О воздержании в повседневной жизни. беря в рот даже воды. А работал он на фабрике и рабо­та у него была тяжелая — складировать ящики, ставя их один на другой

беря в рот даже воды. А работал он на фабрике и рабо­та у него была тяжелая — складировать ящики, ставя их один на другой. Когда наступил двадцать восьмой день поста, он почувствовал во время работы небольшое голо­вокружение и поэтому ненадолго присел. Потом попил чаю и съел небольшой сухарик. Он подумал, что если упа­дет и его отвезут в больницу, то там поймут, что он вы­бился из сил от поста, и скажут: «Посмотри-ка, эти хрис­тиане умирают от поста». — «Геронда, — сказал он мне, — пропостившись столько дней, я испытываю к пище отв­ращение. Но я заставляю себя что-то есть, потому что иначе не могу работать». Однако этого юношу беспокоил помысл о том, что он не восполнил сорока дней начато­го им поста, и он высказал этот помысл духовнику. Ду­ховник с рассуждением ответил: «И тех дней, что ты пос­тился, было достаточно, не мучь себя помыслами». Потом духовник прислал его ко мне, чтобы, если у него всё же остался мучивший его помысл, я, помог ему прогнать его. Желая убедиться в том, что побудительные причины мо­лодого человека были чисты, я спросил его: «Ты что, дал клятву поститься сорок дней?» — «Нет», — ответил он. «Когда ты брал у духовника благословение на пост, то ты просто не подумал открыть ему свой помысл о том, что хочешь ничего не есть и не пить сорок дней, или же ты сознательно скрыл от него этот — якобы добрый — по­мысл, для того чтобы пропоститься сорок дней по собственной воле?» — спросил я снова. «Нет, отче», — сно­ва ответил он. Тогда я сказал: «Я, конечно, и сам понимал твое расположение. Но я спросил тебя об этом для того, чтобы ты сам понял, что за те дни, которые ты постился, ты будешь иметь небесную мзду. Этих дней было доста­точно. И не мучай себя помыслами о том, что ты не смог выдержать сорокадневный пост. Однако в следующий раз

говори духовнику и те добрые помыслы, которые у тебя есть, и то доброе, что ты скрываешь у себя в сердце. А духовник будет решать, нужно ли тебе брать на себя под­виг или что-то подобное этому». Этот юноша имел мно­гое смирение благодаря тем смиренным помыслам, кото­рые он в себе возделывал. И этот пост он подъял от мно­гого любочестия, ради Христа. И было естественно, что Христос укрепил его Своей Божественной Благодатью. А вот если подъять такой пост захочет кто-то [не имеющий такого смирения и] эгоистично говорящий: «А почему и я не могу сделать то же самое, раз это сделал другой?» — то он пропостится всего один-два дня и после этого сва­лится. И его ум тоже омрачится, потому что его покинет Благодать Божия. Такому человеку станет жалко даже усилий, потраченных ни тот пост, который он едва выдер­жал. Он даже может дойти до того, что скажет: «Ну и что дал мне этот пост?»

Посредством поста человек превращается в агнца, ягнёнка. Если он превращается в зверя, это значит од­но из двух: либо то, что предпринятая аскеза превыша­ет его силы, либо то, что он занимается ей от эгоизма и поэтому не получает божественной помощи. Даже диких животных, зверей пост иногда приручает, сми­ряет. Погляди, ведь когда животные голодны, они приближаются к человеку. Инстинктивно животные понимают, что от голода они умрут, а приблизившись к человеку, могут найти пищу и остаться в живых. Од­нажды мне довелось видеть волка, который от голода стал как ягнёнок. Зимой, когда выпало много снега, он спустился с гор и зашёл к нам во двор. Мы с братом вышли покормить скотину, и я держал в руках све­тильник. Увидев волка, брат схватил ухват и начал его бить. И волк никак на это не реагировал.

ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ

О воздержании в повседневной жизни

Если человек не дойдёт до того, чтобы делать то, что он делает от любви к Богу и от любви к сочеловеку — своему ближнему, то он растрачивает свои силы зря. Ес­ли он постится и имеет гордый помысл о том, что совер­шает что-то важное, то весь его пост идет насмарку. По­том такой человек становится похож на дырявый бак, в котором ничего не держится. Попробуй налей в дыря­вый бак воды — потихоньку вся она утечёт.

Удовольствие лёгкого живота

Если человек не воздерживается, то он носит на себе целые запасы [жира]. А вот если он воздерживается и ест столько, сколько ему необходимо, то его организм сжи­гает съеденное, и оно не откладывается в теле.

Разнообразие блюд растягивает желудок и разжигает аппетит, но кроме этого, оно делает человека дряблым и приносит ему телесные разжжения. Если за трапезой предлагается только одно блюдо и оно не очень вкусное, то человек, может быть, даже его не доест или — если оно вкусное и он увлечётся чревоугодием — съест чуть побольше. Однако если ты видишь перед собой рыбу, суп, картошку, сыр, яйцо, салат, фрукт и сладость, то ты хочешь всё это съесть и ещё просишь добавки. Аппетит разгорается и на одно, и на другое, съев что-то одно, хо­чешь съесть и то другое, что стоит рядом. И погляди, ведь человек не может перенести, вытерпеть от своего ближ­него простого слова. Того он не переваривает, этого он не переваривает... А вот несчастный желудок терпит и смиряется со всем, что мы в него бросаем. А мы его спрашиваем, сможет ли он это переварить? То есть же­лудок, у которого нет разума, превосходит нас в добро­детели! Он прилагает усилия, чтобы переварить всё! А ес-

ли одна съеденная нами пища несовместима с другой, то, попадая в желудок, они начинают между собой «ругать­ся». И что тогда остаётся делать желудку? У него начи­нается несварение.

— А как, Геронда, можно отсечь привычку много есть?

— Надо себя маленько притормаживать. Не надо есть то, что тебе нравится, чтобы не разжечь аппетит, по­тому что потихоньку-полегоньку, а «гумно» становится все больше и больше. Потом желудок — этот, как гово­рит авва Макарий, злой «мытарь» — постоянно просит ещё и ещё. Вкушая что-то, ты получаешь удовольствие, однако потом тебе хочется спать: ты не можешь даже работать. Если же есть пищу одного вида, это помогает отсечь аппетит.

— Геронда, а если на столе разнообразие блюд, одна­ко в малых количествах, то человек встречается с той же самой трудностью?

— Э-э, трудность та же самая. Только партийные фракции невелики, и поэтому они не могут сформиро­вать правительство!» Когда есть разнообразие блюд, это похоже на то, что в животе собирается много политичес­ких партий. Одна партия раздражает другую, они сцеп­ляются, бьются между собой — и начинается несварение желудка...

Удовольствие от умеренной пищи больше, чем то удовольствие, которое дают самые вкусные кушанья. Бу­дучи ребёнком, я уходил в лес и в день съедал только ку­сочек бублика. О, да я не хотел ничего другого! Самые вкусные блюда не могли бы заменить того духовного удо­вольствия, которое я испытывал. Но я делал это с радостью. Однако многие люди никогда не чувствовали удовольствия лёгкого живота. Вначале, кушая что-то вкус-