Рассмотрим основные разновидности простых теоретических объектов

Совершенный теоретический объект (простой) — термин, опирающийся как на эмпирическое, так и на логическое обоснование. Примеры таких объектов теории: "мотивы трудовой деятельности", "профессия" и т. п. Термин, как известно, может состоять и из одного слова, и из нескольких — быть составным. Как элемент языка термин соответствует, должен соответствовать определенному понятию — мысли, отображающей общие и существенные признаки тех или иных явлений, процессов в некоторой реальности, действительности. Поэтому, говоря об объектах теории, мы часто будем иметь в виду и термины, и понятия, как бы не различая их для простоты изложения.

Эмпирический полуобъект теории — термин (и понятие), опирающийся на эмпирическое обоснование, но не получивший еще пока логического (в рамках какой-либо концепции, концептуальной схемы) обоснования. Например, занимаясь практической профконсультацией учащихся старших классов, мы быстро замечаем следующий упрямый факт: обращаясь к нам за советом по выбору профессии, учащийся в сущности перестает быть для нас учащимся — мы его не учим в обычном значении этого слова, а, наоборот, должны стараться создать у него мнение, что мы ничего ему не предписываем, ничего от него не будем требовать, не будем ловить его на каких-либо ошибках. Более того, даже подчеркиваем, что наше общение с ним достаточно конфиденциальное, и по правилам служебной этики мы ничего без его согласия не должны разглашать (его товарищам, даже родителям и т. д.); мы подчеркиваем свою роль советчика, поставщика информации и его роль как хозяина выбора профессии. И все это не причуда профконсультанта, а необходимая система условий для успеха в решении главных задач профконсультации как руководства выбором профессии (важно, чтобы учащийся был предельно откровенен, правильно относился к психодиагностическим процедурам, к рекомендациям старшего в роли профконсультанта). На самом деле это "выбирающий профессию". Можно придумать или использовать какое-то особое слово для обозначения этой возникшей в нашем опыте своеобразной реальности. Таким словом может быть, например, оптант (от лат. optans — избирающий, желающий). Пусть нам пока неясно, следует ли это явление из каких-либо общих положений, принципов, теорий психологии или педагогики, морали, права (и в этом смысле наш упрямый факт не имеет еще как бы разрешения на прописку в науке). И поэтому мы отнесем его к категории не совершенных теоретических объектов, а эмпирических полуобъектов.

Логический полуобъект теории — термин (понятие), опирающийся на логическое обоснование, но не получивший пока еще эмпирического подтверждения, обоснования. Например, инженер-конструктор, проектирующий рабочее место оператора швейного оборудования (швеи-мотористки, как в недавнем прошлом называли эту профессию), исходит из абстрактной идеи симметрии и считает, что элементы швейной машины должны располагаться равномерно справа и слева от работницы (или, наоборот, работница должна сидеть "по центру" машины; это вопрос не простой, поскольку на этом рабочем месте предполагается и педаль, и так называемый коленный рычаг, так что стул работницы предполагается относительно фиксированным). Описанное представление о структуре рабочего места отображается в технической документации и существует как логический полуобъект. Всем кажется, что это хорошо и разумно. Оборудование изготовляется серийно, им оснащаются швейные цеха. Но дальше оказывается, что работница должна смотреть очень напряженно, внимательно отнюдь не на "центр" машины, не на ось симметрии рабочего места, столь милую сердцу конструктора, а в зону образования шва (а эта зона находится на пол-аршина влево от оси симметрии; в результате каждый день и до пенсии работница вынуждена сидеть изогнувшись, ибо подвинуться влево в достаточной степени не позволяют педаль и коленный рычаг, которые тоже расположены определенным образом в соответствии с идеей симметрии рабочего места. Как следствие, неоправданное утомление, искривление позвоночника, нарушения осанки и т. д. (подробнее см. [117],[352]).

Логические полуобъекты, таким образом, не обязательно должны просто подтверждаться, но проверяться и, если необходимо, опровергаться или корректироваться в ходе эмпирического обоснования, ибо, как хорошо известно, критерий истинности логических построений есть практика.

