Глава Х. Материнство и проституция
Главное выражение, которое без сомнения будет выставлено против нашего исследования, заключается в том, насколько найденные положения применимы ко всем женщинам. Для некоторых, даже для многих женщин это, пожалуй, и верно, но есть ведь еще и другие…
Первоначально я не имел в виду останавливаться на специальных формах женственности. Женщины поддаются подразделению с различных точек зрения. Но следует остерегаться применить ко всем женщинам то положение, которое справедливо только относительно какого-нибудь крайнего типа их, хотя бы этот тип и обладал большой распространенностью, попадался бы нам повсюду, необходимо однако помнить, что это только известный тип и что характерная индивидуальность его может потерять всю свою яркость при преобладании другого прямо противоположного типа. Существует много подразделений женщин, существуют также различные женские характеры, хотя слово характер следует в данном случае понимать в эмпирическом смысле. Все черты характера мужчины имеют много поразительных аналогий в характере женщины —обстоятельство, которое часто дает повод для разных амфиболии (интересное сравнение этого рода будет приведено в дальнейшей части этой главы). Но помимо этого характер мужчины всецело погружен в сферу умопостигаемого и прочно укреплен там. Благодаря этому для нас опять выясняется факт смешения характерологии и учения о душе, также общность их судьбы. Характерологические различия женщин не имеют тех глубоких и прочных корней, которые могли бы привести к развитию обособленной индивидуальности.
Пожалуй, не существует ни одной женской черты, которая в течение всей жизни женщины, сохранилась бы в первоначальной своей чистоте, которая не изменилась бы благодаря воздействию мужской воли и не отступила бы на задний план или окончательно не уничтожилась бы под ее влиянием. Каковы дальнейшие различия между одинаково мужественными и одинаково женственными индивидуумами – этот вопрос я намеренно оставлю пока в стороне. Но сделали мы это не потому, что сведение психологических различий к принципу половых промежуточных форм дало нам больше, чем только одну из тысячи руководящих нитей, которую можно найти в этой запутаннейшей из всех областей. Мы исходили при этом из того простого соображения, что всякое скрещение с другим принципом, всякое расширение линейного метода до плоскостного неблагоприятно отразилось на этой первой попытке основательно разобраться в характерологических явлениях. Эта попытка имеет в виду нечто больше установления характеров или эмоциональных типов. Специально женская характерология должна явиться предметом особого исследования, хотя и настоящая работа, по мере возможности, не упускала из виду индивидуальных различий женщин. Мне кажется, что я при этом избежал поспешных и ложных обобщений и утверждал только то, что в одинаковой степени и с одинаковой справедливостью применимо ко всем женственным женщинам без исключения. Речь до сих пор шла о Ж в самом общем смысле слова. Но так как мне в качестве возражения могут выставить только один тип, то я нахожу нужным охарактеризовать здесь из всего множества только пару самых противоположных типов. Все то низкое и гадкое, что я приписал женщине, найдут неправильным в приложении к женщине – матери.
Придется остановиться на этом несколько дольше. Тут же следует заметить, что никто не может взяться за разрешение этой проблемы, не подвергнув одновременно изучению и противоположный полюс матери, диаметрально противоположную возможность женской натуры. Только таким путем нам удастся провести точные границы типа матери, резко выделить свойства матери от всевозможных свойств, присущих другим женщинам.
Диаметрально противоположным типу матери является тип проститутки. Это противопоставление так же мало можно вынести из каких-нибудь логических посылок, как и противопоставление мужчины женщине. Последнее мы только видим, но никогда не доказываем. То же самое и относительно первого: его мы должны разглядеть или найти в опыте, Только тогда мы убедимся, что оно ничуть не нарушает стройности нашей схемы. Всевозможные ограничения, которые здесь необходимо установить, будут рассмотрены в дальнейшем. Пока мы только рассмотрим женщину с точки зрения двух типов, причем, в одном случае преобладает один тип, в другом случае – другой.
