Наука и ее методология

Обсуждение вопросов, касающихся содержания предмета психологии, определяло статус психологии как науки. Может ли психология, особенно определяемая как исследование сознания, вообще быть наукой? А если да, то какой наукой она должна быть и какие методы использовать? Эти вопросы обсуждались на протяжении XIX столетия.

Психология бросает вызов науке.Некоторые мыслители выражали серьезные опасения по поводу того, может ли вообще существовать наука о разуме и сознании. В Германии самые серьезные возражения против психологии как науки высказывались последователями Канта, немецкими идеалистами, и их аргументация задержала развитие психологии в университетах Германии. Различные возражения были выдвинуты и основателем позитивизма, Огюстом Контом (1798-1857), оказавшим серьезное влияние на психологию в Англии и США.

Идеалисты сомневались в том, что можно количественно оценить сознательный опыт, эмпирическое Эго. Опыт можно описать качественно, но без количественных оценок более чем одного измерения не может быть психического эквивалента математических законов Ньютона и, следовательно, науки о разуме. Еще более важной была невозможность изучать личность, трансцендентальное Эго. Поскольку личность обладала опытом, как считали идеалисты, она не могла быть объектом опыта. Таким образом, высшие мыслительные процессы — уникальная собственность трансцендентального Эго — невозможно наблюдать. Психология, из которой исключено исследование мышления, величайшей способности людей, не заслуживает звания науки. Один из величайших споров психологии, противоречие безобразного мышления (см. главу 13), возник из проблемы доступности мышления наблюдению.

Конт предложил иерархию наук, из которой исключил психологию. Основной наукой была физика, на которой базировалась химия, служившая фундаментом биологии, лежавшей, в свою очередь, в основании новейшей и несомненной науки социологии. Конт полагал, что душа (psuche) не существует, поэтому не может быть и науки (logos) о ней. Он выражал надежду на то, что френология, биологическая наука о мозге, даст знания о человеческой природе, необходимые социологам. Позднее идеи Конта были дополнены логическими позитивистами, философия науки которых давала аргументы для того, что дать психологии новое определение — науки об общественно наблюдаемом поведении (см. главы 6-8).

Защита психологии как естественной науки.В Великобритании философы-эмпирики разработали альтернативную концепцию разума, более дружественную по отношению кнауке. Самое большое значение для психологии имели труды Джона Стюарта Милля (1806-1873), который непосредственно отвечал на вопросы Канта и Конта. Он утверждал, что мы наверняка можем наблюдать сознание, поведение и некоторые аспекты мышления с различной степенью точности и создать научную дисциплину, занимающуюся разумом. Подобно метеорологии, эта дисциплина может никогда не достичь точности физики, но она заслуживает звания науки и будет полезной в практическом отношении.

Прагматический подход Милля к определению науки и психологии получил развитие в трудах его друга и последователя Александра Бэйна (1818-1903) и, благодаря ему, в работах первых американских психологов. Однако до Граждан-

Зак. 79

66 Часть!, Введение

ской войны американская психология, по сути дела, совпадала с ориентированной на нравственность психологией шотландцев XVIII столетия.

Психология как гуманитарная наука.Третья традиция возникла в Германии. Она была вдохновлена трудами Вико и Гердера. Идеалисты и эмпирики расходились во мнении о том, в какой степени психология может быть наукой, но соглашались, что если психология намеревается стать наукой, то необходимо уделять особое внимание законам, управляющим разумом и поведением. Образцом для психологии (равно как и других гуманитарных наук) была физика. Как отмечал Милль, «отставание наук о морали можно исправить, лишь применив к ним методы физической науки, должным образом расширив и обобщив их». Схема Милля воплотилась в первых психологических лабораториях. В противовес идее Милля (которую разделяли позитивисты) о том, что все науки следует строить по образцу физики, историк Вильгельм Дильтей (1833-1911) говорил, что существует не один, а два типа наук. К одному принадлежат естественные науки (Naturwis-senschaft), моделью для которых служит физика и которые ставят своей целью выяснение законов, составление прогнозов и осуществление контроля. С другой стороны — Geisteswissenschaft (букв, «духовные науки», часто переводится как «гуманитарные науки»1), построенные по образцу истории. Обычно историки не ищут универсальных законов, а пытаются найти объяснение частным последовательностям уникальных событий, эмоционально погружаются в прошлые культуры и народы, видя свою цель не в прогнозах или контроле, а в том, что Дильтей называл verstehen (понимание).

