Глава 1. История Сведенборга

Трудно указать точную дату первого физического или психического проявления духовных существ высшего или низшего типа, оказавших ощутимо сильное влияние на мирские дела. У спиритов принято связывать начало проявления психических сил с мартом 1848 года, и мы согласимся с тем, что история Спиритизма начинается с этой даты. Однако недаром говорят, что Спиритизм столь же стар, как и человеческий род. Во все времена мы находим следы общения с духами и запоздалые признания истинности подобных явлений в истории человечества. Единственное, что отличает ранние эпизоды от современного движения — это то, что они воспринимались как встречи с «заблудшими странниками из неких потусторонних сфер», тогда как сегодня Спиритизм как явление несёт печать целеустремлённого и организованного вторжения мира духов в человеческие судьбы. Но любому вторжению предшествует появление первооткрывателей, прокладывающих тропу для других. Активность психических сил, наблюдающаяся в последние годы, имела ряд предзнаменований, следы которых уходят своими корнями в Средние века. Воспоминания о них живы до сих пор. История великого шведского мэтра — Эммануэля Сведенборга, которого провозглашают отцом нового учения о духовной сфере, дошла до нас в своём первозданном виде.

Когда первые лучи восходящего солнца спиритического Учения упали на грешную землю, то их свет в первую очередь озарил величайший разум, а потом уж и остальное человечество. Этот озарённый разум принадлежал великому религиозному реформатору и ясновидцу, которого его же собственные последователи понимали не более, чем понимали Христа его ученики.

Для того чтобы в полной мере постичь Сведенборга, нужно обладать разумом, равным его собственному, а такой рождается только раз в столетие. Располагая возможностями для сравнения и нашим историческим опытом, мы можем лучше разобраться в некоторых событиях его жизни. Предмет нашего анализа — не человек в целом, а место Сведенборга в общей схеме психического учения, от которого его удерживала — со свойственной ей ограниченностью во взглядах — Церковь.

Он находился в некотором противоречии с современными психологическими теориями. Обычно это принято объяснять тем, что этот великий интеллект не мог вырваться из плена собственного психологического и научного опыта. Яснее всего читается надпись на чистой грифельной доске, но разум Сведенборга вовсе не являлся чистой «грифельной доской»: он был «испещрён» теориями всех тех точных наук, которые только могло выдумать человечество. Никогда в одном человеке не концентрировалось столько информации: он был в первую очередь известным горным инженером и признанным авторитетом в области металлургии, а также военным инженером, повлиявшим на исход одной из главных кампаний шведского короля Карла XII. Сведенборг считался признанным авторитетом в области астрономии и физики, написал ряд работ о приливах и о способах определения географической широты. Он был зоологом и анатомом, финансистом и специалистом в области политической экономии, предвосхитившим открытия Адама Смита.[9]И наконец, — сыном лютеранского пастора, получившим вместе со своими сёстрами строгое и благочестивое евангелическое воспитание, убеждённым последователем Библейских заветов, впитавшим азы теологии с молоком матери. Его систематические занятия психизмом, начавшиеся в возрасте 55 лет, никак не повлияли на научную деятельность Сведенборга: некоторые из его трудов вышли в свет уже после этой даты.

Вполне естественно, что рано или поздно он должен был столкнуться с проявлением сверхъестественных сил: на его месте мог оказаться любой другой глубокомыслящий человек. Удивительно лишь то, что Сведенборгу пришлось выступить в роли посредника — медиума — в общении с загробным миром. Склад его ума не совсем подходил для этой цели и даже вредил ему, но с другой стороны, именно это обстоятельство способствовало получению определённого результата. Для того, чтобы лучше понять сказанное выше, необходимо рассмотреть два направления его деятельности.

