Мораль-нравственность-право

Эстетика-Этика. Лекция.

Эстетика – предмет, этика – поступки.

Эстетика никогда не бывает заочной, этика бывает заочной.

Проработка этической оценки:

1) Мотив-поступок-результат. Этическая оценка либо исходя из мотивов, либо исходя из результата. Почти никогда не оцениваем поступок как поступок, сам он этически нейтрален.
настоящего никогда не узнаем, but оцениваем исходя из предполагаемого мотива.

Результат убегает в бесконечность (нужно дождаться смерти человека поступающего). Этика предполагает оценивать исходя из ближайшего результата. А если оценим через мотив? Энивей, противоречие между мотивом и результатом. В личных оцениваем по мотиву, в общественных – по результату. Это – ситуационная, контекстуальная этика. Другая этика: плевать на мотив и результат, как следствие:

2) Этика-закон-правило-долг.

Поступок исходя из поступка, свод правил. Соизмеряем как он подходит по правилам. Контекст не важен, (следствие): отступил – виноват. Но случай может не подпадать под правила. Эта этика ?слепа? уступая место не взирая на любой контекст (?Скандинавия?) follow rules. Борьба.

Мораль-нравственность-право

Мораль: свод личных правил, которые навязываем себе и из которых действуем.

Нравственность: когда совпадают нормы, навязанные извне с нашими

Право: свод правил, навязанный из-вне, обществом.

Этическая оценка:

Предмет – объект

Положительное-отрицательное либо из-за оснований в нас, либо из-за основания в объекте.

Субъект: эстетическое удовольствие (Кант, пляшем)

Объект: гармония (соразмерность частей и целого, золотое сечение: меньшее так относится к большему, как большее к целому)

Либо пред-мет виноват, либо я по поводу предмета.

Среди текстов можно поговорит о: Канте, Г.Когене, Кьеркегоре (в частности: «даже за убийцу эстетика может замолвить словечко») , немецких романтиках.

Из дополнительного:

Каган (эстетическое отношение как вид ценностного сознания) :

эстетической, является не объект в его "в-себе и для-себя-бытии", а "субъективированный объект", и потому отнесение к ценности, или ценностная оценка, есть акт выявления этой субъективации.
Неудивительно, что существенно различны и психологические механизмы познания и ценностного осмысления реальности: уже в обыденном (практическом) сознании людей первое оСуществляется силами абстрактного мышления и интеллектуальной интуиции, а второе — силою переживания , мышление же может лишь рефлектировать по поводу той информации, которую ему дают духовные чувства, теоретически ее "перекодируя" (рационализируя), логически обосновывая и системно реконструируя. В эстетосфере культуры эту задачу выполняет эстетическая теория, непосредственное же эстетическое восприятие есть род переживания, вырастающего на базе чувственного созерцания, зрительного или(и) слухового, выражающегося в оценке воспринимаемого объекта таким специфическим инструментом психики, как эстетический вкус,

в ходе дифференциации аксиологических и гносеологических функций сознания эстетическое отношение человека к миру развивалось и укреплялось как одно из направлений его ценностной ориентации (этика тоже как ценностная)
в практике межчеловеческих связей значение поступков осмыслялось как добро, благородство, справедливость, рождая нравственные ценности;

основа эстетического отношения должна, конечно, существовать, но искать ее надо в таких свойствах предметно-реального мира, которые являются, таким образом, всеобщими и которые доступны непосредственному чувственному восприятию и переживанию как необходимому психологическому фундаменту эстетической оценки.

эстетическое сознание формировалось и вычленялось по мере того, как в практической деятельности первобытного человека и в системе его ценностных ориентации возникала, так сказать, "установка на форму", иначе говоря, когда он более или менее целенаправленно устремлял свое внимание на значение организованности, упорядоченности формы предметов, с коими ему приходилось иметь дело. Эстетическое отношение оказывалось эмоциональной оценкой того, как организовано, построено, выражено, воплощено формой данное содержание, а не самого этого содержания. Содержание, сущность явлений обладает другими свойствами — утилитарными, этическими и т. п., но отнюдь не эстетическими.

Суждения о нравственных качествах человека и его поступков (о благородстве, добре, справедливости) или о политическом значении его действий и выступлений — их социальной полезности, общественном благе — вычленяют и характеризуют именно смысл, содержание, сущность оцениваемого, полностью отвлекаясь от того, в какой форме, каким образом реализуется и выявляется данное действие или данный поступок. Вот почему нравственная и политическая оценки могут даваться заглазно, заочно, без непосредственного созерцания оцениваемого предмета, явления, действия — оценивается туг не явление, а сущность, не форма, а содержание, не внешний облик, а внутреннее его наполнение, не как, а что, т. е. в конечном счете не индивидуально-неповторимая конкретность данного объекта, а общее для него и других однородных объектов. Нравственной ценностью обладает не особенное благородство данной личности, а благородство вообще, благородство как таковое,

Хотя мы судим о моральных качествах человека по его поступкам, действиям, поведению, нравственно ценным является не сам поступок, не само действие, не их конкретное материальное бытие. Убийство как акт физического уничтожения человека или животного само по себе этически нейтрально.

Чтобы установить его этическую ценность, нужно знать, кто, кого, почему убил, но для этого совсем не нужно видеть, как было совершено убийство. Потому-то моральные суждения и выступают в виде всеобщих формул — заповедей, максим, сентенций, правил поведения, норм и запретов; это возможно именно постольку, поскольку носителем этической ценности оказывается общее, а не индивидуальное, сущность, а не явление, внутренний смысл, а не способ существования, содержание, а не форма. Носителем же эстетической ценности выступает именно формальная сторона объекта, которая не улавливается другими оценками.

эстетическая ценность всегда связана здесь с противоречивым единством порядка и беспорядка, закономерности и случайности, симметрии и асимметрии.

Но и восприятие самого хаоса, противоположное эмоциональному ощущению гармонии, остается эстетическим переживанием, только негативным по ценностному отношению, — так же, как "безобразное" является эстетической категорией, противоположной "прекрасному" и с ним соотносимой: потому в истории культуры эстетическая оценка хаоса и гармонии менялась — если античность и классицизм, Ренессанс и Просвещение абсолютизировали ценность гармонии и негативно оценивали хаос, то барокко, романтизм, модернизм сознательно и принципиально разрушали гармоничные модели бытия и провозглашали красоту и мрачное величие хаоса...