Новые когнитивные теории перцепции и мышления

«Новый взгляд» на перцепцию.Сразу же после войны возник новый подход к исследованиям восприятия. Он получил название нового взгляда на перцепцию, а возглавлял его Джером С. Брунер (род. в 1915 г.). «Новый взгляд» вырос из попытки унифицировать несколько различных областей психологии — психологию восприятия, психологию личности и социальную психологию, и из желания опровергнуть господствовавшую концепцию, уводящую назад, по крайней мере во времена Д. Юма, и представленную в теории поведения «стимул—реакция». Согласно этой старой концепции, перцепция представляла собой пассивный процесс, посредством которого стимул «запечатлевается» на воспринимающем. Дж. Брунер и его коллеги предложили взгляд на перцепцию, согласно которому воспринимающий субъект играет активную роль, а не является пассивным регистратором ощущений. Они провели многочисленные исследования, подтвердившие идею о том, что личность воспринимающего субъекта и социальный фон имеют большое значение, поскольку они воздействуют на то, что видит воспринимающий. Самое известное и противоречивое из этих исследований было посвящено перцептивной защите и повышению вероятности бессознательного восприятия. Дж. Брунер и его соратники по движению нового взгляда (J. S. Bruner and L. Postman, 1947; L. Postman, J. S. Bruner and E. McGinnis, 1948) через короткие интервалы времени предъявляли субъектам слова, подобно тому как это делал В. Вундт в своих исследованиях диапазона сознания. Но эти современные исследователи варьировали эмоциональное содержание слов: одни были обычными, или «нейтральными», а другие —

326 Часть IV. Научная психология в XX веке

непристойными («табуированными»). Дж. Брунер и его коллеги обнаружили, что субъекту для распознавания табуированного слова необходима более продолжительная экспозиция, чем для распознавания нейтрального слова. Казалось, что субъекты бессознательно воспринимают негативное эмоциональное содержание табуированного слова, а затем пытаются подавить его осознание. Субъекты увидят слово только тогда, когда экспозиция окажется настолько продолжительной, что они не смогут помешать его распознаванию.

Исследования перцептивной защиты на протяжении многих лет носили чрезвычайно противоречивый характер; некоторые психологи утверждали, что субъекты видят табуированные слова так же быстро, как и нейтральные, но они ложно отрицают восприятие как можно дольше, чтобы избежать чувства стыда. Спор становился все более жарким и так и не получил окончательного разреше?шя. Для нас важно, что новый взгляд оценивал перцепцию как активный психический процесс, вовлекающий как сознательную, так и бессознательную психическую деятельность и вторгающийся между ощущением и ответной реакцией индивида. Идея перцептивной защиты гораздо теснее примыкает к психоанализу, чем к бихевиоризму, что стало одной из причин споров вокруг открытия Дж. Брунера. В любом случае, новый взгляд представлял собой альтернативу бихевиоризму.

Исследование мышления.Интерес к перцепции и демонстрация того, что разум и личность активно ее формируют, привели Брунера к изучению старых добрых «высших психических процессов» (J. S. Brunei', J. Goodnow and G. Austin, 1956). Хотя Брунер не был сторонником теории опосредования и относил свои теоретизирования к психодинамической традиции, он связывал свой интерес к когнитивным процессам с новыми 5-Д-теориями опосредования и идентифицировал их с возрождением интереса к когнитивным процессам и их изучению. В ставшей своеобразной вехой книге «Исследование мышления» (1956) Брунер изучил, каким образом люди формируют концепции и относят новые стимулы к различным концептуальным категориям. Брунер и его коллеги предъявляли субъектам последовательности геометрических фигур, характеризующиеся многими измерениями: формой, размером, цветом и сходством. Затем субъекта просили вычислить, какой идеей руководствовался экспериментатор, выбрав из предъявленных примеров те, которые ее подтверждали или опровергали. Например, такой могла быть идея «все красные треугольники», и экспериментатор начинал с того, что показывал субъекту большой красный треугольник в качестве примера идеи. Субъект должен был выбирать другие стимулы из набора, а ему говорили, принадлежит отобранный предмет к концептуальному классу или нет. Если бы субъект выбрал большой красный треугольник, он получил бы отрицательный ответ, а если бы он выбрал маленький красный треугольник, то ответ был бы положительным. Субъект должен был выбирать примеры до тех пор, пока не высказывал догадки об идее экспериментатора.

Дж. С. Брунер, Дж. Гуднау и Дж. Остин не рассматривали процесс понятийного научения в терминах научения, подразумевающего опосредованные ответные реакции, хотя некоторые сторонники неформального бихевиоризма это делали. Скорее, они смотрели на формирование концепции как на активный, а не реактивный процесс, в ходе которого выбором субъекта руководит некая стратегия, пред-

Глава 10, Подъем когнитивной науки, 1960-2000 327

назначенная для решения этой проблемы. Все детали этой теории не являются важными для наших целей, но мы должны обратить внимание на менталистскую природу теории Брунера. Субъекта не рассматривали ни как пассивное соединяющее звено между стимулом (5) и реакцией (R) или в цепочке S-r-s-R, ни как локус переменных. Напротив, формирование понятия рассматривали как активный интеллектуальный процесс, в ходе которого субъект разрабатывает определенные стратегии и следует им, а к правильной концепции субъекта ведут (или не могут вести) процедуры принятия решения.