Первое направление имело теологическую основу. Со стороны оно может показаться большинству паствы бесполезным и даже опасным: Сведенборг воспринимал «Библию» как учение Бога, но в то же время утверждал, что истинное значение «Библии» отличается от общепринятого. По его словам, только он с помощью ангелов способен открыть её истинное значение. Согласитесь, что подобное заявление граничит с вызовом. Непогрешимость Папы кажется пустяком по сравнению с непогрешимостью Сведенборга. Папа, окружённый своими кардиналами, непогрешим в момент оглашения вердикта с кафедры, непогрешимость же Сведенборга представлялась универсальной и безграничной, не требующей никаких пояснений и комментариев. Это то же самое, как если бы для того, чтобы понять истинное значение послания Бога, мы должны были бы предположить, что конь означает правду, осёл — научную истину, пламя — исцеление и так далее. Эти символы увели бы нас в мир беспочвенных фантазий, подобно тем кодам, с помощью которых некоторые наивные критики пытаются расшифровать пьесы Шекспира. Не таким способом Бог открывал Свои истины миру. Если бы возобладала подобная точка зрения, то вероучение Сведенборга могло бы стать источником ереси, а всем нам пришлось бы долго плутать в хитром лабиринте средневековых силлогизмов. Все действительно великие вещи просты и доступны, чего, к сожалению, не скажешь о теологии Сведенборга.

Когда мы знакомимся с его занудным толкованием Священного Писания, где каждая вещь наделена значением, отличным от общепринятого, или с общими результатами его учения, то не находим в них противоречий с современными либеральными идеями или с сообщениями, посылаемыми нам из потустороннего мира с тех самых пор, как было открыто общение с духами. Мы не будем оспаривать общее утверждение о том, что наш мир — это лаборатория душ и та плодотворная почва, на которой происходит отделение духовного от материального. Отрицание Сведенборгом Троицы в привычном толковании могло бы вызвать возмущение Унитарной церкви.[10]Он признаёт, что любая система вероучения — не только Христианство — преследует духовные цели и имеет свои достоинства. Он разделяет утверждение спиритического учения, что истинное значение жизни Христа в силе его примера. Он отрицает искупление и подлинный грех, усматривая корни зла в эгоистичности, однако принимает здоровый эгоизм в определении Гегеля. В вопросах пола и в установлении границ дозволенного его учение проявляет либеральность. Церковь Сведенборг рассматривает как абсолютную необходимость, считая, что никто не может наладить свои отношения с Создателем без её помощи. Собранное воедино нагромождение идей вылилось во множество томов латыни и выражено таким неясным стилем, что любому независимому эксперту легче было бы создать на их основе свою собственную новую религию, чем отыскать в них логику.

Однако психический дар Сведенборга имеет несомненную ценность, так же как и дошедшая до нас информация, не имеющая никакого отношения к теологии. Об этом мы и поговорим подробнее. Уже в юные годы Сведенборга стали посещать видения, но, обладая практическим умом и сильной волей, он долго и тщательно скрывал эту деликатную сторону своей жизни. Однако время от времени в разные периоды его жизни кое–что просачивалось на поверхность, в частности, некоторые случаи были отражены в его дневниках. Он был одержим тем, что обычно называли «странствующими видениями», когда душа как будто покидала тело, перемещалась на некоторое расстояние и возвращалась с вестями. Такое — не редкость среди медиумов, что подтверждается тысячами подобных случаев. Но люди интеллектуальные в меньшей степени подвержены таким явлениям. Так, часто цитируется случай, происшедший в городе Гётеборге, расположенном в трёхстах милях от Стокгольма. Сведенборг поведал во всех подробностях о пожаре, происходившем в Стокгольме, находясь в это время на званом обеде в Гётеборге в присутствии шестнадцати гостей, ставших невольными свидетелями. В числе гостей был и философ Кант, современник Сведенборга, подтвердивший реальность случившегося.

Эти отдельные происшествия были лишь предвестниками «невидимой бури», которая разразилась над ним неожиданно в Лондоне в апреле 1744 года. Надо отметить, что Сведенборг вышел из добропорядочной шведской семьи, он даже получил шведское дворянство. И, тем не менее, именно в Лондоне вышли в свет его лучшие работы, получили развитие его новые идеи, там он умер и был похоронен. Со дня своего первого видения он в течение двадцати семи лет, вплоть до смертного часа, находился в постоянном контакте с загробным миром. «В одну ночь мне открылся мир духов, ада и рая. Я встретил там многих своих знакомых во всевозможных обстоятельствах. С того момента Господь ежедневно открывал «глаза» моей души, которые стали видеть во всей полноте всё происходящее в загробном мире. Я приобрёл способность беседовать с ангелами и духами.»

