Блага будущей жизни
Если ты познаешь это, то увидишь, что полное наслаждение, радость, счастье, благоденствие и успех состоят в познании Аллаха и признании его единственности, любви к Нему и стремлении ко встрече с Ним всей душой и всеми мыслями. Тот же, чья душа не нашла своего места, чьи заботы не направлены на достижение единой цели, у кого нет возлюбленного, у которого он всегда найдет пристанище, тот, воистину, влачит злосчастное существование. Как прекрасно об этом сказал поэт:
Не почувствует вкуса жизни благой,
Кто любимого друга лишен, в ком находит и дом,и покой.
Благоденствие, прекрасная жизнь и услада для глаз состоят в обретении обители и успокоения у Первого возлюбленного.
Если душа раба будет обращаться от одного возлюбленного к другому, то не найдет своего покоя, пристанища и услады, пока не обретет успокоение у своего Бога, Господа и Покровителя, помимо которого у человека нет ни покровителя, ни заступника, помимо которого никто не сможет принести ему пользы ни на йоту, как сказал поэт:
Куда бы ни влекло души стремленье,
Любовь лишь Первому возлюбленному отдана.
Сколько обителей земных — их всех постигнет разрушенье,
Но нас обуревает по обители первой тоска.
Стремись к тому, чтобы у тебя была лишь одна цель, и этой целью был Аллах. В этом — высшее счастье раба. И такой человек до рая в будущей жизни оказывается в раю на земле, вкушая его прелести, как сказал об этом один из тех, кто его достиг: “Наступают времена, когда моя душа хочет сказать: “Если обитатели рая живут так, то они действительно благоденствуют””.
Другой же сказал: “Бывают времена, когда сердце переживает восторженный трепет”.
Один из них также сказал: “Люди несчастны... Они уходят из этого мира, так и не вкусив в нем самого прекрасного”. Его спросили: “Что же самое прекрасное в нем?” Он ответил: “Это — познание Аллаха, любовь к Нему, радость от близости к Нему и стремление ко встрече с Ним. В мирской жизни нет удовольствий, которые похожи на наслаждения обитателей рая, кроме этого. Поэтому пророк сказал: “В этом вашем мире мне привили любовь к женщинам и благовониям, но услада для глаз моих в намазе”.[2][2]
Услада для глаз — это нечто, что превыше любви, ибо не всякий возлюбленный являет собой усладу для глаз. Это относится лишь к тому, кого возлюбили ради его сущности, и им может быть только Аллах, кроме которого нет иного божества. А все остальное следует любить только подчиняя эту любовь любви к Аллаху, любить ради Него, а не наряду с Ним, ибо любовь наряду с Господом — это многобожие, а любовь ради Него — единобожие.
Многобожник приобщает к Аллаху равных, которых любит так же, как он любит Аллаха, а тот, кто привержен единобожию, любит тех, кого любит Аллах, и ненавидит тех, кого ненавидит Аллах. Все, что он совершает, он творит во имя Аллаха, а если он от чего-то отказывается, то делает это ради Аллаха.
Религия основывается на следующих принципах: любви и ненависти — из которых вытекает совершение чего-либо или отказ от этого, дарование кому-либо и лишение его.
Тот, кто все это совершает только ради Аллаха, усовершенствовал свою веру. Если же в чем-либо из этого кроится недостаток, и человек совершает некоторые деяния не ради Аллаха, то это выражается в недостаточной вере Божьего раба.
Итак, не все, что любит человек, становится усладой для его глаз. Намаз же является усладой в этом мире для тех, кто возлюбил Господа, ибо только в нем раб находит общение, которое доставляет ему трепетное наслаждение и успокоение. В нем раб находит свое пристанище, Его воспоминанием умиротворяется, и от покорности Ему и близости к Нему получает удовольствие, особенно, когда он падает ниц пред Аллахом, ведь именно в земном поклоне раб оказывается ближе всего к Господу.
Об этом свидетельствуют слова Пророка: “О Биляль! Призови к намазу и доставь нам отдохновение”[3][3] Да, Пророк сообщил нам, что нашел усладу для глаз своих в намазе. Но как же далеки от этого слова некоторых людей, которые говорят: “Совершим намаз и отдохнем от него”? Тот, кто возлюбил Аллаха, отдыхает в молитве и упивается наслаждением в ней. Однако тот, кто отвернулся от религии и был небрежен к истине, не имеет в этом своего удела. Напротив, молитва кажется ему долгой и трудной. Когда он встает на намаз, то словно стоит на раскаленных углях, чтобы избавиться от предписанной молитвы, и поэтому он спешит с ней и торопится в ней. Такой человек не найдет в ней своей услады и душевного успокоения.
Когда человек нашел в чем-то усладу для глаз своих и отдохновение, самым тяжелым для него будет расставание с этим. Тот же, чья душа лишена любви к Аллаху и будущей жизни, кто искушен любовью к дольней жизни, самой большой трудностью считает намаз и более всего не любит удлинять его, даже когда он свободен и здоров.