Неомарксистская экономическая социология

Неомарксисты (например, теоретики-критики) сделали относительно немного замечаний в отношении института экономики. Отчасти это можно считать реак­цией против неумеренности экономических детерминистов. Однако эти крити­ческие замечания были встречены серией контратак. В данном разделе книги мы рассмотрим творчество марксистов, вновь обратившихся к сфере экономики. Их деятельность представляет собой попытку адаптировать марксистскую теорию к реалиям современного капиталистического общества (Lash and Urry, 1987; Meszaros, 1995).

В этом разделе мы столкнемся с двумя основными направлениями их творче­ства. Первое касается достаточно обширного вопроса — соотношения труда и ка­питала. Второе охватывает более узкую, но и более современную проблему — пе­рехода от фордизма к постфордизму.

Капитал и труд

Самобытные идеи Маркса относительно экономических структур и процессов основывались на проведенном им анализе капитализма тех лет, который мы мо­жем считать конкурентным капитализмом. Капиталистическая промышленность была сравнительно небольшой, результатом чего стало отсутствие отдельной ин­дустрии или нескольких отраслей, которые приобрели бы полный и неоспоримый контроль над рынком. Во многих своих экономических трудах Маркс исходил из того, что капитализм представляет собой конкурентную систему. Эта посылка как нельзя лучше отвечала требованиям той эпохи. Маркс предвидел возможности бу­дущих монополий, но прокомментировал их очень коротко. Многие более поздние теоретики-марксисты продолжили действовать так, как будто капитализм остал­ся неизменным со времен Маркса.

Монопольный капитал

В этом контексте мы изучим творчество Пола Бэрана и Пола Суизи (Baran and Sweezy, 1996). Они начинали с критики марксистских социальных наук за повто­рение общеизвестных формулировок и за неумение объяснить важные новые из­менения в капиталистическом обществе. Они обвиняли марксистскую теорию в застое, так как та продолжала основываться на допущении существования конку­рентной экономики. Современная марксистская теория должна, с точки зрения Бэрана и Суизи, согласиться с тем, что на смену конкурентному капитализму при­шел монопольный капитализм.

При монопольном капитализме один или несколько капиталистов контролиру­ют данный сектор экономики. Ясно, что конкуренция при монопольном капита-

[183]

дизме существенно ниже, чем при конкурентном капитализме. При конкурентном капитализме основой конкурентной борьбы организаций была цена, т. е. капита­листы стремились продать больше товаров по более низким ценам. При монополь­ном капитализме необходимость подобного рода конкуренции отсутствует, так как рынок контролирует одна или несколько фирм; конкуренция перемещается в область продаж. Реклама, упаковка и другие методы привлечения потенциальных покупателей становятся основной зоной конкуренции.

Движение от цены к продажам становится частью другого процесса, характе­ризующего монопольный капитализм, — прогрессивной рационализации. Цено­вая конкуренция становится в высшей степени нерациональной. С точки зрения монопольных капиталистов, это выражается в том, что снижение цен может при­вести только к хаосу на рынке, не говоря уже о более низкой прибыли и даже воз­можном банкротстве. Товарная конкуренция, наоборот, не является жесткой си­стемой; фактически, она даже обеспечивает работой рекламную индустрию. Более того, можно удерживать высокие цены, просто включив в цену стоимость про­даж и продвижения товара. Таким образом, товарная конкуренция ко всему еще и гораздо менее рискованна, чем ценовая.

Другим решающим аспектом монопольного капитализма оказалось возникно­вение гигантских корпораций, а также нескольких крупных корпораций, контро­лирующих большинство секторов экономики. При конкурентном капитализме, предприниматели управляли предприятиями практически в одиночку. Современ­ными корпорациями владеет большое количество акционеров, но большинство ак­ций принадлежит небольшой группе крупных акционеров. Несмотря на то что акционеры «владеют» корпорацией, действительное повседневное управление осуществляют менеджеры. Менеджеры — решающее звено при монопольном ка­питализме, тогда как при конкурентном капитализме главная роль принадлежала предпринимателям. Менеджеры обладают значительной властью, которую они пытаются поддерживать. Они даже стремятся достичь финансовой независимос­ти своих фирм, пытаясь, насколько это возможно, производить любые необходи­мые денежные средства своими силами, нежели полагаясь на внешние источники финансирования.

