Глава вторая. О втором предмете несогласия, или о исхождении Святого Духа.

Западная Церковь учит, что Дух Святой исходит от Отца и от Сына, посему в Символе веры, в восьмом члене, который читается так: «и в Духа Святаго, Господа Животворящаго, Иже от Отца исходящаго», латиняне прибавили: Filioque, — «и от Сына». А Восточная Церковь, которая содержит неизменно древние обычаи и догматы и отвергает всякое нововведение, учит, что Отец есть единое неточное начало Лиц Божества, как богословствует Дионисий Ареопагит в книге о именах Божиих, что и Сын и Дух от одного Отца, Первый рождается, Второй исходит.
Открыть истину в учении о догматах легко может тот, кто ищет ее в простоте правдолюбивого духа, но кто ослеплен пристрастием или питает вражду в душе своей, тот не видит очевидного, уклоняется от прямого пути, не ищет просто одной истины, а с предубеждением усиливается доказать собственное мнение, злоупотребляя в свою пользу не только Отцами, но и самим Священным Писанием, превращая смысл и перетолковывая слова их. Оттого-то все словопрения не приносят никакой пользы.
Когда человеческий ум получает свободу рассуждать, тогда он как бы выходит на обширное поле, где бежит свободно, стремится во все стороны беспрепятственно и ничем не останавливается. Диалектика имеет силу как доказывать, так и опровергать истину. Школьными богословскими доводами православные поражают еретиков, теми же доводами и еретики возражают православным. Одним и тем же оружием ранят и сами бывают ранены, и по окончании борьбы обе стороны считают каждая себя победительницей: но после продолжительного словопрения истина остается неоткрытой, как была и прежде, или еще более закрытой.
Посему в предметах веры я не нахожу другого надежнейшего способа к открытию истины, как исследовать исторически, что принимала Кафолическая Церковь прежде отделения Западной Церкви от Восточной. Итак, посмотрим, каково древнее предание и верование Кафолической Церкви о исхождении Святого Духа, оставив всякие умствования и софистические рассуждения о сем догмате и не касаясь изречений Священного Писания и Отцев, которые приводятся в сокращенном или искаженном виде и могут быть различно толкуемы и перетолковываемы, потому что таким и подобным образом мы доселе ничего не сделали и никогда ничего не сделаем.
В IV веке, в 381 году, когда духоборец Македоний богохульствовал, утверждая, что Дух Святой есть не Бог, а тварь, созван был 2 Вселенский Собор в Константинополе, при Императоре Феодосии Великом и Григории Великом, Архиепископе Константинопольском (в 381 г.). Римским Папой был тогда Дамас. Он ни лично, ни чрез своих наместников не присутствовал на этом Соборе, который состоял из 150 Отцев. Главным предметом рассуждений был вопрос о Святом Духе. Посему тогда был самый удобный случай — исследовать естество Святого Духа и определить учение о Нем, чтобы на будущее время прекратить всякое богохульство касательно Святого Духа. Так и сделано. Собор осудил Македония и благочестиво определил, что Дух Святый есть Бог так же, как Отец и Сын, что Он исходит от Отца, споклоняем и сславим со Отцем и Сыном, как единосущный Отцу и Сыну, и что Он говорил чрез пророков. Посему и к Символу веры, в котором на I Соборе Никейском сказано было только: «верую в Духа Святаго», богоносные Отцы II Собора прибавили: «Господа Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и с Сыном споклоняема и сславима, глаголавшаго пророки».
Если бы в то время Кафолическая Церковь учила, что Дух Святый исходит от Отца и Сына, то почему Собор не означил этого, тогда как главным предметом рассуждения было естество Святого Духа? Почему не сказал в Символе: Иже от Отца и Сына исходящаго, а только: от Отца? Не возражайте мне, что Собор здесь не сказал прямо: «в Духа Святаго, от одного Отца исходящаго», а просто: «от Отца». Ибо и I Собор Никейский, богословствуя о Сыне, не сказал прямо: «в Господа нашего Иисуса Христа, от одного Отца рожденнаго», а просто: «от Отца», и однако никто не сомневается, что Церковь веровала тогда в Сына и Слово, рожденное от одного Отца. Точно так же никто не должен сомневаться и в том, что Церковь веровала тогда в Духа Святого, исходящего от одного Отца, хотя прямо и не сказано: от одного. 150 богоносных Отцев веровали, что Дух Святый единосущен Отцу и Сыну, потому и прибавили в Символе: «Иже со Отцем и с Сыном спокланяема и сславима». Так точно, если бы они веровали, что Дух Святой исходит от Отца и Сына, то прибавили бы и это. Потому что, если бы таково было естество Святого Духа, то есть что Он исходит от Отца и Сына, и если бы они, веруя таким образом, не сказали бы этого, то, значит, они объяснили бы естество Святого Духа весьма несовершенно и притом в такое время, когда следовало объяснить его самым совершенным образом, чтобы православные знали, чему надобно веровать в этом члене Символа веры, и чтобы на будущее время не оставалось никакого сомнения. Если же они не сказали этого, то по необходимости мы должны сказать, что они так и не веровали. Таково было верование Кафолической Церкви в тогдашнее время!
