Забывание иностранных слов

Слова, обычно употребляемые в нашем родном языке, по-ви­димому, в норме защищены от забывания. Иначе обстоит дело, как известно, со словами иностранными. Предрасположение к забы­ванию их существует по отношению ко всем частям речи, и первая ступень функционального расстройства сказывается в той нерав­номерности, с какой мы располагаем запасом иностранных слов в зависимости от нашего общего состояния и от степени усталос­ти. Забывание это происходит в ряде случаев посредством того же механизма, который был раскрыт перед нами в примере «Синьо­релли». Чтобы доказать это, я приведу анализ всего только одно­го, но имеющего примечательные особенности случая, когда забы­то было иностранное слово (не существительное) из латинской цитаты. Позволю себе изложить этот небольшой эпизод подробно и наглядно.

Прошлым летом я возобновил — опять-таки во время вакацион­ного путешествия — знакомство с одним молодым человеком, уни­верситетски образованным, который, как я вскоре заметил, читал некоторые мои психологические работы. В разговоре мы коснулись — не помню уже почему — социального положения той народности, к которой мы оба принадлежим, и он, как человек честолюбивый, стал жаловаться на то, что его поколение обречено, как он выразил­ся, на захирение, не может развивать своих талантов и удовлет­ворять свои потребности. Он закончил свою страстную речь извест­ным стихом из Вергилия, в котором несчастная Дидона завещает грядущим поколениям отмщение Энею: «Exoriare»¹ и т. д. Вернее, он хотел так закончить; ибо восстановить цитату ему не удалось, и он попытался замаскировать явный пропуск при помощи переста­новки слов: «Exoriar(e) ex nostris ossibus ultor!» В конце концов он с досадой сказал мне: «Пожалуйста, не стройте такого насмеш­ливого лица, словно бы вы наслаждались моим смущением; луч­ше помогите мне. В стихе чего-то не хватает. Как он, собственно, звучит в полном виде?»

«Охотно»,— ответил я и процитировал подлинный текст: «Exori-ar(e) aliquis nostris ex ossibus ultor!»

«Как глупо позабыть такое слово! Впрочем, вы ведь утверж­даете, что ничто не забывается без основания. В высшей степени интересно было бы знать, каким образом я умудрился забыть это неопределенное местоимение aliquis (некий)».

Я охотно принял вызов, надеясь получить новый вклад в свою коллекцию. «Сейчас мы это узнаем,— сказал я ему,— я должен вас только просить сообщить мне откровенно и не кри­тикуя все, что вам придет в голову, лишь только вы без какого-либо определенного намерения сосредоточите свое внимание на позабытом слове»².

«Хорошо. Мне приходит в голову забавная мысль: расчленить слово следующим образом: а и 1 i q u i s».

«Зачем?» — «He знаю».— «Что вам приходит дальше на мысль?» — «Дальше идет так: реликвии, ликвидация, жидкость, флюид. Дознались вы уже до чего-нибудь?»

«Нет, далеко еще нет. Но продолжайте».

«Я думаю,— продолжал он с ироническим смехом,— о Симоне Триентском, реликвии которого я видел два года тому назад в одной церкви в Триенте. Я думаю об обвинении в употреблении христианской крови, выдвигаемом как раз теперь против евреев, и о книге Кляйнпауля (К 1 е i n p a u 1), который во всех этих якобы жертвах видит новые воплощения, так сказать, новые издания Христа».

«Эта мысль не совсем чужда той теме, о которой мы с вами бе­седовали, когда вы позабыли латинское слово».

_______________

¹ «Да восстанет из наших костей некий мститель!» — Примеч. ред. перевода.

²Это обычный путь, чтобы довести до сознания скрытые от него элементы пред­ставлений. Ср. мою работу "Толкование сновидений".

«Верно. Я думал, далее, о статье в итальянском журнале, ко­торый я недавно читал. Помнится, она была озаглавлена: «Что говорит св. Августин о женщинах?» Что вы с этим сделаете?»

Я жду.

«Ну, теперь идет нечто такое, что уже наверное не имеет ника­кого отношения к нашей теме».

«Пожалуйста, воздержитесь от критики и...».

«Знаю. Мне вспоминается чудесный старый господин, с которым я встретился в пути на прошлой неделе. Настоящий оригинал. Имеет вид большой хищной птицы. Его зовут, если хотите знать, Бенедикт».