Бэран и Суизи сделали много замечаний по поводу главного положения кор­поративного менеджера в современном капиталистическом обществе. Менедже­ры считаются в высшей степени рациональной группой, ориентированной на мак­симизацию прибыли предприятия. Следовательно, они не склонны рисковать, что было характерно для ранних предпринимателей. Менеджер имеет более длитель­ную временную перспективу, чем предприниматель. Если ранние капиталисты были заинтересованы в увеличении прибыли за короткий период времени, то со­временные менеджеры знают, что подобные попытки могут привести к появлению хаотической ценовой конкуренции, которая бы негативно отразилась на долго­срочной рентабельности фирмы.Таким образом, менеджер откажется от какой-то прибыли в краткосрочном периоде с целью максимизировать долгосрочную при­быльность предприятия.

Бэран и Суизи подвергались критике по разным причинам. Например, за пре­увеличение рациональности менеджеров. Герберт Саймон (Simon, 1957), напри-

[184]

мер, доказывал, что менеджеры более заинтересованы в поисках минимально удовлетворительных решений (и только они способны их отыскать), а не наибо­лее рациональных и наиболее выгодных. Другая проблема заключается в том, яв­ляются ли менеджеры на самом деле ключевыми фигурами при современном ка­питализме. Многие могли бы доказать, что таковыми можно считать крупных акционеров, которые действительно управляют капиталистической системой.

Распределение излишков.Центральная проблема при монопольном капита­лизме — способность системы производить и использовать экономический изли­шек. Экономический излишек определяется как разница между стоимостью того что общество вырабатывает, и затратами на производство. Обратившись к пробле­ме излишка, Бэран и Суизи отошли от того интереса, который проявлял Маркс к эксплуатации труда, вместо него они сделали акцент на связи экономики и дру­гих социальных институтов, в частности на поглощении экономического излиш­ка этими другими институтами.

Современные капиталистические менеджеры становятся жертвами своего соб­ственного успеха. С одной стороны, они способны устанавливать цены произволь­но, благодаря своей монополистической позиции в экономике. С другой стороны, они пытаются сократить расходы внутри предприятия, особенно расходы, связан­ные с работой «синих воротничков». Способность устанавливать высокие цены и сокращать расходы приводит к повышению уровня экономического излишка.

Проблема, с которой придется столкнуться капиталисту, состоит в том, что делать с этим излишком. Одна из возможностей — израсходовать его, т. е. выпла­чивать менеджерам огромное жалованье, а акционерам огромные дивиденды, ко­торые затем превратятся в яхты, роллс-ройсы, драгоценности и икру. В некото­рой степени это происходит, но излишек настолько огромен, что элита никогда не сможет израсходовать даже маленькую его часть. В любом случае, демонстратив­ное потребление (Veblen, 1899/1994) было более характерно для ранних предпри­нимателей, нежели чем для современных менеджеров и акционеров.

Второй вариант — вложение прибыли в усовершенствованные технологии и зарубежные предприятия. Основной недостаток этих кажущихся разумными (в некоторой степени) действий, предпринимаемых менеджерами, состоит в том, что подобные инвестиции, если они сделаны разумно, производят еще больший излишек, что, в свою очередь, еще больше обостряет проблему его использования.

Увеличение числа продаж также может поглотить некоторый излишек. Совре­менные капиталисты стимулируют спрос на их продукцию посредством рекламы; создания и расширения рынка своих товаров; а также таких механизмов, как мо­делирование изменений, спланированного устаревания и предоставляемого по­требителю кредита. Однако данная альтернатива также имеет ряд проблем. Во-первых, рост числа продаж не может поглощать достаточно излишков. Во-вторых, он, вероятно, стимулирует дальнейшее расширение предприятия, которое, в свою очередь, ведет к еще большему уровню излишка.

Согласно Бэрану и Суизи, единственное, что остается, — это убытки. Излишек необходимо растратить, и для этого есть два способа. Первый — невоенное прави­тельство, несущее расходы за счет сохранения миллионов рабочих мест на госу-

[185]

дарственной службе и поддержании бесчисленных правительственных программ. Второй — военные затраты, включая огромный войсковой состав и бюджет в бил­лионы долларов на дорогую аппаратуру, которая быстро изнашивается.

