Перевод: Малики Ибрагимовой 1 страница

В глубине ночи, переодевшись, чтобы его не узнали, он раздавал хлеб всем обездоленным и нуждающимся людям Медины. Когда он умер, они поняли, что их спаситель-незнакомец был Али ибн Хусейн - имам Саджад».

Рождение

Имя его светлости – Али и наиболее известные эпитеты «Зейн аль Абидин» («Украшение поклоняющихся») и «Саджад» («совершающий много земных поклонов»). Он родился в городе Медина, в середине месяца джамади аль аввал 38 года лунной хиджры.[300] Его отец - «Предводитель мучеников» имам Хусейн и мать - Шахрибану.[301]

Особенности его нрава

Однажды один из родственников имама Саджада, оскорбил его в обществе, а затем ушёл. Имам обратился к присутствующим: «Вы слышали его слова! А теперь я хочу, чтобы вы пошли за мной и услышали мой ответ».

- Мы пойдём за Вами, - сказали они. - Но было бы лучше, если бы мы дали ему отпор в тот момент, когда он осмелился оклеветать Вас.

Имам с людьми направился к дому оскорбителя и по пути прочёл аят, в котором поясняются несколько наивысших качеств правоверных:

«…сдерживающих гнев, прощающих людей. Поистине, Аллах любит добродетелей».[302]

Поначалу спутники имама думали о нём совсем другое, но тут они поняли, что он идёт не ради мести. Прибыв к дому того человека, имам велел доложить о себе. Решив, что имам Саджад пришел отплатить за его неуважение, мужчина приготовил себя к неминуемой ссоре. Когда он вышел из дома, имам сказал ему:

- Брат мой! Ты, совсем недавно сказал обо мне нечто. Если сказанное тобой действительно во мне есть, то я взываю к Богу простить меня, а если во мне его нет, то я прошу Бога простить тебя.

Необычайная мягкость имама смутила мужчину и он, подойдя к нему поближе, поцеловал его светлость в лоб и произнёс:

- Сказанное мною не существует в Вас! Признаю, что я более достоин своих слов.[303]

Имам Садык рассказывает, что в Медине жил некий бездельник Дилкак, который постоянно смешил народ. Однако Дилкак сам признался в том, что до сих пор ему не удалось рассмешить Али ибн Хусейна. В один из дней он проходил мимо имама и, чтобы подшутить, задел его абу[304] так, что она упала. Имам Саджад не обратил ни малейшего внимания на дурное поведение того человека.

- Кто это был? – спросил имам у своих спутников, когда те подобрали его абу.

- Это был Дилкак, который веселит людей, - последовал ответ.

- Так передайте же ему, - сказал имам. - Поистине настанет день, когда бездельникам и пустословам сполна воздастся за совершенные ими дела.[305]

Как-то имам Саджад решил навестить Зейда ибн Усаму, который был при смерти. Больной горько плакал и имам спросил: «Почему ты плачешь?»

- Я должен заплатить долг размером в пятнадцать тысяч динаров. Но даже если я заложу всё своё имущество, его не хватит на то, чтобы погасить долг, - пояснил Зейд.

- Не печалься, я сам верну твой долг, - сказал имам Саджад. И он поступил так, как обещал.[306]

В глубине ночи, переодевшись, чтобы его не узнали, он раздавал хлеб всем обездоленным и нуждающимся людям Медины. Когда он умер, они поняли, что их спаситель-незнакомец был Али ибн Хусейн - имам Саджад. Также, только после смерти имама, выяснилось, что он обеспечивал в Медине сто бедных семей, и они в свою очередь не знали, что их покровителем был Али ибн Хусейн.[307]

Один из племянников имама Саджада говорит: «Моя мать всегда настаивала на том, чтобы я часто ходил к своему дяде Али ибн Хусейну. Всякий раз, навещая его, я извлекал пользу из его глубоких знаний. Порой, видя его смирение и покорность перед Всевышним, в моём сердце появлялись эти же чувства».[308]

Имам Бакир рассказывает: «Во время чтения намаза мой отец был похож на покорного раба, смиренно преклонившегося перед своим господином. Величие Аллаха внушало ему страх, тело его бросало в дрожь, а цвет лица менялся. Он совершал молитву так, что казалось, будто читает её в последний раз».[309]

Величие четвёртого имама (да будет мир с ним!)

