Социокультурные особенности советского общества

В настоящее время можно сформулировать две традиции в осмыслении культуры советского общества. Первая, опирающаяся только на авторитетные суждения философа Н.Бердяева о «новом средневековье» и поэта О.Мандельштама о «веке-волкодаве», объ­являет почти столетнюю советскую историю и культуру заве­домо мрачной ямой тоталитаризма, не представляющими яко­бы никакого позитивного содержания. Вторая же, конкретно-историческая, аналитически объемная точка зрения является более объективной.

Социокультурная панорама советской эпохи - пестрая, му­чительно сложная диалектическая целостность мозаики. Революция разрушила не только старую политическую систему, но и основные ценности духовной культуры прежнего общества. На слом последней был направлен целый ряд преобразований в литературе, изобразительном искусстве, музыке, архитектуре и других видах художественной деятельности. Коренные изменения произошли не в один момент - старое и новое еще долго сосуществовало, взаимодействовало, соперничало и боролось.

В советской культуре нельзя было не заметить официаль­но признанную и находящуюся в «тени» культуру инакомыс­лия и оппозиции, культуру «подполья» и «выдворенную» за рубеж. Вместе с тем культура советской эпохи есть особое явление социокультурного мышления, связанного с российским менталитетом, с традицией беспри­мерной политизации и игнорирования запросов и прав отдель­ной личности, с одержимым стремлением масс веровать даже на официально атеистической почве, с постоянной ориентацией на культ государства, Отечества и недалекого лидера-пророка...

Ретроспективно обозревая сложную и драматичную исто­рию советской эпохи, следует выделить несколько социокуль­турных десятилетий, отличающихся друг от друга принци­пиальным содержанием. Обоснованно назовем двадцатые, шес­тидесятые и восьмидесятые годы как основные этапы раз­вития культуры некоторого плюрализма и инакомыслия по отношению к партийно-государственной идеологии, как стой­кую опору пробуждающегося нового социокультурного мыш­ления и сопротивления тоталитаризму, как активное воспитание общественного самосозна­ния и деятельности, как мощные прорывы к общечеловечес­ким ценностям.

Двадцатые годы были, пожалуй, самыми многообещаю­щими в истории советской культуры. Хронологически почти целое десятилетие оказалось такой стадией развития общест­ва, которая существенно отличалась как от предыдущей («Се­ребряный век»), так и последующей (усиление партийно-госу­дарственной деспотии). Специфика двадцатых состояла прежде всего в возможности творческого плюрализма, в многообразии форм социально-экономического развития, в известной динамичности и еще открытости политической жизни, в небывалом для последующих времен духовном богатстве. Они выделяются активной деятельностью блестящей плеяды исторических личностей, выдающихся ученых и художников сло­ва, по-разному воспринимавших мир, но активно участвовав­ших в его преобразовании (И.Павлов, Н.Вавилов, К.Циол­ковский, А.Чаянов, М.Булгаков, А.Платонов, М.Шолохов др.). Поэтому не случайно те годы при всей своей противоречивости явились временем альтернатив, возможнос­тей диалога культур и инакомыслия, временем борьбы за то или иное будущее нашей страны. Выделение рождавших на­дежды двадцатых в особый этап советского общества связан еще и с нэпом (новой экономической политикой). Он дает почти уникальный случай из истории послеоктябрьского периода, позволяющий осмыслить целостный процесс в его многооб­разных проявлениях.