Эти оба типа – мать и проститутка.
Наше деление может быть превратно понято, если мы не укажем на отличие его от другого, очень распространенного подразделения. Нередко приходилось слышать, что женщина является одновременно и матерью и возлюбленной. Мне трудно уяснить себе мысль и пользу подобного разделения. Должно ли качество возлюбленной представлять собою определенную стадию, которая необходимо предшествует материнству? В таком случае оно не может быть длительной характерологи ческой особенностью. Далее, что говорит нам понятие «возлюбленная относительно самой женщины? Ровно ничего, разве только то, что ее любят. Придает ли это понятие женщине существенное качество, или оно дает только внешнее определение ей? Быть любимой может быть одинаково как мать, так и проститутка. В крайнем случае, можно было бы под видом „возлюбленной“ описать целую группу женщин, которая занимает среднее положение между матерью и проституткой, которая представляет собою промежуточную форму двух упомянутых полюсов. Или, быть может, считали необходимым особо подчеркнуть тот факт, что женщина стоит в других отношениях к отцу своих детей, чем к самим детям. Но иногда под „возлюбленной“ следует понимать женщину, которая дает себя любить, т.е. всецело отдается любящему. Этим однако мы еще ничего ценного не приобрели, так как в подобном случае и мать, и проститутка формально могут действовать одинаково. Понятие „возлюбленная“ еще ничего не говорит о качествах того существа, которое является предметом любви: да, это само собою понятно, так как оно выражает собою определенную стадию жизни одной и той же женщины, стадию, за которой следует другая в форме материнства. Так как состояние „возлюбленной“ является только случайным признаком ее личности, то можно видеть, насколько нелогично это подразделение. Ведь материнство содержит в себе нечто более глубокое, чем один только факт того, что женщина родила. Эта именно более глубокая сущность материнства и является ближайшей задачей нашего исследования.
Итак, материнство и проституция – два полярно– противоположных явления. Это положение можно с известной степенью вероятности заключить уже из того факта, что у женщины-матери гораздо больше детей,чем у кокотки, в то время как уличная проститутка в большинстве случаев совершенно бездетна. Следует заметить, что неодна только продажная женщина принадлежит к типу проститутки. К нему можно причислить и много, так называемых, благородных девушек и замужних женщин, даже таких, которые не нарушают брачных уз. Они не делают этого не потому, что не представлялось случая, а просто потому, что сами не хотели заходить так далеко. Поэтому не следует особенно удивляться применению понятия проститутки к более широкому кругу женщин, чем это привыкли до сих пор делать, относя это понятие только к продажным женщинам. Уличная проститутка только тем отличается от пользующейся большим почетом кокотки и более благородной гетеры, что она абсолютно лишена способности к какому-либо дифференцированию отношений. Далее, отсутствие у нее всякой памяти превращает ее жизнь в совокупность отдельных, изолированных моментов, между которыми нет ни малейшей связи. Поэтому тип проститутки мог бы существовать даже и тогда, когда на свете были бы только один мужчина да одна женщина, ибо этот тип получает свое выражение в специфическом отношении к отдельному мужчине.