Представления Вико, Гердера и Дильтея связаны с одним из самых фундаментальных и сложных вопросов, с которым сталкивается научное объяснение человеческого разума и поведения. Философ Георг Фридрих Вильгельм Гегель (1770-1831) первым сформулировал эту проблему в ее современном виде. Естественные науки имеют дело с причинами событий, но человеческие действия имеют в своей основе причины и мотивы, которые не являются физическими причинами. Представим, что однажды ночью женщина застрелила своего мужа. Это убийство было предумышленным, если она намеревалась застрелить его и получить наследство. Но это мог быть и несчастный случай, например она выстрелила в мужа, приняв его за грабителя. С точки зрения естественных наук причина события одна и та же: мускулы пальца, управляемые командой мозга женщины, нажали на спусковой крючок, и пуля вошла в голову ее мужа. Но для того чтобы понять, что же произошло с точки зрения человеческих понятий — и, таким образом, различить умышленное убийство и самооборону, — мы должны заглянуть в ум женщины в тот момент, когда она нажимала на курок. Если она знала, что это был ее муж, то она виновна в преднамеренном убийстве; если она полагала, что это грабитель, то ее действия классифицируются как самооборона. Сканирование мозга не может решить эту проблему, поскольку оно выявляет не мысли, а состояние нейронов. Мотивы и причины относятся к области моральной и социальной жизни человека, а не кнашему физическому существованию.

Наука и ее методология - student2.ru 1 Употребление мною термина «гуманитарные науки» не следует считать подтверждением тезиса Дильтея; этот термин используется для того, чтобы объединить все науки, изучающие людей какими-либо методами.

Глава 2. Заложение основ 67

Только в Германии были выдвинуты возражения против того, что психология принадлежит к естественным наукам, и психологи окончательно отвергли их. В других странах психологи, после некоторых дебатов, последовали по пути Ньютона. Тем не менее, хотя сторонники точки зрения Дильтея оказались в меньшинстве, им принадлежат важные критические замечания в адрес основного русла естественно-научной психологии. В XX столетии герменевтика рассматривает психологию не как науку, а, скорее, как литературную критику, и последователи Людвига Витгенштейна (1889-1951) ломают голову над вопросом о месте причин, мотивов и социального контекста человеческого поведения (см. главу 11).

Разум и реальность

Помимо споров о методах и притязаниях психологии, идеалисты и эмпирики вступили в битву из-за проблемы природы разума и реальности. Эмпирики подчиняли субъективное объективному, а идеалисты — объективное субъективному. Хотя сражение касалось метафизических вопросов, оно, тем не менее, оказало влияние на формулировку первого определения психологии и на начальные этапы ее развития1. Обе стороны принимали общую картину картезианского театра, соглашались, что сознание представляет собой экран для идей, но расходились во мнениях по поводу того, что лежит за пределами и в основе сознания.

Эмпиризм.Эмпирики отождествляли разум и сознание и изображали сознание как поверхность, на которую посредством сенсорных процессов в мозге непосредственно проецируются идеи. С этой точки зрения сознание служит зеркалом природы, изображением на экране сознания, непосредственно отражающем реальность, окружающую человека. Идеи, содержащие более чем одно отдельное ощущение, считались сложным целым, состоящим из многих атомарных сенсорных единиц, связанных воедино на экране сознания посредством ассоциаций, точно так же, как различные объекты в пространстве связаны друг с другом силами гравитации. Эту картину разума подробнее всего разрабатывали британские философы, от Локка до Милля, но сильное влияние на нее оказали также французская и немецкая психологии, особенно последующий расцвет позитивизма.

