Генез и виды психопатологии

Ф.Перлс полагал, что истоки психических отклонений следует искать в приостановке или прерывании процесса роста и развития. Соответственно этапам развития личности он выделяет 5 уровней психической патологии: 1) уровень фальши; 2) фобический; 3) ту­пиковый; 4) имплозивный и 5) эксплозивный. Первый уровень существования отличает общая установка «как будто бы» жизни; люди играют в игры и играют роли: милых женщин, сильных мужчин, робких подчиненных, властных начальников, роли жалующихся, всезнаек, заблудших и зависимых и т.д. Наша «как будто бы» уста­новка требует, чтобы мы жили в согласии с ожиданиями и пред­ставлениями других, с их фантазиями, идеализациями и отвержениями. Например, мы можем полагать для себя идеалом действо­вать и поступать по заветам Христа, но Ф. Перлс рассматривал бы это как своего рода проклятие, поскольку это была бы всего лишь попытка уйти от себя реального. Так, невротики предпочитают ак­туализировать скорее отвлеченные концепты или идеи, чем актуа­лизировать свое реальное Я. Ф. Перлс сравнивает невротическое стремление подобного рода с желанием слона быть розовым кус­том. Мы отказываемся быть теми, кто мы есть, и хотим быть кем-то другим; мы полагаем, что, нуждаясь в большем одобрении и под­держке, большей любви, вместо того чтобы жить в согласии со сво­им аутентичным Я, мы предпочитаем вести иллюзорную фантасти­ческую жизнь, названную Ф. Перлсом «майя», как если бы она была реальностью. «Майя» замещает собой реальность в защитных це­лях: нас страшат или разочаровывают определенные аспекты Я или окружающего мира, и мы боимся отвержения. Вследствие борьбы за то, чтобы быть теми, кем мы не являемся, мы отторгаем те аспек­ты нашего Я, которые могли бы вести к неодобрению или отверже­нию. Если глаза наши соблазняют нас и ведут к краху, вырвем наши глаза. Ф.Перлс, развивая далее библейский завет, доводит мысль до максимы: мы отвергнем, отторгнем от себя все качества нашего Я, которые вызывают недовольство у нас или у значимых других, и мы создадим «дыры», мы создадим «пустоту», «ничто» вместо чего-то реально существующего. На месте пустоты мы построим нечто искусственное и фальшивое. Если мы отречемся от наших генита­лий, например, мы можем действовать, как если бы мы были по природе набожны и святы. Таким образом, мы строим фальшивые характеры, фальшивые, поскольку они представляют только часть, влучшем случае, может быть, половину, нашей действительной сути, притом исключительно ту половину, которая одобряется обществом и им востребована. За этим фасадом, тем не менее, скоро обнару­жим полярность, противоположную, скажем, доброжелательности и уступчивости, и множество других полярностей, создающих аутен­тичное существование.

Здоровая личность стремится обрести целостность, принимает и выражает противоположные полярности; патологические лично­сти предпринимают всяческие попытки спрятать, замаскировать свои полярности, полагая, что их сущность состоит целиком и пол­ностью из фальшивого фасада.

Ф.Перлс назвал наиболее изученную в гештальт-терапии пару полярностей «собакой сверху» и «собакой снизу». «Собака сверху» дает о себе знать голосом совести; это «всегда - правая» часть на­шего Я; она стремится всегда быть хозяином - управлять, приказы­вать, требовать, поучать, наставлять и т.д. «Собака снизу» - раб­ская часть нашего Я. Кажется, что она действует в согласии с запу­гиванием «собаки сверху», на самом деле она манипулирует «соба­кой сверху» через пассивное сопротивление. «Собака снизу» - это та часть Я, которая действует глупо, лениво, неуместно, такими способами саботируя выполнение приказов «верхней собаки». Пока люди избегают принятия того, что их сущность - это не только то на что они претендуют, но и прямо противоположное - сила и сла­бость, жесткость и доброта, хозяин и раб, они неспособны допол­нить гештальт своей жизни, неспособны переживать ее во всей це­лостности.

Встречая без страха все, чем мы в действительности являемся, мы сталкиваемся со вторым, фобическим уровнем психопатоло­гии - страхом и болью, ожидаемыми от соприкосновения с неудов­летворительными частями нашего Я. Мы бежим прочь от душев­ной боли, даже если она - сигнал неблагополучия и потребности нашего организма в каких-то изменениях. Фобический уровень вклю­чает все наши детские катастрофические ожидания: если мы станем самими собой, наши родители перестанут нас любить; если мы ста­нем делать то, что нам действительно хочется, общество подверг­нет нас остракизму и т. д. В этом смысле жизнь на фобическом уров­не позволяет избегать всего того, что действительно может травми­ровать.

За фобическим уровнем (или ниже) расположен наиболее серь­езный уровень психопатологии - тупиковый. Это самая критичес­кая точка в достижении зрелости и одновременно самая болезнен­ная. Это переживание безнадежности и прямой угрозы выживанию при отсутствии смысла жизни внутри нас и поддержки извне. Чело­век не может сдвинуться с этой точки из-за панического страха уме­реть или совершить грубый промах, поскольку не может стоять на собственных ногах. Невротик также отказывается двигаться даль­ше, поскольку для него вообще легче манипулировать окружением и контролировать его через поддержку; он продолжает разыгры­вать беспомощность или непонимание, или безумие, или ярость с целью позволить другим заботиться о себе (включая и терапевта). И как же много времени и энергии он тратит на создание и совер­шенствование эффективной манипуляции, вместо того чтобы ис­пользовать их для развития доверия к себе и опоры на себя.

Переживание на имплозивном уровне - это переживание смерти, умирания отчужденных частей Я. Невротик будет переживать от­мирание ушей или сердца, или гениталий, или даже души в зависи­мости от тех фундаментальных процессов бытия, от которых он

отрекся. Ф. Перлссравнивает имплозивный уровень скататонией, с переживанием трупной оледенелости. Кататония является след­ствием задействования энергии в развитие ригидных рутинно-при­вычных структур характера» спасающих и охраняющих, но абсо­лютно неживых. Проходя через имплозивный уровень, человек дол­жен быть готов расстаться с защитной структурой характера, так долго служившей опорой его самоидентичности; он оказывается перед лицом собственной смерти, чтобы затем возродиться.

Отказ от привычных ролей, привычного собственного характе­ра означает освобождение огромного количества ранее сдерживае­мой энергии, использовавшейся долгое время ради избегания от­ветственного и ощущения полноты существования. Человек теперь встречается с эксплозивным уровнем невроза, который влечет за со­бой освобождение огромной жизненной энергии, своего рода «взрыв». Чтобы стать полностью живым, человек должен быть спо­собен «взорваться» в оргазме, разразиться гневом, разрядиться аг­рессией, бурными печалью и радостью. Позволив себе пережива­ние взрыва, невротик сможет сдвинуться с мертвой точки в разви­тии и сделает гигантский шаг навстречу радостям и печалям истин­ной зрелости.