О телесном и душевном подвигах

Спаситель мира во время странствования Своего по земле в юдоли нашего изгнания и страданий посетил двух благочес­тивых жен, родных сестер, Марфу и Марию, живших в селе­нии, соседнем Иерусалиму, Вифании. У них в Вифании был свой дом. Они имели брата — Лазаря, удостоившегося имено­ваться другом Богочеловека и Его Апостолов[1058]. Из Евангелия видно, что Господь не раз посещал дом благочестивого семей­ства. При одном из таких посещений Он воскресил Лазаря, уже четыре дня лежавшего во гробе.

Святой евангелист Лука повествует, что при упомянутом ныне посещении Господом этого дома Марфа занялась угоще­нием вожделеннейшего Гостя, а Мария села у ног Его и вни­мала слову Его. Марфа, заботясь единственно о том, чтоб угощение было самым удовлетворительным, просила Госпо­да, чтоб Он повелел Марии помочь ей. Но Господь отвечал: Марфо, Марфо,печешися и молвиши о мнозе, едино же есть на потребу. Мария же благую часть избра, яже не отымет­ся от нея[1059]. По объяснению святых Отцов, Марфою таин­ственно изображается благочестивый телесный подвиг, а Мариею — душевный[1060]. Повесть о настоящем посещении Гос­подом двух сестер читается, по установлению Церкви, во все праздники Божией Матери. По этим двум причинам рассмат­ривание содержащихся в повести события и учения должно быть и особенно знаменательным и особенно назидательным.

Марфа была старшею сестрою, и представляется Еванге­листом как хозяйка дома. Она принимает Спасителя в дом, она распоряжается угощением, приготовляет пищу, убирает трапезу, приносит блюда. Служение ее — непрерывающаяся деятельность. И телесный труд, по старшинству, занимает пер­вое место в подвижнической жизни каждого ученика Христова. 4Телесным деланием, — сказал святой Исаак Сирский, — пред­варяется душевное, как сотворением тела Адаму предварено сотворение души его. Не стяжавший телесного делания не мо­жет иметь делания душевного: второе рождается от первого, как колос от посеянного нагого пшеничного зерна[1061]. Телесный подвиг заключается в исполнении евангельских заповедей те­лесно. Сюда относятся: подаяние вещественной милостыни, принятие странных, участие в разнообразных нуждах и стра­даниях нуждающегося и страждущего человечества. Сюда от­носятся целомудрие тела, воздержание от гнева, от роскоши, от увеселений и рассеянности, от насмешек и пересудов, от всех слов, которыми выражается злоба и нечистота сердца. Сюда относятся пост, бдение, псалмопение, коленопреклонения, стояние на молитве в храме и в келлии. Сюда относятся мона­стырские послушания и другие наружные подвиги. Телесный подвиг требует непрерывной деятельности тела: он переходит от одного телесного доброго дела к другому, а иногда совокуп­ляет в себе и несколько благих деланий, совершая их в одно время. Телесный подвиг постепенно очищает душу от страстей и знакомит ее с духом Евангелия. Евангельские заповеди, бу­дучи исполняемы на деле, мало-помалу передают исполнителю живущие в них глубокую мысль и глубокое чувство, сообщают исполнителю Истину, Дух и Жизнь. Телесный подвиг имеет свой предел и конец: эти предел и конец заключаются в реши­тельном переходе подвижника к подвигу духовному. Решитель­ным переходом увенчивается переход постепенный. Служение Марфы окончилось, когда угощение Господа было совершено. Мария, седши при ногу Иисусову, слышаше слово Его[1062]. Положение, принятое Мариею, служит изображением состоя­ния души, удостоившейся вступить в духовный подвиг. Состоя­ние это есть состояние вместе и спокойствия и смирения, как сказал преподобный Варсонофий Великий: «Внутренним дела­нием, соединенным с болезнию сердечною (с плачем сердца), производится истинное безмолвие сердца; от такого безмолвия рождается смирение; смирение делает человека обителию Бога»[1063]. Достигший служения Богу духом, оставляет наружные делания, оставляет попечения о иных способах Богоугождения, или употребляет их умеренно и редко, в случаях особенной нуж­ды. Духом своим он повержен к ногам Спасителя, внимает единственно Его слову, сознает себя созданием Божиим, а не самобытным существом[1064], сознает себя возделываемым, а Бога — делателем[1065], предает себя всецело воле и водитель­ству Спасителя. Очевидно, что такое состояние доставляется душе более или менее продолжительным телесным подвигом. И Мария не могла бы сидеть у ног Господа и устремлять все внимание к учению Его, если б Марфа не приняла на себя попечение о приеме. Служение и поклонение Богу Духом и Истиною есть та благая часть, есть то блаженное состояние, которое, начавшись во время земной жизни, не прекращается, как прекращаются телесные подвиги, с окончанием земной жизни. Благая часть пребывает неотъемлемою принадлежностию души в вечности, в вечности получает полное развитие. Благая часть не отъемлется от души, стяжавшей ее, пребы­вает навсегда ее собственностию.