Только сам по себе факт меньшей плодовитости проститутки уже освобождает меня от обязанности опровергать один очень распространенный взгляд, по которому проституция – явление, лежащее, строго говоря, глубоко в естественной природе человеческого существа, представляет собой результат неблагоприятных социальных условий а именно отсутствия заработка у многих женщин. Этот взгляд склонен обвинять существующий общественный строй, в котором экономический эгоизм мужчин, забравших всю власть в свои руки, сильно затрудняет незамужним женщинам доступ к честной жизни. Далее он указывает на сильно распространенную холостую жизнь, вызванную будто бы материальными условиями и требующую во что бы то ни стало существования проституции. Разве следует напоминать, что проституция —черта, свойственная не одним только уличным проституткам, но что иногда и богатые девушки, пренебрегая всеми преимуществами своего положения, предпочитают открытое фланирование по улицам. Улица есть принадлежность истинной проституции. Ведь женщинам отдают даже предпочтение в занятии должностей в магазинах, на почте, телеграфе, телефоне. Правда, эти занятия очень однообразны и шаблонны, но ведь женщина менее дифференцирована, чем мужчина, а потому и менее требовательна. В этом отношении капитализм опередил науку. Он нашел, что женский труд должен быть оплачиваем дешевле мужского, так как потребности женщины менее значительны. Впрочем, проститутке приходится очень туго, так как ей нужно дорого платить за квартиру, одеваться в дорогие платья и сверх того содержать еще сутенера. Насколько сильно в них влечение к этому образу жизни видно из того, что проститутка, даже выйдя замуж, часто возвращается к своему прежнему ремеслу. Проститутка кроме того, в силу неизвестных, лежащих глубоко в ее природе причин, совершенно невосприимчива к некоторым инфекциям, которые в большинстве случаев поражают честных женщин. Наконец, проституция существовала всегда и ее рост не находится ни в каком отношении с различными усовершенствованиями капиталистической эпохи. Мало того, она даже принадлежала к числу религиозных институтов некоторых народов древности, например, финикиян.
Итак, проституция не есть какой-нибудь определенный путь, на который мужчина толкал бы женщину. Мы не отрицаем, что в очень многих случаях вина всецело падает на мужчину, а именно, когда девушка должна была покинуть свою должность и остаться без хлеба. Но тот факт, что в подобных случаях женщина видит надлежащий выход из затруднительного положения только в проституции, – этот именно факт глубоко лежит в природной сущности ее. Чего нет, того и быть не может. Ведь мужчине, который с материальной стороны гораздо чаще подвергается всяким превратностям судьбы и который интенсивнее ощущает нужду, чем женщина, проституция совершенно чужда. Если она и встречается (среди кельнеров, парикмахеров и т.д.), то только в ярко выраженных промежуточных половых формах. Поэтому склонность и влечение к проституции являются органической врожденной чертой женщины, такой же естественной чертой, как и предрасположение к материнству.
Этим я не хотел сказать, что женщина становится проституткой исключительно под влиянием внутренней необходимости. В большинстве женщин кроются обе возможности – матери и проститутки. Прошу извинения, ибо знаю, что это жестоко по отношению к мужчинам, нет только девственницы. Решающим моментом в торжестве одной из этих– возможностей является мужчина, который может сделать женщину матерью, но не актом совокупления, а одним только своим взгля дом. Шопенгауэр заметил, что человек, строго говоря, должен исчислять время своего существования с того момента, когда его отец и его мать влюбились друг в друга. Но это неверно. В идеальном случае рождение человека следовало бы отнести к тому моменту, когда женщина впервые увидели или услышала только голос мужчины, будущего отца ее ребенка. Правда, биология и медицина, теория искусственного подбора и гинекология за последние шестьдесят лет, под влиянием Иоганна Мюллера, Т. Бишофа и Ч. Дарвина, относились крайне отрицательно к вопросу о ''предопределяющем глазе» и «предопределяющем взгляде». В дальнейшем я постараюсь развить теорию этого явления. Здесь же и только замечу, что очень несправедливо отрицать возможность существования «предопределяющего глаза» только на том основании, что она несоместима с взглядом, по которому только семенная клетка и яйцо могут образовать новый индивидуум. «Предопределяющий глаз» в действительности существует, и наука должна стремиться объяснить его вместо того, чтобы без всяких разговоров объявлять его невозможным. Ведь трудно сказать, чтобы наука обладала тем огромным запасом опыта, который дал бы ей право упорно настаивать на своем взгляде– В априорной науке, подобной математике, я должен решительно отвергнуть мысль, что на Юпитере дважды два равно пяти, биология же имеет дело с положениями «относительной всеобщности» (Кант).
