Идеи географизма в русской историографии

В русле географического детерминизма сложились историко-философские положения видного либерального историка Сергея Михайловича Соловьева (1820-1879). Его перу принадлежит большое число исследований, посвященных прошлому нашей страны, в том числе история России в 29 томах.

Концепция Соловьева представляет собой крайне сложное и противоречивое явление, которому невозможно дать однозначную характеристику. Во взглядах историка видны по крайней мере три тенденции. Во-первых, социологический реализм, получивший свое воплощение в раскрытии механизма влияния географической среды на жизнь народа. Во-вторых, положения, идущие от гегелевских взглядов на государство как разумного творца власти и сословий²⁸. По мнению Соловьева, народ получил свое историческое бытие только после того, как он воплотил себя в государстве, поэтому историк должен иметь дело не с деятельностью масс, а с силами, которые придали народу организованную форму.

В работах Соловьева имелась и третья тенденция, связанная с религией. Наиболее полное выражение она получила в статье «Прогресс и религия». В ней Соловьев писал, что прогресс в мире нравственном и общественном есть «стремление человека к идеалу, выставленному христианством»²⁹.

Наиболее плодотворная сторона взглядов Соловьева связала с его географическим детерминизмом, однако и в ней не все одинаково ценно. В многочисленных работах Соловьева встречаются рассуждения, в которых психологический склад населения или даже социальное устройство Западной Европы и России ставились в непосредственную зависимость от окружающих природных условий. Например, как полагал Соловьев, «горы» и «камень» разделили Западную Европу на отдельные государства, позволили создать «мужам» мощные укрепления и владеть

«мужиками». Но «скоро и мужики отгораживаются камнем и приобретают свободу»³⁰. В отличие от Запада русская равнина привела к образованию объединенного государства, а обилие леса — дешевого строительного материала — способствовало значительной подвижности населения, при которой классовые отношения якобы не могли приобрести столь острую форму борьбы, как на Западе.

Соловьев не только следовал основным идеалистическим положениям западной геосоциологии конца XVIII—начала XIX в., он дал и другой, более реалистический подход, который представляет в его философии истории наибольшую ценность. На широком фактическом материале Соловьев доказывал, что географическая среда воздействует на социальную историю людей опосредованно через их производственно-экономическую деятельность. Особенно ярко он проводил: это положение при обосновании особенностей русской истории. «Однообразие природных форм..., — писал он, — ведет население к однообразным занятиям; однообразность занятий производит однообразие в обычаях, нравах, верованиях; одинаковость нравов, обычаев и верований исключает враждебные столкновения; одинаковые потребности указывают одинаковые средства к их удовлетворению, и равнина, как бы ни была обширна, как бы ни было вначале разноплеменно ее население, рано или поздно станет областью одного государства»³¹.

Таким образом, Соловьев вводит в географический фактор («природу страны») производственно-экономический элемент. Географическая среда определяет характер производственной деятельности людей, в дальнейшем все обусловливается «занятием» масс. От деятельности людей зависит сложная социальная структура. Трудовая энергия народа определяет его социальную психологию, что в свою очередь влияет на характер социальных отношений и, следовательно, налагает неповторимый отпечаток на характер государства.

Соловьев попытался проследить исторические судьбы России на основе учета своеобразия природы страны и анализа земледельческой деятельности русского народа. Он высказал, по замечанию Г.В. Плеханова, некоторые верные и интересные суждения, когда пытался найти переход от географической среды к объяснениям реальных процессов русской истории³². Так, при критике роли норманнов в создании русской государственности Соловьев исходил из наличия благоприятных естественных условий в центре Руси, которые позволяют всюду обрабатывать почву, создают «деятельного, энергичного человека», побуждают к труду и вознаграждают за него³³. Складывается оседлое земледельче-

ское население с высокой внутренней организацией. В этом Соловьев справедливо видел причины, позволяющие Руси развиваться независимо от влияния норманнов и кочевников. Рассматривая эпоху петровских преобразований, Соловьев связывал внутреннюю политику Русского государства со стремлениями России добиться выхода к морю. С позиции исторического реализма Соловьев делал попытки решить проблему взаимодействия географической среды и общества, подчеркивая обратное воздействие общества на природу. Хотя в некоторых моментах своих исследований Соловьев и поднимался над идеализмом, но в целом при определении конечных основ исторического процесса идеализм всегда был присущ ученому.