Эмпирики превратили психологию, определяемую как науку о сознании, в своего рода психическую химию. Ей вменили в обязанность идентификацию базовых элементов сознательного опыта (наподобие того, как Периодическая система дает список основных физических элементов) и описание законов, регулирующих их комбинации (наподобие того, как химия описывает законы, регулирующие, каким образом атомы образуют молекулы). К задаче интроспекции добавили установление связи сенсорного опыта и формирования ассоциаций с глубинными физиологическими процессами. Занятия психологией такого рода были отчетливой тенденцией первых психологических лабораторий, но сильнее всего они были выражены

Наука и ее методология - student2.ru Это утверждение является серьезным, но неизбежным примером чрезмерного обобщения в этом кратком обзоре. Были эмпирики, например Джеймс с его радикальным эмпиризмом и некоторые более поздние позитивисты, которые соглашались с идеалистами относительно того, что только познаваемая реальность является миром идей. Ключевым для моих целей различием является разделение на тех, кто считал разум относительно пассивным («эмпирики» в данной главе), и тех, кто полагал его активным («идеалисты»).

68 Часть I. Введение

в Англии и США. В наибольшей степени они отразились в структурной психологии Эдварда Брэдфорда Титченера (1867-1927).

Идеализм.Идеалисты были последователями Канта в том, что отказывались отождествлять разум с сознанием. Сознание (относительно тривиальное эмпирическое Эго) является поверхностью, но под этой поверхностью находится трансцендентальное Эго, личность. Более того, сознание отнюдь не является зеркалом для внешнего мира. Трансцендентальное Эго накладывает необходимые и универсальные категории понимания на восприятие, буквально строя ту реальность, которую мы знаем. Некоторые идеалисты пошли еще дальше, утверждая, что личность дает основу существованию внешнего мира. Эмпирики подчиняли субъективный мир сознания объективному миру, который оно отражало, и личность при этом исчезала. Идеалисты подчиняли объективный мир личности, и при этом исчезала физическая реальность.

Неудивительно, что идеализм связывали с романтизмом. Романтики делали упор на чувствах и творчестве, что мало соответствовало пассивному сознанию-зеркалу у эмпириков, зато великолепно гармонировало с глубокой и могущественной личностью идеалистов, которая строила мир по своей собственной воле.

Философия идеализма имела важные последствия для психологии как исследования сознания. Самое важное касалось пределов возможности научной психологии и существования и природы воли. Помещение трансцендентального Эго вне возможностей опыта подразумевало, что мышление и другие высшие психические процессы волей-неволей ускользают от научного исследования. Один из основоположников психологии, немецкий ученый Вильгельм Вундт (1832-1920), первым провозгласил, что с помощью интроспекции и физиологии можно исследовать и объяснять мышление и сознание. В связи с этим его более ранние работы больше гармонировали с эмпиризмом, чем последующие труды, в которых он разделял критическое мнение идеалистов об экспериментальном исследовании мышления. Вильгельм Вундт объединился с тезисом Вико, Гердера и Дильтея о создании всеобъемлющей науки о разуме. Он разделял психологию на две части. Одна, физиологическая психология,была экспериментальным исследованием сознания, все слабее связанным с изучением нервной системы. Другая, Volkerpsychologie, была неэкспериментальным исследованием мышления и большинства других высших психических процессов через их выражение в языке, мифологии и культуре1.

Идеалисты и романтики превозносили человеческую волю. Вундт отразил дух идеализма, назвав свою психологию волюнтаристской. Уильям Джеймс (1842-1910) настолько верил в волю, что оставил занятия психологией для того, чтобы работать над своей собственной формой идеализма и своим видением нравственно деятельной жизни.

