Развивать своего Гефеста
Единственный способ развивать этот архетип состоит в том, чтобы уделять ему время. Уединитесь и начните мастерить что-то руками. Постарайтесь интуитивно ощутить, что за работа поможет трансформировать, изменить или выразить какие-то подавленные внутри чувства, и займитесь этим.
Очень полезно развивать интровертные качества Гефеста в экстравертных детях, которые постоянно нуждаются в компании и не могут ничего делать в одиночестве. Чтобы культивировать в ребенке Гефеста, нужно объяснять ему, насколько важно человеку иногда заниматься спокойным делом; приучать развлекаться наедине с собой (без телевизора, который представляет собой пассивное времяпрепровождение). Очень хороши для этого строительные конструкторы и пластилин. Есть очень много игр, позволяющих одновременно развивать воображение и навыки работы руками. И еще – ребенок может научиться ценить подобное времяпрепровождение, если взрослый человек впускает его в собственную "кузню" и предоставляет привилегию заниматься параллельно с ним спокойной творческой работой. Очень важно подчеркивать ценность времени, посвященного творческой деятельности.
Взрослому человеку, который хочет развить в себе качества Гефеста, нужно поощрять себя к такой деятельности точно так же, как он поощрял бы ребенка.
Когда Фрейд отверг Юнга за то, что тот от него отличался, и низверг его с психоаналитической вершины, где Юнг некогда занимал положение кронпринца среди последователей Фрейда, для Карла наступил один из самых темных в жизни этапов. Он оказался в изоляции и прошел через период неуверенности в себе и постоянного внутреннего напряжения, – отверженный и осмеянный Гефест. Однако Юнг нашел выход своим творческим силам – как нашел бы их сам Гефест.
Юнг писал:
Первыми всплыли на поверхность воспоминания из детства, когда мне было лет десять-одиннадцать. Тогда у меня была страсть играть со строительными кубиками. Я отчетливо вспомнил, как строил маленькие домики и дворцы, используя бутылки в качестве колонн для ворот и арок. Несколько позже я стал строить из камней, применяя вместо известкового раствора самую обычную грязь. И строительство увлекало меня довольно долго. К моему изумлению, эти воспоминания пробудили во мне довольно сильные эмоции. "Ага, – сказал я себе, – это все живо во мне. Тот мальчишка еще здесь, и он обладает творческим потенциалом, которого так не хватает сейчас мне. Как получить к нему доступ?"
Мне, взрослому человеку, казалось невозможным проложить мост из настоящего в те времена, когда я был одиннадцатилетним мальчишкой. И все же я очень хотел наладить контакт с тем периодом жизни. У меня не было выбора, как только вернуться назад и вновь погрузиться в жизнь маленького мальчика с его детскими играми. Тот момент стал поворотным пунктом в моей судьбе, но я пошел на это только после значительного сопротивления и с некоторым чувством обреченности. Ибо очень уж унизительно было осознавать, что мне ничего не остается, кроме возможности вернуться к детским играм.
И все же я начал собирать подходящие камни – на берегу реки и на ее дне. Затем принялся за строительство: домики, замок, целая деревня...
Так я и строил понемногу, каждый день после обеда. ...в ходе этой деятельности мои мысли прояснились, и я сумел ухватить идеи, присутствие которых в своей голове до этого осознавал лишь смутно.
Естественно, я задумывался о значении того, что делал, и спрашивал себя: "А в самом деле, чем это ты занимаешься? Строишь кукольный городок и делаешь это так торжественно, словно выполняешь какой-то ритуал!" У меня не было ответа на этот вопрос, лишь внутренняя уверенность, что я нахожусь на пути к открытию собственного мифа. Ибо игра в строительство была лишь началом. Она дала толчок целому потоку фантазий, которые я затем прилежно записывал.
Оказалось, что подобные занятия сообразны моей натуре. И после этого всякий раз, когда в своей жизни я натыкался на глухую стену, я рисовал картину или тесал камень. И каждый раз этот опыт служил rite d'entree* для идей и работ, которые вслед за этим шли сплошным потоком3.
* Ритуал вхождения, инициация (фр.). – Прим. ред.
