Особенности и перспективы развития политической культуры современной России

Обобщая результаты зарубежных и отечественных исследова­ний, А.В. Андреенкова пишет, что «новая ценностная плоскость политики — материализм/постматериализм — пока еще не сфор­мировалась в России, так как на повестке дня стоят сугубо мате­риалистические вопросы личной и экономической безопасности и экономического роста». В то же время она отмечает, что после­военные поколения и более образованные группы населения ори­ентируются, преимущественно на постматериалистические ценнос­ти, и что в будущем эти ценности могут стать значимым факто­ром политической стратификации [Андреенкова А. В. Политическая стратификация современного российского общества. М., 1998. С. 19]. Этот вывод подтверждает предположение о том, что более младшие когорты российских граждан выбирают постматериалис­тические ценности на основе своего социального статуса (более образованные), в то время как старшие делают тот же выбор на основе традиционного преобладания коммуникативной компонен­ты в российской национальной культуре, для которой установле­ние и сохранение взаимопонимания и хороших отношений с людьми были одними из главных ценностей.

На этом можно закончить изложение вопроса о предпосылках формирования гражданской культуры в России и приступить к анализу реального проявления ее основных признаков в массовом политическом сознании и поведении населения.

В вышеупомянутом всероссийском опросе ЦЕССИ (май 1996 г.) было выявлено следующее распределение ответов на во­прос: «Насколько вы интересуетесь политикой?» (рис. 63).

Сравнение этих данных с результатами опросов «Евробаромет-ра» (см. рис. 51) позволяет сделать вывод о том, что уровень инте­реса к политике в России не очень сильно отличается от среднеев­ропейского: доля испытывающих большой и достаточный интерес

[256]

к политике в России составляла в 1996 г. 41%, а в среднем по странам ЕС в 1994 г. — 45%. Доля тех, кто мало (не очень) ин­тересовался политикой, составила 40 и 37% соответственно, удель­ный вес совсем не интересующихся политической жизнью был одинаковым — 18%. Если учесть, что данные ЦЕССИ заслуживают абсолютного доверия, то придется признать необоснованными ут­верждения о низком уровне интереса к политике в России. Разу­меется, население России уступает по этому показателю населению Дании и Великобритании, но нисколько не отстает от населения Германии (41 и 42% соответственно).

На графике видно, что значительные показатели повышенного интереса к политике наблюдаются у средних возрастных групп, у младших и старших возрастных групп они ниже (следует обратить внимание на два «пика» по альтернативе «совсем не интересуюсь»: 44% в группе 18—19 лет и 26% в группе 60 лет и более). Разуме­ется, есть и другие данные, которые отличаются от приведенных выше. Так, согласно ноябрьскому 1994 г. всероссийскому опросу ВЦИОМ, в «очень большой» и «большой» степени политикой ин­тересовались 9% опрошенных, в «средней степени» — 28%, в «малой степени» — 35%, «совсем не интересовались» — 28% [Эко­номические и социальные перемены. Мониторинг общественного мнения. 1995. № 2. С. 10]. Эти данные ниже среднеевропейских и соответствуют тому уровню интереса, который зарегистрирован в 1994 г. в Испании. Правда, разница в 4% может находиться в пре­делах погрешности измерения (с учетом различия альтернатив от­вета на вопрос).

[256]

к политике в России составляла в 1996 г. 41%, а в среднем по странам ЕС в 1994 г. — 45%. Доля тех, кто мало (не очень) ин­тересовался политикой, составила 40 и 37% соответственно, удель­ный вес совсем не интересующихся политической жизнью был одинаковым — 18%. Если учесть, что данные ЦЕССИ заслуживают абсолютного доверия, то придется признать необоснованными ут­верждения о низком уровне интереса к политике в России. Разу­меется, население России уступает по этому показателю населению Дании и Великобритании, но нисколько не отстает от населения Германии (41 и 42% соответственно).