Примерами простых логических полуобъектов теории являются предположения исследователей, возникающие на стадии работы над литературой вопроса. Скажем, существует традиционное представление о профконсультации старшеклассников. Исследователь, анализируя по литературным данным возрастные особенности подростков и особенности работы по профконсультации, приходит к заключению (пока еще в чисто логическом плане), что учащиеся средних классов — шестиклассники — уже располагают необходимым уровнем развития, чтобы сотрудничать с профконсультантом. В результате рождается логический полуобъект — "профконсультация шестиклассников" в отличие от "профконсультации старшеклассников". Позднее в результате специально организованной работы и притом достаточно длительной было получено эмпирическое обоснование этого объекта, и он, таким образом, превратился в так называемый совершенный объект теории (т. е. объект, имеющий как логическое, так и эмпирическое обоснование) (подробнее см. [42]).

Из сказанного ясно, что логически построенное утверждение становится объектом науки не обязательно потому, что оно истинно, безупречно, а потому, что оно построено на идеях или принципах, которые сами по себе не оспариваются и могут быть основанием для заключений (как в примере с проектированием рабочего места). В ходе эмпирической проверки и решается вопрос о его дальнейшей "прописке" в науке.

Теоретический "нуль-объект" — термин (понятие), возникающий в результате вербальной комбинаторики (случайной или преднамеренной). Это языковое построение, не имеющее пока какого-либо обоснования — ни логического, ни эмпирического. Например, в одном из учебников по общей психологии читаем: "Значительную часть коры больших полушарий человека занимают клетки, связанные с деятельностью кисти руки, в особенности ее большого пальца". Таким образом, есть основание думать о таких идеальных, теоретических объектах как "деятельность кисти руки", "деятельность большого пальца". Но общеизвестно, что в психологии деятельность понимается как взаимодействие человека в целом (субъекта) с объективным миром. Разумеется, автор приведенного выше утверждения и не подумал бы настаивать на том, что большой палец есть субъект деятельности и пр. Здесь мы имеем дело всего-навсего с языковой небрежностью, вследствие которой и возник никому не нужный нуль-объект теории. И все хорошо понимают, что речь идет не о деятельности, а о движениях большого пальца, кисти руки.

Иногда нуль-объекты производятся преднамеренно. Например, слово "эргономичность" (возможно, по аналогии "экономика — экономичность", "технология — технологичность") определяется как обозначение хорошего соответствия особенностей средств труда особенностям человека (эргономичность станка как удобство его по существенным показателям для работающего на нем и пр.). Затем можно соотнести этот термин с реальными эмпирическими признаками конкретных внешних средств труда (т. е. осуществить эмпирическое обоснование), усовершенствовать логическое обоснование и таким образом получить совершенный теоретический объект.

Таким образом, нуль-объекты — это не обязательно, не всегда и не просто пустышки в науке. Они могут стимулировать мысль, оказываются иной раз полезным средством взаимообогащения различных областей науки, например, если термин одной науки "пересаживается" в контекст другой и в конечном счете приобретает новое значение (например, понятие "надежность" основательно разрабатывалось в технике, технологии в значении "надежность оборудования", а будучи перенесено в область человековедения, приобрело облик "надежности человека-оператора"; понадобились, разумеется, его новое определение и эмпирическое обоснование).

Рассмотрев основные разновидности простых идеальных, теоретических объектов, охарактеризуем кратко методы и приемы их построения. Исходной ситуацией, в которой возникает необходимость построения тех или иных объектов теории, является ситуация, когда никакого теоретического объекта нет и когда мы до некоторых пор даже не подозреваем, что он нужен. Из этой ситуации возможны три выхода и им соответствуют три метода.