Гефест как мужчина
Мужчина-Гефест – впечатлительная интровертная личность. Окружающим сложно понять, что происходит в глубине его души, а ему трудно прямо говорить о своих чувствах. Он может стать эмоциональным калекой, коптящим вулканом – или же очень творческим и продуктивным человеком.
Ранние годы
Матери непросто приходится с малышом-Гефестом, поскольку он очень впечатлителен и чувствителен к протекающим внутри него физическим процессам. В его спокойствии есть что-то от взведенной пружины, которая может внезапно распрямиться, и он станет бить ногами от боли и обиды даже из-за какой-нибудь мелочи вроде колик или вздутия живота. Он не принадлежит к числу умиротворенных милых младенцев, очарованных тем, что происходит вокруг, чье внимание легко направить в любую сторону. Иногда даже на ощупь этот мальчик кажется плотнее, чем другой малыш с более мягким характером. У маленького Гефеста есть собственные интересы, и он полностью погружается в то, что привлекает лично его, не обращая внимания на то, что пытаются навязать ему другие.
Все эти черты со временем даже усилятся, если он родился в неблагополучной семье или если его отвергает мать за то, что он не отвечает ее представлениям об идеальном ребенке (как Гера отвергла Гефеста). Он не обладает солнечным ласковым характером, благодаря которому некоторые малыши сразу завоевывают расположение окружающих. Поэтому если его не принимают и не любят таким, какой он есть, этот мальчик становится задумчивым и замкнутым.
В школе он может стать одиночкой, ребенком, который наблюдает за ровесниками со стороны, не находит своего места в играх и никогда не оказывается в центре какой бы то ни было деятельности. Он любит играть один. Этого мальчика больше интересуют вещи и приспособления, чем люди, и ему нужно, чтобы окружающие воспринимали его через то, что он делает. Если учительнице или матери удается выманить его из скорлупы, как правило, это происходит благодаря тому, что она проникается интересами этого ребенка. Иногда для этого достаточно проявить внимание к его творениям и внимательно выслушать объяснения о том, как работает его изделие или как оно сделано.
Маленький Гефест может развить высокую самооценку, если окружающие уважают его индивидуальность, любят таким, какой он есть, и активно поощряют заниматься тем, что его интересует (вместо того чтобы заставлять шагать в общем строю и бранить, что он постоянно идет не в ногу). Благодаря такому отношению он в раннем детстве чувствует себя непринужденно, а став немного старше, успешно развивает свои творческие таланты.
Родители
Мифологический Гефест был отвергнутым ребенком, неприятие может стать и судьбой мальчика-Гефеста. Если его мать, подобно Гере, хочет, чтобы ребенок давал ей основания гордиться собой, – то есть она склонна видеть в нем собственное достижение, этап в некоем соревновании, своего рода фокус "а смотрите-ка, что я могу", – а сын не соответствует ее ожиданиям (так почти всегда и бывает у самовлюбленных, не склонных к материнской чуткости женщин этого типа), она отвергает сына-Гефеста за "несовершенство".
Если жизнь подражает мифу и в том, что ребенок рождается с каким-либо увечьем, тогда возможно даже полное неприятие со стороны матери. Когда мать ищет в ребенке возможность самоутверждения, увечье у малыша наносит болезненный удар по ее эго и женщина чувствует себя униженной. Она может преувеличенно реагировать на незначительный дефект ребенка, сетуя на судьбу и совершенно отвергая малыша, – чем увечит его еще и эмоционально. Если есть возможность поместить его в какое-либо специальное лечебное заведение, она без колебаний этой возможностью воспользуется и навсегда забудет о "проблеме".
Может искалечить этого мальчика также неприятие и жестокое обращение со стороны отца (как это произошло в альтернативном варианте мифа). Поскольку мальчишка-Гефест не обладает врожденной способностью угадывать, чего от него хотят окружающие, не умеет вести себя дипломатично и сдерживать свои бурные чувства, он нередко вызывает гнев у авторитарного отца (особенно если тот, вдобавок, еще и алкоголик). Такой отец вполне способен поколачивать сына, в том числе и за то, что тот вступается за мать, – как это было в случае Зевса и Гефеста. Результатом этих побоев может стать физическое увечье, а также эмоциональные травмы.
