Как мучаются люди
Биографическая справка
Блаженный Старец Паисий (мирское имя Арсений Эзнепи́дис) родился 25 июля 1924 года (по старому стилю) в селении Фарасы, в Каппадокии (Малая Азия). При Обмене населением[1] грудным ребенком был привезен в Грецию. Его родители поселились в небольшом городке Коница, где будущий Старец вырос и получил начальное образование.
Уже с детских лет Арсений жил как подвижник. Он наслаждался чтением Житий Святых, усердно, с чрезвычайной ревностью и с удивительной бескомпромиссностью стремясь подражать их подвигам. Он отдавался непрестанной молитве и, одновременно с этим, старался развить в себе любовь и смирение. В юношеском возрасте будущий Старец выучился ремеслу плотника, желая и в этом быть похожим на Христа. Когда в Греции началась Гражданская война (1944–1948)[2], Арсений Эзнепи́дис был призван в действующую армию, получил воинскую специальность радиста и три с половиной года служил Родине. В армии он продолжал подвижническую жить, отличался отвагой, самопожертвованием, высокой христианской нравственностью и многообразными дарованиями.
Отдав долг Отечеству, Арсений встал на путь монашеской жизни — той, к которой стремился с самого детства. Еще будучи мирянином, он не раз переживал божественные опыты жизни во Христе. Но когда он стал монахом, особое благоволение к нему Святых, Пресвятой Богородицы и Самого Господа сделалось очевиднейшим. Отец Паисий подвизался на Святой Афонской Горе, в монастыре Стомион в Конице и на Святой Горе Синай. Он проводил свою жизнь в безвестности, всецело вручив себя Богу, Который, в Свою очередь, явил и отдал его людям. Многие и многие приходили к Старцу и находили руководство и утешение, исцеление и покой своим измученным душам. Божественная любовь преизливалась из освященной души Старца, сияние Божественной Благодати исходило от его преподобнического облика. Целыми днями, без устали Старец Паисий Свяпюгорец забирал у людей их боль, расточая вокруг себя божественное утешение.
12 июля 1994 года[3] после поистине мученических страданий, которые, по словам самого Старца, доставили ему пользу большую, чем подвижническое делание всей предыдущей жизни, он почил о Го́споде. Местом его блаженной кончины стал Свято-Иоанно-Богословский монастырь, расположенный близ селения Суроти, неподалеку от Салоник. Там же, слева за алтарем монастырского храма Преподобного Арсения Каппадокийского, Старец Паисий Святогорец был погребен.
Благословение его и молитвы да будут с нами. Аминь.
Предисловие
После своей кончины в июле 1994 года Блаженный Старец Паисий Святогорец оставил миру духовное наследие — свои поучения. Простой монах, получивший лишь элементарное образование в начальной школе, но щедро облагодатствованный мудростью по Богу, он воистину истощил себя ради ближнего. Его учение не было проповедничеством или катехизаторством. Он жил по Евангелию сам, и поучения проистекали из его собственной жизни, отличительным признаком которой являлась любовь. Он "образовал себя" согласно Евангелию и поэтому, в первую очередь, учил нас всем своим обликом, а уже после этого — своей евангельской любовью и богопросвещенным словом. Встречаясь с людьми — такими непохожими друг на друга, — Старец не просто терпеливо выслушивал то, что они ему поверяли. С присущими ему святой простотой и рассуждением он проникал в самую глубину их сердец. Их боль, их тревогу, их трудности Старец делал своими. И тогда, неприметным образом, происходило чудо — изменение человека. "Бог, — говорил Старец, — творит чудо, когда мы сердечно соучаствуем в боли другого человека".
Нам было радостно видеть, с каким интересом читались первые книги, посвященные жизни и учению Старца Паисия. Многие люди с изумлением рассказывали о том, что в этих книгах они находили ответы на мучавшие их вопросы, разрешение проблем и утешение в скорбях. Нам было особенно радостно видеть, как люди, далекие от Церкви, прочитав о Старце, становились по-доброму обеспокоены и изменяли свою жизнь. В связи с этим, нам часто вспоминались слова церковного песнописца, посвященные Святителю Василию Великому: "Живе́т и уме́рый о Го́споде, живе́т и с на́ми, я́коже глаго́ляй и́з кни́г"[4]. В то же время, откликаясь на настойчивые просьбы наших братьев во Христе, мы ощущали необходимость познакомить их со словами Старца — словами, которые мы благоговейно записывали с самых первых шагов жизни нашей обители и которые нам самим оказали немалую пользу.