1. Наименование (этикетирование) сводится к поиску подходящего обозначения для обнаруженного в практической работе или эмпирическом исследовании факта, явления, процесса, невымышленного события. Соответствующие примеры мы приводили в связи с характеристикой эмпирических полуобъектов. В ходе такого поиска важно соблюдать ряд специально научных (в рамках психологии труда, инженерной психологии), логических и лингвистических требований:

• избегать использования слов-терминов, уже занятых в психологии труда или смежных с ней областях, поскольку это приведет к появлению двусмысленных, неудобных в работе терминов, суждений, утверждений. Например, столкнувшись с устойчивым качественным своеобразием трудовых движений разных людей, мы могли бы ввести такой теоретический объект, как "характер движений". Но слово "характер" традиционно обозначает определенную группу черт личности человека, и если нам придется рано или поздно рассматривать проявления характера (как свойства личности) в моторике человека, то указанный придуманный термин окажется неудобным — создаст нагромождения в научном языке;

• избегать использования слов-терминов, которые синонимичны уже существующим (обозначают новыми словами известные вещи). Например, в литературе существуют такие термины, как "личные профессиональные планы", "проекты профессионального самоопределения", "проекты жизненных перспектив" (в связи с выбором профессии) и др. Все они обозначают примерно одно и то же — "Я и моя профессия в будущем" или "Я—образ в будущем". Возможно, что ни один из терминов не является безупречным (в частности, все они составные, многословные, длинные), и сам по себе конкурс их небесполезен. Но в любом случае нужно стремиться к очистке научного языка от излишних синонимов. И уж совсем непотребное дело состоит в том, что переобозначение известных вещей "сверхучеными" словами выдается за новаторство в науке;

• стремиться к возможному точному соответствию семантики слова-термина сущности обозначаемого явления, выражению в нем этой сущности (с учетом происхождения слова и связанных с ним ассоциаций). Так, например, встречающийся в литературе термин "зрительное манипулирование" в значении "мысленное оперирование (например, вращение) ранее виденным объектом" небезупречен, потому что корень (от лат. "манипулус" — пригоршня, горсть) указывает на руку, а отнюдь не на зрение или образное мышление. Разумеется, слова не являются предметом частной собственности, и в языке ко всему можно привыкнуть, но можно и должно не создавать здесь искусственных трудностей осмысления означаемых объектов;

• соблюдать требования лингвистической правильности, требования соответствия общепринятым моделям словообразования и словоупотребления, эстетики языка. Например, едва ли благозвучно сочетание разноязычных приставок и корней слов "постпоступковый", "прерабочий" и пр.;

• новый термин должен быть по возможности кратйим (немногословным), удобным в употреблении, не вызывать побочных ассоциаций, образных представлений, не относящихся к делу. Подробнее о требованиях к научной терминологии можно прочесть, например, в [126], [360] [255], [308].

2. Логическое генерирование сводится к построению следствий из некоторой группы имеющихся научных утверждений. Эти следствия в рассматриваемом случае (простых объектов теории) относятся к предполагаемым, возможным событиям, явлениям, процессам, фактам. Примеры соответствующего рода приводились выше в связи с характеристикой эмпирических полуобъектов. Процедуры логического генерирования суть процедуры логического следования, которое нужно подчинять следующим четырем законам:

• каждая мысль в ходе умозаключения (при повторении ее словесных выражений) должна сохранять одно и то же устойчивое содержание — закон тождества. Эффект генерирования идеи как раз и может состоять в том, что, не позволяя себе отклониться от принятого содержания мысли, мы в конце рассуждения приходим к противоречию, парадоксу — "изумляемся". Например, мы знаем, что руководство развитием человека в дошкольном и школьном возрастах это обязательно есть создание условий для его самостоятельности в общественно ценных видах деятельности (начиная от застегивания первой пуговички и кончая решением сложных задач, включая и задачу выбора профессии). Мы может далее рассуждать так: следовательно, руководить дальнейшим развитием человека (в возрасте трудоспособности) — это значит создавать условия для его самостоятельности в труде (ибо это есть важнейшая общественно ценная деятельность). Вместе с тем, анализируя, например, должностные инструкции, технологические документы, распоряжения, мы легко убеждаемся, что многие из них направлены на предельное ограничение самостоятельности работника ("делай так и не иначе", "никаких отступлений от задания", "никакой отсебятины" и пр.). Итак общая идея психического развития, предполагающая возрастание самостоятельности человека, как бы требует одного, а мы на деле сталкиваемся с идеями совершенно противоположными, не согласующимися с ней. Это и заставляет нас построить (генерировать) новые логические полуобъекты. В самом деле, либо надо развитие понимать по-разному, либо труд строить так, чтобы он создавал условия для самостоятельности хоть в чем-то и где-то. Одним словом, соблюдение закона тождества делает мысль в своем роде "непреклонной" и рано или поздно приводит ее к столкновению с другими мыслями и к порождению новых идей, предположений (гипотез), которые можно так или иначе проверять на соответствие действительности;