Прежде всего, нельзя забывать, что на содержательность и глубину исканий двадцатых в культуре падал отсвет блистательного «Серебряного века (многие деятели его продолжали творить в разных сферах духовного - К.Стани­славский, В.Немирович-Данченко, А.Ахматова, О.Мандель­штам, И.Павлов и др.), который закончился в 1921-1922 гг.: расстрел Н. Гумилева, смерть А. Блока, за­бытого властью, высылка ведущих русских философов, исто­риков, профессоров, социологов на пресловутом «философс­ком пароходе», активная эмиграция творческой интеллиген­ции. Совсем недаром ака­демик Д.Лихачев не без горечи однажды заметил: «Мы пода­рили Западу начало нашего века». И как оказалось, не только начало. В стихотворении «Век» (1922) О.Мандельштам пере­дал трагическое ощущение времени, характерное для части интеллигенции:

Век мой, зверь мой, кто сумеет / Заглянуть в твои зрачки / И своею кровью склеит / Двух столетий позвонки?

Все же бросается в глаза общий тонус духовных поисков, прослеживается многообразие литературных группировок и ху­дожественных объединений, богатство стилевых и жанровых исканий в искусстве

(А.Платонов, В.Кандинский, Е.Замя­тин, П.Филонов, М.Булгаков,

М.Шолохов, К.Петров-Водкин и др.). Рождающийся новый метод, еще не названный социа­листическим реализмом и не загруженный партийными догмами, резко увеличил для художника «зону контакта с изо­бражаемым миром», требовал от него постоянно «соприкасать­ся «со стихией незавершенного настоящего». Прекрасным примером служит роман М.Шолохова «Тихий Дон». То, что в известных уже произведениях молодых русских про­заиков часто только намечалось - но­вый угол зрения, подход к проблеме с совершенно неожиданной, новой стороны, сила художественного отображения, - все это в романе Шолохова получило уже свое полное развитие. Величием своего замысла, многообразием жизни и проникно­венностью воплощения этот роман напоминает «Войну и мир» Льва Толстого» (1929). Певец Тихого Дона смог, как и А. Пла­тонов в романе-предупреждении «Чевенгур» (1929), как М.Булгаков в «Белой гвардии» (1925) и «Мастере и Маргарите», «с тревогой и мукой сказать всему миру: путь революции сложен, противоречив, это буря, которая выбрасывает на верх, к вершинам власти не только идеалистов, бескорыстных ро­мантиков, подвижников, но и людей социального дна, люмпе­нов, ограниченных доктринеров, фанатиков казарменного «рая»

(В.Чалмаев). В сатирических повестях «Собачье сердце» (1925), «Дьяволиада» (1924), «Роковые яйца» (1934) М.Булгакова, в пьесе

А.Платонова «Шарманка» (1928), в стихах С.Есенина, О.Мандельштама и других во весь голос звучал сигнал тревоги в связи с абсолютизацией насилия, которое начинало искать жертвы везде...

Тревога рождалась от разрушительного воздействия административно-командных методов руководства экономикой и культурой, от усиливающегося духовного диктата партии-го­сударства над творческой интеллигенцией, отмены нэпа, раз­рушительной деятельности пролеткульта, РАППа и других объе­динений, от отделения школы и граждан от церкви как оттор­жения народа от своей богатой национальной истории, культу­ры и нравственности, трагически преступной тайной распрода­жи за бесценок художественных сокровищ Эрмитажа, Русско­го музея, русской православной церкви и дома Романовых, при­нявшей в тридцатые годы еще больший размах, - вот далеко не полный перечень серьезных духовных утрат в жизни обще­ства, настоящий «культурный террор».

Нельзя не сказать о том, что в советскую эпоху шла посто­янная борьба русского начала с космополитическими силами. Раскрестьянивание России, подавление русского национально­го сознания, православия подготавливали «перестройку» пост­советского периода, перешедшую в затяжной болезненный кри­зис. Одновременно с известными экономическими пятилетка­ми была объявлена и «безбожная пятилетка», выразительно за­планировано, в каком году будет закрыта последняя церковь в стране, а в каком - имя Бога больше не будет произноситься. И.Сталин заложил мину замедленного действия, когда опре­делил культуру Отечества «национальной по форме, социалис­тической по содержанию». Не зря в письме Л.Брежневу в марте 1978 г. великий русский писатель М.Шолохов писал о «протаскивании через кино, телевидение и печать антирусских идей, позорящих нашу историю и культуру». Такой подход сохранился до сегодняшних дней.