Если я здесь выступаю в пользу «предопределяющего глаза» и в его отрицании вижу только ограниченность человеческого понимания, то из этого еще не следует заключить, что я его принимаю за причину всех уродливостей или только большей части их. Речь пока идет только о возможности влияния на потомство без полового акта с матерью. И здесь я осмелюсь сказать следующее: тот факт, что Шопенгауэр и Гете придерживались одного взгляда в теории цветов, a priori устраняет вся-кое сомнение в превосходстве их взгляда перед всеми мнениями прош-лыx, настоящих и будущих физиков. Точно также истина, высказанная Ибсеном («Женщина с моря») или Гете («Wahlverwandtschaften»), не может быть опровергнута приговорами всех вместе взятых медицинских факультетов мира.
Человек, от которого можно было бы ожидать такого сильного влияния на женщину, что ее дитя оказалось бы похожим на него даже в том случае, если бы оно выросло не из его семени – такой человек должен был бы явиться самым совершенным дополнением этой женщине в половом отношении. Если же такие случаи чрезвычайно редки, то это обясняется невероятностью встречи двух, столь совершенных дополнительных моментов, но ни в коем случае не служит возражением против принципиальной возможности тех фактов, которые описаны Гете и Ибсеном.
Встретит ли женщина такого мужчину, который одним только присутствием своим уже делает ее матерью своего ребенка – это является делом случая. В этих именно пределах можно допустить мысль, что судьба многих матерей и проституток могла сложиться совершенно иначе. С другой стороны существует бесчисленное множество примеров совершенно противоположного характера. Женщина может в течение всей своей жизни не встретиться с таким человеком и вместе с тем навсегда сохранить типичные черты матери. И наоборот. Такой единственный мужчина может появиться, но он своим появлением не в состоянии предотвратить окончательного и решительного обращения женщины к проституции.
Остается один выход: следует принять два врожденных противоположных предрасположения, которые в различных женщинах распределены в неодинаковой пропорции: абсолютная мать и абсолютная проститутка. Действительность лежит между двумя этими типами. Нет ни одной решительно женщины, которая была бы лишена инстинктов проститутки.
Я знаю, многие будут это отрицать. Они спросят: что свойственное проститутке, можно найти в женщине, которая меньше всего похожа на кокотку? Я пока ограничусь указанием на то, с какой снисходительностью, даже сочувствием относится женщина к грязному прикосновению со стороны чужого человека. Если придерживаться этого масштаба, то легко будет доказать, что абсолютной матери совершенно не существует.
Нет также ни одной женщины, которая не обладала бы побуждениями матери. Но я должен тут же заметить, что гораздо чаще встречал в женщинах резко выраженные черты абсолютной проститутки, чем черты материнства, развитые до такой степени, что совершенно вытеснили бы из нее всякое подобие проститутки.
Самый поверхностный анализ понятия материнства приводит нас к заключению, что желание иметь детей является главной и основной целью жизни матери. Для абсолютной проститутки, напротив, акт оплодотворения совершенно потерял эту цель. Таким образом всестороннее исследование поставленного нами вопроса должно прежде всего выяснить отношение матери и проститутки к следующим двум явлениям: к ребенку и к акту совокупления.
Мать и проститутка различаются прежде всего по характеру их отношения к ребенку. Центром тяжести для проститутки является мужчина, для матери – ребенок. Пробным камнем в этом вопросе может служить отношение к дочери. Если женщина не завидует сравнительной молодости и красоте своей дочери, ее успехам у мужчин, вполне отождествляя себя с нею и радуясь ее поклоникам, как будто своим собственным, только такая женщина может быть названа матерью.