Учеником и последователем Соловьева был видный историк Василий Осипович Ключевский (1841-1911). Развитие его политических воззрений шло в русле буржуазно-помещичьего либерализма, признававшего в качестве идеала надклассовое, а фактически буржуазное государство, в котором гармонически могут якобы слиться интересы всех сословий. Наилучшей политической формой государства он считал конституционную монархию.

Ключевскому свойствен в значительной степени плюрализм³⁴. В общей системе его воззрений географизм был одной из тенденций подхода к обществу, существующей наряду со значительным интересом к «гражданскому обществу» в целом, которое складывается, по его словам, «из сложных отношений юридических, экономических, семейных, нравственных»³⁵. Не являясь последователем, географического направления в социологии, Ключевский в то же время преувеличивал значение географического Фактора как при решении теоретических проблем, так и при изложении истории России. Согласно Ключевскому, исторические законы есть результат взаимодействия трех основных «исторических сил» — «человеческой личности, общества и природы страны», которые создают и движут совместную жизнь людей³⁶. Географическая среда оказывается включенной в содержание общественного закона, она превращается в одну из исторических сил, «создающих и направляющих людское общество».

Ключевский считал, что природный фактор становится исторической силой в процессе постоянной борьбы между человеком и

природой: человек то приспосабливается к окружающей среда, то приспосабливает ее к своим потребностям. В этом двустороннем борении человек «выражает свой ум, характер, эмоциональный склад», а «часто и свое отношение к другим людям». Чем сильнее природа влияет на характер человека, тем сильнее ее влияние на историю окружающего населения, на нравственный склад, психологию, на образование различных государственных форм и многое другое. Однако, как подчеркивал Ключевский, следует искать не какую-то определенную схему, а лишь отмечать явления, которые необъяснимы без участия природы страны или без ее сильного влияния³⁷.

Безусловно, справедливыми являлись суждения Ключевского о роли почвы, лесов и степей на начальных ступенях социальной истории. При низком развитии производительных сил решающее значение имеет «естественное богатство средствами жизни» (Маркс), которое во многом и определило хозяйственный склад общин. Но Ключевский придавал слишком большое значение лесам и в дальнейшей истории России, когда произошло укрепление хозяйственного строя государства. Он не учитывал, что уже в самые начальные периоды складывания государственного объединения определяющим являлся не природный фактор, а экономическое и социально-политическое развитие. Среди различных элементов географической среды большое значение Ключевский придавал и рекам. Верно отметив роль рек в размещении городов и оживлении торговли, Ключевский вместе с тем сужал значение самих городов, не учитывал их место в развитии производства. С обилием рек и речушек в Волго-Окском междуречьи Ключевский связывал в значительной степени феодальную раздробленность Руси. Характер социальной динамики он пытался объяснить природными условиями, влияющими, по его мнению, на темп исторического развития, характер социальной динамики. Однако под давлением исторических фактов Ключевский часто высказывал глубокие замечания о роли экономики в политической жизни общества. Впервые в русской историографии он попытался проследить на протяжении истории значение экономического момента в развитии государства³⁸. В отличие от Мечникова, социологическая теория которого основана на географическом факторе, в трудах русских историков идеи географизма явились только одним из моментов их философско-исторических взглядов. В целом географизм так и не занял ведущего положения в русской социологии, но многие из его выводов постепенно получили широкое признание и вошли в ка­честве основных моментов в последующие позитивистские схемы (М.М. Ковалевского, К.М. Тахтарева и др.).