В лучших произведениях «деревенской прозы» 60-70-х гг. (Ф.Абрамов, В.Астафьев, В.Белов, В.Шукшин, В.Распутин и др.) убедительно показано тотальное уничтожение именно форм национальной русской жизни. Полноценная народная жизнь, богатейшая культура народа изображены с писательской болью в «Канунах» В.Белова, «Прощании с Матерой»

В.Распутина, во многих рас­сказах В.Шукшина и др..

Русская цивилизация обладает спасительной внутренней силой, позволяющей ей выжить, даже если растаптывались жизни ее творцов от 20-х до 90-х гг. Основная линия ее разви­тия - это противостояние силам, разрушающим русскую тра­дицию, русскую идею. Более того, вся советская история была борьбой этих двух сил.

Вместе с тем двадцатые все-таки не отказались от культур­ной полифонии, сохраняя определенные намерения к диалогу культур и эпох, когда не были еще полностью заангажированы политикой (публиковались произведения мировой литературы, мемуары и воспоминания белых генералов, проводились выс­тавки художников-передвижников и авангардистов и т.д.), давали себя знать традиции христианской философии и куль­туры (П.Флоренский, М.Булгаков и др.).

Разрушительная деятельность сталинского тоталитаризма начала усиливаться во второй половине двадцатых, особенно с развертыванием коллективизации (проводимой под лозунгом «раскулачивания», как в годы гражданской войны - «раска­зачивания») - великого преступления системы перед своим народом, получившего глубокое художественное воплощение в «Котловане» А.Платонова и «Поднятой целине» М.Шолохова. Последствия этого эксперимента над людьми и землей посто­янно отзывались на судьбах российской деревни вплоть до на­ших дней.

Тридцатые - сороковые - время еще большего упроче­ния административно-командной, номенклатурной системы. Политический тоталитаризм тех десятилетий, особенно пре­ступно выразившийся в целом ряде судебных «показательных» процессов - трагедии инакомыслия в стране, - тесно взаи­модействовал с культурным: трагедию ученого, честного ху­дожника слова, кисти, резца, музыкального ключа вне этого унизительного и страшного сопряжения понять до конца про­сто нельзя... Вспомним человеческие судьбы А.Платонова, М.Булгакова, М.Цветаевой, О.Мандельштам, А.Ахмато­вой. Их творческое и гражданское подвижничество помогает осмыслить как прошлое, так и наши дни, связанные с «соци­алистическим» наследием России. В их творчестве - конфликтные узлы нашей жизни, нашей истории - и социальной, и политической, и духовной. Их произведения, вернувшиеся к своему читателю через много лет, не просто устраняют «белые пятна», не только уве­личивают количество литературной информации, но и меняют прежде всего качество нашего отношения к литературе и к самим себе.

«Сокровенные» произведения А.Платонова, рассматриваю­щие судьбоносные проблемы России - роман «Чевенгур» (1929), повести «Котлован» (1930) и «Ювенильное море» (1934) - были изданы на языке оригинала только во второй половине 80-х гг., неожиданно для всех представив автора в ином качественном измерении - великий художник. Платонов - один из первых литераторов советской эпохи, так пронзительно понявший тра­гическую судьбу идей социализма, коллективизации, «социа­листического строительства», которые оказались в руках по­литических авантюристов.

В трагически ироничном стихотворении О. Мандельштама передана духовная суть тридцатых-пятидесятых:

Мы живем, под собою не чуя страны, /Наши речи за десять шагов не слышны,/А где хватит на полразговорца, /Там припомнят кремлевского горца.../ А вокруг него сброд тонкошеих вождей,/Он играет услугами полулюдей./Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,/ Он один лишь бабачит и тычет,/ Как подкову, кует за указом указ:/ Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь,/ Что ни казнь у него - то малина/И широкая грудь осетина...