Абсолютная мать, все помыслы которой сосредоточены только на ребенке, становится матерью через любого мужчину. Замечено, что женщины, которые в детстве много внимания уделяли куклам, любили детей и охотно ухаживали за ними, не особенно разборчивы в отношении мужчины. Они берут себе в мужья первого попавшегося молодца, который в состоянии ее кой-как обеспечить и расположить к себе ее родителей и родствеников, когда же такая девушка становится матерью, то каков бы ни был ее муж, она никогда о другом мужчине не думает (конечно, в идеальном случае). Для абсолютной проститутки, даже в детском ее возрасте, дитя является синонимом ужаса. Впоследствии она пользуется ребенком только как средством создать обманчивые идиллические отношения матери к ребенку, отношения, которые всецело рассчитаны на то, чтобы растрогать мужчину и привлечь его к себе.
Она – женщина, которая ощущает сильнейшую потребность нравиться всем мужчинам. Но так как абсолютной матери не существует, то можно в каждой женщине найти, по крайне мере, следы этой потребности, которая распространяется на всех без исключения мужчин в мире.
Здесь мы подошли только к формальному сходству между абсолютной матерью и абсолютной кокоткой. Строго говоря, они обе не предъявляют никаких требований к личности своего полового дополнения. Одна берет любого мужчину, который ей может быть полезен в ее желании иметь ребенка, и когда этот ребенок уже налицо, ей другого мужчины не надо: только в этом смысле ее можно назвать «единобрачной». Другая же отдается первому попавшемуся мужчине, который может доставить ей эротическое наслаждение: он является для нее самоцелью. Здесь, таким образом, сходятся эти две крайности, и мы имеем основание надеяться, что исходя из этот мы проникнем в сущность женщины вообще.
В самом деле: всеобще распространенный взгляд, которого я раньше сам придерживался, взгляд, что женщина – однобрачна, а мужчина – многобрачен, следует считать крайне ложным. Как раз наоборот. Нас не должен вводить в заблуждение тот факт, что женщины иногда подолгу выжидают и, где это представляется возможным, выбирают того мужчину, который может сообщить им высшую ценность – мужчину благороднейшего, известнейшего, «первого среди всех». Этой потребностью женщина отличается от животного, которое вообще не стремится приобрести какую-либо ценность ни перед самим собою, ни через себя (как мужчина), ни перед другими, ни посредством других (как женщина). Но только дураки могут с восхищением говорить об этом явлении, которое убедительнейше говорит нам о том, насколько женщины лишены самоценности. Эта потребность несомненно жаждет удовлетворения, но в ней мы никак не видем нравственной идеи моногамии. Мужчина в состоянии всюду раздавать свою ценность, он может перенести ее на женщину, он может и хочет ее подарить. Но он никак не может, подобно женщине, приобрести свою ценность в качестве подарка от другого человека. Женщина поэтому старается приобрести для себя возможно больше ценности, останавливая свой выбор именно на том человеке, который в состоянии ей дать наивысшую ценность. У мужчины же в основе брака лежат совершенно другие мотивы. Первоначально он является для него завершением идеальной любви, исполнением его заветных желаний, хотя бы очень уместно было бы и спросить, действительно ли это так. Далее, он насквозь проникнут исключительно мужской идеей верности (которая предполагает беспрерывность, умопостигаемое «я»). Очень часто приходится слышать, что женщина добросовестнее соблюдает верность, чем мужчина, что для мужчины верность является бременем, которое он сам, несомненно по свободной воле и в полном знании, взвалил на себя. Он может иногда отказаться от этого самостеснения, но он вечно будет чувствовать в этом поступке вину свою. Когда он нарушает супружескую верность, он при этом лишает слова свою умопостигаемую сущность. Для женщины же измена является интересной, пикантной игрой, в которой принимает участие не идея нравственности, а мотив безопасности и доброго имени. Нет ни одной женщины, которая в мыслях никогда не изменяла бы своему мужу и которая вместе с тем ставила бы себе это в упрек. Ибо женщина вступает в брак, полная трепетного, бессознательного желания, и нарушает его, так как она лишена вневременного «я», полная таких же ожиданий и так же бессмысленно, как и заключила его. Мотив верности заключенному договору —принадлежность одного только мужчины. Связующая сила раз данного слова – вещь, недоступная пониманию женщин. Все факты, которые обыкновенно приводят в доказательство верности женщины, мало говорят против высказанного взгляда. Такая верность является или результатом интенсивной половой связи (Пенелопа), или она представляет собой женскую покорность, покорность собаки, бегущей по пятам, покорность, соединенную с цепкой привязанностью, которую можно сравнить с физической близостью, характеризующей женское сострадание (Кэтхен фон Гейльброн).
