Специфика практического обобщения. Практическое обобщение как продукт и инструмент практического мышления

Одним из наиболее важных вопросов, встающих перед исследователем практического и обыденного мышления, являются вопросы об особенностях структуры, содержания и функционирования житейского опыта. Возникает потребность описания целостного отражения субъектом объектов с которыми он взаимодействует с помощью адекватных теоретических конструктов. Важно также подчеркнуть специфику именно практического спонтанно формирующегося субъектно опосредованного обобщения опыта.

Большая работа в этом направлении проделана авторами, специализирующимися на проблематике практического мышления и, в частности, представителями ярославской школы практического мышления. Следует отметить. что проблема практического обобщения как единицы опыта должна рассматриваться в контексте исследования мышления как процесса, что обуславливается двойственным пониманием природы обобщения как результата и как составляющей процесса [8, 9, 12, 25, 26 и др.].

Классический взгляд на соотношение теоретического и практического мышления и, соответственно, теоретических и практических обобщений как продукта и инструмента мышления восходит корнями еще к философской традиции. А. В. Варенов, анализируя литературу по данному вопросу, определяет этот подход как уровневый [26]. То есть начиная с работ древнегреческих философов подразумевается наличие несовершенного, основанного на чувственном опыте практического и «истинного» — абстрактного теоретического мышления. В дальнейшем данный подход в той или иной степени выраженности встречается в работах исследователей, занимающихся проблемой мышления и интеллекта. Автор относит к данному подходу и работы Г. Богена, А. Валлона, Л. С. Выготского, О. Липмана, Ж. Пиаже С. Л. Рубинштейна и др. [5, 17, 21, 23, 27, 30], в которых несмотря на выделение специфики практического мышления рассматривается соотношение практического теоретического мышления как мышления первичного и вторичного. Первое является этапом формирования второго и выполняет вспомогательную функцию. Таким образом, выделяется первый этап исследования практического мышления, где исследователями отмечается специфика явления, но нет понимания равнозначности анализируемых типов мышления, не изучается практическое мышление в высших его формах, как правило, выделяется только познавательная сторона интеллектуальной активности. Так в работах Л. С. Выготского и В. В. Давыдова противопоставляются житейское (эмпирическое) и теоретическое мышление и обобщение. Теоретическое мышление описывается в первую очередь как системное отражение явления в совокупности его существенно важных свойств и взаимосвязей с другими. Обобщения теоретического мышления не существуют вне системы, в то время как эмпирическое обобщение отражает данное явление как самостоятельную реальность, односторонне. Эмпирическое обобщение опирается на чувственное отражение реальности, отсюда невысокая степень абстрактности, слабая речевая опосредованность, слово выступает лишь в роли обозначения обобщения. Данный подход породил терминологическую оппозицию «теоретическое понятие — эмпирическое обобщение». Причем под понятием в основном понималось неразрывно связанное с речью, категориально системное обобщение [5, 6]. Что вызвало в дальнейших работах по исследованию практических обобщений появление конструкта «непонятийное обобщение» [12 и др.].

