Квазифизиологическая модель мотивации привлекательностью Биндры

Биндра (Bindra, 1974,1969) разработал модель, во многом схожую с моделью Болл­са. Он также отверг постулат теории S—R о подкреплении реакций. Аргументируя свою точку зрения, он указывает на то, что научение может происходить и тогда, когда осуществление реакций невозможно. Эксперимент, доказывавший это, за­ключался в следующем. Животные видят привлекательный объект, но не могут на него реагировать, находясь под действием кураре (кураре — яд органического про­исхождения, который временно блокирует нервно-мышечную передачу). Как толь­ко действие яда прекращается, в научении этих животных происходит значитель­ный скачок (см.: Taub, Bergman, 1968). Серьезный удар по постулату подкрепления реакции нанесло также интенсивно исследуемое в 70-е гг. научение через подража­ние. Достаточно простого наблюдения за образцом, чтобы сразу овладеть совер-

шенно новым способом поведения; естественно, что наблюдающий при этом не получает никакого подкрепления (см.: Bandura, 1971a).

В модели Биндры R—5*-ожидания не предусматриваются, так как он считает их сводимыми к ожиданиям типа S—S*, поскольку «вырабатываемая специфиче­ская форма реакции представляет собой спонтанную конструкцию, образуемую из наличного состояния мотивации и пространственно-временного распределения различных дистальных и контактных стимулов, указывающих на привлекательный характер ситуации» (Bindra, 1974, р. 199). Эти реакции напоминают локомоцию в жизненном пространстве, которая, по Левину, свободно следует конкретным си­лам и предоставляемым полем возможностям действия. Боллс (Bolles, 1972, р. 406) сомневался в правомерности отрицания существования особых R—5*-ожиданиЙ, поскольку в таком случае осуществляемые реакции оказались бы слишком сильно связанными с поведенческим репертуаром данного состояния мотивации, а это не согласуется с гибкостью поведения многих млекопитающих, и тем более человека. За исключением этого расхождения, основные позиции обоих авторов очень близ­ки, но модель Биндры во многих отношениях разработана более детально, к тому же с привлечением физиологических данных.

Рис. 5.16. Модель процесса мотивации и его влияния на три различных вида реакций (Биндра). В качестве примера взято ^обусловливаемое поведение (поиск корма}

По мнению Биндры, мотивация детерминируется не состоянием потребности организма или требованиями внешних раздражителей, а взаимодействием обоих факторов, определяющих центральное состояние мотива, как его обозначил еще Морган (Morgan, 1943). Во временном отношении управление осуществляется привлекательными объектами окружения. Они возбуждают центральное состоя­ние мотива в той мере, в какой уже имеется готовность к этому (например, с ними согласуются проприоцептивные указательные раздражители или же вообще нет никакой готовности центрального состояния мотива), Центральное состояние мотива оказывает в первую очередь общее активирующее и стимулирующее воз-

действие на все способствующие поисковому (или уклоняющемуся) поведению сенсомоторные функции. Оно одновременно влияет на автономные телесные функ­ции (такие, как выделение слюны при поиске еды) и усиливает репрезентацию при­влекательного объекта среди центральных репрезентаций (в мозге) других объектов, как фигуру на фоне. Таким образом, речь идет о взаимном усилении выраженности центральной когнитивной репрезентацией целевого объекта и центрального состо­яния мотива. , <■

Изменение поведения (научение) происходит при центральной репрезентации сочетаемости ситуационных стимулов и стимулов привлекательности. Нейтральные до тех пор ситуационные стимулы превращаются в сигналы, обусловливающие при­влекательность. Рисунок 5.16 дает представление об этой модели. Стрелки обозна­чают переход от доступных наблюдению событий к недоступным наблюдению (гипотетическим) процессам; заканчивающиеся развилкой линии представляют процессы, происходящие между гипотетическими переменными. Биндра различает три вида реакций; инструментальные (поиск и избегание), консумматорные (все, что делается в контакте с целевым объектом) и регуляторные (организмические реак­ции, такие как секреция желез). С помощью своей модели Биндра смог объяснить ряд феноменов, не поддающихся интерпретации в теории подкрепляемого научения.

Теории «ожидаемой ценности»

Все последующие теории мотивации в основном строились по типу так называе­мых теорий «ожидаемой ценности». Следует отметить, что и независимо развивав­шиеся теоретические положения совпадают с данным типом теорий. Это отмечал еще Физер (Feather, 1959a, b; см. также обзор: Wahba, House, 1947 и Feather, 1982). Прежде чем будут рассмотрены наиболее важные теоретические положения, крат­ко напомним историю вопроса.