Мужчина создал моногамию. Своим источником она имеет идею мужской индивидуальности, которая в потоке времени остается неизменной, именно поэтому она для своего полного завершения вечно требует одной и той же сущности. В этом смысле установление моногамии кроет в себе какую-то высшую идею. И для нас становится вполне понятным, почему она включена в число таинств католической церкви. Я предупреждаю: своими словами я не хочу наметить своего отношения к вопросу «брак или свободная любовь». На почве различных уклонений от строжайшего закона нравственности, а такие уклонения свойственны всякому эмпирическому браку, уже невозможно найти вполне удовлетворительное решение выдвинутой проблемой: вместе с браком явилось на свет и его нарушение.
А все-таки только мужчина мог создать брак. Нет ни одного правового института, который был бы создан руками женщин. Все право принадлежит мужчине, женщине – только различные обычаи (поэтому совершенно ошибочен взгляд, по которому законы развиваются из обычаев или наоборот. Оба – совершенно различные вещи). Только мужчина чувствует потребность и обладает достаточной силой для того, чтобы ввести порядок в запутаннейшие половые отношения. Это является выражением его общего стремления к порядку, правилу, закону. И кажется, что у многих народов на самом деле было некогда время, когда женщина могла пользоваться большим влиянием на устои социальной жизни, но тогда не было ничего похожего на брак: эпоха патриархата есть эпоха многомужества.
Различное отношение матери и проститутки к ребенку дает повод к дальнейшим весьма ценным выводам. Женщина, в которой преобладают черты проститутки, и в сыне своем прежде всего видит мужчину, и ее отношение к нему всегда носит половой характер. Так как нет женщины, которая всецело была бы матерью, то едва уловимый оттенок полового влияния сына на свою мать можно заметить повсюду. Поэтому-то я и считаю отношение к дочери самым надежным масштабом материнской любви. Не подлежит сомнению, что каждый сын стоит в известных половых отношениях к своей матери, хотя бы эти отношения были тщательно скрыты от взоров как сына, так и матери. Эти отношения ярко сказываются в том факте, что для многих мужчин мать является главным объектом их половых фантазий во время сна («Сон Эдипа»). У некоторых это проявляется в раннем периоде их половой зрелости, а у других и позже, но как в том, так и в другом случае, подобные фантастические картины совершенно вытесняются из воображения сына в бодрствующем сознании. Что и в действительных отношениях истинной матери к своему ребенку заключается глубокий половой элемент, в этом можно убедиться на том бесспорном факте, что кормление ребенка грудью доставляет матери чувство мучительного наслаждения. Это так же несомненно, как и тот анатомический факт, что под сосками женских грудей находится эректильная ткань, раздражением которой, как доказано физиологами, можно вызвать сокращение маточной мускулатуры. Как пассивность, которая обусловлена фактом сосания ребенком молока, так и тесное физическое прикосновение во время кормления, представляет поразительную аналогию с ролью женщины в акте оплодотворения. Этим объясняется прекращение месячных регул во время кормления и нам до некоторой степени становится понятным неясная, но очень глубокая ревность мужчины даже к грудному ребенку. Но кормление ребенка – исключительно материнское занятие. Чем женщина сильнее приближается к типу проститутки, тем меньше у нее будет желания самой кормить ребенка, тем меньше она в состоянии будет это сделать. Поэтому нельзя отрицать того, что в отношении матери к ребенку уже заключено нечто родственное отношению между женщиной и мужчиной.