Описывая своё первое видение, Сведенборг говорит о некоем «видимом глазу испарении из всех пор» его тела. «Это было настоящее истечение воды, ниспадающей на пол и проникающей даже сквозь ковёр.» Очень похоже на описание эктоплазмы — основы всех физических явлений Спиритизма. Вещество было названо Сведенборгом «идеоплазма», так как оно мгновенно принимало любую форму, соответствующую конкретному духовному существу. В данном случае она превратилась, по его словам, в «противных пресмыкающихся и жаб» — знак, ниспосланный ангелом–хранителем, предостерегавшим его от злоупотребления пищей. Это видение сопровождал голос: «Не ешь так много!»

Как общественность могла отреагировать на подобный рассказ? Скорее всего многие посчитали бы рассказчика полоумным. Но жизнеописание Сведенборга свидетельствует о том, что он не был подвержен умственным расстройствам. Другие могли бы сказать, что рассказчик лжёт, но Сведенборг отличался исключительной правдивостью и безупречной репутацией. Его друг Куно — банкир из Амстердама — свидетельствовал: «Когда он смотрел на меня своими лучистыми голубыми глазами, у меня было впечатление, что из них исходит сама правда.» А может быть, он просто заблуждался или ошибался? Мнения бесчисленной армии обозревателей–психологов расходятся. На самом деле он был первым и во многих отношениях величайшим из медиумов, несущих в себе в равной степени и отрицательные, и положительные свойства медиумизма. Только изучив особенности медиумизма Сведенборга, можно оценить всю мощь его сил и их истинное место в общей картине природы. Попытавшись отделить Сведенборга от Спиритизма, Новая церковь представила его таланты в ложном свете. Позиция великого первооткрывателя спиритического движения доступна всеобщему пониманию, и в этом заключается всё её величие. Но Сведенборг как личность, обладавшая непостижимым даром, не укладывался в общепринятую схему религиозного учения.

Интересно отметить, что сам Сведенборг рассматривал свои исключительные способности во взаимосвязи с системой дыхания. «Воздух и эфир окружают нас. Если некоторые люди могут вдыхать больше эфира и меньше воздуха, то они достигают эфирного состояния.» Это утверждение, без сомнения, примитивно и неуклюже, но подобные идеи поддерживались многими психологическими учениями и даже целыми школами психологов. Лоуренс Олифант, который не имел никаких контактов со Сведенборгом, написал книгу «Sympneumata», в которой изложил подобную теорию. Индийская система йоги основана на той же идее. Но любой, кто когда–либо видел, как медиум впадает в состояние транса, слышал своеобразное сопение, сопровождающее начало процесса, и глубокие выдохи в конце его. Изучение этого явления может стать благотворной почвой для науки будущего. Впрочем, при изучении данного предмета требуется известная доля осторожности: автору известны случаи с трагическим исходом, когда упражнения на глубину дыхания проводились без специальной психологической подготовки. Спиритические силы, как и электричество, требуют соблюдения техники безопасности.

Сведенборг говорит о том, что каждый раз после очередного общения с духами ему с большим трудом удавалось в течение часа восстановить дыхание, «вдыхая порцию воздуха, достаточную для поддержания мыслительного процесса». За исключением этого обстоятельства при общении с духами Сведенборг чувствовал себя совершенно нормально. Однако в такие моменты он предпочитал находиться в одиночестве. Складывается ощущение, что он был призван к изучению лишь некоторых аспектов существования загробного мира. Благодаря теологическому складу мышления, Сведенборг придавал своим описаниям особую окраску. С другой стороны, глубокое знание материального мира наделяло его наблюдения необычайной остротой и силой. Теперь рассмотрим, насколько основные факты его богатого психического опыта совпадают с открытиями более позднего времени.

Сведенборг установил, что загробный мир, куда мы все отправляемся после смерти, состоит из набора разнообразных сфер, имеющих разные оттенки свечения и представляющих различные уровни эмоционального подъёма, который проходит каждая душа после того, как покидает тело. Нами руководит и к нам благоволит некий духовный судия. На его окончательное решение влияет ход всей нашей прежней жизни, поэтому покаяние на смертном одре может не возыметь ожидаемого результата. Сведенборг открыл в этих сферах существование гармоничной общественной системы с тщательно воспроизведёнными декорациями и условиями земного мира. Он обнаружил дома, в которых жили семьи, соборы, где оне молились, салоны, в которых собиралось общество, дворцы, в которых, повидимому, обитали сильные «мира того».