Спустя 193 года, в VI веке, Император Иустин II, в первый год своего царствования, приказал разослать Символ веры без всякой перемены, как он был составлен на упомянутом II Вселенском Соборе, по всей Кафолической Церкви Восточной и Западной и петь народу пред молитвой Господней.
Подобным образом и в царствование Реккареда в Испании, III Толедский Собор (589 г.) определил в Церквах Испании и Галлии Символ веры без всякой перемены sесиndum formam orientalium ecclesiarum, то есть по образцу Восточных Церквей. А в Восточных Церквах читали святой Символ именно без прибавления слов: «и от Сына», следовательно так же читали его тогда и в Церквах Западных.
Вначале IX века по приказанию Западного Императора Карла Великого созван был Собор в Аквисгране, городе французском (в 809 г.). На нем присутствовали вместе с западными многие восточные, и в числе их какой-то монах Иоанн Иерусалимский, который, услыша новое прибавление в Символе, сильно возражал против этого нововведения. Посему император Карл, желая открыть истину, отправил в Рим послов, двух епископов и одного аббата, к Папе Льву III. Папа, после продолжительного рассуждения об этом предмете, осудил и отверг прибавление и определил читать Символ без всякой перемены, а чтобы и впредь никто не смел чего-нибудь прибавить в нем или убавить, приказал сделать две серебряные доски и написать неизгладимыми буквами Символ веры без всякого прибавления, на одной доске по-гречески, на другой — по-латыни, и положил эти доски в храме при гробнице верховных апостолов Петра и Павла, как бы под их защиту.
Об этом свидетельствуют и западные историки, Анастасий Библиотекарь в жизнеописании Льва III, кардинал Бароний в своей хронике и Дионисий Петавий-иезуит в своем догматическом богословии. Так свято та и другая Церковь, то есть Восточная и Западная, содержала определения святых Соборов! Не говорю уже о Соборе, бывшем при Василии Македонянине, в тринадцатый год его царствования, в присутствии самого Императора и сыновей его, также наместников трех патриарших престолов и 383 епископов, легатов Папы Иоанна и святейшего Фотия, Патриарха Константинопольского, на котором, по прочтении Символа без прибавления, все восточные и западные произнесли анафему против тех, кто вздумал бы что-нибудь убавить в нем или прибавить.
Если так, то не входя в исследования касательно сего предмета, от одного ли Отца исходит Дух Святый или от Отца и Сына, что потребовало бы продолжительных рассуждений, я говорю только, что древняя Кафолическая Церковь, Восточная и Западная, в течение столь многих лет веровала в Духа Святого, исходящего от Отца, без прибавления: «и от Сына» и исповедовала так в Символе веры. Символ есть правило и образец веры, а правило и образец веры должен быть неизменен: «Символ веры (говорит святой Кирилл Александрийский), составленный Отцами, никаким образом не должен быть изменяем», и приводит следующую причину: «Потому что не они говорили, а Сам Дух Бога и Отца, Который, хотя исходит от Него, но не чужд и Сына по отношению к существу».
Впрочем, иногда изменяется и самое правило и образец, когда требует того нужда, то есть когда нужно пространнее объяснить и истолковать какой-либо член Символа веры для вразумления православных, что собственно должно быть названо не изменением или прибавлением, а объяснением и истолкованием. Так на I Вселенском Никейском Соборе объяснено слово: «единосущный» против ариан, и на II Вселенском Константинопольском объяснено учение о Святом Духе, против духоборцев. Но когда нет никакой необходимости, то правило и образец остается неизменным, как премудро говорит Василий Великий: «Правило и образец, если в нем нет никакого недостатка для того, чтобы быть правилом и образцом, никакой прибавки, для исправления его, не допускает».
