О понятии объекта преступления и множественности таких объектов

Москва 2007

У/U/^a-^*"(<>)&

преследование, и гражданами, подвергаемыми в случае совершения преступления

О ПОНЯТИИ ОБЪЕКТА ПРЕСТУПЛЕНИЯ И МНОЖЕСТВЕННОСТИ ТАКИХ ОБЪЕКТОВ

И. И. Бикеев,

кандидат юридических наук, доцент (Институт

экономики, управления и права, г. Казань)

В настоящее время в российском уголовном праве сложились несколько точек зрения относительно понимания объекта преступления. Объем данной работы позволяет про­анализировать лишь две из них: концепцию объекта как общественных отношений и концепцию объекта как защищенного законом блага.

Первая из названных позиций оформилась после Октябрьской революции 1917 г. и на долгое время стала господствующей в отечественной юридической науке. В рамках такого подхода Н. И. Коржанский даже определил преступление как «предусмотренное уголов­ным законом общественно опасное изменение общественных отношений»². Сами же об­щественные отношения обычно понимались как «определенные связи между субъектами отношений, складывающиеся в процессе их материальной и духовной деятельности»³.

Однако в последнее время в отечественной юридической науке стали высказываться и другие мнения об объекте преступления. Так, А. В. Наумов указывал на то, что в ряде случаев, например, в преступлениях против жизни теория объекта преступления — об­щественного отношения — «не срабатывает», и предложил возвратиться к теории объек-

¹ Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 29. Ст. 3059.

² Коржанский Н. И. Объект посягательства и квалификация преступлений. — Волгоград: Высшая
следственная школа МВД СССР, 1976. — С. 8.

³ См. об этом: Таций В. Я. Объект и предмет преступления в советском уголовном праве. Харь­
ков: Выща школа, 1988. С. 14.

та как правового блага. Объект преступления он определяет как блага, интересы, на ко­торые посягает преступное деяние и которые охраняются уголовным законом¹.

Замечание А. В. Наумова о допустимости признания объектом преступления иных, кроме общественных отношений, предметов следует признать справедливым. Противо­положный подход, на наш взгляд, является неконституционным, поскольку противоре­чит положению ст. 2 Конституции Российской Федерации, устанавливающей, что чело­век, его права и свободы являются высшей ценностью. Данная норма российской Кон­ституции 1993 г. исходит из теории естественного права, которая утверждает, что основные стандарты поведения, базовые права человека существуют в природе, как и са­ма она, изначально, вне зависимости от меняющихся социальных условий. Иначе гово­ря, человек Конституцией Российской Федерации рассматривается как оберегаемая го­сударством ценность независимо от его включенности в общественные отношения.

Последовательно используя определение понятия преступления, данное К. Марксом, не­которые советские юристы приходили к противоречащим гуманизму выводам. Например, указывали, что выполняемые личностью функции, «как правило, важнее ее жизни» и что «от­рицание «абсолютной ценности» личности самой по себе, утверждение оценочного отноше­ния к личности в зависимости от социальной функции полностью соответствуют не только выраженному в уголовном законодательстве отношению законодателя к охране личности, но и материалистическому пониманию роли личности в обществе, в его истории»². На наш взгляд, рассмотрение человека исключительно с позиции его социальных ролей однобоко. По-видимому, сознавая отсутствие универсальности у подхода к общественному отно­шению — связи между субъектами как единственно возможному объекту преступле­ния, — отдельные теоретики уголовного права стали занимать позицию, что по большому счету почти все существующее является общественным отношением или его элементом. В частности, указывалось, что «жизнь, свобода, достоинство — это и есть общественные отношения»³. Было высказано мнение, что общественное отношение включает не только социальные связи, но также их субъектов и предметы, по поводу которых они складыва­ются⁴. Отсюда делался вывод, что, посягая на один элемент общественного отношения, например, на субъекта, виновный причинял вред всему общественному отношению. Не­трудно заметить, что сторонники понимания общественного отношения как системы эле­ментов фактически завуалированно стали рассматривать в качестве объектов преступления и сами социальные связи, и их предметы и их субъектов.

Произошла подмена: вместо классического понимания общественного отношения как отношения (связи) между субъектами возникла концепция общественного отношения как составной системы. Здесь, однако, возникает вопрос: признавая какой-либо предмет, в ча­стности жизнь человека, ценностью вне зависимости от его включения в социальные от­ношения (связи), допустимо ли устанавливать уголовную ответственность исключительно за посягательства на системы, в которых такой предмет состоит, а не за посягательства на него самого? При утвердительном ответе на данный вопрос налицо парадоксальная ситуа­ция, когда защищают не саму ценность, а систему, в которую она входит. Между тем под­ход к общественному отношению как совокупности субъектов, связи и предмета отноше­ния уже подвергался справедливой критике в юридической литературе⁵.

¹ См.: Курс российского уголовного права. Общая часть / под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Нау­
мова. М.,: Спарк, 2001. С. 168-170.

² Глистин В. К. Проблема уголовно-правовой охраны общественных отношений. Л.: Изд-во
ЛГУ, 1979. С. 17, 38.

³ Коржанский Н. И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М.,: Академия МВД СССР,
1980. С. 24.

⁴ См., например: Глистин В. К. Указ. соч. С. 11; Практикум по уголовному праву: учеб. Пособие /
под ред. проф. Л. Л. Кругликова. М.,: Изд-во БЕК, 1997. С. 46.

⁵ Прохоров В. С. Преступление и ответственность. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. С. 38; Ляпунов Ю. И.
Уголовно-правовая охрана природы органами внутренних дел. М.,: Академия МВД СССР, 1974.
С. 46.

