Теория классов и классовой борьбы

Тема классов и классовой борьбы - центральная у Маркса. Ее роль в его доктрине столь значительна, что марксисты часто отождествляли «марксистскую точку зрения» с «классовой точкой зрения».

Деление общества на классы и рассмотрение социального развития под углом зрения взаимодействия и борьбы различных классов суще­ствовали и до Маркса. Еще Тюрго различал внутри «земледельческого класса» и «класса ремесленников» предпринимателей и наемных ра­ботников по признаку собственности на средства производства. Адам Смит выделял в современном ему обществе три класса: наемных рабо­чих, капиталистов и земельных собственников, противопоставляя пер­вый класс двум остальным. Д. Рикардо своим законом обратно пропор­циональной зависимости между заработной платой рабочего и прибылью капиталиста доказывал противоположность экономических интересов рабочего класса и буржуазии. Французские историки-романтики (Ф. Гизо, Ф. Минье, А. Тьер, О. Тьерри) рассматривали классовую борьбу как главную движущую силу истории. Важное значение классовому деле­нию общества придавал Сен-Симон.

Сам Маркс отмечал, что не он открыл существование классов в совре­менном обществе, классовую борьбу, историческое развитие этой борьбы и «экономическую анатомию классов». «То, что я сделал нового, состоя­ло в доказательстве следующего:

1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства,

2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата,

3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению вся­ких классов и к обществу без классов», - писал он [22, 427].

Хотя понятие класса занимает центральное место в доктрине Маркса, он нигде не дает его общего определения. По-видимому, это понятие представлялось ему достаточно очевидным и настолько фундаменталь­ным, чтобы можно было обойтись без его определения. Впрочем, он хо­тел определить это понятие в третьем томе «Капитала». Но завершаю­щая глава рукописи, названная «Классы», как раз обрывается почти сразу после слов: «Ближайший вопрос, на который мы должны ответить, та­ков: что образует класс...?» [11, ч. II, 458].

Тем не менее, представление Маркса о классах можно реконструиро­вать на основании его работ и многочисленных высказываний об этом предмете. С его точки зрения, классовое деление отсутствует в перво­бытных обществах, в которых существует коллективная собственность на средства производства; оно возникает только в так называемых анта­гонистических формациях, в результате развития разделения труда и ча­стной собственности на средства производства. Что же такое классы в его трактовке?

В самом широком смысле классы, по Марксу, это любые социальные группы, находящиеся по отношению друг к другу в неравном положении и борющиеся между собой. В этом смысле классы включают в себя сосло­вия и любые более или менее значительные социальные категории, рас­положенные на различных ступенях социальной лестницы. Именно в этом смысле понятие классов используется в «Манифесте Коммунистической партии»: «Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то яв­ную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов.

В предшествующие исторические эпохи мы находим почти повсюду полное расчленение общества на различные сословия, — целую лестницу различных общественных положений. В Древнем Риме мы встречаем пат­рициев, всадников, плебеев, рабов; в средние века - феодальных гос­под, вассалов, цеховых мастеров, подмастерьев, крепостных, и к тому же почти в каждом из этих классов - еще особые градации.

...Наша эпоха, эпоха буржуазии, отличается, однако, тем, что она уп­ростила классовые противоречия: общество все более и более раскалыва­ется на два большие враждебные лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса - буржуазию и пролетариат» [1, т. 4, 424-425].

В более узком смысле Маркс понимает под классами такие соци­альные группы, которые различаются по их отношению к средствам про­изводства. Поскольку он видит основу классового деления общества в производственных отношениях, постольку классы выступают как выра­жение этих отношений. Различная форма собственности на средства производства и, главное, наличие или отсутствие этой собственности выступают как главные критерии классообразования.

Но этих объективных критериев еще недостаточно для того, чтобы говорить о классе в полном смысле слова. Это еще «класс в себе». Класс в полном смысле, по Марксу, - это «класс для себя», т. е. класс, осознавший себя как особую социальную группу со своими собственными интересами, противостоящую другим группам [21, 183-184]. Наряду с такими признаками, как отношение к средствам производства, эконо­мическое положение, образ жизни, уровень образования и т. п., классо­вое самосознание составляет важнейший признак класса. «Поскольку миллионы семей живут в экономических условиях, отличающих и враж­дебно противопоставляющих их образ жизни, интересы и образование образу жизни, интересам и образованию других классов, - они образу­ют класс. Поскольку между парцелльными крестьянами существует лишь местная связь, поскольку тождество их интересов не создает между ними никакой общности, никакой национальной связи, никакой политичес­кой организации, - они не образуют класса», - пишет Маркс [10, 208]. С его точки зрения, наиболее адекватной формой выражения классового самосознания является политическая партия.

