Глава 19 - обретение покоя
I. Исцеление и вера
1. Уже говорилось, что если ситуация посвящена одной лишь истине, покой неотвратим. А обретение его — весьма надежный критерий преданности истине. Мы говорили также и о том, что покой без веры недостижим, поскольку всё, посвященное одной лишь истине, приводится к ней верой. И эта вера объемлет всех, вовлеченных в ситуацию, ибо лишь при таком условии ситуация воспринимается осмысленной и целостной. И каждый вовлечен в нее, иначе твоя вера ограничена, а преданность не совершенна.
2. Каждая ситуация при верном восприятии есть шанс исцелить Божьего Сына. Он исцелен, поскольку ты ему отдал свою веру, отдав его Святому Духу, освободив его от притязаний твоего собственного эго. Лишь так возможно увидеть его свободным; такое виденье с тобой разделит Дух Святой. А разделяя его, Он наделяет им и таким образом исцеляет через тебя. Подобное единение с Ним в общей цели и придает цели реальность, поскольку ты сделал ее целостной. А это и есть исцеление. Тело исцелено, ведь ты явился без него, соединился с Разумом, в коем и заключено всё исцеление.
3. Тело не исцеляет, поскольку оно не делает себя больным. Ему не нужно исцеление. Его здоровье и недуг зависят в полной мере от того, как разум воспринимает тело и с какою целью его использует. Понятно, что какой–то сегмент разума способен увидеть себя раздельно с Вселенской Целью. В подобном случае тело становится его орудием, направленным против этой Цели, как подтверждение "факта" достоверности разделения. Так тело превращается в орудие иллюзии и действует сообразно ей: видит то чего нет, слышит то чего никогда не скажет истина, и поступает безрассудно будучи узником безумия.
4. Не обойди вниманием наше прежнее утверждение, что неверие приводит непосредственно к иллюзиям. Ибо неверие есть восприятие брата твоего как тела, а тело нельзя использовать во имя единения. Стало быть, подобным восприятием ты создаешь условия, в которых единение с ним немыслимо. Твое неверие в него вас разделило, предотвращая исцеление обоих.
И таким образом, твое неверие противоречит цели Святого Духа, несет иллюзии, в центре которых — тело, и вклинивает их между тобой и братом. Тело теперь покажется больным, ибо ты превратил его во "врага" исцеления и антипод истины.
5. Нетрудно догадаться, что вера есть антипод неверия. Однако разница в их проявлении не столь очевидна, хотя и обусловлена коренными различиями в их сути. Неверие всегда ограничивает и нападает, тогда как вера изымает все ограничения и восстанавливает целостность. Неверие разрушает и разделяет; вера объединяет и исцеляет. Неверие вклинивает иллюзии между Божьим Сыном и Творцом; вера смывает все преграды, казалось, вклинившиеся между ними. Неверие всецело предано иллюзии, а вера — истине. Частичная преданность невозможна. Истина есть отсутствие иллюзий, иллюзия же — это отсутствие истины. Они несовместимы и не воспринимаются в том же самом месте. Посвятить себя обеим — значит поставить перед собой несбыточную цель, поскольку часть ее должна достигаться с помощью тела, воспринимаемого как средство поиска реальности — через атаку. Другая же часть цели исцеляет, и следовательно обращена к разуму, а не к телу.
6. Неизбежным компромиссом между ними станет убеждение, будто исцелить необходимо тело, а не разум. Ибо эта расколотая цель придала обеим ее частям равную реальность, что было бы возможно, когда бы разум был ограничен телом и поделен на крохотные части мнимой целостности, не связанные между собой. Телу это не повредит, но сохранит бредовую систему мышления в разуме. Следовательно, именно здесь необходимо исцеление. Именно здесь оно и есть. Ведь Бог не дал выздоровления там, где нет болезни, не учредил целительного средства там, где недуга нет. Недуг и исцеление — всегда вместе; и когда их видят вместе, то все попытки сохранить и истину, и иллюзию в разуме, где им и должно быть, расцениваются как преданность иллюзии; и приводя иллюзию к истине, от иллюзии отказываются, видя ее полную несовместимость с истиной в любом аспекте.
7. Иллюзии и истина между собой никак не связаны. Это останется навечно правдой, как бы усердно ты ни старался их увязать. Иллюзии же связаны друг с другом, как, впрочем, связано между собой всё истинное. Как истина, так и иллюзии — законченные мыслительные системы, не связанные между собой. Усвоить это — значит понять, где лежит разделение и где его следует исцелить. Следствие любой идеи неотделимо от его причины. Идея разделения породила тело, и оставаясь с ним связанной, заставляет его болеть из–за отождествления разума с телом. Ты думаешь, будто защищаешь тело, утаивая эту связь, ибо подобное сокрытие, по–видимому, оберегает твое отождествление с телом от «атак» истины.
