Особенности строения и функционирования ментальных моделей на примере исследования ментальных моделей партнера по общению

Ряд проведенных нами исследований был направлен на выявление некоторых особенностей строения и функционирования ментальных моделей. В качестве области изучения был взят опыт субъекта в сфере межличностного взаимодействия. В первую очередь нас интересовали особенности строения ментальных моделей партнера по общению и связанная со строением специфика актуализации знаний. В результате нескольких серий экспериментов, включавших в себя оценку испытуемыми различных стимульных объектов содержащих информацию о партнере по общению (информация представлялась как графически, так и вербально) с помощью методик семантического дифференциала, свободного описания, свободных характеристик, процедуру клинической беседы, были получены и обобщены данные о структуре и динамике опыта субъекта, связанного с представлениями о партнере по общению. Результаты полученные нами достаточно обширны и частично уже нашли отражение в некоторых из наших предыдущих публикаций, поэтому здесь в тезисной форме мы бы хотели представить наиболее важные из них касающиеся типологии и строения ментальных моделей, а также особенностей влияния фактора опыта на специфику строения и функционирования ментальных моделей.

Типология ментальных моделей. Различия между типами

В своем исследовании обобщений житейского опыта связанного с эксплуатацией электроприборов А. Нгуен-Ксуан делила ментальные модели на типы [41] в зависимости от степени их проработанности и приближения к научному знанию, чем более согласованны представления о конкретном явлении и между собой, чем выше диапазон применения теоретических (усвоенных знаний, тем выше уровень развития ментальной модели конкретного явления). Нами в ходе анализа описаний испытуемыми стимульных объектов и работы их со стимульными ситуациями было выделено три типа моделей, различавшихся по диапазону применимости модели, согласованности знаний внутри нее и характера взаимодействия с поступающей информацией (способность ассимилировать информацию и перестраиваться под нее, вариативности и количества возможных альтернатив интерпретации поступающих данных). Эти типы обозначены нами как константный (стереотипный, ригидный, диффузный), ситуативный и универсальный.

Константная модель. Слабо осознаваема. По структуре представляет собой хаотичный набор элементов (как правило ярко эмоционально окрашенные бинарные оппозиции — объект интерпретируется как «черный» — «белый», «плохой» — «хороший»), связанных друг с другом малым количеством связей (поэтому и диффузная). Применяется фактически в широком диапазоне ситуаций, актуализация ее слабо зависит от поступающей информации (константная). Слабо подвержена изменениям под воздействием вновь поступающей информации, изменяется по принципу «все или ничего». Весьма устойчива к противоречащей информации, часто отвергается как ложная поступающая информация, а не сама модель. По структуре и природе данный тип обобщение близок к социальному стереотипу [35 и др.]. Но, в отличии от него может базироваться и на фактах индивидуального опыта.

Ситуативная модель обеспечивает интерпретацию и прогноз изменения объекта, согласуюсь с условиями актуальной ситуации, учитывает свойство объекта, являющееся важным в данной конкретной ситуации. Представляет собой своего рода пучок возможных вариантов интерпретации явления, в отличии от бинарной структуры предыдущего типа. Часто представляет собой набор эталонных случаев, с которыми сравнивается актуальный объект. Качества приписываемые объекту в разных случаях могут противоречить друг другу. Данный тип лучше осознается и вербализуется.

Универсальные. Модели формируются с учетом ряда типов ситуаций взаимодействия. Субъект-носитель, в отличии от двух предыдущих типов следует в полной мере не включается в ситуацию, выходит в надситуативную позицию [9]. Как следствие снижается уровень аффективной заряженности, увеличивается подробность анализа, при работе с информацией могут учитываться различные варианты развития, анализ информации (в том виде, как он предстает в протоколе) требует значительно больших затрат временного ресурса, невозможен в режиме реального времени. Соотношение ситуативных и универсальных моделей в некоторой степени соответствует соотношению практическое — теоретическое обобщение [8, 12, 25, 26 и др.].

До определенной степени наше делению моделей на типы соответствует выделяемым Л. С. Выготским стадиям развития обобщения — синкрет, комплекс. понятие и Константная, ситуативная, универсальная модели, соответственно [5].

