Галина Решетова, директор воскресной школы храма Апостола Фомы Владимир Решетов, кандидат физико- математических наук, прихожанин храма Апостола Фомы

Галина Решетова

Отца Даниила мы знали еще по Кру­тицкому подворью. У мужа на Крутицах был духовник, он часто там бывал, ездил туда и с нашим сыном. Иногда они попадали на проповедь отца Даниила, и каждый раз у них возникало чувство, что слова, которые он говорил на проповеди, были обращены именно к ним. Муж много рассказывал мне о нем, я же батюшку никогда не видела.

Ближайший от нас храм был в Царицыне, куда мы ходили всей семьей. Помню, мы долгое время усиленно молились о том, чтобы и в нашем районе был построен храм, даже ходили в управу, спрашивали, возможно ли это, но заинтересованности властей не видели. И тут неожи­данно, как всегда и бывает, мой муж увидел в Интернете объявление о том, что завтра у нас в районе будет освя­щаться храм, почти напротив нашего дома. На следующий день мы быстро собрались и пошли туда. Народу было не очень много, но мы встретили знакомых, соседей. Всем очень хотелось увидеть священника. Наконец, появился отец Даниил. Вид его показался весьма необычным, даже немного как будто растрепанным, но он сразу расположил всех к себе. Он с такой любовью обращался к собравшим­ся людям, он был такой счастливый, так хотел поделить­ся радостью, что построен храм, и эта радость мгновенно передалась всем нам. И было сразу понятно: ликование ба­тюшки не зависит ни от количества пришедших, хотя бы был и один человек, ни от размера храма — а он был очень маленький и скорее напоминал дачный домик. Потом была служба и освящение. Народу значительно прибавилось, места всем не хватало, и большинство стояли на улице. Все пели, после пасмурной погоды выглянуло солнце, вы­пал небольшой снег. Это был удивительный день, очень благодатный! Поразило еще и то, что после освящения служащие храма вынесли на улицу столы, принесли само­вар, чашки и начали всех угощать печеньем, бутербродами с сыром, конфетами. Так было положено начало традиции воскресных чаепитий, и эти совместные чаепития были маленьким праздником для всех. Наша соседка, которая очень редко ходит в храм, увидев тогда батюшку, сразу сказала: «Да, это человек Божий!»

Так мы стали прихожанами храма Апостола фомы. Батюшка достаточно строго следил за духовной жизнью своей паствы, в то время народу было еще не так много, и он очень внимательно и трепетно относился к каждому. Как настоящий пастырь, он направлял, объяснял, под­сказывал, призывал к дисциплине. Даже к причастию мог не допустить тех, кто накануне не был на всенощной. Мы поняли, что попали «в нужные руки». Служил в то время батюшка один, он же и исповедовал, и было такое ощуще­ние, что он в храме всегда.

Отец Даниил был для нас примером духовной жизни. Он был очень открытым и простым человеком, доступно мог донести свою мысль, точно и понятно ответить на лю­бой вопрос. Он поощрял любые проявления любви к Богу. В то время в храме еще не было певчих, чтецов, и батюш­ка всех старался привлекать к общему служению. Кто мог петь — пели, кто мог читать — читали. Так появилась еще одна традиция: с благословения отца Даниила были распечатаны тексты Литургии и всенощной, и теперь все, кто приходит в храм, имеют возможность петь вместе с хо­ром или просто следить за ходом службы.

Его манера говорить, это внутреннее сияние, исходив­шее от него, не могло не трогать, при этом было понятно, что все внешнее, как, впрочем, и собственный внешний вид, его мало интересовали. Мы видели чудо преображения, ви­дели свет Христов, которым он щедро делился с нами.

У нас в храме всегда было ощущение семьи. Однажды мы вместе с батюшкой смотрели фильм «Остров». Я помню его комментарии, было очень интересно. «Покаяние, — го­ворил он, — показать можно, а вот радость христианскую как покажешь?»