По промыслу Благаго Бога, наша монашеская обитель обязана своим существованием Старцу Паисию Святогорцу. Именно отец Паисий получил благословение архиерея на основание монастыря, именно он приложил старание к тому, чтобы было найдено место для строительства. В 1966 году, познакомившись с отцом Паисием в больнице, после того как он перенес операцию на легких, мы пришли ему на помощь. С тех пор, будучи нам благодарным всем своим благородным и чутким сердцем, он чувствовал себя нашим старшим братом и говорил, что его долг — "пристроить своих сестер" — имея в виду основание монастыря.
В октябре 1967 года, когда в монастыре поселились первые сестры, Старец Паисий приехал к нам и два месяца пробыл в общине, помогая в налаживании общежительного строя обители. В течение последующих лет, живя на Святой Афонской Горе, Старец обычно навещал нас дважды в год, помогая своими богопросвещенными советами и личным примером духовному становлению как обители в целом, так и отдельно каждой из сестер. Кроме этого, со Святой Афонской Горы, из этой, как он говорил, "духовной Америки", Старец помогал нам своею молитвой и письмами, которые присылал разным сестрам лично или же всем вместе.
Итак, в 1967 году Старец Паисий начал закладывать основы общежительного строя нашего монастыря. Он вникал во все стороны жизни обители — начиная от самых простых, житейских, вплоть до самых серьезных и духовных. Ему было тогда 43 года, но он уже был мужем совершенным "в меру возраста исполнения Христова" (Еф. 4, 13). Уже тогда отец Паисий обладал поистине старческой мудростью. С самых первых дней существования монастыря мы относились к его словам как к "глаголам живота вечного" (Ин. 6, 68) и осознавали, что они являются теми исходными и непреложными истинами, на которых должна строиться наша повседневная жизнь. Поэтому, боясь забыть то, что говорил Старец, мы спешили записывать его слова, с тем, чтобы в будущем использовать их как надежный канон нашей иноческой жизни.
Когда записями заполнились первые тетради, мы очень робко предложили их на суд Старца. Почему робко? Потому, что Старец всегда подчеркивал важность применения поучений на деле, потому, что он не хотел, чтобы мы лишь накапливали "сырье", "боеприпасы", не применяя услышанного на практике. Он требовал от нас духовной работы над услышанным или прочитанным. Старец говорил, что в противном случае множество записей и заметок не принесет нам 
никакой пользы, подобно тому, как множество оружия и боеприпасов не приносит пользы государству, армия которого не обучена и не умеет пользоваться этим арсеналом. Уступая нашим настойчивым просьбам, отец Паисий согласился просматривать наши записи и в случае необходимости {если что-то из его слов было нами недопонято) вносить своп исправления и дополнения.
Старец духовно окормлял нашу обитель двадцать восемь лет. Все эти годы мы записывали его слова: во время собраний всей монастырской общины, а также во время заседаний духовного Собора монастыря, на которых он присутствовал. Поначалу сестры вели записи от руки, а в последние годы — с помощью магнитофона. Кроме этого, каждая насельница монастыря сразу же после своих личных бесед со Старцем записывала их содержание. Узнав обо всем этом, отец Паисий даже немножко поругал нас: "Да что вы всё это пишете? На черный день, что ли, копите? Задача в том, чтобы вы работали, применяли услышанное на деле. И кто его знает, чего вы там понаписали! А ну-ка, принесите мне посмотреть!" Но когда мы показали ему записи одной из сестер, выражение его лица изменилось, он успокоился и с удовлетворением воскликнул: "Вот так дела, брат ты мой! Да эта сестра — прямо магнитофон какой-то! Точь-в-точь как я сказал, так и записала!.".
Обычно наше общение строилось в форме его ответов на наши вопросы. Главной темой личных бесед с сестрами всегда был личный духовный подвиг. Темы для заседаний Духовного Собора готовились заранее. Мы предлагали на суд отца Паисия вопросы, скапливавшиеся во время его отсутствия — административные и житейские, духовные и общественные, церковные и национальные, а также многое-многое другое. Наконец, во время общих монастырских собраний, кроме вопросов, которые задавали сестры, поводом для того, чтобы Старец начинал говорить на какую-то тему, могло стать что угодно: гул летящего самолета, шум мотора, пение птицы, скрип двери, случайно брошенное кем-то слово, — Старец из всего умел извлекать пользу для души. Любая мелочь и пустяк могли стать поводом для разговора на серьезную тему. Он говорил: "Я все использую для связи с горним, с Небом. Знаете, какую духовную прибыль и духовный опыт приобретает человек, если он духовно работает над всем [что встречается ему на пути]?"