В присутствии небесных существ, которые помогали вновь приходящим, смерть переносилась легко. Всем вновь прибывшим предоставлялся период полного покоя. Они приходили в сознание в течение нескольких дней (по земным меркам). Здесь встречались и ангелы, и дьяволы, но они ничем не отличались от нас с вами. Все они когда–то были людьми и жили на земле. Низшие духи были дьяволами, высшие — ангелами.

Мы не можем избежать смерти, но, умирая, человек ничего не теряет. Он остаётся человеком во всех отношениях, но более совершенным, чем был при жизни, находясь в собственном теле. Он уносит с собой не только собственные силы, но и сложившийся образ мышления, свою веру и свои предрассудки. Все дети имели равные права, независимо от того, крещёные они или нет. Они вырастали в загробном мире, и молодые женщины заботились о них до тех пор, пока души детей не встречались с душами их родных матерей. Здесь не существовало вечного наказания. Те, кто был в аду, могли изменить свой путь, если имели на то желание. Те же, кто находился в раю, всегда имели возможность подняться в более высокие сферы. Случались и «загробные браки» в виде союза душ. Мужчина и женщина составляли совершенный союз двух духовных существ. Сведенборг, кстати говоря, никогда не был женат в реальной жизни.

Он описал мельчайшие подробности духовного существования, рассказывая об архитектуре, ремёслах, цветах и фруктах, писцах, белошвейках, об искусстве, музыке, литературе, различных науках, о музеях, колледжах, библиотеках и даже о спорте. Все эти детали могут шокировать заурядные умы или, в лучшем случае, вызвать недоумение: неужели кроме возвышенных сторон загробной жизни он не подметил ничего более материального?

Те, кто покидал этот мир старым, дряхлым, больным или увечным, вновь становились юными и постепенно восстанавливали свою жизненную энергию. Женатые пары продолжали совместную жизнь, если их чувства были искренними. В противном случае брак распадался. «Истинно влюблённых не разлучит смерть. Дух умершего остаётся с духом живущего. Со смертью последнего, духи вновь воссоединяются и продолжают любить друг друга ещё крепче, чем до смерти.»

Вот лишь небольшая часть того, что Господь передал в мир через Сведенборга. Снова и снова сообщение Создателя нашего переходило из уст в уста, неоднократно переписывалось пророками современного спиритизма. Мир долго пренебрегал новой верой, цепляясь изо всех сил за истёртые и бессмысленные религиозные концепции, но несмотря ни на что, новое учение постепенно прокладывало свой путь. Когда оно было окончательно признано, определилось истинное величие миссии Сведенборга. Его толкование Священного Писания оказалось забыто.

Новая церковь, созданная для поддержки учения великого шведского проповедника, предпочла выступить в роли «болотной трясины», затрудняющей его дальнейшее продвижение. Когда в 1848 году движение Спиритизма переживало трудные дни, оно было поддержано в философских трудах Эндрю Джексона Дэвиса, который своим психическим даром сильно напоминал Сведенборга. Новой церкви следовало бы пропагандировать это движение, согласно доктрине её проповедника, но она по непонятным причинам старательно преувеличивала значение всех возникающих разногласий и игнорировала те вопросы, по которым мнение Церкви и её проповедника совпадали. Практически каждый спирит почитает Сведенборга, портрет которого, по моему мнению, должен находиться в каждом храме Спиритизма в знак признания его первым и величайшим из всех современных медиумов. Новая церковь должна была закрыть глаза на мелкие разногласия и всем сердцем примкнуть к новому движению, призвать все её общины и организации к служению общим целям и задачам.

Наиболее сложным в исследовании жизненного пути Сведенборга является выяснение причин того, почему его сегодняшние последователи с подозрением смотрят на другие психические объединения. То, что он делал в прошлом, не отличается от того, что его последователи делают сегодня. Рассказывая о смерти Полхема,[11]Сведенборг записал: «Он умер в понедельник, а во вторник беседовал со мной. Я был приглашён на похороны. Полхем видел катафалк и видел, как его гроб опустили в могилу. Он обсудил со мной похоронную церемонию и спросил у меня, почему его похоронили заживо. Полхем спросил также, почему священник провозгласил, что он воскреснет в день Страшного суда: ведь он уже воскрес и у него такое чувство, что он ещё и не умирал.» Случай с Полхемом находится в полном соответствии с опытом современных медиумов.

