Итак, все таковые должны покориться этим заповедям, а «кто нарушит одну» из них, «тот малейшим наречется в Царстве Небесном»

Святой обращается к заповедям, которые Сам Бог преподал Моисею на дымящейся горе. Тот записал их и передал иудеям, а впоследствии их восприняли Иисус Навин, пророки, судьи, цари. Соединив эти за­поведи с законом евангельским, святой Антоний во­плотил в своем уставе все Священное Писание. Сам Го­сподь сказал: Ни одна йота или ни одна черта не прей­дет... пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих... тот наречется малейшим в Царстве Небесном. Монашеская жизнь — жизнь евангельская.

Святой беседовал со своими монахами: они зада­вали ему вопросы, а он отвечал. Следовательно, эти правила представляли собой устное слово. Но все- таки, говорит святой, эти правила не мои, они от Бога. Вы, мои монахи, желающие достичь совершенства, не должны допытываться, чего желает Бог. Вся воля Бо­жия выражена в правилах, которые я вам даю.

Святой Антоний начинает с того, что успокаивает монаха или послушника и внушает ему чувство уверен­ности. Он показывает, насколько легко узнать волю Бо­жию: четыре страницы устава вмещают в себя все сло­во Христово. Монашеские правила не есть нечто отлич­ное от воли Божией. Поэтому тот, кто желает понести монашеское иго, должен «покориться этим заповедям,

а кто нарушит одну из них, тот малейшим на­речется в Царстве Небес­ном». «Малейший» здесь значит «никчемный».

Я не смогу предсто­ять пред Богом, если на­рушу, не исполню одну из этих заповедей, потому что вместе с ней низверг­нутся и все прочие, как связанные с ней. Тогда все строение придет в не­годность. Следовательно, я не могу выбрать для исполнения те или иные правила. Я принимаю их все как закон Божий, воз­вещенный устами свято­го Антония.

Прежде всего молись непрестанно и благода­ри Бога за все, что с тобою случается. (1)

Преподобный Антоний смотрит на вещи реали­стично. Его правила — не отвлеченная формула, кото­рую он где-то позаимствовал и нам предложил. Каж­дое его правило жизненно важно для монаха: если нарушается одно из них, перечеркивается весь устав. По словам святого Антония, мы должны непрестанно молиться и кроме того благодарить Бога за все, что с нами случается. Здесь он использует сочинитель­ную связь, потому что одно от другого не отделяется, одно другому сопутствует. Мы благодарим Бога за все отрадное, но гораздо важнее благодарить за другое: в нашей жизни обстоятельства часто складываются не так, как хотим мы. Например, мы молимся, и нам кажется, что Бог нас не слышит. Просим выздоровле­ния, а болезнь усиливается. Просим у Бога каких-то даров, а Бог не дает нам. Все происходит вопреки на­шей воле. Человек, не научившийся благодарить Бога за все, особенно за превратности, не изменится ни на волос, останется таким, каким он родился. У него не будет никакого преуспеяния. Более того, когда его ро­дила мать, он был невинным младенцем с естествен­ной ему святостью, а взрослому косному человеку, об­ладающему знанием, нет оправдания.

Итак, мы должны научиться благодарить Бога. На­пример, когда нас одолевают дурные помыслы, когда брат сказал нам что-то и мы почувствовали непри­язнь к нему, тотчас мы должны возблагодарить Бога и улыбнуться брату. Если мы не будем так поступать, то не сможем достичь ни малейшего преуспеяния, по­тому что все будет не по нам. Люди и обстоятельства всегда будут для нас источником затруднений, помыс­лов, искушений и страстей.

Непрестанная молитва и благодарение Бога за все случающееся позволяют нам жить как подобает. Если человек не благодарит Бога за все, то он не может ни молиться, ни вести монашескую жизнь. Монах должен быть доволен всем, что бы ни случилось с ним в мона­стыре и откуда бы ни пришли к нему искушения: или из его внутреннего мира, или от братьев, или от врагов, или от демонов. Скажем, какого-то монаха мучают по­мыслы. Он не должен огорчаться, но должен радовать­ся и благодарить Бога. Должен сказать демону: Отойди от меня, сатана, и прогнать его. Если же демон не уда­лится, нужно отнестись к нему с полным презрением, и он исчезнет с быстротой молнии.

Непрестанная молитва и благодарение за все не­посредственно влияют на наше келейное правило. То есть монах может исполнять правило лишь в том случае, если он привык молиться непрестанно. И наоборот, непрестанную молитву мо­жет иметь лишь тот, кто ис­полняет свое правило. Если монах отдаст предпочтение непрестанной молитве и не станет исполнять правило, пропадет и то и другое. Это очень важно, мы должны об этом помнить. Попробуй не исполнять правило в течение двух дней — и ты увидишь, что в эти дни тебе ни разу не придет в голову сказать: «Слава Тебе, Боже». Это закон.