"Благий Бог прежде всего заботится о нашей будущей жизни и [только] потом — о жизни земной", — говорил Старец. Сам он, общаясь с людьми, имел ту же самую цель: помогая человеку познать волю Божию и соединиться со своим Творцом, отец Паисий готовил его к Небесному Царствию. Приводя примеры из области природы или науки, искусства или повседневного человеческого бытия, Старец не рассматривал их отвлеченно, в отрыве от духовной реальности. Он стремился пробудить от сна души своих собеседников, с помощью притчи помогал им постичь глубочайший смысл жизни и "ухватиться за Бога".
Речь Старца Паисия отличалась простотой, остроумием, живым и неподдельным юмором. Великую истину он мог выразить просто и радостно. "Я вас как солнышко грею", — говорил Старец, имея в виду, что как солнечное тепло необходимо, чтобы распустились цветочные бутоны, так и нежное пастырское прикосновение к душе помогает ей раскрыть себя и исцелиться от недуга. Это было воистину богопросвещенное Пастырство. Оно нередко готовило почву души к принятию строгого слова о не допускающей компромиссов Евангельской истине. Поэтому даже самое строгое слово Старца Паисия воспринималось сердцем как благодетельная роса. И впоследствии возделанные учением Старца сердца приносили духовный плод.
Скопившиеся за двадцать восемь лет записи, а также письма Старца со Святой Горы были систематизированы после его кончины. Мы разобрали материал по темам, для более удобного пользования им в нашей повседневной жизни. Одновременно с этим были систематизированы записанные нами случаи из жизни Старца, а также те чудесные события, которые ему довелось пережить. Все это отец Паисий открывал нам не ради самовосхваления. Рассказами о себе он воистину подавал нам духовную милостыню. "Я рассказываю вам обо всем этом, — говорил он — не для того, чтобы вы нацепили на меня медали и назвали молодцом. Рассказывая что-то о войне, об армии или о чем-то еще, пусть даже о смешном, я говорю не просто так. Я хочу на что-то обратить ваше внимание, хочу, чтобы вы ухватили суть. Пустого и бесполезного я не говорю никогда". Таким образом, Старец становился "духовным донором". Он отдавал свою кровь, чтобы укрепить нашу слабую малокровную веру. Будучи поистине Царским — Божиим сыном, Старец стремился "задеть" наше любочестие и возделать в нас духовное благородство, чтобы мы "сроднились с Богом". "Вычерпываю из себя, вычерпываю, — говорил он, — а что в итоге? Ведь чтобы помочь вам, я вынужден рассказывать и очень личные вещи. Я пускаюсь на величайшую растрату — расточаю свой духовный запас! Идет ли это хотя бы на пользу? Я хочу сказать, что теряю каждое событие, рассказанное для того, чтобы вам помочь, — говорю ли я о проявлении в моей жизни Промысла Божия или каком-то чудесном случае. Польза-то хоть от этого есть?"
Принимая во внимание то, что переживаемые ныне годы очень нелегки, мы решили разделить весь имеющийся в нашем распоряжении материал на отдельные тома по темам и начать публикацию с тех тем, которые представляют более широкий интерес. Многие из этих вопросов просты и будничны, однако, если не отнестись к ним так, как требует этого Евангелие, то последствия будут печальными (если не гибельными) и для настоящей и для будущей жизни. При тематическом отборе материала и его подготовке к изданию нас вдохновляло и прижизненное желание Старца Паисия написать книгу, "касающуюся всех — мирян, монахов и священнослужителей". Старец не успел осуществить своего замысла, поскольку все время он посвятил людям, приходившим в его каливу. Несмотря на угасание телесных сил, он отдавал себя людям без остатка. В одном из его писем со Святой Горы мы читаем: "...А мои новости такие: много народу, сам же я устал и измучен. Людей с их проблемами все больше и больше, а о моих телесных силах что говорить — лучше молитесь, чтобы они не убывали. Приходится и беречь себя немножко — ведь я никогда не имею права сказать "не могу". Можешь, не можешь — надо смочь".
