Глава 5 Подростковая беременность и раннее материнство

Опубликовано в Psychoanalytic Inquiry, 1988 г.

Просто удивительно, что, несмотря на успехи контрацепции и доступность искусственного прерывания беременности, значительное число девушек-подростков все-таки беременеют и становятся малолетними матерями. Для многих из них нормальные кризисы развития подросткового и юношеского возраста, вслед за которыми наступает кризис первой беременности и материнства, способствуют дальнейшему психическому взрослению. Но для других эти кризисы, скорее всего, оживляют первичные тревоги и конфликты, принадлежащие предыдущим фазам развития, что приводит к регрессу. Для некоторых из этих молодых матерей рождение реального ребенка оказывается гибельным. Физическая зрелость, наступающая в пубертате, предлагает им альтернативное средство для разрешения психических конфликтов и утверждения своей женственности. Хотя желание девушки испытать, что такое беременность, можно рассматривать как часть нормального девического развития, дальнейшее продвижение к зрелости — это желание принести миру нового человека и достичь зрелого Эго-идеала. Девушки-подростки, о которых я говорю, по всей видимости, делают только первую часть этого шага развития. В данной статье я остановлюсь на бессознательных конфликтах некоторых незрелых молодых женщин, которые не позволили им стать достаточно хорошими матерями (Винникотт, 1965).

Зрелое развитие и отношения с матерью

Этапы зрелости жизненного цикла описаны Эриксоном (1959). Из них основными вехами на пути становления зрелой женской личности являются: 1) уникальные изменения женского тела в пубертате, приводящие к психологическому рывку юности; 2) первая беременность и 3) рождение ребенка. Каждый шаг взросления, инициированный изменениями тела, неизбежно сопровождается нормальным эмоциональным кризисом постольку, поскольку во внутреннем и внешнем мире должны быть изменены либидинозные, агрессивные и нарциссические компоненты отношений к Собственному Я и к объекту. Каждый кризис может или облегчить психический рост, или выдвинуть на передний план фиксацию на ранней фазе развития. По моему мнению, решающую роль здесь играет то, какая у молодой женщины была мать (насколько она способна была быть матерью) и каким образом она относилась к своей женственности и к женственности своей дочери. Как мы уже знаем, развитие зрелой женской личности (базирующееся на доэдипальном развитии здорового ощущения Собственного Я и здоровых объектных отношений, а также на прочном ощущении полоролевой и сексуальной идентичности) включает в себя не только идентификацию с внутренним образом матери, но еще и противоположную задачу всей последующей жизни: отделение от матери и индивидуализацию.

Юность

М.Лафер и Э.Лафер (1984) считают главной функцией развития в юности установление окончательной сексуальной организации. Образ тела теперь должен включать физически зрелые гениталии. Они рассматривают различные юношеские задачи развития — изменение отношений к эдипальному объекту, к сверстникам и к своему телу — скорее как подразделы ведущей функции развития, а не как отдельные задачи. Девушка может пройти через трудные испытания в подростковом возрасте, если ее доэдипальные отношения с матерью не привели к прочному ощущению Собственного Я и своей половой принадлежности. Всплеск эмоциональных регрессивных тенденций и подъем на поверхность неразрешенных конфликтов прошлого могут затормозить продвижение к эмоциональной зрелости и психическому взрослению. В подростковом возрасте самооценка особенно зависит от внешности и образа Собственного Я, отраженных в позитивном и негативном ответе равных субъекту фигур. Однако, хотя только что обретенная зрелость и сексуальная отзывчивость тела молодой женщины вводит ее в мир взрослой сексуальности, она может также толкнуть ее к тому, чтобы начать использовать свое тело для защиты от неразрешенных эмоциональных конфликтов гораздо более раннего этапа жизни. Как мы увидим в следующей главе «Влияние особенностей психического развития в раннем детстве на течение беременности и преждевременные роды», секс может стать способом достижения душевного равновесия и понимания, идущим скорее от желания пережить вновь доэдипальное ощущение материнской ласки, чем от стремления к взрослым сексуальным отношениям.

У таких девушек наблюдаются сильные агрессивные и садистские чувства к матери — фактор, который усложняет нормальный подростковый процесс отделения от нее. Таким образом, амбивалентность по отношению к матери может разрешиться скорее негативным образом, чем позитивным (любовью к ней). Предшествующие конфликты детства, касающиеся идентификации с матерью, в пубертате оживают и получают подкрепление (Пайнз, 1982), осложняя последующий этап первой беременности, на котором впервые возможно достижение идентификации (физически и эмоционально) со взрослым Эго-идеалом (Блум, 1976).

Первая беременность

Первая беременность женщины — это опыт переживания глубокой биологической идентификации со своей матерью, что может реактивировать сильнейшие амбивалентные чувства. Для молодой женщины, чья мать была «достаточно хорошей», временная регрессия к первичной идентификации со щедрой жизнедающей матерью и с младенческим Собственным Я — приятная фаза развития, на которой достигаются дальнейшая зрелая интеграция, повышение самооценки и духовный рост.

Но для других, чьи амбивалентные чувства к матери не получили разрешения, а по отношению к Собственному Я, к своему сексуальному партнеру или важнейшим фигурам прошлого доминируют негативные чувства, неизбежная регрессия беременности облегчает выход на поверхность ранее неразрешенных конфликтов, против которых до сей поры существовала защита. Беременная женщина часто проецирует на плод амбивалентные или негативные стороны Собственного Я и свои внутрипсихические объекты, словно плод является их продолжением. Отсюда следует, что особое эмоциональное состояние при беременности, в котором молодая женщина может идентифицировать себя со своей матерью (и, следовательно, с желанием стать матерью младенцу), входит в конфликт с ее идентификацией с плодом, которая, естественно, усиливает универсальное инфантильное желание снова стать объектом материнской заботы. Новое появление в сознании беременной ранее вытесненных фантазий, которые я описывала более подробно в другом месте (Пайнз, 1972), тоже следует принять в расчет, так как женщине предстоит интегрировать их с реальностью ребенка, как только он появится на свет. Ибо новые объектные отношения, которые начнут развиваться только с рождением ребенка, будут зависеть не только от самого ребенка, его пола, внешности и поведения (влияющих, конечно, на мнение матери о Собственном Я и о своем умении заботиться о ребенке), но и от конкретных переживаний матери во время беременности и родов, этих важных этапов на пути материнского узнавания: ребенок вне меня и есть тот плод, который когда-то был столь сокровенной частью моего тела.

Адаптация к этому ребенку требует достижения устойчивого и достаточного баланса между тем, что пережила мать ранее в качестве объекта материнской заботы, ее бессознательными фантазиями, надеждами и мечтами о своем ребенке и реальностью ее отношения к Собственному Я, своему сексуальному партнеру и ребенку. Если психическое равновесие матери реорганизуется и кризис разрешается до того, как она столкнулась с реальностью новорожденного, то исходом временного регрессивного состояния беременности становится дальнейший шаг к зрелости, но если этого не происходит, нездоровым и даже патологическим решением проблемы становятся вредоносные и нагруженные виной отношения мать-дитя.

В случае девушки-подростка, чья амбивалентность по отношению к матери осложнила как эмоциональную идентификацию с ней, так и надлежащее отделение от нее и индивидуализацию, преждевременное использование (в попытках разрешить эту проблему) своего физиологически зрелого тела и присущей ему сексуальности может привести к формированию незрелых объектных отношений. Если этот кризис еще более осложнен требованиями беременности и материнства, ею будет найдено, скорее, патологическое решение, и мы увидим не здоровое развитие в зрелую мать, а столкнемся с искажениями материнства.