэри. Мать даже не посмотрела на нее.

— Клэри… — Клэри встала.

— В последние две недели я практически была в заточении, — сказала она с дрожью в голосе. — Конклав не позволил мне искать Джейса. А сейчас, когда он пришел ко мне, ко мне, ты даже не позволяешь мне пойти с вами к Железным Сестрам…

— Это небезопасно. Джейс, скорее всего, выслеживает тебя…

Клэри пропустила это мимо ушей.

— Каждый раз, когда ты стараешься уберечь меня, ты ломаешь мне жизнь!

— Отнюдь, когда ты вместе с Джейсом, ты намного больше ломаешь свою жизнь! — огрызнулась мать в ответ. — Любой риск, который ты принимаешь, любая опасность, с которой ты сталкиваешься, — лишь он является их причиной! Он держал нож у твоего горла, Кларисса…

— Это не был он, — ответила Клэри мягким, смертоносным тоном, которого она от себя даже не ожидала. — Ты думаешь, я хоть на секунду останусь с парнем, угрожающим мне ножом, даже если я любила его? Возможно, ты слишком долго жила в мире примитивных, мама, но здесь магия. Тот, кто причинил мне боль, не был Джейсом. Это был демон, принявший его обличие. И тот, кого мы сейчас ищем не Джейс. Но если он умрет…

— Нет никакого шанса вернуть Джейса, — сказал Алек.

— Да, возможно, уже нет шанса, — произнесла Джослин. — Господи, Клэри, обрати внимание на доказательства. Ты думала, что вы с Джейсом брат и сестра! Ты пожертвовала всем, чтобы спасти его, и Великий Демон использовал его, чтобы подобраться к тебе! Когда ты поймешь, что вам не предназначено быть вместе?

Клэри отдернулась от мамы как от удара. Брат Захария продолжал стоять как статуя, словно здесь никто не кричал. Магнус и Алек наблюдали; у Джослин покраснели щеки, а глаза блестели от гнева. Не доверяя своим словам и голосу, Клэри развернулась на каблуках, бросилась через коридор к своей спальне, и захлопнула за собой дверь.

* * *

— Ну хорошо, я здесь, — сказал Саймон. Холодный ветер дул через плоское пространство сада на крыше, и он засунул руки в карманы джинсов. Он не ощущал холод, но чувствовал, что должен был. Он повысил голос. — Я показался. Ты где?

Сад на крыше Гринвич Отеля — сейчас закрытый и поэтому пустой — был разбит как английский сад, с аккуратными карликовыми деревьями, элегантно разбросанной плетеной и стеклянной мебелью и зонтиками, колебавшимися на ветру. Решетки, обвитые розами, обнажились на холоде, обвивали подобно паутине каменные стены вокруг крыши, над которой Саймон увидел мерцающую панораму делового центра Нью-Йорка.

— Я здесь, — сказал голос, и тонкая тень показалась из плетеного кресла, вставая. — Я начал интересоваться, придешь ли ты, Светоч.

— Рафаэль, — сказал Саймон покорным голосом. Он шел вперед, пересекая доски из твердой древесины, напоминающие рану между цветочными каймами и искусственными водоемами, похожих на ленты светящегося кварца.

— Я задавался вопросом. — Подойдя ближе, он смог увидеть Рафаэля четче. У Саймона было великолепное ночное зрение, и только мастерство Рафаэля смешиваться с тенью сохраняло его скрытым. Вампир был одет в черный костюм, с отвернутыми манжетами, чтобы показать сияние запонок в форме цепей. Его лицо все также напоминало лик ангелочка, но взгляд, обращенный к Саймону, был холоден. — Когда глава манхэттенского клана вампиров зовет тебя, Льюис, ты приходишь.

— И что ты сделаешь, если не приду? Заколешь меня? — Саймон развел руками. — Застрели. Делай мне все, что ты хочешь. Посходи с ума.

— Боже мой, тебе скучно, — сказал Рафаэль. Позади него, возле стены, Саймон увидел хромированный блеск вампирского мотоцикла, на котором он добрался сюда. Саймон опустил руки.

— Это ты попросил меня о встрече.

— У меня есть работа для тебя, — сказал Рафаэль.

— Серьезно? У вас неукомплектованный штат в отеле?

— Мне нужен телохранитель.

Саймон взглянул на него.

— Ты смотрел «Телохранитель»? Потому что я не собираюсь влюбляться в тебя и носить тебя на руках.

Рафаэль неприязненно посмотрел на него.

— Я буду тебе много платить, чтобы ты молчал во время работы.

Саймон уставился на него.

— Так ты что, серьезно?

— Я бы не утруждался приходить, если бы не был серьезен. Если бы у меня было шуточное настроение, я бы проводил время с кем-то, кто мне нравится. — Рафаэль сел обратно в кресло. — Камилла Белькур на свободе в Нью-Йорке. Сумеречные охотники погружены в это глупое дело с сыном Валентина и не утруждают себя ее поиском. Она представляет непосредственную опасность для меня, потому что хочет подтвердить свой контроль над Манхэттенским кланом. Большинство лояльно ко мне. Убить меня будет самым быстрым способом для нее снова вознести себя на вершину иерархии.

— Хорошо, — медленно сказал Саймон. — Но почему я?