Однажды Хишам сын Абд аль Малика, из династии Омейядов, прибыл в Мекку с целью совершить паломничество. Во время ритуального обхождения вокруг Каабы было так много народу, что он не смог дотронуться до Хаджар аль Асвада.[310] Хишам сел в сторонке, решив подождать, когда число паломников уменьшится. В тот момент туда пришёл имам Зейн аль Абидин. Люди, увидев имама, освободили ему дорогу, и он без труда дошёл и прикоснулся к чёрному камню. Хишама очень разгневало то уважение, которое люди уделяли имаму. Тут некий сириец поинтересовался у Хишама, кто тот человек, к которому все относятся с большим почтением. Испугавшись, что сириец тоже примкнёт к его светлости, он ответил: «Я не знаю его».

- Я его знаю! – незамедлительно сказал известный и благородный поэт Фараздак, который присутствовал там, и прочёл длинную касиду,[311] обращённую имаму Саджаду. Стихи были столь выразительны и красноречивы, что привели в ярость Хишама, подобно раненному зверю. Позже Хишам ибн Абд аль Малик приказал бросить поэта в темницу.

Имам, узнав о заключении Фараздака, послал ему деньги. Однако поэт отказался от них и известил его светлость о том, что прочёл ту касиду ради Аллаха и его Посланника. Удостоверившись в искренности и правоте Фараздака, имам вновь отсылает ему деньги, с просьбой принять их и, тем самым, сохранить воздаяние в мире ином. Также, имам Саджад велел передать поэту, что он из семейства благодеяния и милости и то, что дарит, не берёт назад.[312]

Имам пробуждает мусульман

Безусловно, пленение домочадцев имама Хусейна сыграло немаловажную роль в донесении людям о его священном восстании. Ибо, если бы они не пересказали трагедию, свершившуюся в Кербеле, проявив при этом мужество и терпение, то никогда никому не было бы известно об обстоятельствах гибели имама Хусейна, а Омейяды, в особенности Язид, не были бы столь опозорены и осрамлены.

Это событие не возымело бы такого огромного значения, ни была бы возрождена память об этом кровавом сражении. Язид, рассказывая об этих событиях, хотел ввести народ в заблуждение, всячески пытаясь скрыть от мусульман правду. Он изображал эти события таким образом, что якобы отправил своё войско в Кербелу для подавления и уничтожения группы хариджитов[313] Ирака. Кроме того, он говорил, что те головы - головы мятежников и отступников, желающих искоренить Ислам.

Однако, куда бы ни вели семейство имама Хусейна, они, вопреки иным пленникам и общепринятому мнению большинства, считавших их сломленными и поверженными, объявляли себя победителями, а врагов – побеждёнными.

Из всех оставшихся в живых после сражения при Кербеле, решительную роль в пробуждении народа сыграли его светлость имам Саджад и Зайнаб Кубра (тетя имама по отцу). Несмотря на боль утраты отца, родных и близких, а также последствия перенесённой болезни, которые давали о себе знать, имам верно исполнял свой долг. Для этой цели, он использовал каждый миг своей жизни, дабы просветить умы людей. Так, в Куфе, когда Зайнаб, её сестра и Фатима Сугра произнесли свои пламенные речи, присутствующие были столь посрамлены и сконфужены, что подняли плач. Тогда имам Саджад, сделал знак, призвав их к тишине, и после вознесения хвалы Всемогущему Аллаху и приветствия Пророку, сказал: «О, люди! Я, сын Хусейна ибн Али ибн Аби Талиба! Я, сын того, чьё имущество было разграблено, а семейство взято в плен и приведено сюда! Я, сын того, кто был безвинно убит у реки Евфрат!