Как выяснилось в ходе исследования особенностей строения структуры и динамики между типами моделей существуют серьезные различия.

1. Константные модели наиболее устойчивы к вновь поступающей информации, при отвержении их изменяются по принципу «все или ничего», изменение сопровождается выраженной аффективной реакцией. Вообще, для константных моделей характерна выраженность аффективного компонента. Это подтверждается данными качественного анализа протоколов, полученных при проведении методик свободной характеристики, свободного описания, беседы, а также выявленным существованием значимости различий (t-критерий Стьюдента) в количестве изменения видения ситуации по мере поступления новой информации между константными и ситуативными и константными и универсальными моделями.

2. Очевидно, типология моделей в некоторой степени отражает картину их развития. Показателем этого является наибольшая опытность и компетентность носителей ситуативных и универсальных моделей (значимые различия в экспертных оценках по соответствующему параметру).

3. Можно предположить, что универсальные и ситуативные модели соотносятся как практические и теоретические обобщения, или как обобщения, использующиеся на ситуативном и надситуативном уровне мышлении, выделяемом М. М. Кашаповым [9]. Константную модель скорее можно отнести к обобщениям мифологическим или житейским (понимая под этим разделением с ситуативной моделью меньшую операциональную ценность, константность). У носителей константной модели наиболее ярко проявляется нерасчлененность видения контекстных, инвариантных и субъективных (соотношение себя с объектом) параметров моделируемого явления, о чем свидетельствует выраженность оценок по соответствующим шкалам.

4. Для константной модели основным является базовый, смысловой уровень, в то время как для универсальной — уровень общих значений. Ситуативная модель по этому параметру, очевидно, ближе к константной.

Уровневое строение ментальных моделей. По аналогии с выделением А. Н. Леонтьевым и Е. Ю. Артемьевой [1, 14, 22, 28, 32] уровневой структурой образа мира, с которым модель соотносится по принципу компонент целое, мы выявили два уровня (слоя) ментальной модели, различающиеся по выполняемым ими функциям и характеру их содержания

1. Базовый уровень. Компонент оценки в структуре ментальной модели. Данный слой выполняет функции первичной когнитивной обработки материала, аффективного оценивания объекта и задействуется в регулятивных процессах оценивания и контроля. Получен ряд следующих данных.

1. Значимую роль в изменении видения явления играет общая эмоционально окрашенная оценка наличия или отсутствия такого изменения и знак такой эмоциональной оценки. Особенно данный феномен заметен на примере изменения своего видения партнера по взаимодействию. Об этом свидетельствуют данные о наибольшем изменении по сравнению с другими компонентами факторных весов для блоков позитивной и негативной эмоциональных оценок при добавлении информации о партнере или ситуации, а также результаты сравнения оценок партнера и ситуации до и после развернутого предъявления информации о ситуации взаимодействия. Для считающих, что изменений не наблюдается, нет значимого изменения шкальных оценок (отсутствие значимых различий по t-критерию Стьюдента), у решивших, что ситуация развивалась хуже, чем они предполагали значимо различаются оценки по 9 из 10 шкал, оценивающие развитие ситуации как более оптимальное, чем прогнозируемое меняют свои оценки по 2 из 10 шкал.

2. Возможна неосознанная или слабо осознанная переоценка явления. Об этих фактах свидетельствует наличие достаточно большого количества шкал, по которым происходит изменение оценки у группы, определившей неизменность своего видения ситуации в целом (5 из 10 значимых изменений оценок по шкалам при оценке ситуации взаимодействия)

3. Оценка несовпадения информации с прогнозом в сторону неблагоприятного развития является наиболее важной для субъекта (наибольшее количество изменений шкальных оценок). Сходные данные (о более важной роли негативной оценки) встречаются в работах Е. Ю. Артемьевой, Канемана и Тверски, П. В. Симонова, Ю. К. Стрелкова и ряда других авторов [1, 11, 18, 31]. Причина этого, очевидно, связана с функционированием инстинкта самосохранения, большим биологическим смыслом такой информации. Подобного мнения придерживается, в частности, В. Е. Субботин.