Но самым важным следствием возрождения интереса к изучению когнитивных процессов была идея о том, что машины, возможно, могут думать.

Механизация мышления

Искусственный интеллект.Со времен научной революции философов и психологов привлекала и пугала мысль о сходстве человека и машины. Декарт полагал, что все когнитивные процессы человека, за исключением мышления, осуществляются аппаратом нервной системы, и, исходя из своего убеждения, он проводил деление между людьми и животными, а также между сознанием и телом. Паскаль выражал опасение, что Декарт был неправ: ему казалось, что в таком случае вычислительная машина могла бы думать, и он обратился к человеческому сердцу и вере в Бога, чтобы отделить людей от машин. Гоббс и Ламетри принимали идею о том, что люди — это не более чем животные-машины, пугая романтиков, которые, наряду с Паскалем, видели таинственную сущность человечности не в интеллекте, а, скорее, в чувствах. Лейбниц грезил об универсальной думающей машине, а английский инженер Чарльз Бэббидж пытался ее построить. Уильям Джеймс выражал опасения по поводу автоматической возлюбленной и пришел кзаключению, что машина не могла бы чувствовать и поэтому не могла бы быть человеком. Уотсон, наряду с Гоббсом и Ламетри, утверждал, что люди и животные суть машины и что спасение человека заключается в принятии реальности и построении совершенного будущего, изображенного Скиннером во «Втором Уолдене». Писатели-фантасты и кинорежиссеры начали использовать различия (если они существуют) между человеком и машиной в таких произведениях, как пьеса Карела Чапека «R.U.R.» и фильм Фрица Ланга «Метрополис». Но никто еще не построил машину, в отношении которой можно было бы надеяться, что она когда-нибудь начнет соревноваться с человеческим мышлением. Так продолжалось до Второй мировой войны. Непременной тенденцией науки является механизация картины мира. Как мы уже видели, в XX в. психологи боролись с последним убежищем телеологии: целенаправленным поведением животных и человека. К. Л. Халл пытался придать цели механический смысл; Э. Ч. Толмен сначала оставил ее как наблюдаемую величину в поведении, но позднее поместил в когнитивную карту организма; Скиннер попытался растворить цели в контроле поведения со стороны окружающей среды. Ни одна из этих попыток справиться с целью не оказалась вполне убедительной, но неудача Толмена сильнее всего сказалась на бихевиоризме. Толмена можно критиковать за приверженность картезианской категорийной ошибке и создание гомун-

328 Часть IV. Научная психология в XX веке

кула в голове человека, а также за объяснение поведения человека как следствия принятия решений этим гомункулом. Дело в том, что карта подразумевает читающего карту; в машине Толмена воистину был призрак. Психологи, казалось, метались между тремя возможностями: а) они могли попытаться объяснить целенаправленное поведение, ссылаясь на внутренние события, как Толмен; но это было чревато изобретением внутреннего призрака, функции которого оставались непостижимыми; б) они могли бы считать поведение чисто механическим, как это делал Халл, или полагать, как Скиннер, что оно находится под мягким контролем окружающей среды; но, хотя такая точка зрения была научной и логичной, она отрицала тот очевидный факт, что поведение направлено к достижению цели, и в) вслед за Ф. Брентано и Л. Витгенштейном они могли принять цель как неизменную истину человеческих действий, не требующую объяснений и не нуждающуюся в них; но это отрицало бы то, что психология может стать такой же естественной наукой, как физика, а этот вывод был немыслим для психологов, терзаемых завистью к физикам.

Научные разработки во время Второй мировой войны породили современный высокоскоростной цифровой компьютер, что принесло концепции, делавшие наиболее привлекательным первый из вышеизложенных вариантов, поскольку они, казалось, предлагали способ избежать «призрака в машине». Самыми важными из этих концепций были идея информационной обратной связии концепция компьютерной программы.Важность обратной связи поняли мгновенно; для постижения значения идеи программирования потребовалось больше времени, но в конце концов это дало толчок к новому решению проблемы разума и тела, которое получило название функционализм.Концепции обратной связи и программирования произвели впечатление и даже заняли господствующее положение, поскольку ассоциировались с реальными машинами, которые, казалось, могли думать.