Даже в благополучной семье мальчик-Гефест может оказаться самым нелюбимым из сыновей, ибо он отличается от остальных "излишней серьезностью", "излишней впечатлительностью и ранимостью", "замкнутостью" или "необщительностью". Нередко его критикуют за скромные успехи и отсутствие честолюбия и приводят в пример других детей – причем сравнение всегда не в его пользу. Мальчик-Гефест страдает от такого пренебрежения и неприятия вдвойне: во-первых, от самого негативного Замечания, а во-вторых, из-за того, что принимает его близко к сердцу и потом долго предается невеселым размышлениям.
В идеальной для его роста ситуации родители мальчика-Гефеста довольны тем, как работают руки и голова их сынишки. Они ценят ребенка и поощряют к развитию в соответствии с его естественными склонностями, а также учат непринужденности в общении, уважая при этом его интровертную природу.
Юность и молодость
Если юному Гефесту посчастливилось найти возможности творческого самовыражения и он начал развивать свои навыки и художественный вкус, тогда юность и молодость знаменуют начало полноценной творческой жизни. Возможно, первых успехов он добьется благодаря наставничеству опытных мастеров, которые, разглядев божью искорку в этом молодом человеке, дадут ему навыки и инструменты для дальнейшего развития таланта. Тогда он может войти в совершенно новый мир – например, поступить в школу искусств и ремесел в большом городе, где у него будет возможность выразить себя в творческой работе, а также найти близких по духу друзей.
Возможно, в детстве у интроспективного Гефеста уже возникало отчетливое ощущение, что он чужой в своей семье. Немного повзрослев, этот молодой человек может покинуть дом и отправиться на поиски своей "подлинной" семьи – людей, похожих на него, работающих руками ремесленников и художников. Если его отвергали и обижали, он может превратиться в угрюмого, злого и унылого подростка, нередко предающегося фантазиям об отмщении. Но Гефест не размахивает кулаками. Вместо этого он разрабатывает сложные планы, как унизить обидчиков. А еще он может направить свой художественный талант на создание граффити и будет разрисовывать стены подземных переходов и домов. Будучи одиночкой, он вряд ли станет членом банды.
Когда несчастный и мрачный юноша-Гефест проходит через период интенсивного физического роста, случается, что люди начинают его побаиваться (особенно если этот парень вдруг вымахивает под два метра и смотрит на вас откуда-то из-под потолка). Однако обычно это получается у него ненамеренно. Гефест склонен сдерживать свои бурные чувства и нередко становится угрюмым, поскольку кипит затаенным гневом. Люди, ощущающие этот гнев, могут остерегаться его, но для Гефеста более свойственно держать гнев внутри или обращать против себя, чем направлять на других.
Что, как правило, спасает молодого отвергнутого Гефеста от серьезной депрессии (сколько бы враждебности и гнева ни накопилось в его душе), – так это трудная физическая работа. Рано или поздно он обнаруживает, сколько облегчения приносит ему возня с мотором автомобиля, обработка дерева или еще какое-нибудь ремесло. После того как он осознает это, любимая работа становится для него источником роста, – она позволяет ему осуществлять свой творческий потенциал и продуктивно использовать психическую энергию, включая энергию гнева.
Работа
Гефест был единственным работающим богом. В своей кузне – аналог художественной студии, механической мастерской или научной лаборатории – он неустанно трудился, создавая красивые и полезные вещи: оружие и доспехи, колесницы, золотых служанок, которые двигались, как живые, и даже Пандору. Никакой мужчина так всецело не погружается в работу, как Гефест, нашедший дело своей жизни. За годы учебной практики в медицинских учреждениях я встречала множество врачей, чья страсть к работе и необычайное мастерство свидетельствовали о присутствии Гефеста в их психике. Среди них были хирурги, приводившие коллег в восхищенный трепет своим мастерством и выносливостью – с ними просто физически не могли тягаться врачи и практиканты, которые были на двадцать-тридцать лет моложе их.