Или ещё: «Браге[12]был обезглавлен в 10 утра и говорил со мной в 10 вечера того же дня. Он был в непрерывном контакте со мной в течение нескольких дней.»

Подобные «видения» показывают, что диалоги Сведенборга с умершими могут вызвать у окружающих не больше сомнений, чем беседы Христа с Моисеем и Илией. Сведенборг изложил своё собственное мнение очень толково, но нельзя забывать, что в ту эпоху, когда он жил, людям ещё недоставало знаний и опыта для постижения сути нового учения. Мнение Сведенборга заключалось в том, что Господь, со свойственной Ему мудростью, отделил мир духов от нашего мира, не оставив возможности для сообщения между ними. Сообщение может происходить только в тех случаях, которые вызываются неоспоримыми и очень убедительными причинами (не считая некоторых «курьёзных» видений). Каждый начинающий последователь учения, не склонный легкомысленно относиться к законам земного существования, согласится с этим. В наш век материализма, который трудно было бы представить Сведенборгу, мы прилагаем все усилия, чтобы объективно доказать главенство духа на основании материалистического учения. А ведь именно Сведенборг был как нельзя лучше знаком с философией материализма. Можно с полным правом заявить, что если бы Сведенборг жил в наше время, он мог стать подлинным лидером современного спиритического движения.

Один из его последователей — доктор Гарт Уилкинсон — выдвинул следующее предположение: «В настоящее время редко кому дано говорить с духами потому, что это опасно: духи могут узнать, что они находятся при человеке, и погубить его душу и тело, поскольку злые духи, в соответствии со своей природой, питают смертельную ненависть к человеку.» На это мы можем только ответить, что подобное утверждение либо ошибочно и бездоказательно, либо доказательства его надуманны. Никто не рождается «плохим», и в этом нас убеждает весь опыт человечества. Любой факт спиритического общения является проявлением духовности, поэтому мы, как правило, имеем дело с добродетельным и нравственным влиянием, что подтверждается многочисленными описаниями спиритических сеансов. Автор, имея почти сорокалетний опыт психологической практики, сам может подтвердить вышесказанное. Автор посещал бесчисленное количество сеансов во многих странах и никогда не слышал ни одного неприличного слова или какого–либо сообщения, которое могло бы оскорбить слух деликатнейшей из дам, присутствующих на подобных сеансах. О том же свидетельствуют и другие ветераны спиритического движения. Хотя злые силы и притягивают «духов зла», в действительности практика показывает, что очень редко они могут воздействовать на того, кому являются. В случае появления злых духов лучше не прогонять их, а попытаться спокойно объяснить им их истинную природу и указать путь к самосовершенствованию. Жизненная практика автора показывает, что такие встречи довольно часто имели благополучный исход.[13]

Дополним приведённый выше обзор учения Сведенборга, предпринятый для определения его места в общей схеме, кратким описанием его личности. Сведенборг был очень экономным, практичным, трудолюбивым и энергичным молодым человеком. Старость же принесла ему умиротворение и почтение. Добрый и прямодушный, всегда готовый к беседам на любые темы, он неизменно привлекал к себе окружающих. Единственное, что огорчало его — заикание, мешавшее чувствовать себя более непринуждённо. Высокорослый, худощавый, с вдохновенным лицом и добрыми голубыми глазами, Сведенборг носил парик до плеч, одевался, как правило, в тёмные сюртуки и панталоны до колен, в туфли с пряжками и носил трость.

Сведенборг был уверен в том, что плотные облака, окутывающие землю, являлись продуктом психической деятельности всего человечества. Время от времени наступал момент очищения, подобный раскату грома, освежающему атмосферу. Он видел, что мир развивается в опасном направлении благодаря неразумной деятельности некоторых Церквей, провозгласивших абсолютный диктат религии, противодействующей возникновению любого нового вероучения. Современные авторитеты в области психологии, такие как Вэйл–Оуэн, разговаривали с подобным сгущавшимся облаком, после этого они ощутили настоятельную необходимость очищения.