На графике видно, что значительные показатели повышенного интереса к политике наблюдаются у средних возрастных групп, у младших и старших возрастных групп они ниже (следует обратить внимание на два «пика» по альтернативе «совсем не интересуюсь»: 44% в группе 18—19 лет и 26% в группе 60 лет и более). Разуме­ется, есть и другие данные, которые отличаются от приведенных выше. Так, согласно ноябрьскому 1994 г. всероссийскому опросу ВЦИОМ, в «очень большой» и «большой» степени политикой ин­тересовались 9% опрошенных, в «средней степени» — 28%, в «малой степени» — 35%, «совсем не интересовались» — 28% [Эко­номические и социальные перемены. Мониторинг общественного мнения. 1995. № 2. С. 10]. Эти данные ниже среднеевропейских и соответствуют тому уровню интереса, который зарегистрирован в 1994 г. в Испании. Правда, разница в 4% может находиться в пре­делах погрешности измерения (с учетом различия альтернатив от­вета на вопрос).

[257]

Сопоставление данных всероссийских исследований ЦЕССИ по вопросу о готовности участвовать в различных акциях протеста с аналогичными данными международных опросов, позволяет сде­лать вывод о том, что по этому показателю население России ус­тупало (в 1999 г.) населению стран ЕС и США по всем видам акций, за исключением обращений (рис. 64).

Источники: Россия в поисках стратегии: общество и власть. М., 2000. С. 186; Рукавишников В., Халман Л., Эстер П. Политические культуры и социальные изме­нения. М., 1998. С. 180.

На графике наблюдается снижение активности населения Рос­сии в 1999 г. в сравнении с предыдущими годами по всем видам протеста, за исключением захвата зданий (10% в 1991 г. и 12% в 1999 г.). Многие аналитики считают парадоксальным тот факт, что на фоне намного более низкой, в сравнении со странами ЕС и США, удовлетворенности жизнью, в целом население России в меньшей степени готово к протесту в защиту своих интересов, чем население этих стран.

На графике видно, что в 1991 г. уровень потенциальной про-тестной активности населения России был почти таким же, как в странах ЕС, однако затем он резко снизился. Это объясняется не только слабой укорененностью элементов гражданской культуры в сознании и поведении людей, но и недостаточным развитием де­мократических институтов. Отсюда разочарование в способности отстаивать свои интересы и гражданские права и влиять с помо­щью различных акций на решения властей. Второй причиной сни­жения готовности к протесту служит установка населения России

[258]

на неполитические способы решения своих проблем. Так, 54,9% опрошенных в марте 1999 г. социологами РНИСиНП представите­лей российского среднего класса ответили, что в случае значитель­ного ухудшения условий жизни будут искать дополнительные зара­ботки и только 3% собирались участвовать в митингах, демонстра­циях и голодовках [Средний класс в современном российском об­ществе, 211]. Подобный отказ от традиционных способов защиты интересов сопровождается наличием довольно большого числа экстремистски настроенных граждан. Так, например, заявили, что могут взяться за оружие 5,7% среднего класса [Там же] и 15% представителей всех слоев населения, опрошенных в декабре 1998 г. социологами ИСПИ РАН [Россия: преодоление националь­ной катастрофы. ML, 1999. С 198].

Правда, наряду с подобного рода негативными данными есть и позитивные. Они касаются показателей субъективной политичес­кой компетентности и политической включенности населения Рос­сии. Электоральная статистика и опросы свидетельствуют о том, что россияне в основном рассчитывают влиять на решение своих проблем с помощью выборов и личных связей. Последняя форма унаследована от прошлого и постепенно уступает место другим формам. Выборы же прочно вошли в арсенал способов политичес­кого влияния. В качестве подтверждения этого вывода можно при­вести данные всероссийского опроса ЦЕССИ, проведенного в мае 1996 г. по результатам ответа на вопрос: «Могут ли люди, по ваше­му мнению, действительно изменить что-либо в жизни страны, участвуя в голосовании, или это невозможно?» (табл. 32).

