Опыт исследования деревенского сообщества

Деревня — эмпирическая база нашего исследования — находится в Новгородской области, в полутора часах езды от ближайшего города. Дере­венское сообщество, которое является объектом нашего исследования, на­считывает около 300 человек.

Сельское хозяйство существует только на уровне лич­ных подсобных хозяйств. Рабочих мест в деревне недостаточно и жители, как правило, устраиваются на работу в соседние населенные пункты. В лет­нее время одним из основных источников заработка становится лес: доход приносят собранные грибы и ягоды.

Наша исследовательская группа состоит из четырех человек, все четве­ро — женщины. Периоды нашего пребывания в деревне колеблются от од­ного дня до полутора месяцев. Живем мы в отдельном доме, в разном соста­ве: иногда вчетвером, иногда остается лишь одна из нас, но, как правило, хотя бы вдвоем. Приезжая в «поле», мы каждый раз возобновляем отношения с мест­ными жителями. Мы не.становимся для сельчан «своими»

Знакомство с сообществом мы начали с представителей официальной власти. Участие проводника — человека, известного местным жителям, — значительно облегчило нам вход в поле. Впоследствии круг наших деревен­ских знакомых расширялся. Многие жители деревни были долгое время «скрыты» от нас по той при­чине, что мы в первую очередь знакомились с «публичными» людьми — работниками почты, магазинов, библиотеки, школы. В установлении доверительных отношений с деревенскими жителями важную роль сыграло наше участие в их деятельности: общий опыт сбли­жает. Нас запоминали как тех, кто «тоже помогал», «сажал клумбу», «пере­мыл всю посуду», «был на именинах» и пр. Возникающие у нас бытовые проблемы также служили поводом для зна­комства и общения с местными жителями. Кому-то из них мы оставляли электрическую плитку на хранение, чтобы ее не украли из пустого дома, пока нас нет, у кого-то брали напрокат одеяло и пр. С первых дней пребывания в деревне мы поняли, что некомпетентны во многих аспектах деревенской жизни. Наше жилище — типичный для дан­ного региона деревенский дом, в котором не предусмотрены привычные для _нас _ городских жителей — удобства. Нужно брать воду в колодце, топить печь, выходить в холодный туалет, а в баню, которая топится раз в неделю, по субботам, проситься к знакомым.

Нельзя сказать, что деревенские жители отказывали нам в компетент­ности. Наоборот, с их точки зрения, мы, городские — образованнее, куль­турнее, современнее

Наше обыденное знание, достаточное для городской жизни, оказалось во многом бесполезно для жизни в условиях деревни.

Сельчане не пытались конкурировать с нами в «городских» вопросах. Случалось, что они стремились использовать нашу связь с городом

Восприятие нас как городских, плохо разбирающихся в деревенской повседневности, «культурных», «умных», «избалованных» и пр. создавало дистанцию между нами и местными жителями. Так или иначе, в нашем присутствии сельские жители следили за своей речью и старались «облагородить» ее. За «нелите­ратурный» язык часто извинялись.

С первых дней нашего пребывания в деревне местные жители старались нас «подкармливать». В этом видится, в первую очередь, соблюдение правил гостеприимства: гостей принято угощать и, желатель­но, чем-нибудь необычным Сельчане делятся с нами «луч­шим», репрезентируя тем самым преимущества деревенской жизни перед городской.

процессе нашего «челночного» исследования мы обнаруживаем в ста­ром «новом» поле неожиданные исследовательские темы, выслушиваем но­вые или по-новому рассказанные истории, наблюдаем незамеченные прежде I сцены повседневной жизни сельчан. Просто выходя на улицу, мы получа­ем поток информации о деревенской повседневности. Качественное исследование предполагает максимальную вовлеченность социолога в повседневность изучаемого сообщества. Полифония источников усложняет интерпретацию собранного матери­ала. Вместе с тем она расширяет возможности постановки исследователь­ских задач. Беседуя с информантами и затем анализируя интервью, важно учитывать не только то, что, но и то, каким образом и о ком говорят жите­ли деревни. . Возможность уезжать из сообщества и возвращаться сохраняет способность открывать новые аспекты исследования, а новый (или увиден­ный «свежим взглядом») материал позволяет по-новому отвечать на постав­ленные ранее вопросы или по-новому их задавать. Наше «непривыкание» к полю позволяет избежать рутинизации восприятия деревенской повседнев­ности, оставляет пространство для «удивления» и исследовательской реф­лексии