Кажется, будто на самом деле нет хороших способов избавления от излишков, и, возможно, точка зрения Бэрана и Суизи справедлива. У нас остается четкое впечат­ление, что в этом состоит неразрешимое противоречие в рамках капитализма. Фак­тически все расходы капиталистов приводят к возрастанию спроса и в конечном счете — к увеличению излишков. Государственные и военные служащие тратят деньги на большое количество товаров; так как приобретается некоторое военное снаряжение (например, в 1991 г. в связи с войной с Ираком и в 1998 г. в связи с бом­бардировкой Ирака), существует спрос на новую, более совершенную экипировку.

В итоге Бэран и Суизи приняли традиционный экономический подход марк­систкой теории, но сместили акцент с процесса труда на экономические структу­ры современного капиталистического общества.

Труд и монопольный капитал

Гарри Брэверман (Harry Braverman, 1974) считал трудовой процесс и эксплуата­цию трудящихся сутью марксистской теории. Несмотря на то что его позиция отличается от взглядов Бэрана и Суизи, Брэверман считал свое творчество тесно связанным с их деятельностью (Braverman, 1974). Название книги «Труд и моно­польный капитал» отражает основную сферу интересов Брэвермана, а подзаголо­вок «Деградация труда в двадцатом веке» демонстрирует его намерение адапти­ровать представления Маркса к реальному состоянию труда в XX в.

Брэверман намеревался не только модернизировать интерес Маркса к работ­никам ручного труда, но также исследовать, что произошло с «белыми воротнич­ками» и служащими. Маркс уделял мало внимания этим двум группам, но они стали главными профессиональными категориями, подлежащими серьезному изучению. В отношении творчества Бэрана и Суизи можно сказать, что одним из основных достижений монопольного капитализма явилось относительное сниже­ние числа «синих воротничков» и одновременный рост количества «белых во­ротничков» и служащих в штате крупных предприятий, которые характерны для монопольного капитализма.

Как и Маркс, Брэверман достаточно четко дал понять, что его критика совре­менного трудового мира не отражение ностальгии по минувшей эпохе. Брэверман говорил, что не романтизирует старинные ремесла и «износившиеся, по нашим понятиям уже архаичные, образцы труда» (Braverman, 1974, р. 6). Так же, как и Маркс (и Маркузе), Брэверман критиковал науку и технологию не самих по себе, а способ их применения при капитализме «в качестве орудий господства при со­здании, увековечении и углублении пропасти между классами в обществе» (1974, р. 6). В отношении капитализма наука и технология систематически применялись Для того, чтобы лишить труд его ремесленного наследия, ничего не предлагая вза­мен. Брэверман полагал, что в других (т. е. социалистических) руках наука и тех­нология могли бы использоваться иначе, чтобы прийти

к эпохе, еще не существующей, эпохе, когда профессиональное удовлетворение, испы­тываемое трудящимся в ходе осознанного и целенаправленного трудового процесса,

[186]

будет сочетаться с чудом науки и изобретательностью инженерии; эпохе, в которой для каждого подобное сочетание в какой-то мере будет полезным (Braverman, 1974, р. 7).

С целью дополнить анализ, проводимый Марксом в отношении «синих ворот­ничков», анализом «белых воротничков» и служащих, Брэверман доказывал, что понятие «рабочий класс» подразумевает не особую группу людей или профессий, а скорее, процесс покупки и продажи рабочей силы. Говоря об этом процессе, Брэ­верман доказывал, что при современном капитализме практически никто не владе­ет средствами производства; следовательно, многие, включая большинство «белых воротничков» и служащих, вынуждены продавать свою рабочую силу тем немно­гим, кто средствами производства располагает. С этой точки зрения, капиталисти­ческие управление и эксплуатация, а также производный процесс механизации и рационализации распространяются на профессиональную деятельность «белых воротничков» и служащих. Однако влияние этих процессов на «белых воротнич­ков» еще не так велико, как это наблюдалось у «синих воротничков».

Брэверман основывал свой анализ на марксистской антропологии, в частности, на понятии человеческого потенциала (сущности вида). Он доказывал, что всем жизненным формам необходимо поддерживать себя в своем природном окружении; т. е. им необходимо «подчинить» себе природную среду, которую они использова­ли бы в соответствии с собственными нуждами. Труд есть процесс, посредством которого природа видоизменяется, чтобы извлечь больше пользы. В этом смысле животные тоже трудятся, но характерной особенностью человека, отличающей его от животного, является наличие сознания. Люди наделены рядом психических спо­собностей, которые у животных отсутствуют. Труд человека, таким образом, харак­теризуется единством понимания (мышления) и исполнения (действия). Данное единство может быть разрушено. Капитализм становится решающим фактором разрушения этого единства мышления и действия в мире труда.