Вставая утром, посещайте больных, кото­рые у вас есть. (2)

В древние времена подвижники имели обыкно­вение вставать около полуночи и совершать ночную службу. Затем утром, когда уже наступал рассвет, они служили Божественную литургию. И сейчас еще во многих монастырях Святой Горы утренняя служба, в особенности литургия, совершается не иначе, как на рассвете. В последней молитве на утрене священник благодарит Бога за то, что Он ниспослал нам солнеч­ный свет. Ночная служба соединена у нас с утреней и Божественной литургией.

Как только встанете, говорит святой Антоний, первое, что вы должны сделать, — посетить больных. Больной человек, поскольку он находится в особом состоянии, легче склоняется ко греху, к искушению, огорчению, помыслам. Его естество более немощно, поэтому он ищет утешения, поддержки. Если же его навещают утром, он ободряется и по-другому встре­чает день. Однако святой отец, говоря: «Посещайте больных, которые у вас есть», не имеет в виду, что надо искать больных, но подразумевает тех, которые находятся рядом. Значит, он ограничивает правило определенными рамками, чтобы не наложить неудобоносимого бремени.

Святой Антоний адресует это правило не больным, чтобы они ждали, что рано поутру их будут навещать, но здоровым. Больному нужно помнить, что болезнь, которую ему даровал Бог, — это исключительная воз­можность усовершенствовать себя. Недуг заменяет со­бой молитву, если мы не в силах ее совершать, заменяет собой богослужение, если мы не можем в нем участво­вать, заменяет собой подвиги веры, духовной борьбы, заменяет пост, если нам приходится его ослаблять. Ког­да мы больны, тогда этим нашим малым приношени­ем, заменяющим дары добродетелей, мы погашаем все наши долги пред Богом.

Однако сатана все ставит с ног на голову и вызыва­ет в нас уныние из-за болезни. Это неправильно. Для нас, желающих стать совершенными, бремя болезни, которое возлагает Бог, взвешивается с величайшей тщательностью. Невозможно нам стать совершенны­ми без болезни, в особенности если она неожиданная, непредвиденная, унижающая нас перед другими тем, что мы в них нуждаемся и не можем жить самостоя­тельно.

Итак, когда мы болеем, будем знать, что это наш подвиг, средство перейти на небо и что нам необхо­димо пребывать в терпении, заставлять себя молчать и, насколько возможно, обходиться без помощи дру­гих. Будем уподобляться Господу и святым, которые не искали ни утешения, ни облегчения своей болезни. Кроме того, будем настоящими подвижниками в по­сте. Не станем по ничтожному поводу просить осла­бления поста или необычной пищи, какой мы никогда в монастыре не ели. Нам нужно быть очень осторож­ными, чтобы вместо освящения не упасть в пропасть и не остаться без венца.

«Больных, которые у вас есть». Если мы прочтем житие преподобного Антония, то убедимся, что под словом «больные» он имеет в виду больных не только телесно, но и, прежде всего, душевно и духовно, таких, которые боятся подвига, страшась потерять здоро­вье. Духовная болезнь — это страсти, грехи, помыс­лы, фантазии... Кем владеют помыслы, у того душа не в порядке, он поражен душевными недугами. А тот, кто грешит на деле, заболевает и телесно. Поэтому больные — это обычно такие члены братства, которые требуют наибольшего сочувствия, страдают ли они какой-нибудь тяжкой болезнью, такой как рак, или терпят зубную боль. Больной имеет нужду в особой заботе, и мы не можем жить, отгородившись от него, потому что Бог дает нам один и тот же удел, одно и то же наследство.

Братство не может быть прочным, если в нем за­мечается безразличие, жестокосердие по отношению к больному. Потому что болен не тот или другой — в действительности больны все мы. Сегодня наша бо­лезнь может не проявляться, но она проявится завтра или послезавтра, когда мы окажемся в затруднительном положении. Итак, все мы больны и имеем нужду во враче, как сказал Сам Господь. Поэтому прочитанное нами наставление: «Вставая утром, посещайте боль­ных, которые у вас есть», — является древнейшим, пре­краснейшим монашеским преданием, которое ценили и великие отцы.

Однако посещение больных не может совершать­ся без ведома и благословения игумена или особо назначенного лица — например, того, кто отвечает за больницу, потому что больной может утомляться или терпеть вред от наших многочисленных посеще­ний. Единство монастыря, сохранение единого тела братства имеет большое значение. Все мы нуждаемся друг в друге, но при этом мы должны удерживать себя в рамках, а не становиться хуже. Если мы приучаем брата чувствовать потребность в наших посещениях, то низвергаем его в пропасть, а не помогаем поправиться.

Затем, для того чтобы дать каждому залог молит­венной жизни и здоровья, святой Антоний переходит к третьему правилу.