Мы, студенты-медики, удивлялись, как эти люди могут вести хоть какое-то подобие нормальной человеческой жизни. Для одного нейрохирурга шестичасовая операция была вполне обычным делом. Рассказывали, что однажды он оперировал пациента двадцать часов кряду. Сменявшие друг друга ассистенты выбивались из сил, а он выстоял. Некоторые хирурги-кардиологи – особенно в те годы, когда операции, ставшие ныне рутинными, находились на стадии разработки, – казалось, просто жили в клиниках. Во время, свободное от операций и обходов, они отрабатывали новые методы на животных или производили вскрытия, чтобы разобраться, отчего умер тот или иной пациент. Было очевидно, что эти люди горят страстью к работе, – но больше ни в чем эта страсть не проявлялась.
Подобно богу, который создал Пандору и "живых" золотых служанок, хирург занимается тем, что возвращает функциональность человеческому телу. Он (или она) является искусным ремесленником, мастером высочайшего класса. Ассистировать хирургу-Гефесту – все равно что наблюдать работу виртуозного художника. Если этот человек также подобен Гефесту характером, то он обладает глубоким внутренним миром, но не умеет общаться и вести политические игры, – признание такому человеку приносит исключительно его работа. (Другой бог медицинских учреждений – Аполлон. Он присутствует в собранных и красноречивых врачах, виртуозных диагностах и теоретиках. Они умеют прекрасно формулировать свои мысли. Аполлон – очень полезный архетип, способствующий карьерному росту внутри медицинской иерархической системы. Без его помощи мастерство и самоотверженная страсть Гефеста могут не раскрыться в полную силу.)
Более типичная среда для Гефеста – мир творческих людей. Многие люди искусства считают себя "аутсайдерами", страстно увлечены работой и выражают в творчестве свои глубокие и сильные чувства. За годы работы психоаналитиком мне повстречались три особенно ярких представителя архетипа Гефеста: художник, архитектор и скульптор, работающий с металлами. Всех их привел в мой кабинет стресс и желание лучше осознать свои сильные, но не находящие словесного выражения чувства. Подобно Гефестам-хирургам, они полностью отдавали себя работе, трудясь денно и нощно, – однако не получали ни признания, ни должного вознаграждения. Этих мужчин тоже занимали размышления над тем, как осуществить свои смелые замыслы, и они проводили массу времени за разработками и экспериментами, создавая модели будущих произведений, – в точности как хирурги, которые часами оперировали животных, чтобы отработать необходимые для спасения людей навыки.
Для мужчины-Гефеста работа – это нечто большее, чем профессия, источник заработка или возможность обрести статус. Им движет инстинктивное стремление превзойти последние достижения в своей области, – и он отдает этому все силы. Работа придает его жизни глубину и значение. Все, что он знает о боге внутри себя, открывается ему в моменты творческого вдохновения.
Если мужчина-Гефест чувствует, что делает работу своей жизни, если эта работа ставит перед ним все новые сложные задачи, если завершение каждого значимого этапа приносит ему удовлетворение, – тогда он всем сердцем любит свое дело. Он ощущает, что работа непосредственно связана с его внутренней эволюцией, через нее зримо выражается его душа. Если, вдобавок, любимое дело приносит достойный заработок и признание, тогда этому человеку по-настоящему повезло в жизни.
Очень многие Гефесты не столь удачливы. Чтобы воплотить свой глубоко заложенный инстинкт к труду, мужчине нужно вначале отыскать дело, которое ему по душе, найти возможность развить необходимые навыки и, собственно, найти работу. Кроме того, лучше всего ему работается в одиночку – заработок его не интересует, соображения конкуренции не заботят. Корпоративный мир для него чужд и бессмыслен. Он не умеет продавать себя и плоды своей деятельности. Если он добивается успеха, то лишь благодаря тому, что его работа говорит сама за себя, а также благодаря деловой хватке кого-то из близких (или присутствию соответствующих архетипов в его собственной психике). Учитывая, сколько условий должно быть соблюдено, чтобы Гефест нашел работу по душе, нет ничего удивительного, что очень многие мужчины этого типа не находят для себя достойного дела. В результате многие из них недовольны своей профессией, деморализованы, подвержены депрессиям и нередко пополняют ряды безработных.