2. Уровень общих значений. Интермодальность (интеркатегориальность) моделей. Взаимное опосредование элементов моделей. Слой общих значений выполняет функции детальной когнитивной обработки и упорядочивания материала. На основании анализа экспериментальных данных нами были сделаны некоторые предположения относительно особенностей организации и взаимосвязи элементов внутри целостной модели.

1. Ментальная модель амодальна на уровне базового компонента и интермодальна (интеркатегориальна) на уровне слоя общих значений. Об этом факте свидетельствуют данные кластерного анализа оценок стимульных объектов, заданных различным способом и представляющих сведения о различных качествах партнера и ситуации — объекты, заданные различным способом на основании оценок их испытуемыми, могут объединятся в одну кластерную плеяду.

2. Критерием субъективных классификаций, лежащих в основе моделей партнера и ситуации взаимодействия, в первую очередь, является аффективно окрашенная оценка знакомости и опасности категоризируемого явления, что соответствует гипотезе «первовидения» Е. Ю. Артемьевой. О данном факте свидетельствуют результаты сопоставления профилей средних и СО оценок групп стимульных объектов, выделенных с помощью кластерного анализа. Различия в первую очередь наблюдаются для аффективно окрашенных шкал — «страшный-нестрашный», «злой-добрый», «приятная-неприятная».

3. Модели ситуации и партнера при совместном задействовании взаимно влияют друг на друга. Это подтверждается объединением в ходе кластерного анализа в одну плеяду различных героев, задействованных в одной или сходных ситуациях — не соответствует полученным данным нулевая гипотеза о том, что наиболее сходно оцениваются одни и те же герои, вне зависимости от ситуации в которой они участвуют. Аналогичные данные получены и для оценки стимульных ситуаций.

4. Модель ситуации и партнера при недостатке информации достраивается за счет привлечения опыта субъекта (моделируемому объекту приписываются качества, прямой информации о наличии или отсутствии которых субъект не имеет), о чем свидетельствуют сходные свойства, приписываемые объектам из одной кластерной плеяды в методике свободных характеристик. Причем, для таких качеств и любой другой ожидаемой информации существует «диапазон приемлемости» или «диапазон ожидания», широта которого, очевидно, определяется рядом не рассматривавшихся нами факторов. Данный факт соотносится с принципом экономии, рассматриваемым Д. Норманом и С. Скрибнер.

Предыдущие разделы описания экспериментального исследования были посвящены актуальным особенностям строения и функционирования моделей, сейчас мы бы хотели сказать несколько слов о факторе который по видимому является основным, оказывающим влияние на формирование ментальной модели — о факторе опыта.

Потенциал термина «опыт», достаточно часто употребляемого для обозначения целостности и деятельностной природы формирования системы представлений, умений, навыков и других знаний человека, к сожалению, до сих пор используется не в полной мере. Действительно, опыт — это не только результат, сложившаяся система, но и история ее формирования — совокупность, субъективная иерархия и последовательность конкретных ситуаций, в которых формируется данная система и объектов, во взаимодействии с которыми она формируется. Этот исторический аспект термина «опыт», понимание опыта не только как результата, но и основного фактора его формирования, зачастую остается без внимания. Как мы уже отметили, опыт, в понимании его как истории формирования системы знаний, в зрелом возрасте выполняет роль основного фактора развития этой системы и интеллектуальной сферы в целом, интегрируя и подчиняя себе генетический и средовой факторы. Так Б. Г. Ананьев пишет о формировании в ходе профессионализации субъекта специфических когнитивных образований: профессиональная память, техническое мышление, опосредующих возрастную динамику этих процессов [см. 7, 10]. Следует привести также позицию К. К. Платонова, предлагавшего именовать совокупность знаний, умений, навыков субъекта не «знаниями», а «опытом», выделяя это образование в отдельную подструктуру личности, подчеркивая роль активного взаимодействия личности со средой, опосредование влияние среды активностью субъекта [24]. Е. А. Климов и А. А. Бодалев пишут о влиянии профессионального опыта на специфику видения мира в целом [2, 10]. Те же взгляды прослеживаются в направлении основанном С. Л. Рубинштейном, который говорил о преломлении влияния среды и информации, получаемой человеком сквозь призму личного опыта [30]. Эти идеи С. Л. Рубинштейна нашли дальнейшее развитие в работах его учеников, подчеркивавших субъектную, активную природу взаимодействия человека с миром в ходе деятельности и познания (А. В. Брушлинский], взаимодействия с социумом (К. А. Абульханова-Славская) [4. 11]