Таблица 32 Мнение о возможности изменений в жизни с помощью голосования, %

Возраст, лет	Совершенно уверен	В целом уверен	Отчасти уверен	Совсем не уверен	Затрудняюсь ответить
18-19
20-29
30-39
40-49
50-59
60 и более
Всего

Источник: Представительная демократия и электорально-правовая культура. М., 1997. С. 143.

[259]

Подобное преувеличение роли выборов (68% совершенно или в целом уверены в возможности своего влияния на изменения в жизни с помощью голосования) неизбежно в условиях становле­ния демократической системы власти, однако в настоящее время оно снижает уровень участия населения в различных формах по­вседневной политической деятельности (см. гл. 11). Речь идет в первую очередь о членстве в политических организациях, учас­тии в работе партий, в решении местных проблем, а также учас­тии в различных акциях протеста. По данным всероссийского опроса РНИСиНП (июнь 1998 г.) лично участвовали в течение этого года в работе партий, митингах, демонстрациях, забастовках всего 1,8% опрошенных [Средний класс в современном россий­ском обществе, 201].

Вместе с тем следует отметить, что в условиях незавершенности формирования партийной системы и структур гражданского обще­ства в целом гражданам России остается полагаться в основном на выборы. Для формирования гражданской культуры важна любая реальная политическая включенность, способствующая развитию навыков политической деятельности. Данные всероссийского оп­роса ЦЕССИ (май 1996 г.) свидетельствуют о том, что каждый седьмой избиратель (13,7% опрошенных) России вовлечен не толь­ко в голосование, но и в другие формы политического поведения, связанные с выборами (рис. 65).

Источник: Представительная демократия и электорально-правовая культура. М., 1997. С. 172.

К сожалению, у нас нет данных об уровне удовлетворенности демократией по России в целом, поэтому ограничимся анализом результатов опроса жителей Санкт-Петербурга, проведенного с

[260]

участием ЦЭПИ СПбГУ в ноябре 2000 г. в рамках проекта «Петер­буржец — 2000» (всего опрошено 2432 человека на основе случай­ной репрезентативной выборки). Ответы на вопрос о степени удовлетворенности работой демократии в России распределились следующим образом: «полностью удовлетворен» — 2,1%; «скорее удовлетворен» — 11,5%; «скорее не удовлетворен» — 32,7%; «со­вершенно не удовлетворен» — 36,2% (17,6% затруднились отве­тить). Уровень удовлетворенности работой демократии в Санкт-Петербурге намного ниже среднеевропейского (см. рис. 52). Эти данные согласуются с результатами других опросов ЦЭПИ, прове­денных в 2001 г.

Анализ таблиц сопряженности альтернатив ответа на данный вопрос с альтернативами ответа на вопрос об отношении к поли­тическим институтам показывает, что неудовлетворенность демо­кратией связана с преобладающей в России негативной оценкой этих институтов (см. гл. 7 и 8). Это значит, что у населения «ра­бота демократии» ассоциируется с деятельностью тех институтов, которые возникли в России в ходе радикальных реформ 90-х годов XX в. Причем негативная оценка результатов деятельности этих институтов сосуществует с позитивным отношением к выборам, свободе слова, свободе союзов и другим атрибутам демократии. Скорее всего, низкий уровень удовлетворенности демократией свя­зан не только с общей отрицательной оценкой реформ, которые у нас традиционно принято называть демократическими, но и с представлением россиян о демократии. Материалы всероссийского опроса ВЦИОМ (январь 1995 г.) позволяют воспроизвести разли­чие мнений по этому вопросу (рис. 66).

Анализ этой диаграммы позволяет сделать вывод о том, что в представлении россиян о демократии социально-консервативные взгляды преобладают над либеральными, — по их мнению, она в большей степени ассоциируется с порядком, стабильностью, за­конностью, благополучием и в меньшей степени — с граждански­ми свободами. Это во многом объясняет причину низкого уровня удовлетворенности людей работой демократии. На гистограммах видно, что по всем признакам демократии (за исключением свобо­ды слова, прессы, вероисповедания) существенных различий между молодежью и пенсионерами не наблюдается.