Как было сказано выше, обычно Старец Паисий отвечал на наши вопросы. Поэтому при составлении книги была сохранена форма диалога. Ответы Старца обогащены подходящими по теме отрывками из его писем в монастырь и разным лицам, из книг, написанных им самим, из личных записей сестер и других людей, которые были сделаны во время или после бесед с ним. Эти дополнения к ответам Старца на тот или иной вопрос сделаны для того, чтобы раскрыть темы с максимально возможной полнотой. Было приложено старание и к тому, чтобы живость и радостный тон устной речи Старца не потерялись при их записи на бумаге. Некоторые повторы, при помощи которых Старец хотел особо подчеркнуть тот или иной смысл сказанного, нами не сокращались. Мы сохранили и некоторые из междометий, восклицаний, которые часто встречаются в устной речи Старца и также выражают его великую любовь к Богу и человеку.
Старец Паисий часто говорит о монашеской жизни. Причина этого не только в том, что его речь была обращена к монахиням. Старец хотел, чтобы всякий человек — будь он монахом или мирянином — взыскал эту "монашескую радость", происходящую из всецелой самоотдачи человека Богу. Таким образом человек освобождается от чувства ненадежности, порождаемого верой в свое "я", и еще в этой жизни вкушает райскую радость.
Книга "С болью и любовью о современном человеке" — первый том серии "Слов" Старца Паисия Святогорца. Для удобства читательского восприятия том разделен на четыре тематических раздела. Каждый из разделов, в свою очередь, разделен на главы, а каждая глава — на меньшие главы с соответствующими подзаголовками. Подстрочные примечания предусмотрены в основном для людей, незнакомых с церковной и святоотеческой терминологией.
Как сказано выше, Старец нередко использовал примеры из науки, искусства и других специальных областей. Желая избежать ошибок в специальных терминах и выражениях, мы консультировались с нашими братьями во Христе, компетентными в той или иной области. Сердечно благодарим их за те исправления, которые они сделали, движимые своим особым благоговением к Старцу Паисию. Мы будем и впредь благодарны нашим читателям за любые советы и отзывы.
Молитвенно желаем, чтобы та "духовная растрата", на которую от своей великой любви шел Старец Паисий, пошла на пользу простым и по-доброму расположенным душам читателей, и они обогатились божественной мудростью, "утаённою от премудрых и разумных и открытою младенцем" (см. Ак. 10, 21). Аминь.
Неделя Всех Святых 14 июня 1998 г.
Игуменья обители Святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова монахиня Филофея с сестрами во Христе
— Скажите нам что-нибудь, Геронда.
— Что я вам скажу?
— А что Вам Ваше сердце подсказывает.
— Мое сердце подсказывает мне вот что: "Возьми нож, изрежь меня на кусочки, раздай их людям и после этого умри".
Введение (из слов старца)
"Переживаемые нами годы очень трудны и очень опасны, но, в конце концов, победит Христос".
В нашу эпоху большинство людей образованны по-мирски и мчатся с высокой мирской скоростью. Но поскольку у них нет страха Божия — а "начало Премудрости — страх Го́сподень"[5], то у них нет и тормозов, и с такой скоростью, без тормозов, они заканчивают гонку в пропасти. Люди очень озабочены трудностями и, по большей части, доведены до одурения. Они потеряли свой ориентир и мало-помалу идут к тому, что не могут контролировать самих себя. Если даже те, кто приезжает на Святую Гору, столь сильно расстроены и запутаны, столь тревожны, то подумайте, каковы другие, отдаленные от Бога, от Церкви!
Во всех государствах видишь бурю, великое смятение! Несчастный мир — да прострет Бог Свою руку! — кипит, как скороварка. И посмотрите, что творят власть имущие! Стряпают-стряпают, бросают все в скороварку, а она уже свистит! Скоро вылетит клапан! Я сказал одному человеку, занимающему высокую должность: " Почему вы не обращаете внимания на некоторые вещи? К чему это приведет?" Он ответил мне: "Отче, сначала зло было малым снегом, а сейчас оно превратилось в лавину. Помочь может только чудо". Но некоторые, тем способом, которым они хотят помочь положению, делают лавину зла еще больше. Вместо того, чтобы принять определенные меры в отношении образования, воспитания, исправить что-то, они делают еще хуже. Не заботятся о том, как растопить лавину, но делают ее больше. Ведь сначала снежку немного. Если он покатится вниз, под откос, то станет снежным комом. Ком, собирая снег, деревья, камни, мусор, становится все больше и больше и — превращается в лавину. Так и зло: мало-помалу оно стало уже снежной лавиной и катится вниз. Сейчас для того, чтобы уничтожить лавину зла, требуется бомбовый удар.