• не могут быть одновременно истинными две противоположные мысли об одном и том же предмете, рассматриваемом в одно и то же время и в одном и том же отношении (закон противоречия);

• в случае двух противоречащих суждений нужно устанавливать, какое из них истинно и какое ложно (закон исключенного третьего). Противоречащими называются не просто разные суждения, но такие, когда одно из них что-либо утверждает относительно единичного предмета, явления (или всего класса их), а другое суждение это же самое отрицает относительно этого же предмета, явления (или хотя бы части класса их). Между такого рода суждениями не может быть середины. Например, если истинно утверждение: "появление у человека в ходе работы рывкообразных движений есть признак утомления", то мысль о том, что появление названных движений не есть признак утомления, должна быть признана ложной. Если мысль неточно сформулирована, должны вводиться уточнения. Но в любом случае между утверждением и отрицанием третьего не дано;

• мысль, которую мы хотим считать истинной, должна быть обоснована другими мыслями, истинность которых ранее доказана, — закон достаточного основания. Сказанное означает, что нет необходимости топтаться на месте и эмпирически обосновывать мысль, если она достаточно опирается на ранее обоснованные (истинные) мысли. Означает она и то, что в науке нельзя брать на веру исходные предпосылки, а нужно убеждаться, что они именно доказаны, обоснованы и, следовательно, истинны (а не просто, скажем, "удобны", "приятны", "выгодны" и пр.;

наука — не рыночная площадь, а мастерская по производству истинного знания, и здесь не место для сговоров и торгов). Например, мы приходим к заключению, что предлагаемый вариант конструкции органов управления станка с необходимостью повлечет повышенное утомление определенной группы мышц рабочего (положим, рукоятка управления, которой ему надо будет часто пользоваться, расположена так низко, что придется постоянно "кланяться" или "пинать" ее ногой). Такое утверждение опирается на ранее многократно проверенные утверждения о том, что если часто используемый орган ручного управления расположен вне зоны оптимальной досягаемости, это неизбежно ведет к местному мышечному утомлению и даже к ухудшению общего функционального состояния работника (появлению раздражительности, желанию заняться чем-то другим и пр.). Ясно, что нет необходимости эмпирически обосновывать то, что подводится под понятие известных истин, отображенных в соответствующих пособиях, рекомендациях, научных публикациях. Отсюда, в частности, следует, что важно располагать хорошо упорядоченными массивами соответствующих сведений, оснащенными средствами быстрого поиска требуемой информации (не только обычными справочниками, но компьютеризованными базами данных о человеческом факторе, базами эргономических, профессиографических данных).

Соблюдение законов (правил) логического мышления есть важное условие специфической трудовой (а именно, умственной) дисциплины профессионала-психолога (в роли как исследователя, так и практикующего специалиста); неверно понимать дисциплину труда только как своевременный приход на работу "по звонку"; в конце концов, не столь важно, где "сидит" работник умственного труда, важно, "где его голова" и что, как в ней происходит. Полезные сведения об азбуке логичного мышления можно почерпнуть в работе [256].

В результате логического генерирования, представление о котором мы постарались дать выше, возникает логический полуобъект теории: новое утверждение, логическая обоснованность которого уже не представляется сомнительной (недостаточной), и далее необходимо эмпирическое обоснование (сличение с практической действительностью, опытными данными).

3. Вербальное комбинирование. Мы не считаем целесообразным дополнительно культивировать этот метод. Он, как отмечалось несколько выше, приводит к порождению нуль-объектов.

Вопросы а темы для размышления и разработки

1. Как отличить теорию от нетеории?

2. Как отличить лучшую теорию от худшей?

3. Каково устройство (структура) теории?

Тема 1. Своеобразие теории в гуманитарной области.

Тема 2. Теория и область ее корректного приложения.

Тема 3. Коррекция теории на основе практики.