Поститесь каждый день до девятого часа, за исключением субботы и воскресенья. (3)

Церковь рассматривает пост как первоначальное условие телесного и душевного здоровья человека. Пост, а также телесное утруждение, утомление, голод, жажда — все это способствует здоровью организма. Человек, который обильно питается, несомненно, по­лон недугов. Даже если сейчас они неявны, то обнару­жатся через некоторое время. Невозможно тому, кто много ест, быть здоровым. Поэтому отцы Церкви при­дают особое значение голоду и точному времени при­нятия пищи. Если вы ознакомитесь со взглядами со­временных диетологов, то увидите, что врачи говорят то же самое: никогда не ешь досыта, никогда не ешь в неустановленное время. Что изначально было при­нято Церковью, к тому же самому приходит и челове­ческая мудрость.

«До девятого часа». В девятый час человек чув­ствует, что происходящие в организме окислительные процессы истощили его и ему нужно подкрепить свои силы. Обычай вкушать пищу в девятом часу уходит корнями в Ветхий Завет, который содержит в себе об­раз Церкви. У этого обычая есть прообразы и в самом раю. Традиции поста сложились не сразу. Постепенно церковные правила, начиная с правил апостольских, узаконили для него определенные дни. Некоторые указания о посте существовали с апостольских времен, но это не означает, что правила изначально были уста­новлены в том виде, в каком они существуют сейчас. С течением времени установили пост в среду и пятни­цу (а для монахов и в понедельник), пост Великой Че­тыредесятницы и пост Успенский, подобные по стро­гости посту среды и пятницы, а также несколько ме­нее строгие посты — Петров и Рождественский.

У первых христиан было внутреннее расположе­ние к ежедневному посту. Святитель Афанасий Вели­кий, например, говорит, что дева должна поститься каждый день, но в пищу она может добавлять немного масла. Здесь, в настоящем правиле святого Антония, нашел свое отражение этот первоначальный обычай, но представлен он уже в свете церковных правил, ко­торые тогда начинали оформляться. Антоний Великий предписывает вкушать пищу два раза в день по суббо­там и воскресеньям. Позднее вкушение пищи два раза в день было установлено также для вторника и четвер­га, что соблюдается до сих пор.

Почему святой Антоний предписывает разрешать пост в девятый час? Промежуток времени с утра до девятого часа включает в себя полунощницу, утреню с первым часом (который всегда был соединен с утре­ней), третий и шестой час. В это время мы ожидаем Господа, затем просим о ниспослании света, чаем при­шествия Святого Духа и вспоминаем распятие Христа. Чреда этих богослужений не позволяет нам есть, пото­му что вкушение пищи полагает конец ожиданию, оно означает, что Христос уже пришел и я Его принял. Сле­довательно, поститься — значит ожидать Христа. Раз­решение поста в девятый час напоминает нам о Вели­кой Четыредесятнице. Те дни Четыредесятницы, когда соблюдается строгий пост, — это ожидание Христа. В эти дни не совершается литургия. И только в субботу и воскресенье, когда пост ослабляется в знак того, что пришел Христос, у нас бывает литургия.

В девятый час мы вспоминаем смерть и погребе­ние Господа, ожидая Его воскресения. В это время Цер­ковь дозволяет нам дать отдых телу, чтобы мы смогли пройти до конца этот последний этап ожидания.

Ожидание Господа — это первая причина, которая заставляет нас соблюдать пост до девятого часа. Вторая причина заключается в следующем. Когда кто-нибудь ест с самого утра, у него потом появляется склонность есть постоянно. В книге Екклезиаста говорится о тех, кто правит народами и городами: горе городу, когда князья его едят рано. В Ветхом Завете уже делаются намеки на пост до девятого часа, который окончатель­но установился и стал очевидной для всех заповедью в Новом Завете. Апостолы восприняли пост до девято­го часа от евреев и передали его нам.

Если князья начинают есть рано, то потом они постоянно будут думать о еде. А кто только и думает, как бы ему поесть, тот, во-первых, занят заботой о са­мом себе; во-вторых, он отягощает свою плоть, его ум становится неспособным вникать в проблемы народа, и князь не может быть справедливым, благоразумным и мудрым. Он груб, жесток, немилостив, он уязвляет ближнего. Он ест и ест до девятого часа и тогда на­едается уже до пресыщения, продолжая затем есть до ночи. В том, насколько полезно воздерживаться от еды до определенного часа, могли убедиться на опыте все, кто испытал, что такое пост.

Итак, предписание Церкви вкушать пищу в девя­тый час, в вечернее время, — предписание очень муд­рое.

В некоторых монастырях вместо девятого часа трапезу устраивают в первой половине дня, чтобы соз­дать равные условия для немощных и крепких и что­бы вечером, когда все рано разойдутся по кельям, ни у кого не был отягощен желудок. Трапезу с девятого часа по византийскому времени переносят на девять часов утра по времени, принятому в миру. Такая трапе­за почти что приравнивается к обеду, и она становит­ся единственной трапезой, потому что вечером почти все от пищи воздерживаются. Можно соблюдать и та­кой распорядок, но при этом мы должны приучиться, но крайней мере, не есть вне трапезы.