По Марксу, противостояние, оппозиция данной социальной группы определенной другой группе — один из важных признаков класса. В «Не­мецкой идеологии» читаем: «Отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, поскольку им приходится вести борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях они сами враждебно противо­стоят друг другу в качестве конкурентов» [1, т. 3, 54]. Таким образом, марксова концепция классов неотделима от его концепции классового господства и классовой борьбы.

В принципе Маркс исходит из дихотомического деления общества на классы. Классовая дихотомия выступает у него в двух формах.

Во-первых, это сквозное противостояние, характерное для всех «ан­тагонистических» формаций, где на одном полюсе располагаются не­производительные, господствующие, угнетающие, эксплуатирующие классы, извлекающие прибавочный продукт из эксплуатации другого класса, а на другом, соответственно, классы производительные, подчи­ненные, угнетаемые, эксплуатируемые.

Во-вторых, в каждой из этих формаций существуют свои специфичес­кие пары классов, выражающие определенный способ производства. Каж­дый класс предполагает в принципе своего антипода, с которым он нахо­дится в противоборстве: явно или скрыто; осознанно или неосознанно; реально или потенциально; в прошлом, настоящем или будущем.

Вот примеры таких пар у Маркса: свободные — рабы; патриции — пле­беи; помещики — крепостные; мастера — подмастерья; буржуа — пролета­рии и т. п.

Борьба между классами, по Марксу, — это в конечном счете выражение борьбы между развивающимися производительными силами и отстающими от них производственными отношениями. В определенный исто­рический период один класс («реакционный») воплощает отжившие про­изводственные отношения, другой («прогрессивный») — нарождающиеся производственные отношения, соответствующие развивающимся произ­водительным силам. Один и тот же класс на разных фазах развития обще­ственной формации бывает прогрессивным и реакционным. Так, буржу­азия, которая на ранней стадии капиталистической формации была прогрессивным классом, на завершающей стадии становится реакцион­ным классом.

Пролетариат и буржуазия, по Марксу, — последние классы-антагонис­ты. Будущая коммунистическая формация — это бесклассовое общество. Для того, чтобы его установить, пролетариат, историческая миссия кото­рого состоит в том, чтобы, освободив себя от буржуазной эксплуатации, одновременно освободить все общество (человечество), должен завое­вать политическую власть и установить свою революционную диктату­ру. Таким образом, Маркс не только вместе с Сен-Симоном, сен-симони-стами и Контом пророчествует о наступлении золотого века, не только открывает в пролетариате нового мессию, но и «научно» обосновывает, что этот мессия должен делать, чтобы выполнить свое всемирно-истори­ческое предназначение.

Маркс, однако, был слишком серьезным ученым, чтобы за своим уто­пическим мессианством не видеть более сложной реальности классовой структуры. Дихотомическое видение этой структуры дополнялось у него пониманием существования других классов, слоев и групп помимо двух главных. Более того, вопреки своей упрощенной концепции борьбы двух классов, Маркс дал блестящие образцы анализа сложных взаимоотно­шений между различными социальными группами, находящимися внутри и вне выделенных им классов-антагонистов. Подобные образцы мы на­ходим, в частности, в таких известных его работах, как «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» (1850) и «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» (1852).

В современном буржуазном обществе, помимо пролетариата и бур­жуазии, Маркс, в частности, рассматривает в качестве классов земле­владельцев и мелкую буржуазию («переходный класс, в котором взаим­но притупляются интересы двух классов...» [10, 151]). Иногда он обозначает как «фракции» более широкого класса такие социальные категории, которые осознают свои классовые интересы. Маркс исполь­зует такие понятия, как «слой», «промежуточный слой», «промежуточ­ное сословие», «промежуточные классы», «средние классы», «либераль­ный средний класс» и т. п.