Каков уровень приверженности населения России традицион­ным демократическим ценностям, независимо от их представле­ния о демократии? Доля согласных с суждением «свобода важнее, чем равенство», по данным всероссийского опроса ИСПИ РАН (1996 г.), составляла 35% [Рукавишников, Халман и Эстер, 127]. Это значение показателя приверженности либеральным ценностям

[261]

Источник: Экономические и социальные перемены. Мониторинг общест­венного мнения. Информационный бюллетень. 1995. № 2. С. 71.

соответствовало уровню восточных земель Германии (территория бывшей ГДР) и было намного ниже, чем в Великобритании (65%), Дании (61,7%), западных землях Германии (56%) [Там же]. Значительная часть населения России ориентировалась на эгали­тарно-консервативные ценности (консервативные потому, что они сохраняются еще с советских времен).

Интересные данные по этому вопросу получены РНИСиНП в ходе всероссийских опросов 1998 и 1999 г. В табл. 33 приведены данные по результатам ответов на вопрос: «Если вам придется вы-

Таблица 33

Отношение к дилемме: индивидуальная свобода — социальное равенство, % от числа опрошенных

Тип общества	Россияне в целом (октябрь 1998 г.)	Средний класс в целом (март 1999 г.)
Общество индивидуальной свободы	26,6
Общество социального равенства
Затрудняюсь ответить	19,4

Источник: Средний класс в современном российском обществе. М., 1999. С. 187.

[262]

бирать, в каком обществе жить: в обществе индивидуальной свобо­ды или в обществе социального равенства — что вы выберете?» \ Здесь у населения в целом зафиксирован более низкий уровень ориентации на свободу, чем в упомянутом выше опросе ИСПИ. Зато у среднего класса (около 45% населения) уровень привержен­ности этой традиционной либеральной ценности близок к тому, который существует во Франции (53%) и Италии (45,6%). Как уже отмечалось, доля среднего класса в России по мере технологичес­кого и экономического развития будет неуклонно увеличиваться и может в перспективе достигнуть 60—70% (как в развитых инду­стриальных странах). С учетом обратного распределения ответов на вопрос у населения в целом и у среднего класса можно пред­положить, что удельный вес приверженцев либеральных демокра­тических ценностей в российском обществе будет постоянно воз­растать. Среди молодежи, если судить по данным exit-poll, преоб­ладают приверженцы свободы и прав человека. А каково отноше­ние к этим ценностям у представителей среднего и старшего по­коления россиян? Ответ на этот вопрос содержится в данных оп­роса, проведенного Центром социологических исследований СПбГУ в 2000 г. В нем был применен когортный анализ ценност­ных ориентации людей в возрасте 45 лет и старше. Здесь изуча­лось отношение жителей Санкт-Петербурга к весьма актуальной для современной России дилемме: порядок — права человека. Опрошенные были разделены на 7 когорт: 45—49 лет, 50—54 года, 55—59 лет, 60—64 года, 65—69 лет, 70—74 года и 75 лет и старше. На рис. 67 приводится график распределения среди этих когорт удельного веса согласных с противоположными суждениями: 1) необходимы жесткие действия по обузданию преступности, даже если это приведет к некоторому ущемлению прав и свобод граж­дан; 2) необходимо строго соблюдать права и свободы граждан, даже если это создает определенные трудности в борьбе с пре­ступностью.

С увеличением возраста увеличивается удельный вес сторонни­ков авторитарной и уменьшается — сторонников либеральной ори­ентации. В первой когорте (45—49 лет) наблюдается одинаковая ориентация на противоположные суждения, во второй и третьей сохраняется довольно большая доля сторонников либеральной ориентации. Первичная социализация этих людей происходила в период ослабления («оттепели») и деградации («застоя») жестко­го автократического режима, созданного в период правления Ста­лина. Полное преобладание сторонников авторитарной ориентации начинается с 60-летнего возраста. Социализация этих людей про­ходила в период культа личности Сталина. Таким образом, цен-

[263]

Ё 45-49 50-54 55-59 60-64 65-69 70-74 75м более лет

Рис. 67. Доля сторонников суждений авторитарного и либерального характера

Источник: Гавра Д. П., Соколов Н. В., Мельник М. В., Минакова А. С. Россияне пенсионного возраста как носители неоднородной культуры: когортно-социализа-ционный подход // Политический имидж: секреты манипуляции массовым созна­нием. СПб., 2000. С. 60-63.