Ключевой компонент данного раскола при капитализме составляет продажа и покупка рабочей силы. Капиталист может приобрести только определенные виды рабочей силы и никакие другие. Например, они могут приобрести ручной труд и настаивать на том, чтоумственный труд не будет задействован в про­цессе. Хотя может случиться и обратное, но это менее вероятно. В результате ка­питализм характеризуется увеличением числа работников физического труда и все большим снижением количества работников умственного труда. Кажется, это противоречит статистике, которая отражает массовый рост «белых воротничков» предположительно умственных профессий. Брэверман же полагал, чтомногие профессии «белых воротничков» пролетаризированы, стали во многом неотли­чимыми от физического труда, в чем мы сможем убедиться позже.

Менеджерский контроль.Брэверман признавал экономическую эксплуата­цию, которая находилась в центре внимания Маркса, но сам сконцентрировался на проблеме контроля. Брэверман задавался вопросом: как капиталисты управля­ют рабочей силой, которую они наняли? Во-первых, с помощью менеджеров. На самом деле, Брэверман определял менеджмент как «трудовой процесс, цель ко­торого — осуществление контроля на предприятии» (Braverman, 1974, р. 267).

Брэверман концентрируется на объективных средствах, применяемых менед­жерами для управления персоналом. Большой интерес для него представляло

[187]

использование специализации в целях управления трудящимися. Он проводил четкую границу между разделением труда в обществе в целом и специализаци­ей труда на предприятии. Во всех известных обществах присутствует разделе­ние труда (например, между мужчинами и женщинами, фермерами и трудовым городским населением, и т. д.), но специализация труда на предприятии — осо­бое завоевание капитализма. Брэверман полагал, что разделение труда на соци­альном уровне подчеркивает индивидуальность, тогда как специализация на ра­бочем месте влечет за собой губительные последствия деления людей на группы по способностям: «Отнесение индивидуума к той или иной группе без учета его способностей и нужд — преступление против личности и против человечества» (Braverman, 1974, р. 73).

Специализация на рабочем месте подразумевает постоянное деление и подраз­деление задач или операций в каждый конкретный промежуток времени и высоко­специализированные действия, каждое из которых поручается отдельному рабоче­му. Этот процесс приводит к появлению так называемых «детальных рабочих» (узкоспециализированных рабочих). Из круга способностей и индивидуальных воз­можностей сотрудника капиталисты отбирают те, которые пригодятся в процессе работы. Как отмечает Брэверман, капиталист сначала разрушает трудовой процесс, а потом, разрывает на части и работника» (Braverman, 1974, р. 78), требуя, чтобы рабочий применял только небольшую часть своих умений и навыков. По словам Брэвермана, трудящийся «никогда по собственной воле не станет пожизненным узкоспециализированным работником. Это достижение капиталиста» (Braverman, 1974, р. 78).

Зачем это нужно капиталисту? Во-первых, это облегчает контроль менеджер­ского персонала за работой трудящегося. Легче контролировать рабочего, выпол­няющего определенную задачу, нежели сотрудника, применяющего в трудовом процессе широкий спектр навыков. Во-вторых, это повышает производительность. То есть группа сотрудников, выполняющих конкретную задачу, в силах произвести гораздо больше, чем то же самое количество специалистов, каждый из которых об­ладает всеми навыками и выполняет все производственные задачи. Например, трудящиеся, работающие на сборочном конвейере, производят большее количе­ство автомобилей, чем то же самое число квалифицированных мастеров, каждый из которых выпускает свою собственную машину. В-третьих, специализация по­зволяет капиталисту платить по минимуму рабочей силе, занятой в процессе про­изводства. Вместо высокооплачиваемых, квалифицированных мастеров капита­лист может нанять низкооплачиваемый, неквалифицированный персонал. Следуя логике капитализма, работодатель пытается постепенно снижать оплату труда рабочих, в результате чего на самом деле появляется недифференцированная мас­са «простого труда», как это явление называл Брэверман.

Специализация не является достаточным для капиталистов и менеджеров средством контроля на рабочих местах. Другое важное средство — научный метод, °Дно из направлений которого представлено научным менеджментом, представ­ляющий собой попытку применить науку к управлению трудовым процессом от лица администрации. Согласно Брэверману, научный менеджмент — это наука «Наилучшим образом управлять отчужденным трудом» (Braverman, 1974, р. 90).