О, люди! Заклинаю вас Богом, разве не вы писали моему отцу, а когда он принял ваше приглашение, вы убили его?

О, люди! Что вы ответите Пророку в Судный День, когда он скажет вам, что вы убийцы его семейства, что вы не отдали ему должного уважения, и, наконец, что вы не принадлежите к его умме?»

Речь имама, словно буря обрушилась на куфийцев; жалобный плач раздавался вблизи и вдали. Они плакали, упрекая друг друга в том, что, сами того не зная, обрекли себя на гибель и страдания.[314]

Таким образом, его светлость имам смог довести до притупленного сознания народа, значимость кровавой трагедии, произошедшей в Кербеле и указать им на их преступление. Когда семейство имама-мученика привели во дворец ибн Зияда, тот, увидев четвёртого имама, Зейн аль Абидина, спросил:

- Кто этот человек?

Его осведомили о том, что это Али ибн Хусейн.

- Разве Бог не погубил его?! – удивлённо сказал он.

- У меня был брат по имени Али, люди убили его, – ответил имам.

- Нет, неправда. Бог убил его! – воскликнул ибн Зияд.

В ответ имам прочёл следующий аят: «Аллах приемлет души в момент их смерти…»[315]

- И ты ещё смеешь возражать мне? – в негодовании сказал правитель Куфы и немедленно приказал убить имама за его смелость.

- Ты никого не пощадил из нас и если вознамерился предать смерти Али ибн Хусейна, то убей вместе с ним и меня, - выступила с протестом Зайнаб Кубра.

Попросив её светлость Зайнаб не вступать в разговор с ибн Зиядом, имам Саджад пообещал сам поговорить с ним. Затем он обратился к правителю с такими словами: «О, ибн Зияд! Ты угрожаешь мне смертью? Разве тебе не известно, что мученическая гибель на пути Аллаха – наша милость и благодеяние, и что это приносит нам величие?!»[316]

В Сирии

В Сирии, когда имама и несколько других его сородичей связали одной верёвкой и повели во дворец к халифу Язиду, он смело сказал:

- Эй, Язид! Как ты думаешь, как бы отреагировал Святой Пророк, увидев нас в таком положении?

Это небольшое, но решительное предложение, привело всех присутствующих в волнение, что они принялись громко плакать.

Некий мусульманин рассказывает, что когда в Сирию привели пленников, он тоже был там. На сирийском базаре, у двери мечети, в том месте, где обычно держат людей, взятых в плен, пришёл старик и сказал: «Хвала Господу, который погубил вас и не дал поднять вам мятеж и смуту…»

- Я выслушал тебя, - сказал имам, когда тот человек закончил говорить. - Твои слова свидетельствовали о глубокой ненависти в твоём сердце, которую ты питаешь к нам. Теперь послушай меня, подобно тому, как я слушал тебя.

- Говори, - согласился тот.

- Читал ли ты Коран?

- Да, читал.

- Читал ли ты этот аят: «Скажи (О, Пророк!): Я не прошу у вас за это награды, а только любви к ближним…»[317]

- Да, читал.

- А этот аят: «И воздай родственнику должное ему».[318]

- Да, читал.

- Так знай, что мы и есть те самые «родственники», о которых говорит Аллах.

- Ответь, неужели это правда?

- Да, правда. Род Пророка – это мы. А читал ли ты аят о хумсе, который гласит: «И знайте, что если вы взяли что-либо в добычу, то Аллаху, Посланнику и родственникам принадлежит пятая часть всего добытого…»[319]

- Да, читал.

- Знай, под «родственниками» Бог подразумевает нас. Читал ли ты аят «Очищения»: «Аллах хочет удалить скверну от вас, семьи его дома и очистить вас очищением».[320]

Тут, старик возвёл руки к небу и три раза произнёс: «Господи, я раскаиваюсь. Прости меня за мою вражду к семейству Твоего Пророка. Господи, я отрекаюсь от людей, безжалостно убивших их. Я и раньше читал Коран, однако не внимал истинам, содержащимся в нём».[321]

Имам в соборной мечети Сирии

Однажды в Соборной мечети Сирии Язид приказывает некоему оратору взойти на минбар и оклеветать имама Али и Хусейна. Послушно выполняя волю господина, проповедник отзывается самым наихудшим образом о двух вышеназванных имамах, и, желая угодить своим хозяевам, прославляет самого Язида и его отца Муавию.