Еще одним важным моментом, характеризующим приобретение опыта субъектом как фактор развития является тотальное влияние данного процесса на всю систему опыта в целом. Взаимодействуя с конкретными объектами в конкретном контексте, человек не только приобретает опыт взаимодействия в данной сфере. Так же этот процесс оказывает косвенное влияние на формирование опыта в смежной сфере. Данная проблема рассматривалась рядом авторов в контексте исследования проблем школьного и профессионального образования.

Нас интересовал вопрос о степени и характере влияния прямой (степень знакомства с житейскими ситуациями, аналогичными стимульным) и косвенной (принадлежность к профессии, требующей или не требующей общения с людьми по долгу службы) опытности на особенности строения и динамики моделей. Получены следующие результаты.

1. В результате вычисления значимости различий по профилям оценок (t-критерий Стьюдента) и структурным весам (критерий хи-квадрат) для соответствующих групп испытуемых в различных сериях эксперимента установлено, что влияние составляющих фактора опыта различно на разных уровнях модели. Так, на уровне базовой оценки влияние косвенного (профессионального) опыта мало значимо, а на уровне общих значений оно существенно.

2. У опытных (прямая опытность) испытуемых по сравнению с неопытными в большей степени сформированы «заготовки» синтеза — первичные модели, по которым осуществляется категоризация объектов (данные сравнения профилей средних оценок, у опытных высокий уровень выраженности наблюдается по большему количеству шкал: 5 из 12 против 2 из 12)

3. Очевидно, строение модели, в частности, первичной модели, связанно с преобладающим типом мышления. Так, профили оценок студентов из обеих групп сглажены, что свидетельствует о не выраженности первичной оценки, не использовании первичной модели (данные сопоставления профилей средних 1 из 12 и 2 из 12 шкал с выраженностью оценки). Можно предположить, что, поскольку, основная выполняемая ими деятельность требует задействования преимущественно теоретического мышления, они используют привычный способ и при решении экспериментального задания, решают его эмоционально не включаясь в ситуацию, без изначального жесткого эталона оценки.

4. На уровне общих значений опытные субъекты отличаются от неопытных меньшим уровнем эмоциональной насыщенности высказываний (данные о меньшей выраженности негативных эмоциональных оценок по шкалам СД и данные качественного анализа протоколов свободного описания).

5. У профессионально опытных структура модели более упорядочена (более высокий индекс согласованности 0,81 к 0,62 для непрофессионалов, различия значимы по критерию хи-квадрат, в структуре выделяются интегрирующие элементы).

6. «Профессионалы» с большей вероятностью обращают внимание на качества партнера, характеризующие его поведенческие особенности, определяющие его как участника ситуации. «Непрофессионалы» в первую очередь высказывают эмоционально-оценочные суждения (данные качественного анализа протоколов свободного описания, беседы).

7. «Профессионалы» легче вербализуют свои модели (тот же источник данных).

8. Фактор опыта оказывает влияние на особенности актуализации модели. Опытные субъекты быстрее и более дифференцированно корректируют свои модели в связи с вновь поступающей информацией.

На основании анализа экспериментальных данных делается ряд выводов о специфике строения ментальной модели, изложением которых мы бы и хотели завершить данную главу:

1. В структуре ментальной модели существует два слоя (уровня), аналогичных выделяемым для описания структуры образа мира — личностно-смысловой, базовый слой и слой общих значений. Установлено различие в функциях данных слоев: в то время как слой общих значений выполняет чисто когнитивную функцию (построение образа явления), базовый слой задействован и в когнитивных (первичное представление о явлении, первичная оценка явления, отношение к явлению), и в регулятивных процессах (оценивание и контроль). Оценивание явления на уровне базового компонента предшествует, или, в некоторых случаях, замещает (например, в ситуации неопределенности) интерпретацию явления на уровне общих значений.