Материнство такая же всеобщая черта, как и сексуальность, и та, и другая проявляются у различных существ с неодинаковой силой, Женщина, которая является воплощением материнства, должна раскрывать эту черту не только в отношениях к своему кровному ребенку, но прежде всего в отношениях ко всем людям без исключения. Правда, впоследствии интерес к собственному ребенку до того поглощает все остальное, что такая женщина в случае конфликта поступает крайне слепо, несправедливо, иногда даже безжалостно по отношению к другим. Интереснее всего здесь отметить отношение девушки-матери к своему возлюбленному. Женщина-мать, еще будучи девушкой, проявляет чисто материнские чувства к мужчине, которого она любит, и даже к тому мужчине, которой впоследствии должен стать отцом ее ребенка. Он уже сам в известном смысле ее ребенок. В этой именно черте, одинаково свойственной как матери, так и любящей женщине, проявляется глубочайшая сущность этого типа женщин: она именно и есть тот корень, вечно живой, сросшийся с почвой, вечно распускающийся, от которого единичный мужчина отделяется, как индивидуум, и перед которым он чувствует всю свою мимолетность. Это именно та мысль, которая заставляет каждого мужчину с большей или меньшей сознательностью видеть в женщине-матери, даже в девушке-матери, какую-то идею вечности и которая возводит беременную женщину в степень какой-то возвышенной идеи (Золя). Колоссальная самоуверенность рода, но ничего больше, кроется в молчании этих существ, перед которым мужчина чувствует себя моментами очень ничтожной величиной. В подобные минуты мир и спокойствие сходят в его душу, высшая и глубочайшая тоска умолкает в нем и он готов себя уверить, что женщина сообщила ему самую глубокую тайну связи человека с миром. Тогда он сам превращается в ребенка любимой им женщины (Зигфрид у Брунгильды в третьем акте), в ребенка, на которого мать смотрит с радостной улыбкой, для которого она бесконечно много знает, за которым умеет ухаживать, которого умеет укрощать и держать под уздой. Но это продолжается один миг. Зигфрид решительно сбрасывает гнет мыслей, навеянных Брунгильдой. Ибо сущность мужчины заключается в том, что он свергает с себя эту власть и возносит себя над ней. А потому роль отца менее всего способна удовлетворить глубочайшую потребность его духа, потому мысль раствориться и исчезнуть в бесконечности рода является для него ужасной. Наиболее пессимистическое из всех произведений мировой литературы: «Мир как воля и представление» в самой потрясающей главе своей:»Смерть и ее отношение к неразрушимости нашей сущности в себе» объявляет эту бесконечность воли рода единственно мыслимым бессмертием.
Эта уверенность рода имеет своим результатом мужество и бесстрашие матери в противоположность неуверенности и робости проститутки. Это не моральное мужество, не мужество индивидуальности, которое вытекает из глубокой ценности истины и непреклонности внутренне свободного существа. Оно скорее является жизненной волей рода, который через посредство матери берет под свою защиту ребенка и даже мужчину, Противоположные понятия мужества и трусости распределяются между матерью и проституткой совершенно так же, как и понятия надежды и страха: надежда свойственна матери, страх – проститутке. Абсолютная мать всегда и при всяких обстоятельствах, так сказать, «надеется». В существовании рода лежит ее бессмертие, а потому она не знает страха смерти. Проститутке, наоборот, смерть внушает жесточайший ужас, несмотря на то, что ей совершенно чужда потребность в индивидуальном бессмертии.
