Социологическая теория второй половины хх века об архитектуре

Мишель Фуко изучал влияние власти, надзор и конт­роль через архитектуру тюрем, исправительных учреж­дений, казарм, больниц и фабрик, а также находящихся внутри. Он пишет, что «развивается целая проблемати­ка: проблематика архитектуры, которая создается от­ныне не просто для того, чтобы предстать взору (пыш­ность дворцов), не для обеспечения обзора внешнего пространства (геометрия крепостей), а ради осущест­вления внутреннего упорядоченного и детального конт­роля, ради того, чтобы сделать видимыми находящихся внутри. Словом, архитектура теперь призвана быть ин­струментом преобразования индивидов: воздействовать на тех, кто в ней находится, управлять их поведением, доводить до них проявления власти, делать их доступ­ными для познания, изменять их. Камни могут делать людей послушными и знающими. Старая простая схема заключения и ограждения (толстые стены, тяжелые во­рота, затрудняющие вход и выход) заменяется расчетом числа окон и дверей, глухих и пустых пространств, про­ходов и просматриваемых мест» [15. – C. 250]. Важную роль Фуко отводит идее идеальной тюрьмы (идеально­му расположению тел в пространстве) – паноптикуму, предложенной в середине XIX века Джереми Бентамом с ее принципом: один (надзиратель) видит всех, остава­ясь невидимым сам. Наблюдаемый умалишенный, боль­ной, осужденный, рабочий или школьник приводятся в состояние постоянной видимости, что обеспечивает автоматическое функционирование власти. Фуко отме­чает, что если Бентам описывал паноптикум как техни­

ческую программу, то через несколько лет Юлиус стал считать его завершенным историческим процессом

[15. – C. 316]. Древнее общество было общест вом зре­лищ с архитектурой храмов, театров и цирков, дающих возможность большому количеству людей наблюдать малое количество объектов; общество современное, на­против – общество контроля, основные элементы кото­рого уже не общественная жизнь, а, с одной стороны, отдельные индивиды и государство – с другой, и их от­ношения могут быть установлены лишь как прямо про­тивоположные зрелищу [15. – C. 316].

Современный автор Энтони Гидденс, подчерки­вая важность исследований Фуко, также отмечал, что архитектура организаций напрямую связана с их соци­альным статусом и системой власти, а офисы являются архитектурной средой внутри организаций. Гидденс от­мечает, что архитектура зданий современных организа­ций тесно связана с надзором как средством подчинения властям. Говоря об архитектурно-планировочных реше­ниях городов и отдельных кварталов, Гидденс считает, что они отражают борьбу различных социальных групп и конфликты между ними, иллюстрируя это примером реконструкции района доков в Лондоне [71. – C. 407].

Ч. Миллс, рассуждая о возможности, а точнее, невозможности решения проблемы города как струк­турного элемента, задается вопросами: «Как следует преобразовывать это удивительное чудовищное созда­ние? Разбить его на отдельные части, совместив место жительства с местом работы? Провести косметические улучшения, ничего не меняя по существу? Или, эвакуи­ровав население, взорвать старые города и выстроить новые на новом месте по новому плану? Каким должен быть этот план? И кому делать выбор, принимать реше­ние и воплощать его в жизнь?» [72. – C. 8]. Это тоже со­циологическая оценка архитек туры.

Зигмунд Бауман замечает, что «почти все элементы города взаимозаменяемы...». Города «похожи один на дру­гой до такой степени, что если ты посетил хотя бы один из них, то можно считать, что ты видел их все». «Чуже­странцу нет нужды обращаться с вопросами… – архитек­тура объясняет все на универсальном языке» [73. – C. 59 ].