Необходимо отметить многозначность марксова термина «класс». Одни и те же категории выступают у него то как класс, то как часть класса, то как сословие. Класс земельных собственников он рассматри­вает иногда как часть класса буржуазии, иногда как самостоятельный класс. Так, в уже упоминавшейся неоконченной главе «Классы» из III тома «Капитала» он даже заменяет свою излюбленную классовую дихо­томию трихотомией, выделяя вслед за Адамом Смитом три основных общественных класса: наемных рабочих, капиталистов и земельных собственников [11, ч. II, 458].

И все же дихотомическое классовое деление было у Маркса преобла­дающим. В этом сказалось влияние и гегелевской диалектики, и его рево­люционного бойцовского темперамента. Но такое ввдение классовой струк­туры было связано и с собственно социологическими представлениями Маркса об этом предмете. Во-первых, он понимал дихотомическое деле­ние классов не только как реальное, но и как идеально-типическое, о чем свидетельствует его анализ внутриклассовых, внеклассовых и межклассо­вых социальных категорий. Во-вторых, дихотомическая картина классов была связана с марксовым пониманием базовой тенденции их развития — тенденции к поляризации.

Хотя Маркс и признает существование в современном капиталисти­ческом обществе других классов и слоев, помимо буржуазии и пролета­риата, все они, с его точки зрения, в перспективе должны исчезнуть. Это относится и к осколкам, «пережиткам» прежних формаций, и к сред­ним, промежуточным слоям, которые должны быть размыты и раство­риться среди главных классов-антагонистов. Маркс предсказывает «не­избежный при современной системе процесс гибели средних буржуазных классов и крестьянского сословия...» [23, 429].

Предсказания Маркса об исчезновении средних классов, об абсолют­ном и относительном обнищании пролетариата при капитализме к на­стоящему времени не осуществились. Представление о том, что соци­альное развитие - это непрерывная борьба классов, выступающая в качестве движущей силы этого развития, было, разумеется, односто­ронним и упрощенным. Оно фиксировало внимание только на классо­вом конфликте, оставляя без внимания, во-первых, внеклассовые соци­альные конфликты, во-вторых, сотрудничество между классами, которое подчеркивал Конт. В работах Маркса для социологического изучения классов имели значение не столько его классовые дихотомии и прогно­зы, сколько сам акцент (зачастую чрезмерный) на роли социальных кон­фликтов, анализ экономических факторов этих конфликтов, исследова­ние положения и взаимодействия различных классов и групп в конкретных обществах и социальных ситуациях.

Социология познания

Маркс первым стал разрабатывать проблемную область, или социоло­гическую дисциплину, занятую изучением социальных факторов, соци­альных механизмов и социальных следствий познавательных процессов. Впоследствии эта дисциплина получила название «социология познания». Маркс считал, что, подобно тому как о человеке нельзя судить на основа­нии того, что он сам о себе думает, так и об обществе и социальных группах невозможно судить на основании тех представлений, которые они сами о себе создают. Поэтому задача социальной науки - обнаружи­вать скрытую, глубинную социальную реальность, которая лежит в осно­ве разнообразных идей, представлений, знаний, верований. Маркс одним из первых разрабатывал это положение, на котором базируется не только социология познания, но и вся социология целиком.

Наиболее концентрированное выражение социологический подход к познанию нашел в марксовой концепции идеологии. Под идеологией Маркс понимал сознательное и бессознательное мифотворчество, призванное, во-первых, заменить подлинную социальную практику, во-вторых, замаски­ровать свою связь с этой практикой. Общество и, прежде всего, господ­ствующие классы представлялись ему своего рода гигантскими фабриками по производству иллюзий: политических, юридических, научных и, тем более, религиозных, моральных и художественных. Подлинная же наука, которая не связана с сохранением социального статус-кво и «разгадала» связь этих иллюзорных образований с экономическими и политическими интересами противоборствующих социальных сил, является, по Марксу, антиподом идеологии. Только в будущей коммунистической формации со­циальные отношения станут настолько простыми, ясными и прозрачны­ми, что идеологии исчезнут, так как исчезнет потребность в этом надстро­ечном камуфляже.

В процессе анализа разнообразных идеологических конструкций Маркс добился значительных успехов. Его подход открывал плодотвор­ные пути изучения взаимосвязей социальных и познавательных процес­сов и закладывал основы важной социологической дисциплины. Но, к сожалению, Маркс так увлекся разоблачением идеологий, что стал вос­принимать как иллюзии, маскирующие классовые интересы, любые идеи нерадикального характера или отличающиеся от его собственных.