Тем не менее вскоре идеализм исчез из психологии. За пределами Германии влияние эмпиризма, позитивизма и материализма резко упало, и психология стала развиваться как полноценная наука по образцу физики. В Германии эти идеи триумфально распространялись среди противников Вундта и даже среди его собственных учеников,

Наука и ее методология - student2.ru 1 Сейчас практически невозможно перевести слово Volkerpsychologie. Буквально оно означает «психология народов», но этот и другие переводы ведут к путанице.

Глава 2, Заложение основ 69

которые делали упор на экспериментаторской деятельности и последовательном натурализме. Его Volkerpsychologie читали все меньше, а его самого не пригласили на первый съезд Немецкого общества экспериментальной психологии в 1904 г. Некоторое влияние идеализма все еще сохраняется, например в когнитивной психологии восприятия и памяти, и радикально проявляется в таких направлениях, как контек-стуализм и конструктивизм. Когнитивные психологи не утверждают, что разум составляет основу мира, но говорят, что тот мир, который мы знаем по опыту и помним, сформирован активным разумом. Контекстуалисты и конструктивисты неприязненно относятся к идее объективной истины (тому, что разум может отражать природу), настаивая на том, что все наши знания сконструированы обществом.

Разум или материя?

Отрывая разум от мира, Декарт отделял разум от тела. Как следствие, роль и даже существование разума стало проблематичным. Как связаны разум и тело? Существует ли разум? Существует ли иные разумы?

Как связаны разум и тело?Первый вопрос касался того, как могут взаимодействовать разум и тело. Декарт предполагал, что это взаимодействие существует, тело служит душе окном в мир, а душа осуществляет контроль над телом. Однако он не смог удовлетворительно объяснить, как именно они взаимодействуют. На протяжении XIX в. большинство психологов придерживались психофизического параллелизма Лейбница. Хотя такая позиция предоставляла психологам для исследований «их собственное королевство» — сознание, она оставляла нерешенными мелкие проблемы, например, почему создается впечатление о взаимодействии разума и тела, а также о ценности исследований бессильного разума. К концу столетия психологи начали заменять бесцельные интроспективные исследования бессильного разума более полезным изучением поведения.

Существует ли разум?Одним из очевидных решений проблемы взаимодействия разума и мозга был материализм, отрицающий существование разума. На протяжении века научные открытия сделали дуализм менее, а материализм более внушающим доверие.

Вызов, брошенный материализмом, громче всех прозвучал для психологов из лагеря эмпиризма. Веря, что разум более фундаментален, чем материя, идеалисты расценивали материализм как пагубную ошибку, которую необходимо исправить, но для научных перспектив психологии идеализм создавал препятствия, поместив трансцендентальное Эго вне исследований. Эмпиризм был препятствием другого рода. Эмпирическая психология отождествляла разум с сознанием, что потенциально делало психологию одной из естественных наук. Но поскольку сознание представляет собой поверхность, плавающую над мозгом, а не личность, оно может быть просто каким-то мозговым процессом, и психологии грозит опасность однажды исчезнуть, слившись с физиологией. Идеалисты предполагали, что психология не наука, а эмпиризм и материализм — что она является наукой лишь временно.

Различные течения материализма постоянно возникали в психологии на протяжении целого столетия. Когда К. Л. Галл провозгласил, что мозг такой же орган разума, как желудок — орган пищеварения (см. ниже), его последователей объя-

70 Часть I. Введение

вили опасными материалистами. В конце XIX в., когда сторонники научной психологии стали устанавливать связь между сознанием и мозгом, они также вызвали многочисленные подозрения. В Соединенных Штатах, например, психологи старой школы — последователи шотландцев — почувствовали опасения и обвинили новых психологов — психологов, вдохновленных немецкой школой экспериментальной физиологии, — в пренебрежении заботой о душе, что есть, по их мнению, основная задача психологии.