«Получаем по крайней мере сопоставление святых и отцов церк­ви — св. С и м о н, св. А в г у с т и н, св. Б е н е д и к т. Один из от­цов церкви звался, кажется, О р и г е н. Три имени из перечисленных встречаются и в наше время, равно как и имя Paul (Павел) из К 1 е i n p a u 1».

«Теперь мне вспоминается святой Януарий и его чудо с кровью — но мне кажется, что это идет дальше уже чисто механически!»

«Оставьте; и святой Януарий, и святой Августин имеют оба отно­шение к календарю. Не напомните ли вы мне, в чем состояло чудо с кровью св. Януарня?»

«Вы, наверное, знаете это. В одной церкви в Неаполе хранится в склянке кровь св. Януария, которая в определенный праздник чудесным образом становится вновь жидкой. Народ чрезвычай­но дорожит этим чудом и приходит в сильное возбуждение, если оно почему-либо медлит случиться, как это и было раз во время французской оккупации. Тогда командующий генерал — или, может быть, это был Гарибальди? — отвел в сторону священника и, весь­ма выразительным жестом указывая на выстроенных на улице сол­дат, сказал, что он надеется, что чудо вскоре свершится. И оно действительно свершилось...»

«Ну, дальше? Почему вы запнулись?»

«Теперь мне действительно пришло нечто в голову... Но это слиш­ком интимно для того, чтобы я мог рассказать... К тому же я не вижу никакой связи и никакой надобности рассказывать об этом».

«О связи уже я позабочусь. Я, конечно, не могу заставить вас рассказывать мне неприятные для вас вещи; но тогда уже и вы не требуйте от меня, чтобы я вам объяснил, каким образом вы забыли слово «aliquis».

«В самом деле? Вы так думаете? Ну так я внезапно подумал об одной даме, от которой я могу Получить известие, очень неприятное для нас обоих».

«О том, что у нее не наступило месячное нездоровье?»

«Как вы могли это отгадать?»

«Теперь это уже не трудно, вы меня достаточно подготовили. Подумайте только о календарных святых, о переходе крови в жид­кое состояние в определенный день, о возмущении, которое вспы­хивает, если событие не происходит, и недвусмысленной угрозе, что чудо должно совершиться, не то... Вы сделали из чуда св. Януария прекрасный намек на нездоровье вашей знакомой».

«Сам того не зная. И вы думаете действительно, что из-за этого тревожного ожидания я был не в состоянии воспроизвести сло­вечко aliquis?»

«Мне представляется это совершенно несомненным. Вспомните только ваше расчленение а — liquis и дальнейшие ассоциации: реликвии, ликвидация, жидкость... Я мог бы еще включить в связь принесенного в жертву ребенком св. Симона, о котором вы поду­мали в связи со словом «реликвии».

«Нет, уже не надо. Я надеюсь, что вы не примете всерьез этих мыс­лей, если даже они и появились у меня действительно. Зато я должен вам признаться, что дама, о которой идет речь, итальянка и что в ее обществе я посетил Неаполь. Но разве все это не может быть чистой случайностью?»

«Можно ли это объяснить случайностью — я предоставляю су­дить вам самому. Должен только вам сказать, что всякий анало­гичный случай, подвергнутый анализу, приведет вас к столь же замечательным «случайностям».

Целый ряд причин заставляет меня высоко ценить этот малень­кий анализ, за который я должен быть благодарен моему тогдаш­нему спутнику. Во-первых, я имел возможность в данном случае пользоваться таким источником, к которому обычно не имею доступа. По большей части мне приходится добывать примеры нарушения психических функций в обыденной жизни путем собственного само­наблюдения. Несравненно более богатый материал, доставляемый мне многими нервнобольными пациентами, я стараюсь оставлять в стороне во избежание возражений, что данные феномены происхо­дят в результате и служат проявлениями невроза. Вот почему для моих целей особенно ценны те случаи, когда нервно здоровый чу­жой человек соглашается быть объектом исследования. Приведен­ный анализ имеет для меня еще и другое значение: он освещает случай забывания, не сопровождающегося появлением подставных слов_} и подтверждает установленный мной выше тезис, что факт появления или отсутствия подставных слов не может обусловливать существенного различия¹.