Общность взглядов Сведенборга и теоретических воззрений Спиритизма лучше всего подтверждается следующим отрывком из его дневника. Он пишет: «Во все времена вопросы теологии быстро овладевали умами человечества, зачастую не оставляя места для истинной правды.» Сведенборг был великим ясновидцем, первооткрывателем психологического учения, все заблуждения которого отражены в написанных им трудах.

Обычный читатель, решивший ознакомиться с ними, найдёт наиболее характерные и известные его теории в книгах «Рай и Ад», «Новый Иерусалим»[14]и «Arcana Coelestia». Его жизнь великолепно описана Гартом–Уилкинсоном, Дж.Тробриджем и Брейли Ходжеттсом — нынешними председателями английского Общества Сведенборга. Несмотря на теологический «символизм», его имя сохранится в веках, как имя первого из людей современности, давшего подробное описание процесса смерти и загробного мира. Подобных описаний мы не смогли обнаружить на страницах восторженных и порой невероятных «летописей» старых Церквей, но зато они целиком соответствуют тому, что сегодня нам пытаются передать те, кто недавно вступили в своё посмертное существование.

Глава 2. Эдвард Ирвинг и шейкеры[15]

История Эдварда Ирвинга и его участия в движении Спиритизма в 1830 — 1833 годы особенно интересна для тех, кто сделал первый шаг в изучении психических сил. Его деятельность является связующим звеном между деятельностью Сведенборга и Эндрю Джексона Дэвиса.

Известно, что Эдвард Ирвинг вышел из тех трудолюбивых шотландских семей, которые взрастили немало знаменитостей. В это же время в похожей семье и даже в той же местности воспитывался Томас Карлейль.[16]Ирвинг родился в Аннане в 1792 году.

Проведя юность в усердной учёбе, он постепенно развился в незаурядную личность. Природа одарила его необыкновенными физическими данными: он был гигантского роста и могуч, как Геркулес. Единственным физическим недостатком Ирвинга являлся дефект зрения — один его глаз плохо видел. Этот дефект, как и хромота Байрона, позволяет провести некую параллель между крайностями характеров обоих. Ирвинг обладал острым, решительным и беспокойным разумом. Хотя, надо сказать, что воспитывался Ирвинг в церковной шотландской школе, где провёл свои юные годы. Ученикам школы прививали строгие и отнюдь не передовые взгляды старые ковенанторы[17]- сторонники крайнего протестантизма и ярые противники крайнего католицизма, до сих пор ещё отравляющего человеческие души. Поэтому некоторые его умозаключения кажутся странными и противоречивыми. Какое–то время он был последователем ограниченной теологии, но впоследствии отказался от своих взглядов во имя более прогрессивных идей. Для бедного шотландца это стало поистине блестящим перерождением. Он был противником свободомыслия, и даже такие очевидно необходимые меры, как «Билль о реформе»,[18]принятый в 1832 году, нашёл в его лице решительного противника.

Этот странный, эксцентричный и сложный человек имел круг единомышленников. В XVII веке люди с подобными взглядами прятались бы в вересковых зарослях Галловея и, возможно, даже вступали в схватки с драгунами[19]из Клейверхауза, обагряя свои руки кровью. Но, живя в другую эпоху, он не мог не оставить следа в анналах своего времени. Мы знаем о его трудной юности в Шотландии, о соперничестве с другом Карлейлем в любви к умной и жизнерадостной Джейн Уэльш, о путешествиях и приключениях, где проявилась его необычайная физическая сила, о непродолжительной и, скорее всего, принудительной карьере школьного учителя в Киркелди, о его женитьбе на дочери священника этого городка и, наконец, о том, как он стал помощником великого доктора Чалмерса — самого известного священника Шотландии, чьё управление приходом в Глазго считается самой яркой главой в истории шотландской церкви. В этом качестве Чалмерс достиг такой душевной близости с бедным людом, о которой мог бы мечтать любой священник и без которой невозможно стать цельной личностью.