1933 г., ноябрь,

«Культурная революция» понималась в те годы как состав­ной элемент известной триады - индустриализация, коллек­тивизация, культурная революция. Главным в ней были не те или иные духовного плана мероприятия, а коренное измене­ние личности. Происходило намеренное ограничение культурной работы на уровне ее «первого этажа», т.е. расширения элементарных форм (ликвидация неграмотности, первоначаль­ное школьное обучение, растянувшееся как обязательное на многие десятилетия), необходимых для создания массовых про­изводственных кадров, и одновременное отторжение этой же массы от усвоения высших культурных ценностей. Партийно-номенклатурному режиму требовалась культура исполнитель­ская, а не подлинно творческая, немыслимая вне самостоя­тельного мышления: «отец народов» боялся ее всегда. Про­цесс нивелировки личности и ее принижения - своеобразный исторический «фено­мен» нашей многострадальной родины. «Опасность извне» за­няла особое место в советской идеологии, которая десятиле­тиями навязывалась насильственно народу. Тоталитарная власть, отбросившая нормальные цели человеческого общежи­тия, обеспечивающего каждому индивиду возможность стро­ить свое счастье своими руками и по собственному разуме­нию, должна была искать оправдания для постоянного подав­ления здоровых человеческих стремлений. Оправдание в та­ких случаях находилось одно: образ врага и лучше всего - внешнего, неведомого и потому особенно страшного.

Шестидесятые, о которых так много говорят и пишут се­годня (а также о гражданско-духовной сути шестидесятников), выросли на гребне хрущевской «оттепели» (по одноименному названию повести И. Эренбурга). В обществе появилась идил­лическая надежда на реальные перемены после критики куль­та личности. Однако на смену иллюзорной свободе пришел брежневский застой.

Выход в свет рассказов А.Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» вызвал сильнейший резонанс в нашем обществе. Произведения высокохудожественные и по­трясающе горько-правдивые, они буквально всколыхнули всю читающую и думающую Россию. Вряд ли найдется иная чело­веческая и творческая судьба, отражающая эпоху так, что ис­тория вне ее - полуправда, если не меньше. Романист, публи­цист и драматург, Солженицын оказался теснейшим образом связанным со всем тем, что произошло с нашей страной и с нами за последние десятилетия. Его мужественное и победное по результату единоборство правдивым Словом с тоталитарной систе­мой дает нам веское основание видеть в нем не только великого писателя, но и Гражданина. Именно он во многом открыл нам глаза на ход новейшей истории России и ее культурного разви­тия. Именно он в открытом письме съезду писателей, еще до своего изгнания из страны (1974), требовал «честной и полной гласности» как «первого условия здоровья всякого общества, нашего тоже», когда уже основательно был искривлен путь России, ее многострадальной деревни (не слу­чайно предтечей «деревенской прозы» станет «Матренин двор»). Возвращение книг писателя на Родину, а потом и его самого в мае 1994 г. стало крупнейшим культурным и общественным со­бытием.

В эти годы все еще давала о себе знать романтическая ориентиро­ванность на заветное «светлое будущее», возникала время от времени в центре общественного внимания духовная веха на­шей истории — русская идея, неожиданно, как всегда бывало прежде, появилась актуальнейшая проблема огромных марги­нальных масс (т.е. снявшихся со своих мест сельских жителей в связи с трагическим разломом русской деревни и по боль­шей части не нашедших себя в духовной жизни города), занявших места не только в системе диктатуры партии, но и создавших особо сложные проблемы в экономике, в нравственно-этическом облике общества. Взволнованно-серьезно писали об этом явлении В. Шукшин и В. Распутин. Сужение культур­ного пространства, большие утраты в духовной жизни общества повторялись и во многом углублялись: продолжали закрывать­ся и уничтожаться храмы (мощный пласт национальной куль­туры!) и памятники, усилился запрет на знакомство массового читателя и зрителя с шедеврами отечественной и зарубежной культуры, в каждом крупном учреждении культуры существо­вали отделы специального хранения - спецхраны и т. д. Так­же углубился духовный диктат над инакомыслием, внутрен­ней оппозицией, увеличился состав диссидентов. Как устояв­шаяся система давало о себе знать изгнание за пределы Родины творческой интеллигенции, клеветнические кампании и на­сильственное выдворение по идейным мотивам многих писате­лей и других деятелей культуры.