Второй этап исследований практического мышления начинается фактически с работы Б. М. Теплова «Ум полководца», где впервые анализируются высшие формы практического интеллекта. Согласно Б. М. Теплову основной характеристикой практического мышления, которая определяет всю его специфику, является «встроенность» практического интеллекта в структуру выполняемой индивидом деятельности. Это определяет наличие специфических обобщений, пригодность знаний и готовность их к актуализации в конкретной ситуации, сложную иерархию построения практического знания [34]. Идеи Б. М. Теплова о специфической природе практического мышления и несводимости его «примитивному» мышлению, стадии, предшествующей формированию теоретического мышления, в дальнейшем развивались в работах Д. Н. Завалишиной, Ю. К. Корнилова, Ю. Н. Кулюткина, А. И. Нафтульева, В. Н. Пушкина, а также М. М. Кашаповым, Е. В. Коневой, Н. Н. Мехтихановой, А. В. Панкратовым, Л. П. Урванцевым и многими другими исследователями [3, 5, 17, 23, 29, 30, 34]. В работах зарубежных авторов также встречается разработка идеи специфичности практического интеллекта и мышления. Так Р. Вагнер и Р. Стернберг противопоставляют академический интеллект и интеллект практический — знания используемые и формирующиеся в повседневной практике человека [42]. Они выделяют такие свойства практического интеллекта: слабая осознаваемость и вербализуемость, регулятивная, организующая функция практического знания. С. Скрибнер под практическим мышлением понимает такую форму мышления, которая входит в высшие формы деятельности и служит для выполнения цели деятельности, может включать в себя как умственные так и физические операции [40]. М. Гомес-Паласио, Д. Мерсер, Э. Падилья в своей работе рассматривают дихотомию: академический и социально-поведенческий интеллект. Авторами подчеркиваются методические различия при исследовании данных двух форм интеллекта [40]. В отличии от академического, который изучается в лабораторных условиях, с помощью процедур, где в качестве заданий используется узкий круг логических и математических задач, социально поведенческий подход предусматривает исследование интеллектуальной активности человека, включенной в сложную систему взаимодействий индивида с миром социальных структур. Авторы анализируют доступные им исследования данного феномена и выделяют ряд понятий, которые использовались для описания феномена, характеризуемого ими как социально-поведенческий или практический интеллект — это конструкты «социальная компетентность», «адаптация к среде», «социальная зрелость», «адаптивное поведение» и ряд других. И. Маркова, анализируя работы С. Л. Рубинштейна и исследования, посвященные изучению социальных представлений, выделяет два типа мышления. Согласно автору, мышление, изучаемое в школе С. Л. Рубинштейна, рефлексивно, предполагает активность индивида выделение им объекта из мира и рассмотрение его в контексте свойств и связей существенных в выполняемой им деятельности. Мышление, рассматриваемое в контексте термина «социальное представление» С. Московичи [16], предполагает слитность человека с социальной реальностью, которая, как правило, видится как реальность онтологическая, человек живет внутри этого мира и не ощущает относительности закономерностей мира. Индивид имеет дело не с объектом, а с «вещью» в терминологии И. Канта изначально данной в сумме своих свойств. Механизм образования обобщений так же имеет определенную специфику. Если в рефлексивном мышлении это абстракция, то в «социальном» — «заякоривание», объединение явлений по функциональным свойствам, основной функцией которого является не познание, а упрощение мира. Эти два типа мышления взаимосвязаны и являются различными полюсами единого континуума. Описываемое И. Марковой «социальное» мышление напоминает еще один подтип мышления практического, к изучению которого в последние годы стало обращаться все больше авторов — обыденное мышление. Данный термин описывает мышление и систему опыта, обслуживающие повседневную, бытовую сферу человеческой активности. В отличии от практического мышления рассматриваемого в работах Б. М. Теплова, здесь мы имеем дело не с высокоразвитым специфичным мышлением профессионала-практика, а с обычным мышлением обычного человека в повседневной реальности. Однако, данный тип также не сводим к «примитивному» мышлению.

Вопрос о соотношении явлений, обозначаемых как теоретическое и обыденное, практическое (профессиональное) и обыденное, практическое и эмпирическое мышление, до сих пор остается открытым. Существуют различные мнения на этот счет: то что практическое мышление является нормой функционирования человека, а теоретическое формируется как инструмент для разрешения определенного круга задач [18, 26]; что более сложные формы практическое и теоретическое генетически предваряются более простой формой эмпирического мышления [19], практическое или эмпирическое как конкретные формы мышления, находящегося «в плену» у ситуации, предшествуют формированию более сложного, абстрактного теоретического мышления [5, 6, 23]. Мы в данной работе будем придерживаться следующего рабочего разграничения типов мышления и обобщений в них формирующихся: теоретическое — эмпирическое, куда как подтипы входят практическое и обыденное.

