Власть – действие во благо всего общества
Вторая традиция – “несекционная концепция власти” – отвергает идею “нулевой суммы”, допуская что власть может осуществляться ко всеобщей выгоде. В данной традиции она рассматривается как коллективный ресурс, как способность достичь какого-то общественного блага; подчеркивается легитимный характер власти, ее принадлежность не отдельным индивидам или группам, а коллективам людей или обществу в целом. Современными представителями этой традиции, корни которой восходят к Платону и Аристотелю, являются Т.Парсонс, Х.Арендт и, в какой-то мере, М.Фуко.
Т.Парсонс указывает на три основных недостатка господствующего подхода. Во-первых, его характеризует “концептуальная расплывчатость”, следствием которой является “трактовка "влияния", а иногда и "денег", также как и различных аспектов принуждения, в качестве "форм" власти”. Это, по его мнению, делает логически невозможным рассмотрение власти как специфического механизма, осуществляющего изменения в действии других единиц, индивидуальных и коллективных, в процессе социального взаимодействия (Parsons, 1986: 95). Во-вторых, традиционный подход, пишет Парсонс, не решил вопрос о соотношении аспектов принуждения и консенсуса во власти: исследователи либо рассматривали эти аспекты как формы власти, либо подчиняли их один другому, характеризуя власть как опирающуюся, в конечном счете, или на принудительные санкции, или на согласие. Оба варианта решения проблемы Парсонс посчитаны неудовлетворительными. Наконец, в-третьих, традиционный подход органически связан с концепцией “нулевой суммы”, согласно которой “количество власти” в любом социальном отношении является фиксированным и поэтому возрастание власти у одного из субъектов отношения автоматически означает уменьшение власти у другого субъекта. По мнению Парсонса, данная концепция не применима к достаточно сложным системам (Parsons, 1986: 95).
В отличие от многих других концепций власти, концепция Парсонса с самого начала была вписана в его общую схему анализа социальных систем (общества), Тем самым Парсонс ограничил сферу власти пространством политики, не рассматривая власть как межличностный феномен или как тип отношений в семье или организации. В основе парсоновской концепции лежит идея изначального сходства концептуальных структур, предназначенных для анализа экономической и политической сфер общества. Сравнивая их, Парсонс приходит к выводу, что власть в политике играет роль, сопоставимую с ролью денег в экономике. Как обладание деньгами дает возможность приобретать различные блага и услуги, так и обладание властью обеспечивает выполнение широкого набора политических обязанностей и функций.
Власть у Парсонса является не атрибутом акторов или отношений, а свойством (ресурсом) систем. В отличие от традиционного подхода, рассматривающего власть как существующую в конкретных отношениях одних индивидов с другими, у Парсонса власть не ограничивается несколькими специфическими отношениями; она представляет собой генерализованную (обобщенную) способность социальной системы реализовать интересы системы в отношении широкого спектра проблем.
Более чем кто-либо до него, Парсонс подчеркивает “символический” характер власти, делая ясное различие между “властью” и “силой”. Он не просто отвергает определения власти через силу и принуждение, но и делает следующий шаг в этом Направлении, утверждая, что хотя “власть” и “сила” исторически тесно переплетались между собой, с аналитической точки зрения это две принципиально различные “сущности”. Тем самым Парсонс способствовал утверждению идеи о том, что власть не обязательно подразумевает конфликт и угнетение.
Таким образом, концепция Парсонса тесно связывает власть с легитимным авторитетом. Парсонс рассматривает людей, прежде всего как социализированных акторов; поэтому власть существует в контексте социальных норм, которые разделяются и субъектами и объектами и как бы приводятся в действие в процессе осуществления власти. Санкции, которые использует субъект, также нормативно обусловлены10. Тем самым власть фактически становится [с.50] производной авторитета.
Близкие Парсонсу идеи о природе власти были высказаны Х.Арендт. Также как и Парсонс, Арендт не разделяет традиционных воззрений, отмечая, что они исходят из “старого понимания абсолютной власти, характерного для периода образования европейских национальных государств и воспетого в шестнадцатом веке французом Жаном Боденом, а в семнадцатом веке – англичанином Томасом Гоббсом” (Аrendt, 1986: 60), а также исследований, доказывающих существование врожденных инстинктов к господству и внутренней агрессивности человека (Аrendt, 1986: 61).