8. О, если бы ты мог понять, как сильно повредила разуму эта нелепая тайна, какую вызвала сумятицу в твоем определении собственного тождества! Тебе не видно, какое опустошение принесло неверие, ибо неверие и есть атака, на вид оправданная ее результатами. Ведь изымая веру, ты видишь только недостойное ее, не видя за барьером то, что с тобой едино.
9. Верить — значить исцелять. Вера есть знак приятия Искупления для себя, и следовательно того, что ты станешь им делиться. Верой ты предлагаешь дар освобождения от прошлого, полученный тобой. Что бы твой брат ни сделал в прошлом, ты не воспользуешься этим нынче, чтобы осудить его. Ты добровольно выбрал не замечать его ошибок, глядя поверх барьеров между собой и им, воспринимая их все одним и тем же. В этом одном ты видишь свою веру в исцеление полностью оправданной. Ибо нет оправдания неверию, но вера оправдана всегда.
10. Вера есть антитеза страха; она в такой же мере часть любви, в какой страх — часть атаки. Вера — это признание единства. Это благое признание в каждом Сына твоего возлюбленного Отца, любимого Им наравне с тобою, а значит и любимого тобою так же, как любишь ты самого себя. Это Его любовь соединяет тебя и брата, и ради Его любви ты никого не отстраняешь от своей. Каждый твой брат увиден в точности таким, каким он предстает в святом мгновении: объединившимся с тобою в цели освобождения от вины. Ты видишь в нем Христа, и он исцелен, ибо ты в нем увидел то, что вечно, то, что во всех оправдывает веру.
11. Вера есть Божий дар, даримый Тем, Кого Всевышний подарил тебе. В глазах неверия Господень Сын прощенья недостоин. Но в глазах веры Божий Сын прощен, свободен от вины, возложенной им самим же на себя. Вера видит его исключительно сейчас, поскольку, чтобы судить его она не обращает взора к прошлому, видя в нем то же, что и в тебе. Она не смотрит глазами восприятия, не обращается за оправданием к телам. Она есть вестник иного восприятия, посланный вперед, чтобы собрать свидетелей своему приходу и возвратить тебе их вести.
12. Вера обменивается на знание с тою же легкостью, что и реальный мир. Ведь вера рождена из восприятия Святого Духа как знак того, что это восприятие ты разделяешь с Ним. Вера есть дар, предложенный тобою Сыну Божьему через Него, равно приемлемый и его Отцом и Им. А следовательно вера — дар, предложенный тебе. Твои святые отношения с их новой целью даруют тебе веру, чтобы ты отдал ее брату. Твое неверие вас отдалило друг от друга, поэтому ты в брате не узнаешь свое спасенье. Но вера вас объединяет в святости, которую ты видишь не глазами плоти, а видением Того, Кто вас соединил и в Ком вы соединены.
13. Милосердие дано не телу, но разуму. Разум, приемля милосердие, мгновенно устремляется за грани тела и видит святое место, где он был исцелен. Там, где дается милосердие, стоит алтарь; на нем оно покоится. Предложишь ли ты милосердие и благо брату, ведь вы стоите у того же алтаря, где милосердие возложено для вас обоих? Пусть оно исцелит вас вместе, чтобы могли вы верой исцелять!
14. В святом мгновении твой брат и ты стоите вместе у алтаря, воздвигнутого Богом Себе и вам. Неверие оставив, придите вместе к алтарю. Там ты увидишь чудо своих взаимоотношений, вновь созданных с участием веры. Именно там ты осознаешь, что для веры не существует непростительного. Ошибка не нарушила ее спокойный взор, несущий чудо исцеления с равной легкостью всем заблуждениям. Ибо гонцы любви исполнят всё, зачем их посылали, и возвратятся с благою вестью, что всё исполнено для брата и тебя, стоящих перед алтарем, откуда были посланы гонцы.
15. В то время как неверие будет хранить бесплодным и отчужденным твое крошечное царство, вера поможет Святому Духу подготовить почву под святой сад, который Он возделает на ней. Ведь вера несет покой, тем самым приглашая истину прийти и сделать прекрасным то, что уже приготовлено для красоты. Истина следует за верой и покоем и завершает начатый ими процесс обращения в прекрасное. Ведь вера по–прежнему — цель обучения; она становится ненужной, как только выучен урок. А истина останется навечно.