- О горе тебе, человек! – сказал громко имам Саджад, который тоже был в числе присутствующих. – Ты променял милость творения (Язида), на гнев Творца и, следовательно, ты уготовил себе место в аду!

Тогда имам, обратившись к Язиду, произнёс: «Позволь мне подняться на этот кусок из дерева (минбар) и прочитать речь, которая, несомненно, будет угодна Всевышнему, а слушатели извлекут для себя пользу».

Вначале халиф был против выступления его светлости, а когда люди настояли на его согласии, то он промолвил: «Если имам взойдет на минбар, мне и семейству Абу Суфьяна не избежать позора».

- Но, что же он может такого сказать? – с удивлением спросили они.

В ответ Язид привёл такой довод: «Но ведь имам принадлежит роду, который впитывает мудрость и знания с молоком матери».

Так или иначе, имам поднялся на возвышение, и после вознесения хвалы Аллаху и приветствия Пророку, начал: «Хвала Аллаху, которому нет начала и конца. Он самый Первый и самый Последний, до и после которого нет никого! После того, как в мире всё перестанет существовать, будет лишь лик Господень!

О, люди! Аллах наделил нас знаниями, терпением, добродушием, красноречием, мужеством и вселил любовь в сердца правоверных к нам. Пророк Мухаммад-Амин,[322] один из нас, Джа’фар Тайяр один из нас, Хамза - Предводитель мучеников один из нас, и, наконец, имам Хасан и Хусейн, внуки Пророка из нас…

Я, сын Мекки и Мина, Замзама и Сафа!

Я, сын того святого, который поднял «Чёрный камень» своей абой![323]

Я, сын того благородного, кто, облачившись в ихрам,[324] совершил ритуальное обхождение Каабы и хадж!

Я, сын того, кто был перенесён в одну ночь из Масджид аль Харам[325] в Масджид аль Акса[326]!

Я, сын того, кому Аллах ниспослал откровение!

Я, сын Хусейна, убитого в Кербеле!

Я, сын Мухаммада Мустафы!

Я, сын Фатимы Захры!

Я, сын Хадиджы Кубры!

Я, сын того, кто был погружён в свою собственную кровь!»[327]

Присутствующие взволновано смотрели на имама Саджада, а он с каждым новым предложением, всё больше и больше раскрывал величие своего рода и обстоятельства гибели непорочного отца. Понемногу на глазах у людей выступили слёзы, постепенно отовсюду послышался жалобный плач. Видя такую сцену, опасения Язида удвоились и, чтобы заставить замолчать его светлость, он незамедлительно приказывает объявить азан.

- Аллаху Акбар! – начал муаззин.[328]

Но имам не сходил с минбара и как прежде продолжал говорить: - Поистине, Аллах выше всего того, пред чем я испытываю страх!

- Ашхаду ал ла илаха иллалла!…

- Да, я свидетельствую вместе со всеми свидетельствующими (созданиями), что нет божества, кроме Аллаха! – продолжал имам Саджад.

- Ашхаду анна Мухаммадар расулуллах!…

Опустив головы, все внимательно слушали азан и пояснения его светлости. Когда было произнесено слово «Мухаммад», люди обратили взоры к имаму, но слёзы мешали им видеть его…. Будто бы они искали Пророка в лице Али ибн Хусейна.

Тут, имам снял с головы чалму и попросил муаззина: «Эй, муаззин, ради Мухаммада, подожди немного!» (Муаззин замолчал. Люди тоже молчали. Язид был бледным от растерянности, ведь и азан не смог остановить имама Саджада).