В то время маленькая шотландская церквушка на Хаттон–Гарден в Холборне — одном из районов Лондона — лишилась своего пастора и пребывала в упадке. Вакансия была предложена помощнику доктора Чалмерса и после некоторых колебаний принята им. Его эмоциональные и яркие проповеди стали привлекать народ в стены церкви. Неожиданно этот чудаковатый шотландский гигант обрёл популярность. Улицу бедного района каждое воскресное утро запруживали экипажи. Известные всему Лондону леди и джентльмены теснились в жалких стенах церквушки, не обращая внимания на убогие условия. Совершенно очевидно, что такая популярность не могла сохраняться долгое время. Возможно, привычка священника толковать Священное Писание в течение полутора и более часов оказалась изнурительной для слабых англичан, в отличие от обитателей северного Твида.[20]Наконец, церковь переехала в более просторное помещение на Риджент–сквер, вмещавшее 2000 человек. Хотя нашлось достаточное количество стойких поклонников старой церкви и новые стены не пустовали, интерес к проповеднику всё же поутих. Будучи не только красноречивым, но также трудолюбивым и добросовестным пастором, Ирвинг много делал для блага мирян, особенно бедной части своей паствы. Он был всегда готов в любой час дня и ночи последовать туда, куда призывал его долг.

Вскоре, однако, между ним и авторитетами Церкви произошёл раскол. Причиной стал спор, переросший в теологический диспут и принёсший миру больше вреда, чем эпидемия оспы. Началось всё с вопроса, мог ли Христос совершить смертный грех или его духовная сфера целиком и полностью закрыта для физических искушений? Участники спора утверждали, что соединение такого понятия, как смертный грех, с именем Христа — есть не что иное, как богохульство. Проповедник же отвечал, имея на то свои причины, что коли Христос устоял перед искушением совершить смертный грех (которому он подвергался), потому только, что обладал достаточной силой сопротивления ему, то его земная участь отличалась от той, которая уготована простым смертным, а потому его добродетель достойна меньшего восхищения. Тема обсуждалась в Лондоне со всей серьёзностью и во всех деталях, после чего церковные иерархи закрыли диспут, заявив о полной бездоказательности точки зрения пастора. Однако с оговоркой, что в случае, если прихожане безоговорочно примут доказательства пастора или выдвинут свои, хотя и не квалифицированные, ему будет разрешено проигнорировать официальное осуждение своих собратьев по Церкви.

Но главный «камень преткновения» для Ирвинга был впереди. Именно этот «камень» сделал его имя бессмертным, как и имена всех, кто внёс свой вклад в решение спорных вопросов, связанных со спиритическим движением. Изначально было ясно, что Ирвинга интересовали библейские сказания, особенно смутные образы и ужасные видения, посещавшие Св.Иоанна, и странные пророчества Даниила, который не только предсказывал события будущего, но и указывал даты их свершения. Ирвинг много размышлял о страшных днях, предваряющих Второе Пришествие Господа. Многие его современники (в 1830 году и позже) тоже «блуждали» среди мрачных домыслов и спекуляций на эту тему. Среди них был и богатый банкир по фамилии Драммонд, владевший большим загородным домом в Элбери, неподалёку от Гилдфорда. В этом доме время от времени собирались люди, изучавшие «Библию». Они устраивали диспуты и обменивались мнениями, порой проводя в доме целые недели и прерывая занятия только на время завтрака и ужина. Эта группа называла себя «Элберийские пророки». Глубоко взволнованные политическими событиями, приведшими к принятию «Билля о реформе», все они полагали, что происходящие вокруг перемены пошатнули основы общественного устройства. Трудно представить, какую реакцию вызвали бы у них события Великой войны.[21]Доживи они до тех дней, наверняка заверяли бы всех, что конец уже близок, и увлечённо выискивали бы доказательства приближающейся катастрофы, сплетая смутные и зловещие пророчества в духе фантастических рассказов.