Вот еще одно доказательство того, насколько ложен взгляд, по которому жажда личного бессмертия обусловлена страхом и сознанием физической смерти. Женщина-мать всегда чувствует свое превосходство над мужчиной. По ее мнению, она для него – спасательный круг. Она защищена со всех сторон замкнутой цепью поколений, подобна гавани, из которой выплывают все новые корабли. Мужчина же, один плывет далеко в открытом, бурном океане. Даже в самой глубокой старости мать еще вполне готова к тому, чтобы принять и охранить своего ребенка. Этот момент, как мы увидим из дальнейшего, глубоко заложен в психике матери уже во время зачатия, во время же беременности ясно выступает момент защиты и питания. Сознание превосходства проявляется также по отношению к возлюбленному. Женщина-мать особенно восприимчива ко всему наивному и детскому, к простоте мужчины. Гетера же любит его изысканность, тонкость его натуры. В матери глубоко изложена потребность учить своею ребенка, одарять его, хотя бы этот ребенок был ее возлюбленным. Гетера же сгорает от желания, чтобы мужчина ей импонировал, чтобы она во всем была обязана ему. Женщина-мать, как представительница целого рода, питает чувства глубокой любви ко всем членам его (в этом смысле и дочь является матерью своего отца). С появлением же ребенка все интересы ее сосредоточиваются исключительно на нем, все прочее уже не занимает ее внимания ни в малейшей степени. Женщина-проститутка никогда не бывает так любвеобильна и узкосердечна, как мать.
Цель рода всецело поглощает женщину-мать, проститутки же находится совершенно вне этой цели. Мало того. Род имеет в лице матери единственного своего защитника, единственного жреца. Она выражает его волю в ее чистейшем виде. Появление же проститутки доказывает насколько прав был Шопенгауэр, говоря, что взгляд, согласно которому целью всякой половой жизни является производство будущих поколений, лишен всеобщего значения. Из того факта, что женщины-матери проявляют особенно жестокое отношение к животным, можно убедиться, насколько все их помыслы направлены к жизни и сохранению своего рода. Следует присмотреться, с каким невозмутимым спокойствием домовитая хозяйка и мать шлет на заклание одну курицу за другой. Надо заметить, что все это она совершает с чувством глубокого удовольствия по поводу исполняемого ею похвального долга. Ибо всякая медаль имеет свою обратную сторону, обратной же стороной матери является мачеха. Женщина может быть матерью только по отношению ко своему ребенку, ко всему остальному она – мачеха.
Итак, женщина – мать всецело живет мыслью о сохранении рода. Для доказательства этого положения достаточно обратить внимание на своебразное отношение ее ко всем предметам, которое служат целям питания. Она не может хладнокровно смотреть на то, что какая-нибудь съедобная вещь, будь то даже самый жалкий объедок, пропадает напрасно. Совершенно обратное отношение замечается у проститутки. Она, подчиняясь минутному капризу своему, заготовляет огромные запасы съестных веществ и нисколько не страдает, когда эти запасы пропадают самым бесполезным образом. Мать – скупа и мелочна, проститутка же – расточительна, капризна. Сохранение рода является основной целью жизни матери. Вот почему она вечна носится с заботой о хорошем питании своих детей, вот почему ничто не в состоянии доставить ей столько удовольствия, как здоровый хороший аппетит их. Неразрывно с этим связано ее отношение к хлебу и ко всему, что может быть названо хозяйством. Церера – отменная мать, этот факт особенно ясно выражен в ее греческом имени – Деметры. Мать воспитывает своего ребенка физически, но не духовно. Со стороны матери отношение ее к ребенку носит всегда физический характер. Это проявляется во всех ее поступках, начиная от поцелуев и ласк, которыми она осыпает его в детстве, и кончая заботами, которые как бы окутывают существо его в период возмужалости. Бессмысленное восхищение, которое способно вызвать в матери всякое внешнее проявление грудном младенца, имеет в своей основе то же начало: сохранение и поддержание земного жизни.