Споры вокруг дарвинизма (см. главу 5) были связаны с материализмом. Происхождение людей от животных подразумевало, что мы тоже машины, лишенные души. Верному «сторожевому псу» Дарвина, Томасу Генри Гекели (1825-1895), принадлежит знаменитое (или печально известное) заявление о том, что сознание представляет собой бесполезный побочный продукт деятельности мозга. Джеймс в своей книге «Принципы психологии» отверг эту «теорию автоматов», утверждая, что адаптивной функцией сознания является выбор. Тем не менее он окончательно оставил психологию ради философии отчасти и из-за того, что не смог совместить свою веру в свободную волю с убеждением, выраженным в «Принципах...», будто наука психология должна быть «церебральной», т. е. приверженной прочной связи между разумом и мозгом (см. главу 5). Позднее Джеймс погрузился в физические исследования в парадоксальной попытке использовать научные средства (эмпирические исследования) для того, чтобы доказать религиозный постулат о существовании души.

По большей части кажущаяся угроза материализма проистекала из господствующей концепции машин. Если принять картезианскую идею, согласно которой животные представляют собой машины, и затем прийти к выводу, что, согласно мнению Дарвина, мы не что иное, как животное, неизбежно придется прийти и к заключению о том, что мы — машины, которые не в состоянии контролировать собственное поведение. Намерение — гибкое преследование цели при встрече с препятствиями — выглядит, подобно исчезающей личности Юма, — иллюзией, нуждающейся в объяснении. Такой точки зрения придерживались большинство бихе-виористов в XX столетии.

Но компьютер разрушил декартовский образ машины как часового механизма. Программа компьютера, играющего в шахматы, имеет цель, победу, и генерирует множество ходов, из которых отбирает самые перспективные. Представление о людях, как о машинах, принятое сегодня в когнитивной науке, не противоречит признанию того, что у них есть цели и они осуществляют выбор. Тем не менее компьютерная модель разума не решает проблемы сознательного опыта. Остается неясным, каким образом материя порождает сознание. Можно поставить вопрос и более радикально, как это сделал Джеймс в 1905 г.: «Существует ли сознание?»

Существуют ли другие разумы, кроме моего собственного?Отделяя разум от мира и от тела, Декарт сделал проблематичным существование разумов других людей. С картезианской точки зрения, разум представляет собой частное сознание. Но как я могу знать, обладают ли другие люди разумом? Декарт отвечал, что я знаю внутри себя, что я мыслю и что я выражаю свои мысли с помощью языка. Следовательно, любое существо, обладающее языком, обладает также и мыслящей душой. Поскольку только у людей есть язык, только люди имеют душу.

Глава 2. Заложение основ 71

В XIX в. эволюционное учение разрушило четкую декартовскую границу между человеком и животными. Возникла психология животных, представители которой под предводительством Джорджа Джона Романеса (1848-1894), К. Ллойда Моргана (1852-1936) и самого Чарльза Дарвина начали поиски разума у животных, создавая поле для сравнительной психологии. Вскоре они обнаружили соответствие своих открытий картезианскому механизму. Животные не реагировали на раздражители неизменными рефлексами, но могли научаться новому адаптивному поведению для достижения своих целей. Первые сравнительные психологи верили, что животные, так же как и люди, обладают сознанием (разумом) и, следовательно, не являются машинами. Некоторые влиятельные психологи начала XX в., например Толлмен, соглашались с этим, хотя ссылались скорее на намерения и познание, а не на разум или сознание. Тем не менее большинство психологов пошли по пути Торндайка и Халла (1884-1952), считавших, что животные (и люди) представляют собой машины. Они предложили теории поведения, основанные на рефлексе раздражитель-ответ, которые позволяли дать объяснение, не прибегая к цели (см. главы 7 и 8).

XIX век: инновации

Только что рассмотренные нами философские дебаты проистекали из картезианской концепции о разуме и теле. Помимо этого, в XIX столетии инновации превратили философскую психологию в научную психологию.

Неврология

С античных времен мыслители выдвигали спекулятивные теории о том, каким образом психические процессы связаны с мозгом и нервной системой. Но в физиологии, включая и нейрофизиологию, не удалось достичь сколько-нибудь значительного прогресса. К тому моменту, когда возникла научная психология, на базе двух параллельных направлений исследований уже возникла общая, хотя и ограниченная, картина нервных и мозговых процессов. Одно направление занималось природой мозга, а другое — природой нервов и нейронов.