Владимир Решетов

Нам очень не хватает именно той ра­дости, которую мы видели в батюшке, очень мало таких пастырей в наше время. Мы всегда скорбим, с грустью думаем о смерти, порой забываем, что душа бессмертна. Для отца Даниила мысль о переходе в вечность была такой естественной, что он совершенно этого не боялся. Более того, он ясно указывал и нам путь приготовления к это­му переходу. Многие хорошо знают Библию, цитируют определенные места, знают заповеди, но не все умеют так жить со Христом, чтобы Он был их другом. Батюшка хотел помочь очень многим, он всегда был среди нас, нисколько себя не возвышая. Его за это очень ценили и любили.

Галина Решетова

Он очень любил детей, а в нашем хра­ме их было много. Большое внимание он уделял воскресной школе, вел там занятия. Они всегда проходили в строгой по­следовательности: сотворение мира, Закон Божий, рассказы о святых. И если отец Даниил рассказывал о каком-то свя­том, то делал это так, что ощущалось — этот человек жил среди нас. Взрослые тоже с интересом слушали эти захваты­вающие рассказы. Очень теплая была атмосфера.

Незадолго до кончины батюшки я попросила его прийти к нам в школу на беседу с родителями (осталась запись этой беседы, целых два с половиной часа). Многие родители загорелись и единодушно решили проводить такие встречи-беседы регулярно, и по благословению отца Даниила теперь к родителям приходит отец Иоанн.

После той беседы мы с батюшкой вместе шли из храма по темной улице, мысли мои блуж­дали, и вдруг батюшка говорит: «Вы скорей все организовывайте, а то вре­мени осталось мало!» Это прозвучало очень странно. Я опешила и не совсем

поняла, что он имеет в виду. Как мало времени, почему, до чего? «До гонений», — ответил он. Это было сказано так, что у меня похолодело внутри, поскольку, зная ба­тюшку, я понимала, что он никогда не будет смущать лю­дей всякой ерундой или догадками. После этого я видела его в последнее воскресенье перед кончиной, на ранней службе. Получила благословение, потом увидела, что раз­бито окно в его машине. «Да», — говорит, — залез кто-то». Поговорили еще немного, но у меня болел ребенок, и надо было бежать домой.

Владимир Решетов

Батюшка очень много времени уде­лял обустройству храма, он был достаточно технически образован.

Этот храм был одним из первых, который стал озвучен. Наружу вывели динамики, и те, кто был на улице или про­ходил мимо, могли слушать службу. Батюшка ставил абсо­лютно апостольскую задачу: проповедовать Слово Божие среди всех людей. А для этого нужно было трудиться, этого он хотел и от миссионеров, с которыми ходил на проповедь по улицам нашего города или в поездках. Однажды поздно вечером я проходил мимо храма и обнаружил, что он открыт. В дверях записка: «Уехали на диспут». И все, вот как спеши­ли. Пришлось искать ключ, закрывать храм.

Мы однажды были в Санкт-Петербурге, поехали в Петродворец и вечером хотели зайти в храм, располо­женный неподалеку. С удивлением поняли, что храм уже закрывается, в 19 часов. «А что вы хотите? — ответили нам. — Это только отец Даниил Сысоев со своими при­хожанами сидел в храме допоздна». И это сказали люди, которые нас первый раз в жизни видели, причем в другом городе! Батюшка действительно уходил очень поздно, прийти к нему можно было практически в любое время. Он жил храмом, часто оставался там на ночь.

Галина Решетова

Батюшка очень быстро вел службу, это была его особенность. Хору и чтецам тоже, соответ­ственно, приходилось поспевать. Он очень хорошо пел, у него был красивый голос, хороший слух. Он и говорил очень быстро, как будто боялся что-то упустить, не успеть сказать.

У нас бывали ночные службы, что совершенно по­трясающе. Под большие праздники те, кто не мог попасть из-за работы на вечернюю службу, имели возможность при­йти ночью, приезжали даже из других районов. Я больше нигде в Москве такой традиции не встречала.

Мы прожили три года словно в совершенно ином, ра­достном мире. Все делали вместе, вместе молились, вместе разговлялись, каждый что-то приносил из дома. А отец Даниил был рядом, и казалось, что он будет с нами всегда.