Арендт приходит к отказу от “конфликтного” видения политики, исключая из нее борьбу за власть и связанные с нею привилегии. Как и Парсонс, Арендт рассматривает власть как принадлежащую не индивидам, а коллективам. Люди совместно “создают” власть посредством коммуникативной деятельности и взаимодействия. Властные отношения ~ это отношения между равными субъектами, находящимися между собой в процессе коммуникации. Политика – это “действие словами”; именно коммуникативная деятельность создает и поддерживает политическую общность. Коммуникация должна быть обязательно двусторонней, требующей чтобы ее участники – “говорящие” и cлушащие” – вели постоянные диалоги или дебаты. Власть возникает, когда “равные собираются вместе”; она “соответствует человеческой способности не просто действовать, а действовать совместно”. Поскольку власть принадлежит группе людей, она существует только до тех пор, пока есть группа. Если группа распадается, власть прекращается, Когда говорят, что кто-то находится у власти, на самом деле имеется в виду, что данный человек наделен коллективом властью действовать от его имени. Индивиды не имеют власти и не осуществляют власть: они обладают только силой (Аrendt, 1986: 64).
Арендт четко различает понятия “власть” и “насилие”, рассматривая их в качестве антиподов. Насилие по своей сути инструментально, оно всегда нуждается в руководстве и оправдании через те цели, которые достигает. Власть же консенсуальна, она не нуждается в оправдании- Но она всегда нуждается в легитимности. Власть не есть средство достижения чего-то; это “цель в себе”, она обеспечивает инструментализацию общей воли и общественное согласие. Хотя власть и насилие часто идут рука об руку, они являются противоположностями: “там, где одна правит абсолютно, другая отсутствует”. Власть не может основываться на насилии; более того, насилие может разрушить власть, но никогда не способно создать ее (Аrendt, 1986: 63, 68–71).
К числу концепций, стоящих особняком в современной кратологии (хотя и примыкающей к “несекционной” традиции) относится концепция М.Фуко. С появлением работ Фуко фактически началась новая волна интереса к осмыслению феномена власти, связанная с постмодернистской критикой гоббсовско-веберовской парадигмы власти. Бросив вызов традиционному подходу, Фуко, как Парсонс и Арендт, считает его однобоким, сводящим власть к “власти над”, к негативной [с.53] репрессивной силе. Власть, по его мнению, не может быть описана в таких терминах: “она не только давит на нас как сила, говорящая "нет", но и производит вещи; она приносит удовольствие, дает знание, формирует дискурс” (Foucault, 1980: 119). Фуко полагает, что традиционная модель может быть использована для характеристики досовременных властных отношений, но вряд ли способна адекватно описать и объяснить современные формы власти, основанные на новых способах управления и тесно связанные со знанием, экспертизой и специализированными технологиями.
Современная власть, пишет Фуко, принимает форму “дисциплинарной власти”. Под дисциплинарной властью он понимает власть, трансформирующую людей в объектов с помощью “дисциплин”, присущих психиатрии, медицине, криминологии и социальным наукам. Эти “дисциплины” помогают сформировать “общество нормализации” – частично через их специализированные дискурсы, используемые в специфических социальных “точках” (госпиталях, психиатрических лечебницах, тюрьмах и т.д.), частично через применение “аппарата знания”, присущего этим дисциплинам и их дискурсам. Фуко интересуют техника и технология власти, опирающиеся на знание и способы их использования различными институтами для осуществления контроля над людьми.
Некоторые авторы обозначили концепцию Фуко как “четвертое лицо власти” (Digester, 1992: 977), поскольку “власть-4” появляется в тех структурах человеческих отношений, которые ранее считались свободными от власти. Власть, пишет Фуко, находится везде, не потому, что она охватывает все. Власть – это тотальность, постоянно подчиняющая индивидов путем структурирования возможного поля их деятельности; она проявляет себя в многообразии силовых отношений, имманентных сфере их существования.
Однако Фуко подчеркивает, что индивиды не являются “инертными и согласными на все” объектами власти: “индивид, конституированный властью, одновременно является ее двигателем” (Foucault, 1986: 234). Фуко интересует, как люди управляют собой и другими с помощью производства знания. Вместо традиционной дедукции в исследовании власти, идущей от центра и далее рассматривающей степень “проникновения” власти в периферийные сферы, Фуко предлагает осуществлять “восходящий анализ власти.