2. Ментальная модель имеет амодальную и интеркатегориальную природу: на уровне общих значений представления о различных качествах явления взаимосвязаны и взаимно опосредованы, интегрируются они, очевидно, на базовом уровне существования модели. Сведения о наличии одного из качеств могут вести к предположению субъектом о наличии и степени выраженности остальных. Таким образом, модель функционирует по принципу экономии. Соотношение между различными качествами характеризуется структурой, обозначенной нами как «диапазон ожидания»: сведения или гипотеза о наличии и выраженности определенного качества задают гипотезу о наличии и выраженности субъективно связанного с ним качества в более или менее широком диапазоне.

3. Выделяется три основных типа ментальных моделей (константная, ситуативная, универсальная), различающихся по балансу слоев (базовый слой наиболее выражен в структуре константной модели, слой общих значений — в универсальной), особенностям динамики (константные модели наиболее устойчивы к вновь поступающей информации, изменяются по принципу «все или ничего»), погруженностью «субъекта-носителя» в ситуацию («ситуативны» константная и ситуативная, «надситуативна» универсальная), учетом в них контекста ситуации (константная модель не контекстуальна). Данная типология соотносится с рядом типологий мыслительного процесса в целом, и тот или иной тип моделей может рассматриваться как обобщения соответствующего типа. В частности, можно проследить соотношение между выделенными нами типами и выделением обыденного (константные модели), практического (ситуативные) и теоретического (универсальные); мышления, направленного на реализацию (ситуативные и универсальные) и на объяснение (универсальные, константные); эмоционального мышления (константные); ситуативного уровня мышления (ситуативные и, с некоторыми оговорками, константные) и надситуативного уровня (универсальные). В данной типологии также отражаются иерархия эффективности и уровни развития моделей (ситуативные и универсальные модели — более эффективное и более позднее образование).

4. Фактор опытности испытуемого оказывает существенное влияние на строение и функционирование модели. Особенно это касается фактора непосредственного опыта взаимодействия с явлением, влияние которого отчетливо прослеживается на обоих слоях структуры модели. Влияние фактора профессионального опыта наиболее заметно на втором слое модели (уровне общих значений). В целом, можно отметить наличие сформированных первоначальных эталонов («заготовок синтеза»), большую подробность, меньшую аффективную окрашенность и лучшую вербализуемость моделей у опытных испытуемых. Модели опытных субъектов, как правило, относятся к ситуативному и универсальному типам.

ЛИТЕРАТУРА

Артемьева Е. Ю. Психология субъективной семантики. — М.: Изд-во МГУ, 1980. — 128 с.

Бодалев А. А. Восприятие и понимание человека человеком. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1982. — 199 с.

Брунер Дж. Психология познания. За пределами непосредственной информации. — М.: Прогресс, 1977. — 412 с.

Брушлинский А. В. Проблемы психологии субъекта. — М.: Изд-во ИП РАН, 1994. — 109 с.

Выготский Л. С. Мышление и речь // Собрание сочинений. В 6 т. Т.2. Проблемы общей психологии. — М.: Педагогика, 1982.— 504с. — С. 5 — 361.

Давыдов В. В. Виды обобщения в обучении (логико-психологические проблемы построения учебных предметов) — М.: Педагогика, 1972.—424 с.

Завалишина Д. Н. Психологический анализ оперативного мышления. — М.: Наука, 1985. — 222 с.

Изучение практического мышления: итоги и перспективы. / Под ред. Корнилова Ю. К. — Ярославль: Изд-во ЯрГУ, 1999.

Кашапов М. М. Психологические основы решения педагогической ситуации. — Ярославль: Изд-во ЯрГУ, 1992. — 83 с.

Климов Е. А. Образ мира в разнотипных профессиях. — М.: Изд-во МГУ, 1995.

Когнитивное обучение: современное состояние и перспективы под ред. Т. Галкиной, Э. Лоарер — М.: Изд-во ИП РАН, 1997.