«Социолог познания» в таком понимании превращался в своего рода «срывателя масок», «разоблачителя» и «разгребателя грязи», действи­тельной или мнимой. При этом, разоблачая классовые иллюзии различ­ных мыслителей, Маркс забывал применить «социологию познания» к своей собственной доктрине.

Уверовав в то, что ее связь с интересами самого «прогрессивного» класса, пролетариата, гарантирует ей свободу от идеологических пред­рассудков, истинность и необычайную действенность, он всерьез не за­думывался над тем, как его учение будет реально функционировать в раз­личных социальных средах (в том числе в пролетарской среде), как оно будет пониматься и применяться. Ему представлялось это вполне оче­видным: достаточно одержать теоретические победы над оппонентами, чтобы учение понималось и применялось так, как это представляется ему самому. Между тем, учение было многозначным, противоречивым и незавершенным. А оказываясь впоследствии на разной социальной по­чве, в различных обществах, социальных классах и слоях, оно истолко­вывалось и функционировало по-разному и далеко не так, как это пред­ставлялось Марксу.

Заключение

В творчестве Маркса научные и политико-практические аспекты пе­реплелись теснейшим образом. Хотя сам он считал себя ученым и был им в действительности, наука в его глазах была прежде всего не целью, а средством революционного преобразования общества. Поэтому при рассмотрении его социологии необходимо постоянно различать научные и вненаучные стороны его творчества, взаимовлияние которых очень велико. В целом творчество Маркса носит чрезвычайно многозначный, противоречивый и незавершенный характер, что породило множество разнообразных и взаимоисключающих его интерпретаций. Вместе с тем, несмотря на эти черты его творчества, а отчасти благодаря им, оно ока­зало стимулирующее воздействие на самые разные стороны социологи­ческого знания. Хотя Маркс не использовал термин «социология», он разрабатывал синтетическую науку об обществе, которая в действитель­ности соответствует признакам социологии как науки.

В онтологическом аспекте Маркс внес важный вклад в открытие со­циальной реальности, рассматривая общество как систему связей и отно­шений между индивидами, как фактор и результат трудовой деятельности людей, которые одновременно формируют социальные системы и форми­руются ими. Общество, по Марксу, не просто «включено» в природу; оно находится с ней в сложных отношениях взаимообмена благодаря труду, который связывает его с природой и вместе с тем противопостав­ляет его ей.

Хотя главные постулаты материалистического понимания истории недоказуемы и неопровержимы и носят метафорический характер, в нем содержалась очень важная для социологии установка на изучение глубинных социальных структур, скрытых за теми представлениями, кото­рые общества и группы создают о себе. Маркс подходил к изучению общества как к системе; системное видение общества было воплощено у него, в частности, в понятии «общественная формация». В его теории присутствовала тенденция к экономическому редукционизму, но вместе с тем он рассматривал экономику как подсистему социальной системы и исследовал взаимодействие этой подсистемы с другими.

Как и Конт, Маркс не проводил четкого различия между обществом и человечеством, рассматривая последнее как просто расширенное до предела общество. Все общества в его представлении в принципе раз­виваются по одним и тем же законам. Как и Конт, Маркс верил в соци­альный прогресс. Но его представление о социальном развитии было менее упрощенным, чем у Конта. Он исходил из многолинейного харак­тера социальной эволюции, так как улавливал специфику отдельных обществ. Он внес важный вклад в исследование социального изменения, социальной и политической революции. Вместе с тем он недооценивал позитивное значение социальной преемственности и склонен был сме­шивать социальную революцию с политической. Его трактовка соци­альных классов и социальных конфликтов стала парадигмальной: в про­тивовес контовской «консенсуальной» парадигме общества она вместе с социальным дарвинизмом заложила основы «конфликтной» парадиг­мы социального развития. С Маркса начинается традиция исследования позитивных функций социального конфликта в социологии.

На понимание Марксом социальной реальности сильнейшее влияние оказали его радикализм, социально-политическая утопия, провиденциа-листская вера в повсеместное торжество коммунизма и в освободитель­ную миссию пролетариата. Его научные исследования были прежде всего средством обосновать post festum эти уже сформировавшиеся ранее идеа­лы. Отсюда деление на «предысторию» и «подлинную» историю, перерас­тание исследования революций в тезис о необходимости непрерывной ре-волюционизации общества, превращение изучения классовой борьбы в ее восхваление. В итоге пролетариат, устанавливающий, по Марксу, свою диктатуру, выступает уже не в роли «могильщика», а в роли «убийцы» господствующих классов.