яостные ориентации представителей старшего поколения не столь однозначны, как принято считать.

Анализ результатов эмпирических исследований, проведенных в эазные годы социологическими центрами России, позволяет сде-шть вьшод о почти равнозначной ориентации населения нашей лраны на свободу и права человека, с одной стороны, порядок и >диноначалие, с другой [см., например: Средний класс в современ-iOM российском обществе, 187—190; Россия в поисках стратегии: шасть и общество, 187]. Обобщая эти и другие данные, социологи ^эНИСиНП отмечают, что «общество и средний класс, судя по $сему, хотели бы одновременно и сохранить стабильность в стра-ie, и осуществить значительные перемены во власти и политике; {обиться «порядка во власти» и одновременно сохранить все демо­кратические права и свободы» [Средний класс в современном рос­сийском обществе, 190].

Для нормального существования российского государства необ-:одимо сбалансированное сочетание этих противоположных ори-нтаций в новой политической культуре населения России. При-нанный духовный лидер России Дмитрий Сергеевич Лихачев в (ень своего 90-летия на вопрос корреспондента о том, какой ему 1идится Россия XXI века, ответил: «Я вижу ее судьбу все-таки в

[264]

создании новой культуры. Она появится на основе старой (курсив юй. — Г. А.), но по сути будет новой. Этот переход можно уподо­бить периоду перехода от Древней Руси к петровскому времени, кргда появилась качественно новая культура, связанная с про-|ым даже больше, чем сегодня это представляется историкам» псковские новости. 1996. №47. С. 20]. Обновление культуры как раз\и позволяет населению любой страны использовать ее дости­жения для адаптации к новым историческим условиям.

Основные выводы

• В современной политической социологии и политологии су­ществуют разные подходы к изучению политической культу­ры. Согласно наиболее распространенному из них, эта куль­тура рассматривается как совокупность устойчивых структур политического сознания и поведения людей.

• На основе соединения социологического и культурологичес­кого подходов политическую культуру можно определить как способ взаимодействия людей в сфере распределения и осу­ществления власти.

• Основными компонентами политической культуры, которые изучаются в сравнительных международных исследованиях, являются интерес к политике, политическая компетентность, политическая включенность и политическая приверженность.

• Гражданская культура, как исторический тип политической культуры, в наибольшей степени развита в странах Северной Америки и Западной Европы. Ее признаками служат: высокий интерес к политической информации и политической деятель­ности, уверенность в способности оказывать влияние на ре­шения властей, вовлеченность в постоянную политическую деятельность, готовность к политическому протесту в случае нарушения гражданских прав, приверженность демократичес­ким институтам и ценностям.

• Спецификой политической культуры современного россий­ского общества является равнозначная ориентация на проти­воположные автократические (порядок и единоначалие) и де­мократические (свободы и права человека) ценности. Новая политическая культура России, соответствующая новой систе­ме власти, должна быть основана на балансе этих ориентации.

Основные понятия

Культура Политическая культура

Гражданская культура Культура сотрудничества

[265]

Наиболее важные термины

Политическая компетентность Политическая включенность w Политическая приверженность

Контрольные вопросы и задания для самостоятельной работы

1. В чем заключается специфика культурологического подхода к пони­манию политической культуры?

2. Какие определения понятия «политическая культура» существуют в современной политической социологии?

3. Перечислите основные признаки гражданской политической куль-гуры.

4. Чем объясняются различия между странами Европейского Союза по фовню развития основных показателей гражданской культуры?

5. Какие характеристики политического сознания и поведения росси-ш можно рассматривать как проявление гражданской культуры?

6. Какие социально-демофафические факторы способствуют развитию ражданской культуры в России?