Теперь пусть скажут нам латиняне, какая необходимость заставила их изменить Символ веры, который Церковь Христова столько веков благоговейно хранила неприкосновенным и неизменным? По какой причине, к такому соблазну Церкви, сделали они это прибавление, или, положим не прибавление, а объяснение, как говорят они? Защитник латинян, Мануил Калека, в книге своей, сочиненной против нас, говорит, что это прибавление сделано Папой Дамасом по следующему случаю. Говорят, будто после I Собора явилась ересь, называемая сыноотчество (иопатрия), которая учила, что Сын есть Отец Духа Святого, Дух Святой есть внук Отца, и тому подобное, посему Римский епископ Дамас, созвавши Собор, прибавил в Символе, что Дух Святой исходит и от Сына, желая тем опровергнуть мысль о рождении Его от Сына. Калека ссылается в этом на свидетельство какого-то историка Скилицы.
А Иосиф Мефонийский, также приверженец латинян, в своем опровержении окружного послания Марка Ефесского называет Георгием Аристином того историка, который будто свидетельствует, что это прибавление сделал Дамас по упомянутой причине. Но, во-первых, Дамас жил в 350 году, а в 545 и до 809 года, как мы видели выше, читали Символ веры без всякого прибавления. Во-вторых, причина прибавления, приводимая Калекой, неосновательна, потому что, определив, что Святой Дух исходит и от Сына, Дамас этим нисколько не доказал бы, что Он не рождается от Сына, как говорили иопатриты, ибо они могли бы возразить, что и о Сыне сказано, что Он исходит: «Аз от Бога изыдох» — говорит Он Сам в Святом Евангелии (Ин.8.42), но при всем том Он рождается от Отца. Гораздо лучше было бы Дамасу определить, что Дух Святой вовсе не исходит от Сына, согласно с Символом веры, дабы иопатриты не имели никакого повода говорить, что Дух имеет что-нибудь от Сына.
Людовик Маймбург-иезуит в книге своей, написанной против нас по-французски под заглавием: Histoire du schisme des Grecs, то есть «История греческого раскола», говорит, что какой-то Туррибий, епископ Астурийский (Астурия — провинция Испании), в 447 году послал своего диакона в Рим к Папе Льву Великому с грамотой, в которой просил употребить какое-либо врачевство против еретиков прискиллианистов. В грамоте прописано было 16 членов, содержавших ложное учение этих еретиков, и в первом члене они, подобно Савеллию, утверждали, что Отец, Сын и Святой Дух суть три имени одного и того же лица. Папа в ответном послании своем, желая опровергнуть это мнение, первый изрек мысль, что Дух Святой исходит от обоих, ab utroque, то есть от Отца и Сына. Но и здесь встречается то же затруднение, какое мы показали выше, то есть, если так учил Лев Великий в 447 году, то почему Лев III в 809 году судил об этом иначе и отверг это прибавление, как вновь явившееся в его лишь время? Притом, каким образом опровергается савеллиево мнение, которого держались прискиллиане, тем положением, что Дух Святой исходит и от Сына?
Святые Отцы гораздо прежде опровергли эту ересь, определив, что в Боге три Лица — Отец, Сын и Святой Дух. Но вот ясное обличение заблуждения латинян или их единомысленников касательно этого предмета. Геласий, Папа Римский, живший около 492 года, написал между прочим книгу под заглавием: «Codex Sacramentarius», или «Книгу о Таинствах», состоящую из трех глав: первая о годовом круге, вторая о днях рождения святых, третья о Господских праздниках и проч. Эта книга более 900 лет не была известна никому, кроме немногих, потом найдена в 1562 году в одной библиотеке Павлом Петавием, парижским сенатором, и перешла в библиотеку шведской королевы Христины. Первым напечатал и выдал ее в свет Иосиф Мария Томазий в Риме, в 1680 году.
В этом Геласиевом кодексе помещен Символ веры без прибавления. Об этом узнал я из истории британского богослова Вильгельма Каве о церковных писателях, который, говоря о Папе Геласий и его сочинениях, упоминает и об означенном кодексе, коего подлинность и древность, по словам его, доказывается особенно тем, что в нем есть Символ без прибавления: «и от Сына», которое явилось в VII веке, а в IX принято Римской Церковью.
Значит, во времена Дамаса, по сказанию Калеки, а по словам Маймбурга — во времена Льва, прибавления еще не было, или не было к тому основательного повода. А без нужды не надобно было изменять и Символ веры, правило и образец Православия. Столь важное и великое дело, каково прибавление или объяснение Символа веры, непременно было бы ясно означено в церковной истории, и было бы сказано, когда, где, по какому случаю и при ком это происходило, но заблуждению свойственно быть неопределенным, неточным и темным, как говорит святой Златоуст.