И вот, наконец, на горизонте монотонно текущей человеческой жизни со всеми её перипетиями стали возникать странные явления. Существовала легенда о том, что духовное наследие прежних дней может проявляться в последующих поколениях. Так, по всей видимости, и случилось, когда человечество вновь обрело способности к забытым языкам. Это началось в 1830 году в западной части Шотландии, и в числе первых одержимых потусторонними силами людей были Кэмпбелл и Мак–Дональд. Известно, что кипучая кровь кельтов всегда была более восприимчивой к влиянию духов, чего не скажешь о тевтонской крови, текущей в наших жилах. Сначала «Элберийские пророки» долго напрягали свои умы, затем прибыл посланник от церкви пастора Ирвинга для расследования и дальнейшего доклада. Посланник воспринял происшествие как реальный факт. Оба — и мужчина, и женщина — имели хорошую репутацию, особенно женщина: окружающие охарактеризовали её чуть ли не как святую. Их странная речь на непонятном языке время от времени прерывалась демонстрацией чудес исцеления и другими проявлениями потусторонних сил. Это не было мошенничеством: происходящее переносило зрителей во времена апостолов. Верующие с нетерпением ожидали дальнейшего развития событий, которое не заставило себя долго ждать.

На этот раз это случилось в стенах церкви самого Ирвинга. В июле 1831 года разнёсся слух о том, что с некоторыми членами церковной общины произошло нечто подобное, причём в их собственных домах. Несколько похожих случаев имели место прямо в ризнице или других уединённых местах. Пастор и его приближённые были поставлены этими событиями в тупик и подумывали о временном запрете на публичные собрания. Вопрос разрешился сам собой после проявления потусторонней силы. В октябре того же года обычное течение церковной службы прервал странный, неистовый крик. Он раздался так неожиданно и с такой силой, что в церкви произошла паника. Если бы не гигант–пастор, воскликнувший громовым голосом: «О, Господи! Уйми смятение народа!», то разыгралась бы трагедия. Происшествие вызвало массу слухов и сплетен в среде консервативно настроенной публики. События стали сенсацией дня, и газеты пестрели заметками, высказывавшими далеко не объективные суждения.

Это были звуки мужского и женского голосов, напоминавшие скорее невразумительный шум. Даже внимательно прислушавшись к нему, можно было сказать только то, что оба голоса кричали на каком–то неизвестном языке. «Неожиданно раздались скорбные и неразборчивые звуки», — говорили одни. «Это был какой–то ураган звуков», — описывали свои впечатления другие. «Такой шум не способны воспринимать женские уши», «звуки обрушились на нас с ужасающим грохотом», — говорили третьи. Многие, однако, находились под большим впечатлением от этих голосов, среди них — и сам Ирвинг. «Была в этих голосах какая–то сила, вызывающая трепет сердец и духовное благоговение, которого я не испытывал никогда раньше. Было в них то величественное и неослабевающее великолепие, которого я никогда не слышал. Это было настолько похоже на одно из тех древних примитивных песнопений кафедральной службы, что заставило меня подумать о связи с Амвросием.»[22]

Вскоре к «урагану неразборчивых звуков» добавились вполне понятные английские слова. Обычно они принимали форму отдельных восклицаний или молитв, не указывающих на причину своего происхождения, и исторгались в неподходящее время и помимо воли говорившего. В некоторых случаях одержимый попадал под довольно длительное воздействие этих сверхъестественных сил и под их влиянием произносил целые речи, излагая закономерности учения Церкви в крайне догматической форме и вынося порицания, нередко направленные против личности многострадального пастора.

Вполне возможно, что эти силы имели психический характер, но поскольку оне развились на почве ограниченной и фанатичной теологии, то были заранее обречены. Даже религия Сведенборга по причине своей ограниченности не могла в полной мере воспринимать проявление духовных сил в неискажённой форме. Что же говорить об учении, не выходящем за узкие рамки догм шотландской церкви, где любая правильная мысль искажалась самыми фантастическими текстами. «Новым вином не заполняют старые мехи.» Будь это откровение более ясным и полным, оно, вне всякого сомнения, облегчило бы восприятие последующих посланий, полученных в других формах, и каждое новое проявление потусторонних сил предваряло бы и поясняло последующее. Но ничто не развивается на основе хаоса. Учения, не признававшие общепринятые религиозные догмы, считались дьявольскими, а их приверженцев клеймили как еретиков, более того, кое–кто из них убеждали самих себя в том, что они одержимы дьяволом и что речи их — дьявольские. Главная причина этой одержимости, по их мнению, крылась во внутренней борьбе с собственными духовными убеждениями, которую они вели. Нам же подобное объяснение напоминает скорее попытку оправдаться в собственных глазах. Так или иначе, они вступили на скользкий путь пророчества и были смущены тем, что их собственные предсказания так и не сбылись.