Решение проблемы: концепция обратной связи.Если принять во внимание соперничество между психологией обработки информации и радикальным бихевиоризмом, есть определенная ирония судьбы в том, что концепция информационной обратной связи выросла из той же самой военной проблемы, над которой работал Б. Ф. Скиннер в своем проекте с голубями. Проект «Оркон» преследовал цель органического контроля над ракетами. Математики и специалисты по компьютерам стремились добиться механического контроля над ракетами и другими видами вооружения, изобретая современный цифровой компьютер. В 1943 г. трое исследователей дали описание концепции информационной обратной связи, которая лежала в основе их устройства, наводящего на цель, показав, каким образом можно сочетать цель и механизм. На практике в промышленности инженеры использовали обратную связь, по крайней мере, с XVIII в. А. Розенблат, Н. Винер и Дж. Биглоу (A. Rosenblueth, N. Wiener and J. Bigelow, 1943/1966) сформулировали информационную обратную связь как общий принцип, применимый ко всем целенаправленным системам, как механическим, так и живым. Хорошим примером системы, использующей обратную связь, является термостат и тепловой насос. Вы задаете термостату цель, когда устанавливаете температуру, которую хотите поддерживать в доме. В термостате есть термометр, измеряющий температуру в доме, и, когда температура отклоняется от заданной, термостат включает тепловой насос, чтобы охлаждать или нагревать дом до тех пор, пока не будет достигну-

Глава 10, Подъем когнитивной науки, 1960-2000 329

та установленная температура. Здесь налицо контур обратной связи: термостат чувствителен к состоянию комнаты и, исходя из информации, полученной с помощью своего термометра, совершает действие; действие, в свою очередь, изменяет состояние комнаты, которое по обратной связи передается термостату, изменяющему свое поведение, что, в свою очередь, влияет на температуру в комнате, и цикл повторяется бесконечно.

В известном смысле термостат, в отличие от часов, можно считать целенаправленным устройством, что коренным образом меняет механистический взгляд на природу. Физика И. Ньютона породила образ Вселенной как гигантского часового механизма, машины, слепо следующей неумолимым законам физики. У. Джеймс утверждал, что сознательные живые существа не могут быть машинами, поэтому сознание должно эволюционировать, чтобы сделать возможным изменяющееся, адаптивное поведение. Но термостаты представляют собой машины, лишенные сознания (D. Chalmers, 1996), поведение которых адаптивно реагирует на изменения окружающей среды. И уж, конечно, в термостате нет призрака. В старые времена был слуга, который смотрел на термометр и при необходимости топил печку, но слугу заменила машина, и при этом простая. Концепция обратной связи обещала представить все случаи целенаправленного поведения как обратную связь. Перед организмом стоят некоторые задачи (например добыча пищи), он способен измерить расстояние до цели (например это может быть другой конец лабиринта) и ведет себя таким образом, чтобы сократить и, в конце концов, уничтожить это расстояние. «Призрака в машине» или читающего когнитивную карту Толмена можно заменить сложными контурами обратной связи. На практике машины, способные делать то, что раньше могли делать лишь люди, заменили слуг и промышленных рабочих.

Определение искусственного интеллекта.Итак, машины могут быть целенаправленными. Но могут ли они быть разумными? Способны ли они соревноваться с человеческим интеллектом? Вопрос о том, разумны ли компьютеры, стал основным для когнитивной науки, и этот вопрос в его современном виде поднял блестящий математик А. М. Тюринг (1912-1954), который внес большой вклад в теорию компьютеров в годы войны. В 1950 г. в журнале Mind он опубликовал статью под названием «Вычислительная техника и интеллект», которая давала определение области искусственного интеллекта и представляла программу когнитивной науки. А. М. Тюринг начал так: «Я намереваюсь рассмотреть вопрос, может ли машина думать?» Поскольку значение слова «думать» было чрезвычайно запутано, он предложил поставить вопрос более конкретно, «в терминах игры, которую мы называем "имитационной игрой"». Вообразите, что с помощью компьютерного терминала расспрашивают двух респондентов, один из которых человек, а второй — компьютер, причем неизвестно, кто есть кто. Игра заключается в том, чтобы задавать вопросы, цель которых установить, кто человек, а кто — компьютер. А. М. Тюринг высказал предположение, что мы сочтем компьютер умным тогда, когда он сможет обмануть вопрошающего и заставить его поверить, что перед ним находится человек. Имитационная игра А. М. Тюринга получила название Тест Тюринга и очень широко (хотя и не всегда, см. ниже) принимается как критерий искусственного интеллекта.

330 Часть IV. Научная психология в XX веке

Термин «искусственный интеллект» вошел в обиход через несколько лет, благодаря специалисту по вычислительной технике Джону Маккарти, которому потребовалось название для оформления заявки на грант для финансирования первой междисциплинарной конференции в той области, которая стала называться когнитивной наукой. Работающие в области искусственного интеллекта ученые стремятся создать машины, которые могут выполнять задания, ранее подвластные только людям. Цель «чистого искусственного интеллекта» — создание компьютеров или роботов, которые могут делать то же самое, что и люди. С психологией связано компьютерное моделирование, цель которого не просто соревноваться с людьми, но и подражать им.