Все та же классовая концепция культуры, перенесенная властью в политику, оставила незаживающий след на разви­тии духовной культуры эпохи, когда литература, живопись, архитектура и многие другие стороны духовной жизни общес­тва оценивались с позиций вульгарного социологизма, посто­янно велась ожесточенная борьба против измышленных «формалистических вывертов», «врагов народа», против всех чест­ных творцов культуры, якобы «утративших классовое чутье»...

Тоталитарный режим обрекал десятки миллионов не толь­ко на насильственную смерть, но и на долгие годы пребывания в тюрьмах, концлагерях, ссылке и высылке. Разумеется, при этом духовно обкрадывался великий народ. Неудивительно, что тема неволи, лагерная тема, все больше входит в современное искусство и литературу

(В. Шаламов, А.Солженицын, Г.Жже­нов, А.Жигулин, Л.Копелев,

Э.Неизвестный и др.). Массовые репрессии привели к невосполнимым потерям в демографии, экономике и культуре, отразились на нравственном состоянии общества.

Примечательный факт: развитие русской культуры в совет­скую эпоху невозможно рассматривать вне многонационально­го объединения культур бывшего СССР и России. В период «со­циалистического строительства» успешно решалась задача пре­одоления культурного неравенства и отсталости ранее угнетен­ных народов. Русская культура сыграла в этом просветительс­ком процессе трудно переоценимую роль. На протяжении всей советской эпохи усиливалось взаимодействие культур русско­го и других народов страны, формировались научные кадры творческой и технической интеллигенции.

Философская культура советской эпохи становилась «в духе времени» явно уплощенной и упрощенной, а судьбы философов поражали переменами, превосходящими по резкости продажу Платона в рабство или пребывание Диогена в бочке: «хождение по мукам» А.Лосева, М.Бахтина, Э.Ильенкова, П.Флоренс­кого и многих других.

А как же понять и объяснить Победу в Великой Отечественной войне, крупные успехи в науке, образовании, просвещении, некоторых областях экономики и культуры? Объясняя при­чины исторической выживаемости нашего народа, современ­ный историк С.Лесной-Парамонов отметил «три основные чер­ты славян, определяющие их жизнестойкость: необыкновенное трудолюбие, доходящее иногда до самоистязания, любовь к ро­дине, часто даже не осознаваемая умом, и талантливость». Эти характеристики национального архетипа, безусловно, помогли нам выжить в условиях казарменного социализма. И Победа, и достижения в отдельных сферах жизни общества - завоевания, достигну­тые ратным и созидательным трудом, высоким и жертвенным энтузиазмом на пределе всего народа, а истинные успехи в ис­кусстве достигнуты вне рамок и вопреки догмам «социалисти­ческого реализма». Только в этом ключе мы можем осмыслить произведения М.Булгакова, А.Платонова, М.Шолохова, Б.Пильняка, Д.Шостаковича, А.Шнитке, Г.Свиридова, А.Глазунова... В произведениях-предупреждениях «Мы» Е.За­мятина, «Чевенгур» и «Котлован» А. Платонова вскрыто главное противоречие для всей советской эпохи - противостояние тота­литарного «мы» и традиционной культурной потребности сохра­нить духовное «я», так много значащее во все века и эпохи.

