Сущность научного эксперимента

Наблюдение и эксперимент находятся по разные стороны баррикад. В ка­ком-то смысле они антагонисты. И такое мнение более чем убедительно. Да­вайте подумаем.

Наблюдение сродни созерцанию первозданных красот природы. Если заме­чается какое-либо вмешательство в ход наблюдения, пусть самое незначитель­ное, его результаты полетят в корзину. Знаменитые Хоторнские эксперименты 1927—1932 гг., перевернувшие промышленную социологию и заложившие ос­новы нового видения мира, чуть не пошли насмарку, когда обнаружилось, что на одном из ранних этапов, в эксперименте с шестью девушками-оператора­ми, ученый, выполнявший, как выяснилось позже, функцию неформального лидера, повлиял на социально-психологическую атмосферу в бригаде и тем са­мым вызвал повышение производительности труда.

Без всяких преувеличений научное наблюдение — «экологически чистый» метод познания. В нем практикуется щадящий режим по отношению к объек­ту познания.

Эксперимент — совсем другое дело. Здесь изучается искусственно создан­ная ситуация, которая в природе либо не встречается вовсе, либо не встре­чается в чистом виде. Если экспериментальная ситуация начинает походить на естественную — все, тушите свет в лаборатории, начинайте все сызнова.

Экспериментальный метод следует отнести к разряду жестких, не просто

контактных методов спортивного поединка, но если хотите — к разряду на­стоящего боевого поединка, где человек и природа сошлись не на жизнь, а на смерть. Не случайно говорят: это вам не эксперимент, а реальная жизнь,

Б01

подчеркивая тем самым непохожесть экспериментальной ситуации на есте­ственную.

Контактная жесткость эксперимента, если подобное выражение здесь применимо, окупается с лихвой. Ученый создает ситуацию, которая в при­роде не случается, заглядывая, что называется, в ее изнанку, и таким спосо­бом устанавливает то, что невозможно ни в каком другом методе, а именно причинно-следственные связи. В эксперименте мы устраняем все случайные черты явления, все факторы, которые отвлекают, искажают результат, и до­бираемся до самой сути. А сущность любого явления всем известна — всеоб­щее, закономерное, необходимое.

Представители всех наук полюбили эксперимент именно за это его свой­ство — способность на сверхскоростном поезде доставлять любопытного в самые глубины познания, туда, где поверхностные напластования уже не могут скрыть истинного лика.

Правда, построить сверхскоростной экспресс непросто. Даже очень не­просто. По существу, это самый дорогостоящий научный метод. Но и самый эффективный. Не случайно естественные науки, преуспевшие в эксперимен­тальном мастерстве, скажем, физика и химия, приносят человечеству наи­большие выгоды, и в них инвестируются гигантские деньги.

Социальные науки сильно отстают от них, а гуманитарное знание, кажет­ся, и вовсе прекратило всякие попытки овладеть подобным искусством. Во всяком случае нам не доводилось слышать о философском или историчес­ком эксперименте. Если, разумеется, под этим словом понимать настоящий опыт, поставленный по всем правилам науки, а не какой-то суррогат.

Коротко попытаемся установить незадачливых двойников научного экс­перимента. Вот, к примеру, Министерство образования Российской Феде­рации сообщает о ходе и перспективах эксперимента по Единому госэкза­мену. На самом деле никакого научного эксперимента здесь нет. Речь идет об очередном нововведении, ход внедрения которого постоянно отслежива­ется, результаты сообщаются прессе. На его протекание влияют установки самого министерства, политические цели и задачи, общественное мнение, которое доносится до постановщиков эксперимента из разных регионов, иногда в весьма агрессивных тонах, субъективные предпочтения устроите­лей этого, не побоимся сказать, общенародного шоу, наконец, передовой опыт Запада, на который постоянно ссылаются и которым доказывают не­обходимость российского варианта руководители эксперимента. При этом результаты единых экзаменов в разных странах Запада разные, поэтому сто­ронники и противники нововведения толкуют одни и те же факты (не гово­ря об умении приводить разные факты под разные идеи) далеко не одинако­во. Повлияла и российская специфика: массовое распространение взяточни­чества на вступительных экзаменах, процветание института посредничества (репетиторов) и т.п. В подобных условиях, если бы речь шла о физике, а не о педагогике, никакой здравомыслящий ученый не взялся бы даже говорить о научном эксперименте.

И другой великий российский эксперимент, которым в последнее время принято именовать Октябрьскую революцию, экспериментом не являлся. Экспериментировать над 150-миллионным народом, коренным образом менять ход истории страны, ломая ее экономический базис, политический режим, социальные институты, наконец, кромсая по живому социальный

состав населения никакой ученый или здравомыслящий человек никогда не решился бы. Над историей вообще нельзя проводить экспериментов.

Из современных СМИ можно узнать и о других «экспериментах», в част­ности, о том, что:

♦ в Порто Алегро вот уже в течение 8 лет проходит эксперимент по нала­живанию системы общественного самоуправления граждан на уровне города;

♦ проводятся эксперименты дистанционного обучения;

♦ можно провести эксперимент на одном знакомом человеке;

♦ кто-то поставил удачный эксперимент по раскрытию глубинных свойств психики человека;

♦ в городе Н-ске начат эксперимент по созданию муниципальной милиции;

♦ музыкальная группа провела несколько экспериментов с нестандарт­ными звуками и ритмами;

♦ эксперимент по отработке модели прохождения альтернативной граж­данской службы понимается как общественно-полезная деятельность в со­циальной сфере;

♦ Самара на два года стала всероссийским полигоном для социального эксперимента, цель которого — решение конфликтов в социальной сфере без обращения в суд (проект разработан при участии британских специалистов);

♦ эксперимент по переводу части маршрутных такси в обычные рейсы принес транспортникам значительные убытки;

♦ в Москве с 18 сентября 2001 г. начался эксперимент по введению со­циальной карты москвича, которая предназначена для льготных категорий населения (владельцы карты смогут бесплатно ездить в метро и получать скидки в магазинах города);

♦ языковая игра — лингвистический эксперимент поэта.

Что выступает синонимом эксперименту? Эксперимент не надо путать по крайней мере с тремя следующими процессами:

♦ испытание;

♦ нововведение;

♦ опыт.

У этих понятий много общего с экспериментом. Действительно, во всех случаях происходит какое-то изменение первоначального состояния объек­та. Во всех случаях кто-то отслеживает то, как изменение влияет на состоя­ние объекта, а затем записывает результаты.

Но есть серьезное различие. Только в научном эксперименте заранее раз­рабатывают программу исследования, формулируют цели, задачи, предмет и объект исследования, выдвигают гипотезы, операционализируют понятия и разрабатывают методические приемы проверки гипотезы. Только в науч­ном эксперименте формируют так называемую экспериментальную группу, над которой и производят запланированные манипуляции, скажем, обуча­ют студентов скорочтению или заставляют по 12 часов просиживать за ком­пьютером, и контрольную группу, остающуюся в своих обычных условиях и никаким манипуляциям не подверженную. Вот почему мы вправе дать сле­дующее определение.

Эксперимент (от лат. experimentum — проба, опыт) — исследовательская стратегия, в ходе которой осуществляется целенаправленное наблюдение за тем, как ведут себя одни характеристики явления (процесса, ситуации), если последовательно и в определенном порядке изменять другие характеристики.