Тогда имам обратился к халифу и сказал:

«Эй, Язид! Кому святой Пророк приходится дедом, тебе или мне? Если ответишь тебе, то все знают, что это ложь. А если скажешь, что мне, то почему ты убил моего отца, разграбил его имущество и взял в плен его семейство?

Эй, Язид! Поступив таким образом, ты всё ещё считаешь Мухаммада Посланником Аллаха и обратившись к Кибле совершаешь намаз? Горе тебе, ибо в день Воскрешения мои дед и отец будут судиться с тобой!»

Язид приказал муаззину прочесть икаму, но люди сильно расстроились и многие даже покинули мечеть, так и не прочитав общественной молитвы.[329]

История является лучшим свидетелем того, насколько проповеди имама Саджада оказали влияние в том, нелёгком пути. Впоследствии в Сирии, Язид несмотря на первоначальное намерение убить имама Зейн аль Абидина, был вынужден вернуть его и всё его семейство в Медину с почётом, без причинения каких-либо беспокойств. Кроме того, прошло немного времени, как в Хиджазе и Ираке начало развиваться знамя революции и противостояния, направленное против режима Омейядов. Тысячи мужчин восставали, мстя за пролитую кровь имама Хусейна. Несомненно, пленение семейства убитого имама Хусейна и беседы, проводимые имамом Саджадом с народом, а в особенности его речи сыграли решительную роль в донесении высоких целей мученической гибели имама Хусейна.

Больной имам

Большинство неосведомлённых людей, упоминая имя четвёртого имама, прибавляют к нему прозвище «Больной». Быть может, они полагают, что имам на протяжении всей своей жизни был немощен и, поэтому представляли его светлость бледным, павшим духом человеком. На самом же деле, всё обстоит по-иному, ведь те, кто знаком с биографией имама Саджада, знают, что он не был болен всю жизнь, а лишь некоторое время, в момент смерти своего отца. И это было волей Всевышнего, который сохранил жизнь его светлости, когда уже не оставалось ни малейшей надежды на спасение. Ибо, продолжение цепи имамата, обеспечение будущего Ислама и уммы осуществилось бы только в том случае, если бы имам остался в живых.

Итак, вот содержание хадисов, рассказывающих про его болезнь:

Шейх Муфид пишет: «Когда Шимр[330] ворвался с группой воинов в шатёр имама Саджада, его светлость был прикован к постели».[331] В «Тазкират аль Хаввас» говорится: «Али ибн Хусейна не убили, потому, что он был болен».[332] В книге «Табакат» приведёно следующее: «После мученической гибели имама Хусейна, Шимр пришёл к Али ибн Хусейну, а он был болен. Шимр приказал своим пособникам убить его. Тут, один из них возразил: «Субханаллах! (Аллах Пречист!) Убить этого молодого человека, который даже не участвовал в сражении?» В этот момент туда пришёл Умар ибн Са’д и велел никому не трогать женщин и того больного юношу».[333]

В некоторых других источниках повествуется о том, что болезнь и её последствия проявлялись до самого прибытия имама в Куфу.[334]

Кроме тех нескольких дней, историки не упоминают аналогичного примера, связанного с болезнью имама Саджада. Наоборот, существует веское доказательство тому, что его светлость подобно остальным непорочным имамам, обладал хорошим здоровьем и выполнял свою миссию.[335]

Имам Саджад и правители

Четвёртый имам был современником таких жестоких халифов, как: Язид, Абдулла ибн Зубейр, Марван ибн Хакам, Абд аль Малик ибн Марван и Валид ибн Абд аль Малик. Для знакомства с нелёгкой обстановкой того времени, предлагаем рассмотреть отдельные эпизоды, указывающие на деспотизм и преступления этих правителей:

После трагической гибели имама Хусейна, в 62 г. л. хиджры группа людей Медины решила поехать в Сирию. Прибыв туда, они обнаружили, как Язид, будучи главой мусульманской общины, пьёт вино и держит собак. Более того, они убедились в том, что халиф ведёт разгульную жизнь, и нисколько не боясь Всевышнего, совершает многие другие грехи. По возвращении, эти люди рассказали обо всём увиденном жителям своего города. На этот раз, народ, и без того потрясённый жестокостью Язида по отношению к имаму Хусейну, восстаёт, проявив тем самым своё недовольство.[336]

Для подавления народных волнений, Язид отправляет в Медину отряд под командованием мерзкого человека, по имени - Муслим ибн Укба. Три дня город находился в полном распоряжении сирийских войск. Они безжалостно грабили, преследовали восставших. Были совершены массовые убийства, число убитых достигло 10 тысяч.[337]

В 64 г. л. хиджры, после смерти халифа Язида, его сын Муавия унаследовал престол. Но спустя немного времени (40 дней или 3 месяца), он отрекается от него.[338]

Когда умер Язид, Абдулла ибн Зубейр, который долго стремился к халифату, поднял восстание в Мекке. Насколько известно, ему присягнуло население Хиджаза, Йемена, Ирака и Хорасана. В это же время Марвану ибн Хакаму удаётся захватить власть в Сирии. Вслед за этим, он начинает борьбу против Абдуллу ибн Зубейра. Вскоре Ибн Хакам смог подчинить себе Сирию и Египет. Однако правил он недолго и после его смерти халифат принимает его сын (Абд аль Малик).[339]

Абд аль Малик пришёл к правлению в 65 г. л. хиджры. Укрепив своё положение в Сирии и Египте, он осадил в Мекке Абдуллу ибн Зубейра и, схватив, убил его. Это произошло в 73 году по мусульманскому летоисчислению.[340]

Абд аль Малик был человеком невероятно беспощадным и алчным. Однажды он поделился с Саид ибн Мусайбом, сказав: «Знаешь, я стал таким, что меня не радует совершение благодеяний и не тяжко от совершения преступлений». Тот ответил: «Это явные признаки того, что твоё сердце мертво».

Со смертью Абдуллы ибн Зубейра, Абд аль Малик объявил, что велит казнить любого, кто посмеет ему указывать или призывать к благочестию и богобоязненности.[341]

Одно из преступных дел Абд аль Малика – назначение уполномоченным Куфы и Басры, Хаджадж ибн Сакафи. Ибо Хаджадж, представлял собой самую жестокую и самую гнусную фигуру в государстве Омейядов. Не проявляя ни капли жалости, он преследовал и подвергал пыткам людей, в особенности последователей имама Али. За время своего господства, Хаджадж уничтожил около 120 тысяч человек.[342]

Кроме всего прочего, Абд аль Малик строго следил за имамом Саджадом. Он преследовал цель найти в поведении или поступках имама повод, для жестокого обращения и унижения.

Как-то раз, имам освободил некую рабыню и женился на ней. Весть об этом дошла до ведома Абд аль Малика. Этого хватило ему, чтобы адресовать его светлости оскорбительное письмо следующего содержания:

«Я получил известие о том, что ты взял в жены невольницу, освобождённую тобой же. Но я одного не понимаю, ведь среди племени Курайш так много женщин, при помощи которых, ты смог бы приобрести славу и почёт. К тому же, ты мог иметь от неё достойных наследников. Этим необдуманным шагом ты не принял во внимание ни своего положения, ни будущего своих детей».

В ответ имам Саджад написал:

«Я получил твоё письмо. Ты упрекаешь меня в том, что я женился на рабыне, освобождённой мною и предполагаешь, что среди курайшитских женщин есть такие, женитьба с которыми стала бы причиной моего величия. Ты считаешь, что я получил бы от них достойных наследников? Так знай, никто не способен сравниться с Пророком (да благословит Аллах его и его семейство!) в благородстве и великодушии (т. е. мы из рода пророческого; и нет более предпочтительного семейства, родство с которым приносит знатность и достоинство). Тому, кто благочестив в религии Божьей, ничто не грозит (т.е. не грозит его авторитету).