Есть еще личная горькая предсмертная исповедь А.Фадее­ва, которая стала «документом эпохи»: «В ЦК КПСС. Не вижу возможности дальше жить, т.к. искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии, и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы - в числе, которое даже не сни­лось царским сатрапам, физически истреблены или погибли, благодаря преступному попустительству власть имущих... Ли­тература - это святая святых - отдана на растерзание бюро­кратам и самым отсталым элементам народа... С каким чув­ством свободы и открытости мира входило мое поколение в литературу, какие силы необъятные были в душе и какие прекрасные произведения мы создавали и еще могли бы создать! Нас... уничтожали, идеологически пугали и называли это — «партийностью». И теперь, когда все можно было бы испра­вить, сказалась примитивность, невежественность — при воз­мутительной дозе самоуверенности — тех, кто должен был бы все это исправить. Литература отдана во власть людей неталан­тливых, мелких, злопамятных... Жизнь моя как писателя те­ряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавле­ние от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни...». Последние строки, настолько откровенные и напугавшие своей прямотой и мужественной, отчаянной правдой руководителей страны, заставили письмо арестовать и бросить его, как узника, в тем­ницу сейфа на долгие тридцать четыре года!

В восьмидесятые, в «перестроечные» годы, открывшие «же­лезный занавес» духовному плюрализму и известным демо­кратическим свободам, из длительного искусственного забве­ния постепенно начала «возвращаться» богатейшая культура «Се­ребряного века», запрещенные ранее по идеологическим и поли­тическим мотивам произведения самых разных художников в различных областях творчества, ставшие явлением, украсившим последнее десятилетие XX в. На современников хлынул буквально поток «новых» произведений, фактов, документов, свидетельств разных культурных периодов отечественной исто­рии. Культура рубежа веков явила миру целый «поэтический континент» тончайших лириков

(И.Анненский, Н.Гумилев, М.Волошин, В.Ходасевич и др.), глубоких мыслителей (Н.Бердяев, В.Соловьев, С.Булгаков, Г.Федотов, А.Лосев и др.), серьезных прозаиков (А.Белый, Д.Мережковский, В.Брю­сов, Ф.Сологуб), ищущих театральных деятелей-реформаторов (К.Станиславский,

В.Немирович-Данченко, В.Мейерхольд), композиторов (И.Стравинский,

С.Рахманинов, С.Прокофьев) и художников (К.Сомов, А.Бекнуа, П.Филонов, В.Кандинс­кий и др.), талантливых исполнителей (Ф.Шаляпин, Л.Соби­нов, М.Фокин, А.Павлова и др.). Российское общество и его культура переживают сегодня непростые времена, вычерчивая в своей истории очередную кривую социальных последствий «либеральной революции» после августа 1991 г. Глубокий кризис есть следствие длитель­ного пренебрежения объективными законами общественного и культурного развития на протяжении всей советской эпохи.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА ПО ДИСЦИПЛИНЕ

«КУЛЬТУРОЛОГИЯ»

1. Актуальные проблемы культуры XX в. М., 1993.
2. Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1997.
3. Культурология / Под ред. Г.В.Драча / Ростов-на-Дону, 2005.
4. Культурология / Под ред. А.А.Радугина / М., 2003.
5. Культурология в вопросах и ответах / под ред. Г.В.Драча / М., 2002.
6. Культурология XX в.: Словарь. Спб., 1997.
7. Мамонтов С.П. Основы культурологии. М., 1999.
8. Пигалев А.И. Культурология. Волгоград, 1998.
9. Садохин А.П., Грушевицкая Т.Г. Мировая художественная культура. М., 2003.
10. Самойлова М.П. Актуальные проблемы культурологии. Н.Новгород, 2005.
11. Самойлова М.П., Сметанина Т.А., Шиманская О.К. Социокультурные особенности Российской цивилизации.

Н. Новгород, 2005.