Среди авторов, занимающихся проблемой обыденного мышления, следует отметить Дж. Лав и Б. Рогоффа [40], уже упомянутого С. Московичи [16], С. Скрибнер и М. Коула [13, 40] и других авторов, изучавших мышление в традиционной культуре (мышление народов не принадлежащих к западной цивилизации), Е. В. Улыбину [36], исследовавшую феномен обыденного сознания.

Особенности обобщений практического мышления зависят от специфики процесса, в котором они формируются. Ю. К. Корнилов, систематизируя имеющиеся взгляды на природу практического мышления и развивая собственную теоретическую концепцию, выделяет ряд особенностей изучаемого феномена [12].

1. Специфика направленности. Теоретическое и практическое мышление различаются по ряду особенностей, связанных со спецификой разрешаемых проблемных ситуаций и мотивационно-целевого компонента. Эти различия автор предлагает рассматривать в ракурсе термина «направленность» [19, 26]. Автором предлагается такое выделение типов направленности: направленность на разрешение проблем (преодоление препятствий) и познавательная (основание классификации — тип проблемной ситуации), а также направленность на преобразование, передачу, объяснение (основание — различия в мотивационно-целевой сфере). Ю. К. Корнилов говорит о том, что поскольку практическое мышление органично встраивается в структуру деятельности и, соответственно, управляется мотивационно-целевой структурой, оно преимущественно направлено на преобразование, изменение объекта, в то время как для теоретического познания характерна направленность на познание и передачу опыта. Е. В. Драпак разработала методику диагностики практичности-теоретичности мышления, в основании которой лежит диагностика мотивационно-целевой сферы. Также данной проблематикой занимались Л. П. Урванцев и А. В. Панкратов [26 и др.].

2. Практическое мышление не стремится к обособлению от средств и условий преобразования. В ситуации практической деятельности невозможна абстракция в классическом ее понимании. Практическое обобщение абстрактно и конкретно одновременно: безусловно опыт предыдущей деятельности обобщается, но в структуре обобщения и процессе его актуализации важную роль играют компоненты, отражающие особенности актуальной деятельности. Профессионалу необходимо учитывать конкретные условия протекания деятельности, соотносить свойства применяемого инструмента с актуальными и конечными свойствами объекта. Сюда же можно отнести еще одно свойство, выделяемое Ю. К. Корниловым — индивидуализированность, подразумевающее представленность в обобщениях профессионала всей взаимодействующей системы: субъект — действие — объект. Данная особенность частично напоминает описанную И. Марковой особенность «социального» мышления — слитность объекта и субъекта познания.

3. Специфика объекта. Объект, с которым имеет дело практическое мышление, обладает рядом специфических особенностей. Рассмотрим наиболее важные в контексте нашего исследования. Комплексность. Такие объекты содержат в себе большое количество элементов во всем многообразии их свойств, в том числе системных, и взаимосвязей, в основе которых лежат различные принципы. Для описания такого типа объектов В. Н. Пушкиным был предложен термин «большие системы» [29].

4. Изменяемость. В процессе взаимодействия с одной стороны свойства объекта подвергаются реальному изменению, что является результатом воздействия субъекта, с другой предстает перед деятелем во все новых качествах, актуальных именно для данного момента, причем ранее важные свойства могут отходить на второй план. В связи с чем объект с трудом поддается описанию, может быть определен лишь приблизительно, в определенном интервале свойства.

Исходя из вышеприведенных особенностей практического мышления можно сформулировать особенности практического обобщения задействуемого в данном процессе. Подробнее данная проблема рассматривается в работах Ю. К. Корнилова и Л. П. Урванцева [12, 26 и др.].

1. Практическое обобщение направленно не на передачу а на реализацию, этим определяется слабая вербализуемость и осознаваемость таких обобщений.