Корнилов Ю. К. Психология практического мышления. Монография. — Ярославль: ДИА — Пресс, 2000. — 212 с.

Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление. — М.: Прогресс, 1977 — 262 с.

Леонтьев А. Н. Образ мира // Избранные психологические произведения. — М.: Педагогика, 1983. — С. 251 — 261.

Лурия А. Р. Язык и сознание — М.: Изд-во МГУ, 1979. — 319 с.

Московичи С. Социальное представление: исторический взгляд // Психологический журнал. — 1995. — Т. 16, № 2. — С. 3 — 15.

Мышление практика и практическое мышление. / Под ред. Корнилова Ю. К. — Ярославль: Медиапресс, 2001.

Мышление. Общение. Опыт. / Под ред. Корнилова Ю. К. — Ярославль, 1983.

Мышление. Общение. Практика. / Под ред. Корнилова Ю. К. — Ярославль: Изд-во ЯрГУ, 1986.

Найсер У. Познание и реальность. Смысл и принципы когнитивной психологии. — М., 1981. — 229 с.

Основные направления исследований психологии мышления в капиталистических странах / под ред. Е. В. Шороховой — М.: Наука, 1966. — 298 с.

Петренко В. Ф. Основы психосемантики. — М.: Изд-во МГУ, 1997. — 399 с.

Пиаже Ж. Избранные психологические труды. — М.: Просвещение, 1969. — 660 с.

Платонов К. К. О системе психологии — М.: Мысль, 1972. — 216с.

Практическое мышление и опыт: ситуативность и инструментальность обобщений. / Под ред. Ю. К. Корнилова — Ярославль: Изд-во ЯрГУ, 2000.

Практическое мышление: специфика обобщения, природа вербализации и реализуемости знаний. / Под ред. Ю. К. Корнилова — Ярославль: Изд-во ЯрГУ, 1997

Психология мышления / Под ред. А. М. Матюшкина. — М.: Прогресс, 1965.

Психология субъективной семантики в фундаментальных и прикладных исследованиях под ред. Д. А. Леонтьева. — М.: Смысл, 2000. — С. 17 — 20.

Пушкин В. Н. Построение ситуативных концептов в структуре мыслительной деятельности // Проблемы общей, возрастной и педагогической психологии. — М.: Педагогика, 1978. — С. 106 — 120.

Рубинштейн С. Л. О мышлении и путях его исследования. — М.: АН СССР, 1958. — 147 с.

Симонов П. В. Лекции о работе головного мозга: потребностно-информационная теория высшей нервной деятельности. — М.: Изд-во ИП РАН, 1998. — 93 с.

Смирнов С. Д. Мир образов и образ мира // Вестник МГУ. — Серия 14, Психология. — № 2. — 1981. — С. 15 — 29.

Солсо Р. Л. Когнитивная психология. — М.: Тривола, 1996.— 598 с.

Теплов Б. М. Ум полководца. // Теплов Б. М. Избр. труды: в 2 т. Т. 1. — М.: Педагогика, 1985. — С. 223—305.

Трусов В. П. Психология межличностного влияния и оценивания. — Л., 1984. — 43 с.

Улыбина Е. В. Психология обыденного сознания. — М.: Смысл, 2001. — 264 с.

Франселла Ф., Банистер Д. Новый метод исследования личности. — М.: Прогресс, 1987. — 236 с.

Холодная М. А. Психология интеллекта. — СПб.: Питер, 2002. — 264 с.

Язык и интеллект под ред. М. А. Ободриной. — М.: Прогресс, 1996.

Everyday cognitions: its development in social context / Ed. by B. Rogoff, J. Lave. — Cambridge — London, 1984. — 314 p.

Nguyen-Xuan A. Le systme de production: un formalisme pour modliser la cognition humaine // Intelligence des mcanismes et mcanismes de l’intelligence, ed. J. L. Lemoigne — Fayard, 1986. — P. 139 — 154.

Practical intelligence. Ed. R. J. Sternberg and R. K. Wagner. — Cambridge Un. Press, 1986