Телесный подвиг очень часто скрадывается весьма важным недостатком. Недостаток этот заключается в том, когда под­вижник упражняется в подвиге безрассудно, когда дает по­двигу излишнюю цену, когда совершает телесные подвиги для них самих, ошибочно заключая в них и ограничивая ими все жительство свое, все Богоугождение свое. С такою неправиль­ною оценкою всегда сопряжено уничижение духовного подви­га, стремление отвлечь от него занимающихся им. Это случи­лось с Марфою. Она сочла поведение Марии неправильным и недостаточным, а свое более ценным, более достойным уваже­ния. Милосердый Господь, не отвергая служения Марфы, снисходительно заметил ей, что в ее служении много излиш­него и суетного, что делание Марии есть делание существен­ное. Этим замечанием Господь очистил подвиг Марфы от высокоумия и научил совершать телесное служение со смирени­ем. Точно! телесный подвиг, еще не озаренный духовным разумом, всегда имеет в себе много суетного и излишнего. Трудящийся в нем хотя и трудится ради Бога, но трудится в ветхом человеке; на ниве его с пшеницею вырастают плевелы; он не может быть свободным от влияния на его образ мыслей и деятельность плотского мудрования. Необходимо всем нам обратить должное внимание на наставление, сделанное Господом, и добрые дела наши, совершаемые при посредстве тела, совершать с величайшим смирением, подобно рабам, обязан­ным исполнять волю Господа своего, не могущим исполнять эту волю как должно по причине немощи и греховного повре­ждения. Занимающимся телесным подвигом очень полезно знать, что есть другой подвиг, подвиг несравненно высший, подвиг душевный, подвиг, осеняемый Божественною благодатию. Не имеющий душевного делания, сказал святой Исаак Сирский, пребывает чуждым даров Духа[1066], каковы бы ни были его телесные подвиги. Великий наставник монашествующих уподобляет телесное делание, одно само по себе, когда ему не содействует делание ума во внутренней клети, ложеснам бесплодным и сосцам сухим, потому что телесное делание ра­зуму Божию приближиться не может[1067]. Это видим на Марфе. Она так занята была своим трудом, так уверена была в значе­нии его, что не просила у Господа распоряжения, Ему благоугодного, но предложила свое разумение и свое распоряже­ние, ходатайствовала, чтоб они были исполнены.

Почему чтение этой евангельской повести установлено Свя­тою Церковию во все праздники Божией Матери? Потому что Богоматерь принесла Богочеловеку возвышеннейшее телесное служение и возвышеннейшее служение духа, слагая все гла­голы Его в сердцы Своем[1068], соблюдая все, случавшееся с Ним с младенчества, и все, относившееся к Нему, слагающи в сердцы Своем[1069]. Для объяснения этого прилагается к повести из следующей главы Евангелия от Луки воззвание к Господу некоей жены, слышавшей учение Господа: блаженно чрево носившее Тя, и сосца, яже ecu ссал[1070], и ответ Господа на это воззвание: тпемже убо блажени слышащий слово Божие и хранящий е[1071]. Ответ Божий на суждение человеческое! Суж­дение человеческое признало Богоматерь блаженною единст­венно за рождение Ею Богочеловека: Богочеловек возвышает достоинство Богоматери, назвав особенно блаженными слы­шащих слово Божие и хранящих его. Это блаженство Божия Матерь имела превыше всех человеков, внимая словам Бого­человека и храня их с таким сочувствием, какого не имел никто из человеков. Здесь опять дано преимущество служе­нию духа пред служением телесным, в противоположность суждению человеческому.