2. Практическое обобщение, в отличии от теоретического, не абстрагировано от контекста, в котором оно задействуется. В таком обобщении отражается явление не в совокупности существенно важных свойств (в данном случае понимается категориально существенно важных — характеризующих явление или объект как самостоятельную единицу или элемент категориальной системы). В практическом обобщении объект отражается в совокупности ситуативно и субъективно важных качеств. Используя определение предложенное Д. Н. Завалишиной, наблюдается «сращивание» знания с характеристиками актуальной ситуации и субъекта как деятеля в данной ситуации [7]. С этим же свойством связанна индивидуализированность знания по Ю. К. Корнилову (отражение в обобщении характеристик субъекта).

3. Включенность в процесс деятельности определяет ряд свойств практического обобщения. Одно из них неразрывная связь обобщения и действия, обобщения и способов его использования, что также тесно связано с направленностью практического знания в первую очередь на реализацию. Второе — практическое обобщение включает в себя знания о преобразовании объекта. Субъектом отражаются не только свойства объекта в статике, но и характеристики отражающие его динамические особенности, свойства способствующие (препятствующие) изменению объекта в заданном субъектом направлении, степень «податливости» объекта изменениям. И третье свойства, также связанное с деятельностной природой практического мышления и двумя предыдущими свойствами — обобщение на каждом этапе процесса. Динамическое изменение видения объекта определяется динамикой изменения самого объекта. Данное свойство также тесно связанно со свойством ситуативности (опосредованности актуальной ситуацией) практического обобщения. К конструктам отражающим данную особенность обобщения относятся «ситуативный концепт» по В. Н. Пушкину, «оперативный образ» по Д. А. Ошанину, «схема» по У. Найсеру [20, 29] (последние два конструкта будут рассматриваться нами в параграфе посвященном изучению динамических характеристик обобщения).

4. Готовность знания к реализации. Как уже говорилось в практическое обобщение включены не только представления об объекте, но и о ситуации взаимодействия с ним, его изменяемости, инструменте и особенностях деятеля. Данный способ упорядочивания информации способствует быстрой актуализации ее в соответствующих условиях и делает знание максимально пригодными к уместному употреблению.