Ислам – религия, при помощи которой Всевышний устранил бедность и нищету (несмотря на нужду и зависимость, человек ставший мусульманином приобретает величие. И не стоит стыдиться брака с ним)…»[343]

Желая оскорбить и унизить имама, а также, вызвать в народе страх и приостановить любого рода деятельность, халиф вызывает его светлость в Сирию, а затем вновь отсылает в Медину.[344]

В 86 году по хиджре Абд аль Малик умирает. На престол восседает его сын Валид, ничем не отличавшийся от отца в жестокосердии и несправедливости. Джамал ад-Дин Суюти пишет о нём в своей книге так: «Валид был человеком беспощадным и очень деспотичным».[345]

В своей первой, произнесённой речи, он, предупреждая всех, сказал: «Мы убьём всякого, кто посмеет противостоять нам. А если, кто-нибудь пожелает сохранить молчание, пусть знает, боль молчания убьёт его».[346]

Валид, как и другие правители, страшился известности и всеобщего уважения имама Саджада. Ему было ненавистно видеть глубокие знания и душевные качества его светлости. Он боялся того, что если народ объединит свои силы с имамом, то это будет представлять для его режима немалую опасность. Исходя из этого, Валид не мог терпеть присутствия его светлости среди мусульман и в результате тайного заговора, имам Саджад был отравлен.[347]

Четвёртый имам Зейн аль Абидин жил в крайне тяжёлое время. В связи с тем, что его имамат сопровождался различными кризисами и волнениями, царившими в обществе, и что он находился под постоянным давлением господствовавших в то время жестоких и низких правителей, и, наконец, из-за отсутствия преданных и самоотверженных соратников, становится ясно, что имам не имел иного пути, кроме тайного сопротивления и воспитания лучших учеников для распространения научных и нравственных идей.

В один из дней, на пути в Мекку, некий мужчина, выражая протест, сказал его светлости:

- Ты оставил борьбу и джихад в стороне, и вместо этого едешь совершить паломничество, поскольку дело это несложное?!

- Будь у меня достаточно верных сторонников, я предпочёл бы джихад на пути Аллаха, - ответил имам.[348]

Абу Амр Нахади рассказывает, что имам Саджад говорил: «По всей Мекке и Медине, у нас не имеется даже двенадцати истинных и настоящих приверженцев».[349]

Обучение и воспитание учеников

Одной из программ, разработанных имамом после кровавых событий в Кербеле, было распространение хадисов и исламских наук посредством группы мусульман. В своей книге, шейх Туси указывает имена ста семидесяти человек, которые являются сторонниками или передатчиками изречений его светлости.[350] В качестве примера, можно упомянуть трёх преданных последователей имама Саджада:

1.Саид ибн Мусайб, о ком имам говорил: «Саид, самый сведущий среди людей по отношению к событиям прошлого и настоящего времени».[351]

2. Абу Хамза Сумали. Восьмой имам вспоминал о нём так: «Абу Хамза подобен Салману своего времени».[352]

3.Саид ибн Джубейр. Он обладал глубокими знаниями и был очень эрудирован. О нём говорили, что нет такого человека, который не нуждался бы в знаниях Ибн Джубейра.[353]

Однажды, его схватили и привели к Хаджаджу Сакафи. Тот, с издевательством сказал:

«Ты вовсе не Саид ибн Джубейр. Тебя звать Шаки ибн Кусейр» («Шаки ибн Кусейр» в переводе с арабского, означает «неудачник, сын неудачника», а Саид ибн Джубейр - счастливый сын возмещённого. Выражаясь следующим образом, Хаджадж хотел унизить Ибн Джубейра).

- Моя мать лучше знала, раз дала мне имя Саид, - последовал ответ.

- Что ты думаешь на счёт Абу Бакра и Умара, где они пребывают в раю или аду? (Задавая подобный вопрос, Сакафи лишь искал повода, который мог послужить причиной смерти Саида ибн Джубейра).

- Если мне посчастливится попасть в рай, то я увижу его обитателей. Но, а если быть мне в аду, то я опять же узнаю – кто находится там, - отвечал Саид.