[188]

Научный менеджмент основан на серии этапов, цель которых — контроль над ра­бочим классом: собрать работников в цехе, предписать продолжительность рабо­чего дня, непосредственно осуществлять контроль, чтобы обеспечить качество, внедрять меры, направленные против невнимательности и разговоров, и установ­ка минимально приемлемого уровня производительности труда. Полная карти­на научного менеджмента привносится в управление «точным предписанием ра­бочему, каким образом должна выполняться работа» (Braverman, 1974, р. 90). Например, Брэверман рассматривал раннее произведение Ф. У. Тейлора (Kanigel, 1997) о добыче угля, где Тейлор разработал ряд правил, касающихся того, какой ковш следует использовать, каким образом следует держаться, каким должен быть угол, под которым следует опускать ковш в угольную кучу, и какое количество угля следует захватывать за каждый ход ковша. Другими словами, Тейлор разра­ботал методику, гарантирующую практически абсолютный контроль за процессом труда. Возможность принятия рабочими самостоятельного решения сводится к минимуму; таким образом, разделение умственного и физического труда сверши лось. Менеджмент применял монополию над знаниями, связанными с трудом, что­бы контролировать каждый шаг трудового процесса. Наконец, сам труд был остав­лен без какой-либо многозначительной квалификации, содержания или знания. Мастерство полностью уничтожено.

Брэверман также считал машинное оборудование средством контроля над тру­дящимися. Современное механизмы появились на свет «когда траектория движе­ния инструмента и/или ход трудовой операции задается устройством самого стан­ка» (Braverman, 1974, р. 188). Проще заложить навык в машину, чем предоставить рабочему возможность этим навыком овладеть. Таким образом, станок осуществ­ляет контроль над деятельностью рабочих. Менеджерскому персоналу, в свою оче­редь, проще контролировать работу станка, чем труд рабочего.

Брэверман доказывал, что посредством таких механизмов, как специализация труда, научный менеджмент и станки, менеджерский персонал способен контро­лировать работников физического труда. Несмотря на то, что все это лишь полез­ные догадки, в частности касательно той роли, которую Брэверман отводил контро­лю на производстве, особым вкладом Брэвермана в социологию явилась попытка распространить данный вид анализа и на рабочую силу, которая никогда не фигу­рировала в анализе трудового процесса Маркса. Брэверман доказывал, что «белые воротнички» и служащие не подлежат тому же самому процессу контроля, кото­рый применялся в отношении к работникам физического труда в прошлом веке (Schmutz, 1996).

В качестве примера Брэверман приводит «белых воротничков»— служащих канцелярии. Одно время считалось, что они отличаются от работников ручного труда своей одеждой, навыками, подготовкой и карьерными перспективами (Lockwood, 1956). Однако сейчас обе эти группы подлежат одному и тому же способу контроя. Так, стало более сложно проводить различия между фабрикой и современным офисом заводского типа, так как трудящиеся в последнем случае все более проле­таризируются. С одной стороны, объем труда служащих канцелярии вырос, а также их труд стал более специализированным. Это значит, что, помимо всего прочего, умственные и физические аспекты офисной работы были разделены. Офис-менед-

[189]

жеры, инженеры, техники в настоящее время заняты умственной работой, тогда как линейные служащие канцелярий выполняют не более чем задания физиче­ского плана, например набивают тексты. В результате уровень квалификации, необходимый для выполнения подобной работы, снизился, и такая работа прак­тически не требует обучения.

В настоящее время научный менеджмент проникает и в офис. Задания служа­щих были научно изучены и в результате этого исследования упрощены, рутини-зированы и стандартизированы. Наконец, в офис «вторглась» механизация, глав­ным образом благодаря компьютерам и компьютерному оборудованию.

Применяя эти механизмы в канцелярской работе, менеджерам проще осуще­ствлять контроль над служащими. Вряд ли подобные механизмы контроля так же сильны и эффективны в офисе, как и на заводе; тем не менее существует тенден­ция развития «заводов»¹ «белых воротничков».

В адрес Брэвермана было сделано несколько критических замечаний. С одной стороны, он переоценивал степень сходства физического и офисного труда. С дру­гой — его поглощенность проблемой контроля привела к тому, что он уделил от­носительно мало внимания динамике экономической эксплуатации при капита­лизме. Тем не менее он обогатил наше понимание процесса труда в современном капиталистическом обществе (Foster, 1994; Meiksins, 1994).