Оригинальную позицию занимает В. А. Краснопеев, который указывает, что объект преступления представляет собой систему, состоящую из следующих элементов: само об­щественное отношение, охраняемое уголовным законом, предмет преступления, потер­певший от преступления, преступные последствия. Однако указанный автор не приводит удачных доказательств системности этих элементов, не обосновывает их единства. По сути, его подход сходен с концепцией объекта преступления — общественного отно­шения как системы.

Формально следуя позиции К. Маркса в определении понятия преступления как по­сягательства на общественные отношения, многие ученые в силу требований своего вре­мени стали искажать мнение классиков марксизма-ленинизма по существу. Дело в том, что последние не включали в общественные отношения ничего, кроме формируемых по­ведением людей связей¹.

Однако и некоторые воззрения А. В. Наумова представляются небесспорными. Преж­де всего, на наш взгляд, «благо» и «интерес» не являются понятиями одного порядка. Наиболее типичные определения интереса следующие: «мотив или избирательное отно­шение личности к объекту в силу его жизненной значимости и эмоциональной привле­кательности»², «занимательность, значительность», «нужды, потребности», «выгода, ко­рысть»³. Интересы социальные — это «реальные причины действий, свершений...»⁴ Представляется нецелесообразным использовать в праве многозначные понятия, когда есть возможность этого избежать. Преступление не может непосредственно посягать на интересы в том понимании, как это указано выше, оно лишь способно причинять ущерб их фактической реализации.

Кроме того, следует учитывать, что интерес в общественном сознании зачастую рас­сматривается как проявление эгоизма, синоним личной или групповой выгоды. Привно­сить даже косвенно подобное представление в закон представляется нравственно невер­ным. При таком подходе теряется забота об общем благе, что противостоит представле­нию о человеке, обществе и государстве как взаимно ценных, не противопоставляемых институтах.

Используемый А. В. Наумовым при определении понятия объекта преступления тер­мин «благо» также вызывает некоторые сомнения. В соответствии с толкованием русско­го языка, благо — это либо «добро, благополучие» либо «то, что дает достаток, благопо­лучие, удовлетворяет потребности»⁵. Первое из указанных значений относится к высоко­му стилю и весьма неопределенно. Второе достаточно узко и больше связано с имущественными объектами. Например, возникает вопрос, чьи потребности удовлетво­ряет жизнь лица без определенного места жительства, кому она дает достаток и благопо­лучие? В связи с этим более целесообразным при раскрытии объекта преступления пред­ставляется использование термина «ценность», который трактуется как ценный предмет (явление), имеющий большие достоинства, важный, нужный⁶ и проистекает из того или иного значения для общества или индивида предметов и явлений действительности⁷.

Кроме того, А. В. Наумов, указывая, что в ряде случаев теория объекта преступления как общественного отношения «не срабатывает», фактически противопоставляет общест­венные отношения и иные объекты, косвенно указывает на невозможность одновремен-

¹ Подробнее см. об этом: Прохоров В. С. Указ. соч. С. 42.

² Ковалёв Л. Г. Психология личности. М.,: Просвещение, 1970. С. 141.

³ Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ соч. С. 249.

⁴ Краткий словарь по социологии / под общ. ред. Д. М. Гвишиани, Н. И. Лапина. М.: Политиз­
дат, 1988. С. 95.

⁵ Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ соч. С. 49.

⁶ Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ соч. С. 873.

⁷ См.: Краткий психологический словарь / сост.: Л. А. Карпенко. М.,: Политиздат, 1985. С. 389;
Философский энциклопедический словарь; гл. ред. Л. Ф. Ильичев и др. М.,: Сов. энциклопедия,
1983. С. 765.

ного причинения одним преступлением вреда как общественным отношениям, так и другим предметам.

Объект берется под охрану именно потому, что он признан ценностью. По нашему мнению, объектами преступлений следует считать признанные нашим государством цен­ностями общественные отношения, иные конкретные материальные и нематериальные объекты, на которые было направлено деяние, которым оно причинило или способно было причинить вред¹. Таким образом, объектами преступлений могут быть отношения собственности, родства, человек, его честь, природа и т. д.

На наш взгляд, можно говорить о множественности объектов каждого преступления. Объектами преступления всегда являются общественные отношения, другое дело, что та­кими объектами могут быть не только они, но и другие ценности: жизнь, здоровье и т. п.

Множественность объектов преступления помогает объяснить многие уголовно-пра­вовые нормы, например, повышенную ответственность за посягательство на жизнь со­трудника правоохранительного органа (ст. 317 УК) по сравнению с убийством иных, ус­ловно говоря, «простых» лиц. Это преступление посягает на жизнь человека, но в каче­стве своеобразного «довеска» учитывает вред, причиняемый отношениям нормального функционирования правоохранительной системы, выполнению обязанностей ее сотруд­ников, а также авторитету власти. Если рассуждать иначе, то будет нарушен конституци­онный принцип равенства граждан. Получится, что именно их социальный статус явля­ется основанием дифференциации ответственности. Аналогично и хищение предметов вооружения (ст. 226 УК) наказывается строже, чем соответствующее преступление про­тив собственности (кража, грабеж и т. д.) в силу того, что причиняет ущерб не только собственнику (иному законному владельцу), но и безопасности других граждан.

Множественность объектов преступления предполагает возможность одновременного причинения вреда в том или ином сочетании таким объектам, как, например, правопо­рядок, общественный порядок, нравственность, общественная безопасность, человек, собственность и т. п. В связи с этим учет множественности объектов преступления дол­жен постоянно проводиться при индивидуализации ответственности.

¹ См. Об этом: Бикеев И. И. Ответственность за незаконный оборот огнестрельного оружия, бо­еприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Йош­кар-Ола, 2000. С. 87-88 и др.

9-332