— Ты Светоч. Остальные могут защищать меня ночью, но ты можешь защищать меня днем, когда все наши качества бесполезны. И ты носишь Знак Каина. Она не осмелится напасть на меня, если ты будешь между нами.

— Это все верно, но я не собираюсь этого делать.

Рафаэль взглянул недоверчиво.

— Почему нет? — слова обрушились на Саймона.

— Ты прикалываешься? Потому что ты не сделал ничего для меня, с тех пор как я стал вампиром. Напротив, ты постарался сделать мою жизнь несчастной и затем окончить ее. Поэтому, если тебе нравится на языке вампиров: это оказывает мне честь, мой сеньор, сказать тебе сейчас: Черт, нет.

— Это неблагоразумно иметь такого врага как я, Светоч. Как друг….

Саймон недоверчиво рассмеялся.

— Подожди-ка. А мы были друзьями? Это дружба? — Рафаэль показал клыки. Он был очень зол, понял Саймон

— Я знаю причину твоего отказа, Светоч, и это какое-то мнимое чувство отказа. Ты настолько опутан сумеречными охотниками, что считаешь себя одним из них. Мы видели тебя с ними. Вместо того чтобы проводить ночи на охоте, как ты должен, ты проводишь их с дочерью Валентина. Ты живешь с оборотнем. Ты — позор.

— Ты так ведешь себя со всеми претендентами? — Рафаэль обнажил зубы.

— Ты должен решить — вампир ты или сумеречный охотник, Светоч.

— Тогда я выбираю охотников. Потому как с учетом того что я узнал о вампирах — ты полный отстой. И это не игра слов.

Рафаэль поднялся.

— Ты делаешь серьезную ошибку.

— Я уже говорил тебе… — вампир махнул рукой, затыкая его.

— Грядет великая тьма. Она очистит землю огнем и тенью, и когда она уйдет, то не останется больше твоих драгоценных сумеречных охотников. Мы, дети ночи, выживем, потому что живем во тьме. Но если ты будешь упорствовать, отрицая свою сущность, ты тоже будешь уничтожен, и никто не протянет руки тебе.

Не думая, Саймон дотронулся рукой до метки на лбу. Рафаэль беззвучно рассмеялся.

— Ах да, знак Ангела на тебе. Во время тьмы даже ангелы будут уничтожены. Их сила не поможет тебе. И ты лучше молись, Светоч, чтобы не потерять этот знак, пока война не придет. Потому что если потеряешь — есть очередь врагов ожидающих чтобы убить тебя. И я буду во главе ее.

* * *

Клэри долго лежала на спине на диване Магнуса. Она слышала, как мама спустилась в прихожую и пошла в другую свободную спальню, закрывая за собой дверь. Сквозь ее дверь она могла слышать Магнуса и Алека, тихо разговаривающих в гостиной. Она надеялась, что сможет дождаться, когда они пойдут спать, но Алек сказал, что Магнус будет изучать руны, даже если Брат Захария появился чтобы интерпретировать их, она не верила что Магнус и Алек скоро уйдут.

Она села на кровати возле запротестовавшего Председателя Мяу и стала рыться в рюкзаке. Она достала из него прозрачную пластиковую коробку и открыла ее. Там лежали ее карандаши, несколько кусков мела и стило. Она поднялась, положив стило в карман куртки.

Взяв телефон со стола, она написала: «Встретимся в Таки». Она увидела, что сообщение доставлено, а затем положила телефон в карман джинсов и глубоко вздохнула. Она знала, что это не справедливо по отношению к Магнусу. Он обещал ее матери присмотреть за ней, и это не включало ее исчезновения из квартиры. Но она должна держать рот на замке. Она ничего не обещала. К тому же дело касалось Джейса.

«Ты сделаешь что угодно, чтобы спасти его, чего бы это ни стоило, чтобы ты не пообещала раю и аду, не правда ли?»

Она достала стило, села возле стены и начала рисовать Портал.

* * *

Резкий шум от стука разбудил Джордана от крепкого сна. Он моментально подскочил и скатился с кровати, приседая на полу.

Годы тренировки с Преторами ушли вместе с быстрыми рефлексами и привычкой к поверхностному сну. Быстрый осмотр и обнюхивание сообщили ему, что комната пуста — только лунный свет отражался на полу у его ног. Стук повторился, и на этот раз он узнал его. Кто-то стучал во входную дверь.

Обычно он спал лишь в боксерах; натянув джинсы и футболку, он пинком открыл дверь его комнаты и вышел в коридор. Если это окажется толпа пьяных студентов, развлекающихся тем, что стучат во все двери в здании, то им предстояло столкнуться лицом к лицу с разозленным оборотнем. Он подошел к двери и остановился.

Образ вновь вернулся к нему, как это было часы назад, когда он засыпал с мыслями о той ситуации, когда Майя убежала от него со двора госпиталя морского флота. Вид ее лица, когда она оттолкнула его. Он оттолкнул ее слишком далеко, он знал это, он просил слишком многого, слишком быстро. Возможно, что он потерял все полностью. Если только… она не передумает. Был момент, который напомнил ему о страстных спорах и не менее страстных примирениях между ними.

Его сердце бешено колотилось, он распахнул дверь. И заморгал. В дверном проеме стояла Изабель Лайтвуд, ее длинные, черные, блестящие волосы ниспадали почти до талии.