16. Отдай же вечному всю свою преданность и научись не нарушать ее, не делать рабыней времени. Ведь всё, что на твой взгляд ты причиняешь вечному, ты причиняешь себе. Тот, кого сотворил Господь как Сына — не раб чему–либо, но вместе со своим Творцом он — господин всему. Тело возможно поработить, но мысль свободна; ее не заточить в тюрьму, ничем не ограничить; это под силу только разуму, ее замыслившему. Ведь она неразлучна со своим истоком, ее тюремщиком или же избавителем, в зависимости от цели, которую он выберет себе.
II. Грех или ошибка?
1. Весьма существенно не путать грех с ошибкой, поскольку именно различие меж ними и делает спасение возможным. Ошибка исправима, ибо неправильное можно сделать правильным. Но грех, будь он возможен, был бы необратим. Догма греха покоится на твердом убеждении, что разум, а не тело, способен нападать. И таким образом, разум виноват и остается виноватым до тех пор, покуда разум, что не есть часть его, отпустит ему его грехи. Грех требует наказания в той же мере, в какой ошибка — исправления, а верить, будто наказание и есть исправление, чистейшее безумие.
2. Грех — не ошибка, ибо ему сопутствует гордыня, не свойственная концепции ошибки. Грешить — значит с успехом попирать реальность. Грех провозглашает атаку реальной и вину оправданной. Он полагает, что Божий Сын виновен, то есть, он преуспел в потере своей невинности и превратил в то, чего Господь не сотворил. Творение более не вечно, а Воля Божья открыта противостоянию и поражению. Грех есть великая иллюзия, лежащая в основе всей самонадеянности эго. Ведь ею изменен Сам Бог, ставший неполноценным.
3. Сын Божий в состоянии ошибаться, обманывать себя; он даже силу собственного разума способен обратить против себя. Но он не в состоянии грешить. Что бы ни делал он, ему не изменить свою реальность, не стать поистине виновным. Это — намерение греха, в том — его цель. И всё же, несмотря на исступленное безумие всей догмы греха, грех невозможен. Ибо возмездие за грех есть смерть, а разве может умереть бессмертный?
4. Вот подоплека всей безумной религии эго: грех принимается за истину, а не за ошибку, невинность же всегда обманет. Так в чистоте увидена гордыня; в приятии самого себя греховным — святость. Догмат греха заместил реальность Сына Божьего, каковым его Всевышний сотворил навечно. Смирение ли это? Или попытка вырвать творение у реальности, держать его в отдалении от нее?
5. Попытка истолковать грех как ошибку всегда необоснованна для эго. Догма греха священна для его мыслительной системы; к этой доктрине иначе, чем с благоговейным трепетом, не подступиться. Это "святейшая" доктрина в системе эго, прекрасная и всемогущая, всецело истинная, надежно огражденная любой защитой в арсенале эго. Ведь это — "наилучшая" защита эго и ей прислуживают все остальные. Здесь — вся его броня, все механизмы защиты; здесь — основная цель особых отношений в интерпретации эго.
6. Можно с уверенностью сказать, что на грехе эго построило свой мир. Только в подобном мире всё могло оказаться вверх дном. Эта нелепая иллюзия заставляет облака вины казаться столь тяжелыми и непроницаемыми. Именно здесь рождается мираж той плотности, какую, будто бы, имеет мирской фундамент. Грех изменил творение, обратив его из Божьей Идеи в угодный эго идеал: мир, полностью ему подвластный и собранный из тел, бездумный, загнивающий и склонный к тлению. Если это ошибка, то истина легко ее исправит. Любая приведенная на суд истины ошибка исправима. Но если наделить ее статусом истины, на чей же суд вести ее? "Святость" греха поддерживается подобным странным средством. Как истина, грех и незыблем, и нерушим, и всё приносится к нему на суд. А как ошибку его приводят к истине. Вера в грех невозможна, поскольку грех — это неверие. Но вера в исправимость любой ошибки вполне возможна.
7. Нет в укрепленной цитадели эго камня, защищенного надежней, нежели концепция реальности греха — естественное выражение того, во что Сын Божий обратил себя и что он есть. Для эго в этом нет ошибки. Ведь такова его реальность, та «истина», от коей избавление невозможно. Здесь прошлое, и настоящее, и будущее Сына. Ведь Сын каким–то образом умудрился растлить Отца, полностью изменить Его Мышление. Оплакивай же гибель Бога, убитого грехом! Вот каково желанье эго, которое в горячечном бреду поверило, будто добилось своего.
8. Разве не лучше, чтобы всё это обернулось простой ошибкой, полностью исправимой, а исправление это подобно легкой утренней прогулке к солнцу сквозь туман? Ведь такова и есть ошибка. Возможно, ты склонен согласиться с эго, что лучше оставаться грешным, нежели заблудшим. Однако хорошо подумай, прежде чем сделать этот выбор. Не подходи к нему бездумно, ведь выбираешь ты между Раем и адом.