В эпистемологическом аспекте важное значение имеет сочетание у Маркса теоретического анализа с опорой на большой эмпирический ма­териал. Как и Конт, Маркс исходит из представления о существовании законов исторического развития и исторической необходимости, что нередко приводит его к историческому провиденциализму и фатализ­му. В его методологии всегда присутствует стремление к выявлению всякого рода противоречий и конфликтов, к объяснению ими различных социальных процессов. На Маркса как на одного из своих пред­шественников ссылаются две противоположные традиции социо­логической методологии: «позитивистской» и «объясняющей», с одной стороны, «антипозитивистской» и «понимающей» — с другой. Ряд от­раслей социологического знания уходит своими корнями в его теории: социология познания, экономическая социология, социология полити­ки и т. д. В работах Маркса можно найти применение разнообразных социологических методов: историко-генетического, историко-сравнительного, структурно-функционального и др.

Научная этика Маркса носила двойственный характер. Вообще про­фессиональная этика социолога предполагает, что он как ученый всегда готов поставить под вопрос существующие социальные институты. В этом отношении профессиональная этика Маркса, безусловно, была социо­логической. Эта этика бескомпромиссного поиска истины, основанная на признании преходящего характера существующих институтов, беско­нечно возвышала его над теми учеными-консерваторами, которые про­сто из-за страха потерять должность доказывали, что, выражаясь гегелев­скими словами, «все действительное разумно».

Поиск социологической истины неотделим от социальной критики, и этот элемент в марксовой социологии несомненно присутствовал. Но ве­личина этого элемента у Маркса была чрезмерной, и отмеченное преиму­щество незаметно перерастало в серьезный изъян. Его радикализм и экст­ремизм, стремление революционизировать все и вся приводили к тому, что из социолога, изучающего и, естественно, критикующего общество, он превращался в политика, разрушающего объект своего изучения. На­ука для Маркса была скорее средством изменить мир, чем объяснить его. Он был нетерпим к своим научным оппонентам. Поэтому этика полити­ческого революционера в нем часто одерживала верх над этикой ученого.

Литература

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.

2. Энгельс Ф. Письмо Конраду Шмидту 5 августа 1890 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 37.

3. Грамши А. Наш Маркс // Грамши А. Избр. произведения. М., 1980.

4. Hess M. Die Folgen einer Revolution des Proletariats // Hess M. Philosophische und sozialistische Schriften. 1837-1850. Berlin, 1980.

5. Stein L. von. Sozialismus und Kommunismus des heutigen Frankreichs. Leipzig, 1842.

6. Энгельс Ф. Письма из Лондона // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1.

7. Маркс К. Письмо Эдуарду Спенсеру Бизли, 12 июня 1871 г. // Там же. Т. 33.

8. Маркс К. Критика политической экономии (черновой набросок 1857-1858 годов) // Там же. Т. 46, ч. I.

9. Маркс К. Письмо П. В. Анненкову, 28 декабря 1846 г. // Там же. Т. 27.

10. Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Там же. Т. 8.

11. Маркс К. Капитал. Т. III // Там же. Т. 25, ч. I, П.

12. Маркс К Экономические рукописи 1857-1859 годов // Там же. Т. 46, ч. I.

13. Маркс К Оправдание мозельского корреспондента // Там же. Т. 1.

14. Маркс К Экономическая рукопись 1861-1863 годов // Там же. Т. 47.

15. Маркс К. Наброски ответа на письмо В. И. Засулич // Там же. Т. 19.

16. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и госу­дарства // Там же. Т. 21.

17. Маркс К. К критике политической экономии // Там же. Т. 13.

18. Маркс К. Введение (Из экономических рукописей 1857-1858 го­дов) // Там же. Т. 12.

19. Маркс К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г. // Там же. Т. 7.

20. Маркс К. Капитал. Т. I // Там же. Т. 23.

21. Маркс К. Нищета философии // Там же. Т. 4.

22. Маркс К. Письмо И.Вейдемейеру, 5 марта 1852 г. // Там же. Т. 28.

23. Маркс К. Наемный труд и капитал // Там же. Т. 6.

Лекция пятая