_______________

¹ Более тщательное наблюдение несколько суживает различие между случаями Signorelli и aliquis, поскольку дело касается замещающих воспоминаний. По-види­мому, и во втором примере забывание сопровождалось некоторым процессом заме­щения. Когда я впоследствии спросил своего собеседника, не пришло ли ему на мысль, в то время как он силился вспомнить недостающее слово, что-либо другое вместо него, он сообщил мне, что сперва испытывал поползновение вставить в стих слово ab: nostris ab ossibus (быть может, это оставшаяся свободной часть а — liquis), а затем — что ему особенно отчетливо и настойчиво навязывалось слово е х о г i a r е. Оставаясь скептиком, он добавил: «Это объясняется, очевидно, тем, что то было первое слово стиха». Когда я попросил его обратить внимание на слова, ассоциирующиеся у него с exoriare, он назвал: экзорцизм. Легко себе представить, что усиление слова exoriare при репродукции и было в сущности равносильно об­разованию замещающего слова. Оно могло исходить от имени святых через ассоциацию «экзорцизм». Впрочем, это тонкости, которым нет надобности придавать

Но главная ценность примера aliquis заключается в другой особенности, отличающей его от случая Синьорелли. В последнем примере воспроизведение имени было нарушено воздействием некое­го хода мыслей, начавшегося и оборванного непосредственно перед тем, но по своему содержанию не стоявшего ни в какой заметной связи с новой темой, заключавшей в себе имя Синьорелли. Между вытесненным элементом и темой забытого имени существовала лишь смежность по времени, и ее было достаточно для того, чтобы оба эти элемента связались один с другим путем внешней ассо­циации¹. Напротив, в примере aliquis нет и следа подобной неза­висимой, вытесненной темы, которая занимала бы непосредствен­но перед этим сознательное мышление и затем продолжала бы оказывать свое действие в качестве расстраивающего фактора. Расстройство репродукции исходит здесь изнутри, из самой же темы в силу того, что против выраженного в цитате пожелания бессоз­нательно заявляется протест. Процесс этот следует представить себе в следующем виде. Говоривший выразил сожаление по поводу того, что нынешнее поколение его народа ограничено в правах; новое поколение — предсказывает он вслед за Дидоной — отомстит при­теснителям. Он высказывает, таким образом, пожелание о потом­стве. В этот момент сюда врезывается противоречащая этому мысль: «Действительно ли ты так горячо желаешь себе потомства? Это неправда. В каком затруднительном положении ты бы оказался, если бы получил теперь известие, что ты должен ожидать потом­ства от известной тебе женщины? Нет, не надо потомства, как ни нужно оно нам для отмщения». Этот протест производит свое действие тем же путем, что и в примере Синьорелли: образуется внешняя ассоциация между одним каким-либо из числа заключаю­щихся в нем представлений и каким-нибудь элементом опротесто­ванного пожелания; притом на сей раз ассоциация устанавливается обходным путем, имеющим вид в высшей степени искусственный. Второй существенный пункт схождения с примером Синьорелли

_______________

значения. Но весьма возможно, что всплывание того или иного замещающего воспо­минания служит постоянным, а может быть, только характерным и предательским признаком того, что данное забывание тенденциозно и мотивируется вытеснением. Процесс образования замещающих имен мог бы иметься налицо даже и в тех случаях, когда всплывание неверных имен и не совершается, и сказывался бы тогда в уси­лении какого-либо элемента, смежного с забытым. Так, в примере Signorelli у меня все то время,- что я не мог вспомнить его фамилии, было необычайно ярко зрительное воспоминание о цикле фресок и о помещенном в углу одной из картин портрете художника,— во всяком случае оно было у меня гораздо интенсивнее, чем у меня бывают обычно зрительные воспоминания. В другом случае — также сообщенном в моей статье 1898 года — я безнадежно позабыл название одной улицы в чужом городе, на которую мне предстояло пойти с неприятным визитом; но номер дома запомнился мне с необычайной яркостью, в то время как обыкновенно я запоминаю числа лишь с величайшим трудом.

¹ Я не решился бы с полной уверенностью утверждать об отсутствии всякой внутренней связи между обоими кругами мыслей в примере Синьорелли. При тща­тельном рассмотрении вытесненных мыслей на тему «смерть и сексуальность» все же наталкиваешься на идею, близко соприкасающуюся с темой фресок в Орвието.

заключается в том, что протест берет свое начало из вытесненных элементов и исходит от мыслей, которые могли бы отвлечь внимание. На этом мы покончим с различиями и внутренним сходством обоих примеров забывания имен. Мы познакомились с одним ме­ханизмом забывания — это нарушение хода мысли силою внутрен­него протеста, исходящего от чего-то вытесненного. С этим про­цессом, который представляется нам более удобным для запоми­нания, мы еще неоднократно встретимся в дальнейшем изложении.

III