— Геронда, Вы переживаете из-за всего этого?
— Ах, а из-за чего же борода моя поседела раньше времени? Мне больно дважды. Сначала, когда я что-то предвижу и кричу, чтобы мы предупредили готовящееся зло. И потом, когда на это не обращают внимания (необязательно от пренебрежения), зло случается и меня начинают просить о помощи. Понимаю сейчас, как мучались пророки. Величайшими мучениками были пророки! Они были мучениками большими, чем все мученики, несмотря на то, что не все они умерли мученическою смертью. Потому что мученики страдали недолго, тогда как пророки видели, как творится зло, и страдали постоянно. Они все кричали-кричали, а остальные дудели в свою дуду. И когда, по причине этих остальных, приходил гнев Божий, то вместе с ними мучались и пророки. Но тогда, по крайней мере, ум людей был ограничен и в силу этого они оставляли Бога и поклонялись идолам. Сегодня, когда люди оставляют Бога сознательно — совершается величайшее идолослужение.
Мы еще не осознали того, что дьявол ринулся губить творения Божии. Он устроил "панкинию"[6], чтобы погубить мир, он пришел в бешенство, потому что в мире начало появляться доброе беспокойство. Он разъярен, потому что знает, что действовать ему остается немного[7]. Сейчас он ведет себя как преступник, который, когда его окружают, говорит: "Не спастись мне, они меня схватят!" — и крушит все направо и налево. Или как во время войны, когда закончатся боеприпасы, солдаты вытаскивают штык или саблю, бросаются в бой и — будь что будет! "Все равно, — говорят, — погибать. Убьем же как можно больше врагов!" Мир горит! Вы это понимаете? Обрушилось немалое искушение. Дьявол разжег такой пожар, что даже если все пожарные соберутся вместе, то не смогут его потушить. Духовный пожар — не осталось ничего неповрежденного. Остается только молиться, чтобы Бог пощадил нас. Ведь когда разгорится большой пожар и пожарные уже не могут ничего сделать, то люди вынуждены обратиться к Богу и просить его о сильном дожде, чтобы пламя погасло. Так и с тем духовным пожаром, который раздул диавол, нужна лишь молитва, чтобы Бог помог.
Весь мир идет к одному. Общий развал. Нельзя сказать: "В доме немного поломано окно или еще что-то, давай я это исправлю". Весь дом развалился. Мир стал разрушенной деревней. Положение дел уже вышло из-под контроля. Если только сверху — что Бог сделает. Сейчас Богу работать: где отверткой, где пряником, где кнутом, чтобы исправить все это. Мир имеет язву, она пожелтела и готова прорваться, но еще не дозрела. Зло дозревает, как тогда в Иерихоне[8], который требовалось обеззаразить, подвергнуть "дезинфекции".
Как мучаются люди
Мучения людей не имеют конца. Общее разложение — целые семьи, взрослые, дети.... Каждый день сердце мое обливается кровью. Большинство домов полно расстройствами, волнениями, тревогой. Только в тех домах, где живут по Богу, людям хорошо. В других же — там разводы, здесь банкротства, где болезни, где несчастные случаи, кто на психотропных лекарствах, кто на наркотиках... Несчастные: у кого-то больше, у кого-то меньше, но у каждого есть боль. Особенно сейчас — работы нет, долги, страдания, банки из людей тянут последнее, из домов выселяют — целая куча мучений! И это не то что один-два дня! Если и есть в такой семье один-два крепких ребенка, то от такого состояния они заболевают. Если бы люди во многих подобных семьях смогли хоть на один день обрести беззаботность, отстраненность монахов, то это была бы для них самая лучшая Пасха.
Какая в мире беда! Если болеть и беспокоиться о других, а не о себе самом, то весь мир видно, как на рентгене, который "просвечивает" духовными лучами. Молясь, я часто вижу, как детки — малыши несчастные, проходят передо мной горестные и просят Бога о помощи. У них в семье есть проблемы, сложности, и поэтому матери ставят их на молитву — просить помощи от Бога. Они "настраиваются на ту же частоту", и так мы с ними сообщаемся.