Обстоятельства этого прибавления не только темны, но и вовсе неизвестны. Дионисий Петавий, латинянин, иезуит и явный враг Восточной Церкви, который всеми силами защищал мнение, что Дух Святой исходит от Отца и Сына, касательно прибавления искренно сознается, во-первых, что все, повествуемое Калекой, Иосифом и другими, смешно, во-вторых, тщательно исследовав, кто сделал это прибавление, где, когда и по какому случаю, и не нашедши ничего, выводит из свидетельства многих такое заключение, что место, время, случай и виновник прибавления доселе неизвестны.
На Флорентийском Соборе западные на вопрос об этом прибавлении уклончиво отвечали, что сделали это они, а Марк Ефесский заметил, что им бы следовало и отбросить его, потому что оно производит великий соблазн в Церкви. Итак, мы по всей справедливости можем обвинять латинян в том, что они без всякой нужды изменили Символ веры, который, по словам святого Кирилла Александрийского, никоим образом не должен быть изменяем, и если в нем нет никакого недостатка для того, чтоб быть правилом и образцом, как говорит Василий Великий, то не допускает никакой прибавки для его исправления.
Всякий здравомыслящий и не любящий пустых словопрений о вере должен согласиться, что если Символ веры, переданный апостолами и согласно с ними изложенный богоносными Отцами на Вселенских Соборах, есть, как мы сказали выше, правило и образец веры, то, во-первых, по этому правилу и образцу должны быть изъясняемы все те изречения Святого Писания, которые не совсем ясны и требуют объяснения. Например, мы, восточные, для доказательства того, что Дух Святой исходит от одного Отца, приводим различные евангельские изречения, которые латиняне называют неясными, так как в них не говорится прямо, что Дух Святой исходит от одного Отца, а просто от Отца. Таково следующее место: «егда же приидет Утешитель, Егоже Аз послю вам от Отца, Дух истины, Иже от Отца исходит» и прочее (Ин.15.26). Также и западные, желая доказать исхождение Святого Духа от Отца и от Сына, приводят такие изречения, в которых прямо не говорится этого, так, например, упомянутое место: «егда же придет Утешитель, Егоже Аз послю вам». Также: «от Моего пришлет и возвестит вам» (Ин.16.14). «Дуну и глагола им: приимите Дух Свят» (Ин.20.22). Из этих мест, говорим мы со своей стороны, видно, что Дух Святой даруется и посылается от Сына, но это послание есть временное и состоит в сообщении и раздаянии даров Святого Духа Сыном, но из них отнюдь не видно, чтобы Он исходил от Сына, что составляет, как говорит Василий Великий, характеристическое свойство ипостаси Святого Духа.
Таким образом, евангельские изречения, приводимые с той и другой стороны, неясны и требуют объяснения, и поэтому противные стороны сами собою никак не могут согласиться. Кто же тот богодухновенный судья и непогрешимый истолкователь, который мог бы объяснить сокровенный смысл этих неясных изречений? Святая Церковь, которой представителем служит Вселенский Собор.
Но II Вселенский Собор и Поместные Соборы, о коих мы упомянули, также Лев III, Папа (который, по мнению латинян, не может заблуждаться, когда определяет что-нибудь касательно веры), принимали Символ веры без прибавления: и от Сына, и осудили это прибавление. Значит, Церковь издревле и с самого начала своего — евангельские изречения понимает так, что Дух Святой первоначально и вечно исходит только от Отца, а не и от Сына. Таким образом, упомянутые изречения надобно понимать приспособительно к Символу, как правилу (веры). И так как в Символе не говорится, что Дух Святый исходит и от Сына, то согласный с этим смысл заключается и в означенных изречениях.
То же самое надобно сказать и об изречениях святых Отцев, как восточных, так и западных, то есть что они должны согласовываться с Символом, потому что Символ веры есть кафолическое учение святых Отцев, собравшихся на Соборе, где они не могут ошибаться, потому что не они тогда говорят, а Дух Бога и Отца. Изречения святых Отцев в отдельности есть частное учение людей. Но чтобы частное учение было истинно, оно должно согласовываться с кафолическим выражением истины, каков и есть Символ веры.
В Символе веры мы исповедуем, что Дух Святый исходит от Отца, а не от Сына, следовательно в таком смысле мы должны принимать и изречения Отцев. Итак, мы, которые веруем по древнему определению Кафолической Церкви, отнюдь не заслуживаем осуждения, потому что мы ни в одной йоте не изменили святого Символа, то есть правила веры, которое не должно быть изменяемо без нужды, и которое не допускает никакой прибавки для его исправления.