1. Сметанина Т.А., Шиманская О.К. Культура и религия. Н.Новгород, 2005.
2. Строгецкий В.М. Античность и проблемы мировой культуры. Ч.I. Н.Новгород, 2004.
3. Хоруженко К.М. Культурология: структурно – логические схемы. М., 2003.
4. Чернышева Т.А. Фантастика и современное натурфилософское мифотворчество // Художественное творчество: Сборник. Л., 1983. С. 58-76.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ К ЭКЗАМЕНУ

ПО ДИСЦИПЛИНЕ «КУЛЬТУРОЛОГИЯ»

1. Культурология как наука. Структура культурологи.
2. Значение термина «культура». Субъект и объект культуры.
3. Структура культуры. Ее функции.
4. Представление о культуре в античную эпоху, в эпоху Средневековья и в Новое время и т.д..
5. Представление о культуре в эпоху Просвещения, в Немецкой классической философии
6. Представление о культуре в марксизме. Взгляды Л.Г.Моргана, Э.Б.Тейлора
7. Культурология в XX веке: общественно-историческая школа (О.Шпенглер, А.Тойнби)
8. Культурология в XX веке: натуралистическая школа (З.Фрейд, К.Г.Юнг)
9. Культурология в XX веке: социологическая школа (Т.С.Эллиот, П.Сорокин, А.Вебер)
10. Культурология в XX веке: символическая школа (Э.Кассирер, К.Леви-Строс)
11. Русская общественная мысль XVIII в.
12. Русская общественная мысль 30–50 гг. XIX в.: взгляды П.Я.Чаадаева
13. Русская общественная мысль 30–50 гг. XIX в.: взгляды славянофилов (И.В.Киреевский, А.С.Хомяков)
14. Русская общественная мысль 30–50 гг. XIX в.: взгляды западников (К.Д.Кавелин, А.И.Герцен)
15. Русская общественная мысль второй половины XIX – начала XX в.: Н.Я.Данилевский
16. Русская общественная мысль второй половины XIX – начала XX в.: С.М.Соловьев, Б.Н.Чичерин
17. Русская общественная мысль второй половины XIX – начала XX в.: В.С.Соловьев, Г.В.Плеханов
18. Особенности философии культуры России в первые десятилетия XX в.
19. Культурологическая мысль 20-х - 50-х гг. XX в.: Н.А.Бердяев, Г.П.Федотов, И.А.Ильин
20. Социокультурные особенности советского общества
21. Миф и культура. Современное мифотворчество
22. Религия – ее компоненты, функции, типология. Соотношение религии и культуры.
23. Соотношение культуры и религии: историко-генетический, онтологический, аксиологический, гносеологический, психоаналитический и культурно-антропологический подходы
24. Духовный механизм мировых религий
25. Религия и социокультурная интеграция. Мировые религии и государство
26. Буддизм и культура
27. Ислам и культура
28. Западноевропейское христианство и культура
29. Языческая культура Древней Руси
30. Православие и культура

СОДЕРЖАНИЕ

Введение…………………………………………………………………………3

Учебная программа по дисциплине «Культурология»…………………...5

Материалы для самостоятельной подготовки к экзамену……………….8

1. Миф и культура. Современное мифотворчество ………………………8

2. Буддизм и культура ……………………………………………………….13

3. Ислам и культура …………………………………………………………18

4. Западноевропейское христианство и культура ……………………….25

5. Языческая культура Древней Руси……………………………………...34

6. Православие и культура ………………………………………………………….38

7. Русская общественная мысль XVIII в…………………………………49

8. Особенности философии культуры России в первые десятилетия XX в…………………………………………………………………………53

9. Социокультурные особенности советского общества ………………..62

Рекомендуемая литература по дисциплине «Культурология»…….…...75

Контрольные вопросы к экзамену по дисциплине «Культурология»……………………………………………………………. 76

Культурология