Мозг: локализация функций.Первое направление, начало которому положили споры о том, существует ли локализация психических функций в различных участках полушарий головного мозга, было основано работами Франца Джозефа Галла (1758-1828). Хотя в свое время его нередко считали шарлатаном, сейчас Галла повсеместно признают первым специалистом по неврологии, положившему начало важному направлению, которое, к сожалению, было фатально испорчено ошибочным методом. Галл высказал предположение о том, что головной мозг, включая большие полушария, представляет собой совокупность биологически различных органов, каждый из которых связан с определенной психической способностью, например языком, или с определенным проявлением поведения, например вожделением.

Система Галла, которую он никак не называл, была новой и перспективной. Более ранние рассуждения о мозге и разуме накладывали философские теории на все гипотезы о мозге. Галл отказался от философии и предпочел непосредствен-

72 Часть I. Введение

ное изучение мозга. Даже его критики признавали, что Галл был блестящим анатомом мозга человека и животных. Он был первым ученым, занимавшимся психологией поведения, который исследовал мозг и поведение, вместо того чтобы изучать интроспективное сознание. Его биологическая ориентация привела к тому, что он взглянул на психические способности как на адаптивные функции головного мозга, предвосхитив тем самым постдарвиновскую психологию. В отличие от философов, особенно идеалистов, которые верили в идентичность личностей всех людей, Галл исследовал индивидуальные различия, что позднее стало основной целью психологии.

Но ошибочный метод Галла и псевдонаука френология, которую последователи построили на базе его исследований, нанесли сильный вред тезису о локализации функций. Не обладая современными методами исследования мозга живых организмов, Галл пытался установить корреляции между различиями в мыслительных способностях людей и размером различных областей мозга. Он думал, что большие области мозга создают бугры в черепе человека, а маленькие области формируют углубления между ними. Например, с этой позиции он исследовал убийц и музыкантов в поисках черепных бугров, ответственных за убийство и мелодию. Начиная с Дж. К. Спурцгейма (1776-1832), френологи превратили искаженное учение Галла о мозге и разуме в первую популярную психологию. Они на спекулятивных основаниях закончили карту Галла, обучая своих последователей, как можно исследовать самих себя и других людей, ощупывая выпуклости на голове. Особенно популярна френология была в Соединенных Штатах, где ее приверженцы изучали индивидуальные различия и использовал психологию для нужд бизнеса и осуществления социальных реформ, затмив собой в прагматичной Америке направление немецкой психологии.

Очевидная глупость френологии способствовала тому, что авторитетные мыслители отвергли идею локализации функций. Александр Бэйн, например, систематически исследовал заявления френологов, утверждая, что те же факты могли быть обусловлены ассоцианизмом и что отнюдь не обязательно привлекать сюда гипотезу отдельных церебральных органов. Уважаемый французский ученый М. Ж. П. Флоранс (1794-1867) выступал с нападками на теорию локализации функций. Основываясь на достаточно непродуманных опытах, он выдвинул тезис об эквипотенциальное™, утверждая, что большие полушария головного мозга работают как одно целое и выполняют только одну функцию мышления, или интеллекта. Френология оказалась вытолкнута за пределы научной респектабельности, а идея локализации мозговых функций постепенно зачахла.

Природа передачи нервных сигналов.Другим направлением в неврологии было исследование нервной системы. Луиджи Гальвани (1737-1798) продемонстрировал, что нервы проводят импульсы посредством электричества, а не «животных духов» (animal spirits), как верили раньше. Франсуа Мажанди (1783-1855) экспериментально продемонстрировал, что нервы передают импульсы только в одном направлении: афферентные (чувствительные) нервы проводят импульсы к головному и спинному мозгу, а эфферентные (двигательные) — от головного и спинного мозга к мышцам. Британский врач Чарльз Белл (1774-1842), по-видимому, независимо, выдвинул эту же самую гипотезу. На протяжении всего столетия мно-

Глава 2. Заложение основ 73

жество ученых внесли свой вклад в понимание работы нервной системы на уровне клетки, или индивидуального нейрона, и в развитие теории синапсов, маленьких щелей, посредством которых осуществляется связь нейронов.