Милосердый Господь призывает всех человеков в служение Себе. Служение Господу, сопряженное с распятием ветхого человека, с отвержением плотских и греховных пожеланий и разумений его, имеет свой труд; но этот труд имеет и свое утешение, утешение, подаваемое благою совестию и Божествен­ною благодатию. Иго Христово благо, и бремя Его легко есть[1072]. Желающие вступить в служение Господу с целию приять Его в дом души своей и упокоить Его заповеданным Им упокоением, должны начать с телесного подвига, с совершения заповедей евангельских при посредстве телесных действий. Душа наша находится в связи с телом по сотворению, в зависимости от него по причине падения. Она заражается греховными недуга­ми, страстями, по причине действий телесных; истребляются в ней страсти, вводятся в нее благие навыки, добродетели при посредстве действий телесных. Позволяющий себе действовать по влечению гнева порабощается по причине навыка, образуе­мого действиями гневной страсти; позволяющий себе действо­вать по внушениям корыстолюбия заражается страстию среб­ролюбия, лихоимства, скупости. Подобным образом все стра­сти входят в душу, основываясь на наружной деятельности человека. Отсюда видна необходимость телесного подвига; он существенно нужен для изгнания страстей действиями, проти­воположными требованию страстей; он необходим для насаж­дения в сердце добродетелей по указанию Евангелия. Благора­зумный телесный подвиг, основанный на слове Божием, озаря­емый словом Божиим, совершает в значительной степени освобождение человека от греха, образует из него в значитель­ной степени наперсника добродетели, служителя Христова. Таким телесным подвигом в самом скором времени возбуждается подвиг душевный, способный доставить спасение.

И холодный и разгоряченный телесный подвиг, чуждый душевного, чуждый того духовного разума, который требует­ся словом Божиим и должен быть душою телесного подвига, пагубен. Он вводит в самомнение, в презрение и осуждение ближних, вводит в самообольщение, образует внутреннего фарисея[1073], отчуждает от Бога, сочетавает сатане.

Когда благодать Божия обильно осенит подвижника, тог­да открывается в нем обильный душевный подвиг, руковод­ствующий к христианскому совершенству. Тогда открыва­ется душе ее греховность, доселе закрывавшаяся от нее! Тог­да отъемлется от взоров ее завеса, предстает душе необъятная, величественная вечность, доселе скрывавшаяся от нее! Тогда час смерти, стоявший где-то далеко-далеко, приближается и становится пред самою душою, пред ее взорами! Тогда зем­ная жизнь, представлявшаяся доселе бесконечной, сокраща­ется в самые краткие размеры: протекшая жизнь, как сон протекшей ночи! остающееся поприще жизни сливается в один предсмертный час! Тогда из глубины души возникают стенания, доселе ей не знакомые! возникает плач, которого доселе она не ощущала! возникает молитва, какой доселе она не произносила! Возникают молитва и плач в самой глу­бине души, произносятся умом и сердцем при молчании уст, возносятся к небу, повергают молящегося к ногам Спасите­ля, содержат у ног Спасителя; душа, в исповедании своей греховности и бесконечного величия Божия, входит в совер­шенство, вводится в совершенство десницею всеблагого Бога, Который и создал человека, и воссозидает его. Благослови, душе моя, Господа, очищающаго вся беззакония твоя, изце-ляющаго вся недуги твоя, избавляющаго от истления жи­вот твой, венчающаго тя милостию и щедротами. Обно­вится яко орля вечная юность твоя[1074] всемогуществом обно­вившего естество наше в Себе и обновляющего нас Собою Спасителя. Аминь.

Слово

На открытие