- Каково твоё мнение о правителях?

- Я не могу ручаться за них.

- К какому из халифов ты предрасположен больше?

- К тому, кем доволен Всевышний.

- Так которым из них Он доволен?

- Об этом известно лишь самому Аллаху, который сведущ обо всём сокрытом.

- Почему ты не смеёшься?

- Как смеяться созданию, будучи сотворённым из земли, и которого может поглотить пламя огня?

- Так почему же мы не таковы? Мы смеёмся, радуемся жизни!

- Увы! Сердца людей неодинаковы.

Тут Хаджадж приказал принести и разложить перед Саидом драгоценности.

Саид сказал: «Я не осуждаю тебя, если ты приобрёл всё это для того, чтобы спастись от бремени Страшного Суда. В противном случае, знай, в тот день страх будет преобладать над всеми существами. Так, что матери позабудут про своих грудных детей. И поэтому, накопление богатств не приносит пользы, если только оно не приобретено честным путём».

Тогда Хаджадж велел придворным принести музыкальные инструменты и другие увеселительные предметы. При виде них Саид начал плакать.

- Как ты хочешь, чтобы я убил тебя? – спросил его Сакафи.

- Поступай, как знаешь. Воистину, в Судный день, Бог накажет тебя точно также, - сказал в ответ Саид ибн Джубейр.

- А хочешь, я прощу тебя, - предложил Хаджадж.

- Нет, я не буду молить тебя о прощении. Я взываю только к Аллаху простить меня.

Хаджадж приказал приготовить всё необходимое для казни. Тут Саид прочёл следующий аят: «Я обратил своё лицо к тому, кто сотворил небеса и землю, поклоняясь ему чисто, и я - не из многобожников».[354]

- Отверните его лицо от Киблы, - скомандовал Хаджадж.

- И куда бы вы не обратились, там лик Аллаха,[355] - произнёс Саид ибн Джубейр.

- Бросить его лицом на землю.

- «Из неё мы вас сотворили, и в неё вас вернём, и из неё вас изведём в другой раз».[356]

- Отрубить ему голову!

- Ашхаду алла илаха иллаллаху, вахдаху ла шарика лаху, ва анна Мухаммадан абдуху ва расулуху! (Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха! Он Един, нет ему сотоварищей. И поистине, Мухаммад раб Его и Посланник!). Господи, не дай ему после меня поступать также жестоко с другими!

Спустя несколько мгновений, по приказу Хаджаджа Ибн Сакафи Саид ибн Джубейр был предан смерти.[357]

Саид ибн Джубейр являлся одним из истинных приверженцев имама Саджада. Имам питал к нему большое уважение, что и стало причиной гибели его ученика.[358]

«Сахифа-Саджадия»

Духовная натура человека побуждает его в трудные минуты жизни, взывать и обращаться за помощью к Всевышнему. И именно поэтому, мы видим, что, находясь в безвыходном положении, человек, невольно протягивает руки и ищет прибежища у Всемогущего и Всемилостивого Аллаха. Действительно, находя надёжную опору, он обретает покой и благоденствие в пучине мирских бед и лишений.

Психологи подтверждают, молитва – лучшее лекарство для души. Она придаёт новые силы людям, утратившим былую жизнерадостность и спокойствие. Также молитва, обращённая к Создателю, помогает пережить особо трудные периоды в жизни.

Это душевное восприятие было использовано в Исламе с целью руководства, обучения и воспитания человечества. Великие предводители мусульман преподнесли своим последователям ряд идей, запечатлённых ими в различных молитвах. Кроме того, они раскрыли тайны душевных расстройств и пути их излечения.

Один ученый пишет об этом: «Одна из виднейших научно-воспитательных сокровищниц Ислама – молитвы, дошедшие до нас от Посланника Аллаха и святых имамов. Ибо в них затронуты вопросы относительно монотеизма, теологии, пророчества, имамата, правления исламским государством, морали и гражданского права, а также другие религиозные догмы.