Рефлекторная теория мозга.Тем временем тезис о локализации функции постепенно возвращал себе уважение. Нейрофизиолог-клиницист Пьер Поль Брока (1824-1880) совершил важное открытие. В 1861 г. он смог показать связь между повреждением определенного участка коры левого полушария (сейчас он называется зоной Брока) и утратой определенной психической способности — языка. В 1870 г. Густав Фриц (1838-1927) и Эдуард Хитциг (1838-1907) экспериментально продемонстрировали локализацию функций в мозге собаки, что знаменовало рождение «новой френологии». Но установленная в ходе экспериментов локализация функций не совпадала с картой Галла. Вместо активных мозговых органов, например органа воровства, Фриц и Хитциг открыли центры, контролирующие определенные движения конечностей собаки.

Две ветви исследований слились воедино и дали общую картину строения и функционирования мозга и нервной системы в работе Дэвида Феррьера (1843— 1928) «Функции головного мозга», опубликованной в 1876 г. Афферентные нейроны передают сенсорную информацию мозгу, специализированные чувствительные зоны которого дают представление о мире. Нейроны так называемой ассоциативной коры соединяют чувствительные центры с двигательными, которые посылают эфферентные сигналы, контролирующие ответную реакцию на раздражители. Эта концепция мозга и нервной системы была скроена для объединения с ассоцианиз-мом. Поскольку мозг — рефлекторное устройство, связывающее раздражитель с ответной реакцией, разум считался ассоциативным устройством, объединяющим ощущения друг с другом и с действиями. За интеграцию выступали многие европейские авторы, а в Британии самым горячим ее сторонником был Бэйн. Казалось, что психология обладает хорошей материальной базой, на которой можно возводить здание естественной науки.

В конце концов, было доказано, что рефлекторная теория мозга слишком упрощена. Например, она ничего не говорит о сложной нейрохимии, имеющей место в головном мозге. На первых этапах для психологии было гораздо важнее то, что она отвергала представление Галла о мозге как о собрании органов, активно вызывающих то или иное поведение, и вместо нее склонялась к картезианскому пониманию машины как простого устройства типа «тяни-толкай». Рефлекторная теория рассматривала мозг как некое подобие старомодного телефонного коммутатора, пассивно соединяющего входящие стимулы с выходящими ответными реакциями. Причины поведения таились в окружающей среде, содержащей раздражители, на которые реагировали организмы, а не в мозге или разуме. Рефлективная теория подливала масла в огонь материализма, делая невозможной свободу воли.

Рефлективная теория, часто объединяемая с эмпиризмом и ассоцианизмом, сдерживала развитие теоретической психологии на протяжении целого века. В качестве примера можно привести знаменитую теорию эмоций Джеймса, впервые предложенную в 1880-х гг. (см. главу 5). Джеймс говорил, что источник эмоций кроется не в мозге, а в поведении: мы не убегаем от угрозы, потому что испы-

74 Часть I. Введение

Наука и ее методология - student2.ru тываем страх, а боимся именно потому, что убегаем. На протяжении большей части двадцатого века психологи выдвинули теории поведения «раздражитель-ответ (Р-О)», для того чтобы они соответствовали их концепциям о мозге. Рефлекторная модель Р-0 умерла не раньше чем в 1970-х гг., когда «коммутаторная» метафора была заменена «компьютерной».

Методы

Следуя велениям научной революции, естественная наука подразумевает количественные измерения изучаемого предмета и, в идеальном случае, постановку экспериментов. В XIX в. возникли экспериментальные и психометрические методы.

Наши рекомендации