Впервые понятие «ожидаемой ценности» появилось в теориях Левина и Тол-мена. Оба исследователя с самого начала вполне однозначно определили перемен­ную «ценность» как центральную для всякой мотивационной теории привлека­тельности: Левин — понятием «валентность», а Толмен — понятием «нужность» цели. Переменная «ожидание» в теории Толмена появилась раньше, чем у Левина. Толмен ввел понятие «ожидание» {expectancy) как выученное знание о соотноше­нии средств и цели. Позднее из него выросла развернутая формулировка теории «ожидаемой ценности» в виде матриц—убеждений—ценностей (belief-value-matrix). У Левина переменная «ожидание» сначала была связана со структурированием областей окружения, т. е. содержалась в восприятии избираемого, ведущего к це­левой области способа осуществления действия, и только позднее при анализе формирования уровня притязаний (Lewin, Dembo, Festinger, Sears, 1944) вероят­ность достижения цели как особый конструкт была обозначена понятием «потенци­ал». Совместно с валентностью вероятность (потенциал) достижения цели определя­ет «действующую силу», а при формировании уровня притязаний — «результирую­щую валентность», т. е. ту задачу, которая выбирается для выполнения. Теория результирующей валентности — это одна из тех теорий «ожидаемой ценности», к рассмотрению которых мы сейчас обратимся.

В традиции теоретико-ассоциативного исследования научения, казалось бы, не было места для таких «менталистских» конструктов, как «ценность» или «ожида­ние». И все же их функциональные эквиваленты можно различить и под покровом понятий теории S—R. Переменная «ценность» связывается с результатом подкреп­ления редукцией влечения (D), а позднее и с переменной «привлекательность» К. Для объяснения того, как целевые объекты могут оказывать действие привлечения (К), сторонники теории S—R воспользовались ранее постулированным Халлом r_G—5_с-механизмом, частичной антиципирующей реакцией, В предвосхищении це­левого объекта $_с содержится переменная «ценность». Одновременно r₍~s -меха­низм благодаря ассоциативной связи включает переменные ожидания: ведь обрат­ная связь определенной реакции г_с ассоциирована с репрезентацией ($ ) наступа­ющего целевого события (S_G).

Хотя в русле теорий Толмена или Левина следовало рассматривать г —s .-меха­низм как гипотетический конструкт для «менталистского» процесса ожидания, Халл, а также Спенс и Шеффилд отказались от такой трактовки. Привычка (<Л_р) пока оставалась единственным структурным компонентом, направляющим поведе­ние, но ее одной было недостаточно для объяснения феноменов латентного науче­ния и смены привлекательности, легко интерпретировавшихся с помощью толме-новского понятия «ожидание». После того как были введены такие понятия, как s_c—г_с-механизм и привлекательность К, они, будучи эквивалентами понятия ожи­дания, смогли заполнить пробел в теории S—R. Для привлекательности действенно все, что связано с D. Влияние активации неспецифично. Согласно Спенсу, оно с оди­наковой силой передается всем в данный момент активировавшимся привычкам, при этом активируются привычки, непосредственно связанные с целевой реакцией.

Шеффилд в своей теорией индукции влечения сделал еще шаг вперед. На пути к цели после некоторого научения заранее осуществляются частичные целевые реакции. Они-то и ведут к неспецифическому возбуждению. Тем самым активи­зируется реализация доминирующей в данный момент привычки. Поскольку пред­шествующее научение делает доминантными правильные, т. е. ведущие к цели, привычки, то в критические моменты в поведенческой последовательности благо­даря усилению возбуждения из всех возможных реакций выделяется и осуществ­ляется правильная реакция. Активирующее влияние частичной целевой реакции, как было и у Спенса, неспецифично, т. е. сводится к возбуждению только наиболее важных реакций. Вот почему К, по Шеффилду, осуществляет свою функцию на­правления поведения опосредованно.

Наконец, Маурер, введя эмоции ожидания как направляющие поведение пере­менные, полностью преодолел бихевиористское небрежение конструктом «ожида­ние». Ближе всех подошел к когнитивной теории Боллс, связавший с соотнесен­ной с целью переменной «ценность» (5*) два вида ожиданий сочетаний «ситуа­ция-следствия» (5—5*) и «действие-следствия» (R—5*). Тем самым разработка проблемы «ожидаемой ценности» в рамках теории 5—R приобрела когнитивный характер, не уступая когнитивным теориям Левина (Lewin, 1938) и Толмена (Tolman, 1959) и даже превосходя их в отношении строгости понятий.

Класс теорий «ожидаемой ценности» объединяет различные теоретические тра­диции. У каждой из них своя сфера интересов; будь то изначально постулирован-

1ая значимость определенных ситуаций, или объяснение поведения в условиях тринятия решения, или учет интенсивности и продолжительности усилий. Эти геории будут изложены в такой последовательности: теория принятия решений, геория результирующей валентности, модель выбора риска (Аткинсон), теория социальногонаучения Роттера и теория инструменталыюсти.