Одним из первых теоретических конструктов использующихся для описания обобщений практического опыта являлся конструкт «заготовки синтеза», предложенный Б. М. Тепловым в его работе «Ум полководца» [34]. Идея данного конструкта заключается в наличии у индивида готовых схем упорядочивания поступающей информации, интерпретации ее и сценария реагирования на эту ситуацию, что позволяет человеку минимизировать умственные усилия по переработке информации и прогнозировать развитие ситуации. Сходный конструкт встречается также в работах А. В. Родионова, рассматриваемых Ю. К. Корниловым [12]. Автор использует конструкт «тактическая модель» для описания отражения спортсменами ситуации единоборства, автором выявлено, что у спортсмена формируется набор эталонов ситуаций связанных с набором стратегий поведения в каждой из них. В ответ на ситуацию, которая соотносится субъектом с тем или иным эталоном он задействует соответствующий сценарий поведения. Е. В. Коневой предлагается понятие «стереотипии» для обозначения обобщенных навыков мышления, принципов, приемов и стратегий организующих протекание мыслительного процесса [26], в каждом виде деятельности формируется своя «стереотипия», которая может не соответствовать «стереотипии», свойственной другому типу. Так, например, показывается различие «стереотипии» в учебной и непосредственно практической деятельности, что ведет к сложности переноса знаний, полученных в процессе обучения. М. А. Холодная описывает это же явление как «метакогниции» [38]. В работах Е. В. Коневой и В. К. Солондаева рассматривается проявление особенностей профессиональных обобщений в индивидуальных классификациях [25, 26]. Выделяются следующие особенности структурирования опыта: субъективный (опосредованный индивидуальным опытом) принцип упорядочивания объектов и ситуаций, многофакторность, многоосновность классификаций (в работе В. К. Солондаева выявлено упорядочивание объектов испытуемыми по принципу мультипликативной сериации), основанием обобщения служат важные для осуществляемой субъектом деятельности признаки. Результат классификации субъектом предложенной ситуации влияет на направление последующего сбора информации о ситуации и выбор типа решения, в ходе этих процессов видение ситуации и, соответственно, индивидуальная классификация сами могут изменяться и уточняться. Качественный состав обобщений лежащих в основе субъективных классификаций включает в себя четыре компонента: черты партнера по общению (исследование проводилось среди профессионалов задействованных в сфере человек-человек), собственные личностные качества (мотивация), свои эмоциональные состояния и характеристики профессиональной деятельности. Если распространять результаты на теоретическое мышление в целом, здесь, очевидно, будут характеристики объекта, субъекта и особенностей ситуации взаимодействия, что. как мы уже рассматривали обязательно включается в состав практического обобщения. Отражение субъектом ситуации актуального взаимодействия рассматривается в работах А. В. Варенова, А. А. Васищева, Д. Н. Завалишиной, В. Н. Пушкина, [7, 25, 26, 29]. В. Н. Пушкин вводит специальный термин для обозначения такого типа обобщений — «ситуативный концепт». Основным содержанием ситуативного концепта является отражение динамических связей между элементами отражаемого явления. Каждый новый элемент соотносится с существующей на данный момент схемой. Данное обобщение сочетает в себе свойства конкретности (отражает актуальную ситуацию) и абстрактности (в существенно важных для данной ситуации свойствах объектов). А. В. Варенов и А. А. Васищев считают, что критерий разделения теоретического и практического обобщения — отражение в обобщении переменной ситуации. А. В. Варенов сопоставляет дихотомию практическое — теоретическое обобщение с дихотомией, разрабатывавшейся А. Р. Лурия коммуникация событий — коммуникация отношений, считая, что данные два типа осуществляют данные функции соответственно [15]. Практическое обобщение согласно автору постоянно соотносится с реальностью (имеет дело с презентацией — представлением актуальной ситуации, а не ее реконструкцией — репрезентацией). Ситуационное обобщение (модель) включает в себя как абстракцию актуально важных свойств объекта, так и набор конкретных компонентов и правил упорядочивания информации и действия в конкретной ситуации. Любая модель строится на основе личного опыта субъекта. Модель включается в структуру знания человека, системно связана с другими моделями и категориями, любой элемент может «разворачиваться» до необходимой степени подробности. Помимо когнитивной функции модель участвует в функции регуляции текущей деятельности. А. А. Васищев предполагает взаимосвязь двух форм мышления и обобщений формирующихся в них, подразумевающую взаимопроникновение знания [25]. Практическое мышление согласно автору — это мышление в контексте актуальной ситуации, в то время как теоретическое — выход за ее пределы. Подобное разделение встречается и в работах М. М. Кашапова и описывается как ситуативное и надситуативное мышление [9]. Соответственно обобщения практического мышления необходимо содержат в себе сведения о наличной ситуации и развертываются согласно логике ее развития. А. А. Васищевым выделяется конструкт «ситуативное обобщение», имеющий следующие характеристики: обладает одновременно и конкретными и абстрактными свойствами, разворачивает события в последовательность (сукцессивность) в отличие от категориальных понятий, которые «запечатлевают» действительность симультанно. Среди зарубежных авторов отмечавших ситуативность эмпирических обобщений следует отметить Ф. Кликса, Й. Хоффмана использующих термин «ситуативное понятие» для описания обобщений, отражающих взаимосвязи, возникающие при непосредственном осуществлении деятельности и репрезентирующих часто повторяющиеся события [25] и С. Скрибнер изучавшую способы оперирования субъектом знаниями в ситуациях, типичных для выполняемой им профессиональной деятельности [40].