Наталья комарова, прихожанка храма апостола фомы

Я впервые пришла ко Христу в то вре­мя, когда книги о Боге и о Церкви были большой редко­стью. Я ничего еще не знала, ни что такое Херувимская, ни что такое ектения. Все это было для меня тайной. Как-то я попросила женщину, у которой дома хранились старинные церковные книги: «Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь переписать». Она дала мне книгу, я переписала ее дома, хотела вернуть, но она подарила мне ее, и это был драгоценный подарок.

Мне было уже почти семьдесят лет, когда я начала ходить в воскресную школу в один из московских храмов. Летом занятия прекратились, после последнего урока я ехала домой в метро и встретила свою знакомую. Ока­залось, что она тоже едет из храма, тоже после занятий по изучению Священного Писания. Я пожаловалась ей, что больше у нас занятий не будет, и она пригласила меня приходить к ним, на Крутицкое подворье.

Я приехала на подворье, и сразу поняла, что отсюда я никогда не уйду. В этот день отец Даниил Сысоев толко­вал Псалтырь. Для меня это было потрясением — как че­ловек может столько знать о Боге! Он рассказывал два часа непрерывно, не сбиваясь, не повторяясь. И так было всегда. Это было не просто слепое толкование, в нем всегда было что-то необходимое современному человеку: как ему видеть мир, как жить в этом мире, как помогать ближнему. И каж­дый раз разные слова, но слова, нужные всем нам.

Потом батюшку назначили служить на новом месте. Мы приехали за ним сюда — на место будущего храма Свя­того Апостола Фомы. Была очень холодная зима, снегу было по колено. Когда батюшка служил, он просто стоял на снегу, и мы с ним рядом. Прихожан сначала было человек тринад­цать, в основном те, что ходили на занятия на Крутицкое

подворье. Отец Даниил читал акафист пророку Даниилу, а мы молились о том, чтобы здесь был построен храм. Потом кто-то привез батюшке бытовку, и она превратилась в ма­ленькую часовенку, появились первые иконы. Конечно, в бы­товке было очень холодно. Я ездила с другого конца Москвы и всегда возила с собой термос с горячим чаем. Но на душе было тепло и радостно, настолько щедро батюшка делил­ся с нами своей радостью жить в Боге. Идешь домой после службы — и чувствуешь себя счастливым человеком.

Мы все время ощущали внимание и заботу батюшки. Всегда знаешь, что отец Даниил выслушает, что-то под­скажет. Сам он никогда ни о чем не просил, но так всег­да хотелось что-то сделать для него. Негоже хвалиться, но хочу рассказать об одном случае. Помню, однажды я по­ехала на рынок и купила ему валеночки с галошами. И вот как-то батюшка сказал, что ездил служить водосвятный мо­лебен на Крещение в валенках. Я подумала, что, наверное, в тех, что я подарила, и очень обрадовалась. Так хотелось, чтобы он не простудился, чтобы ему было тепло, чтобы он был счастлив, чтобы семья его была счастлива.

Шло время, и в сентябре на Кантемировской появи­лась крошечная деревянная избушечка, наш храм. За Ли­тургией батюшка обычно говорил две или три пропове­ди, и я всегда записывала его слова на листочек, от руки, а дома переписывала в тетрадку. И каждый раз это были те слова, которые были мне нужны именно в тот момент, как будто батюшка угадывал. И каждый раз мы получали свет Божественной любви через отца Даниила.

Общение с батюшкой постепенно давало мне пони­мание, как жить, как искать волю Божию. Сейчас, по про­шествии лет, некоторые мои знакомые, далекие от Церк­ви, говорят мне: «Ты мудрая», т. е. они считают, что я могу дать дельный совет. А я отвечаю: «Какая я мудрая? Сама неправильно жила, такая дуреха была». Ведь многие люди живут как слепые, поступают по наитию. Отец Даниил не просто давал нам знание Ветхого и Нового Завета, он учил, как приложить Слово Божие к нашей жизни, поэто­му общение с отцом Даниилом давало так много.

Однажды, лет пять назад, меня попросили сопрово­дить одного священника к болящей женщине. По дороге я рассказала ему об отце Данииле. Он спросил:

— Сколько лет твоему батюшке?

— Года тридцать два.

— Молод еще, чтобы так много знать.

Я знаю, что уже после своей смерти, даже после по­хорон, отец Даниил явился этому священнику в белых одеждах. Не решаюсь и спросить, что именно сказал ему в этом видении отец Даниил, но теперь этот батюшка ре­гулярно служит о нем панихиды.

При жизни отца Даниила я всегда старалась дер­жаться от него немного подальше. Считала, что ему моло­дых надо воспитывать, им время уделять. Только стояла и слушала и всегда подходила к нему со смущением. Ви­дела, как он занят, телефон у него все время звонил. Ино­гда подойду: «Ой, батюшка, опять невпопад подошла». Не решалась выказать свою любовь, и, наверное, зря. Ведь любовь каждого для человека что-то значит. Но, думаю, наши восхищенные глаза о многом ему говорили, мы не­отрывно смотрели на него, ловили каждое слово и задава­ли вопросы.

Нам его не хватает, он нам очень нужен. Бывает, охватывает чувство огромного сожаления — как мы не до­глядели, как не увидели, что над батюшкой такая угроза. Возможно, могли предупредить... Обычно мы всегда про­вожали его из храма до машины, люди не хотели с ним рас­ставаться, тем более, что по дороге он что-то рассказывал. Той осенью, когда он погиб, мы почему-то перестали его провожать. И в тот день не дождались его, пошли домой, а он остался в храме. А если бы до конца с ним были и про­водили до машины, ничего бы не случилось...

Царствие Небесное батюшке! Это настолько угод­ный Богу, могучий человече! И я думаю, на земле есть мно­жество людей, которые молятся о нем и взывают к нему и которым он помогает с Небес.